Об Александре Исаевиче Солженицыне, совести и чести нашей литературы

Слушать: https://radonezh.ru/radio/2023/02/13/22-02

Смотреть: https://youtu.be/_QCx1Xtq674

Е. К. Никифоров: - Алексей Григорьевич, вы работаете над масштабнейшими темами. И работаете не как одиночка, с вами громадная профессиональнейшая группа, которая работает в архивах. Огромный труд и масса материала стоит за тем, что потом входит в небольшой час эфира, который позволено вмещать нашим документальным фильмам. Вы специалист в этой области, и говорите на основе вами самим увиденных и проверенных материалов о нашем национальном гении Александре Исаевиче Солженицыне. И повод поговорить достаточно серьезный. Потому что сейчас неожиданно началась тема рекоммунизации и тема дискредитации и Архипелага ГУЛАГа, и самого творчества, и личности самого Александра Исаевича. И я хотел бы, чтобы вы объяснили, почему это происходит и какова истинная роль и значение Александра Исаевича в нашей литературе и истории. Кто он - писатель ли, беллетрист, или великий историк?

А. Г. Денисов: - Прежде всего, Александр Исаевич Солженицын – это художник. Великий художник, писатель, имя которого принадлежит и русской и мировой культуре. И отменить этого уже никто не может. Что же касается первого вопроса: почему сегодня опять, так же как когда-то в 70-е, 80-е годы, да и в начале 2000-х, и при жизни его постоянно предпринимались попытки его дискредитировать. И его самого, и его творчество, и сделать все, чтобы народ не читал. А народ его читает. Читают, да еще как. Например, вот по последней информации, которая у меня есть на сегодня, 5 -6 крупных российских издательств вновь собираются публиковать «Архипелаг ГУЛАГ». Каждый год в России и в мире издается «Архипелаг ГУЛАГ», на разных языках. Это одна из самых читаемых и издаваемых книг в мире. И то, что сегодня опять российские издательства обратились к творчеству Солженицына, и именно к этой книге, говорит о том, что Россия переживает очередной тяжелейший период своей истории, судьбоносный. Давайте сейчас не будем вспоминать тех, кто уже писал и подметные письма, и выступал со статьями, и целые отделы в КГБ занимались тем, чтобы создать ярлыки и штампы, какие-то фальшивые факты о его жизни, вот сегодня те люди, которые опять стали говорить о том, что надо исключить Архипелаг из школьной программы, о них можно сказать русской поговоркой: слышал звон, да не знаю где он. Потому что «Архипелаг ГУЛАГ» не является обязательным произведением для школьной программы по литературе. Он включен в дополнительный список. И на усмотрение учителя: изучать или не изучать, будет время его пройти или нет. В обязательную программу включены «Матренин двор» и «Один день Ивана Денисовича». Это вот, во-первых. Во-вторых, почему сейчас опять такая волна? Это связано с тем, что опять встал вопрос: что такое Россия, кто мы такие, куда мы идем, и какое общество мы хотим построить? И произведение Александра Исаевича Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ» в этом смысле является для нас таким краеугольным камнем, в понимании того, что произошло с Россией в ХХ веке. Ведь это не просто роман, это опыт художественного исследования. Это судьба и крестный путь России на Голгофу и распятие целой страны во имя каких-то идей. Романтических, может быть, иногда…

Е. К. Никифоров: - Но романтическими они могли быть в ХIX веке, когда люди не знали еще, чем это может кончиться.

А. Г. Денисов: - Да. Это опыт художественного исследования нашей национальной трагедии, нашей Голгофы. Это произведение Солженицына продолжает великую традицию русской литературы – быть вместе с униженными и оскорбленными. О каторге писал Достоевский, Чехов ездил на Сахалин, и были произведения о советских лагерях и в эмиграции, и до Солженицына о них писали. Но именно Солженицын сумел как художник, как человек, который взглянул глазами русского художника, христианина, на русскую Голгофу ХХ века, он восстановил эту историческую связь с великой традицией русской литературы и культуры. Это вещь о дехристианизации России в самом широком смысле. Когда власть принципиально и насильно уничтожает в народе лик Христа. И мы с вами понимаем, что на Его месте появится мурло зверя.

Е. К. Никифоров: - Но его упрекают в том, что там много неточностей. Преувеличение по количеству жертв, например. Насколько это допустимо даже в историческом романе.

А. Г. Денисов: - Это опыт художественного исследования, потому что Солженицын очень точно сформулировал свою задачу. Это взгляд человека, который вместе со своей страной прошел этот крестный путь. Фронтовик, заключенный ГУЛАГа, человек, который был в вынужденной ссылке, выслан насильно из страны. Он не обладал доступом к архивам. И он сам об этом пишет в Архипелаге. Понимаете, все люди, которые цепляются за вот эти несколько моментов, которые там действительно есть, они не просто лукавят, они просто откровенно лгут. Они говорят, что Солженицын якобы эти цифры приводил как истину в последней инстанции. Ничего подобного. Вот вам цитата из Архипелага ГУЛАГа. То место, где он приводит цифры профессора Курганова о 66 миллионах, это вместе с дефицитом рождаемости и 55 миллионов без нее, потерь России от вот этого великого социального эксперимента. Солженицын пишет, цитирую дословно текст из Архипелага: «Мы, конечно, не ручаемся за цифры профессора Курганова, но не имеем официальных. Как только напечатают официальные, так специалисты смогут их критически сопоставить». То есть он перекидывает мостик в то время, когда эти цифры появятся, но они ведь до сих пор не появились.

Е. К. Никифоров: - Но косвенно появились. У нас в студии представлял свою книгу «Сталин и народ» Виктор Николаевич Земсков, он опирается на архивные данные, реальные цифры и документы. Так вот речь там идет о миллионах жертв, а это уже та цифра, с которой начинается Солженицын.

А. Г. Денисов: - Дело в том, что в нашей истории и в нашей статистике существуют опубликованные и обнародованные цифры. В том числе цифры, которые опубликовывал и аппарат НКВД, и цифры, которые публиковала Большая советская энциклопедия. Например, в ней официально было написано, что после Гражданской войны в Советской России насчитывалось от 4,5 до 7 миллионов беспризорников, без указания на то, куда делись родители и родственники этих детей. Цифры чудовищные, ужасающие. Вот это Большая советская энциклопедия их приводит. Например, есть официальная цифра, сколько умерло от голода, вызванного Гражданской войной и последствиями военного коммунизма: это свыше 5 миллионов человек. Потому что помощь оказывалась, в том числе международными организациями, и эти цифры были зафиксированы. Но они не существуют в сознании большинства людей. Вот даже если мы сложим эти две цифры: количество беспризорников и количество умерших от голода в первые годы советской власти, уже цифра чудовищная. Какая-то не помещающаяся в голове. Но здесь очень опасная ловушка. Мы с вами переходим опять в область такой бездушной статистики. Но Солженицын – художник, тем более, художник-христианин, который сердцем переживает за свой народ и за свою страну. И я сразу вспоминаю, как модно было у историков спорить: а сколько младенцев в Вифлееме убил-таки великий Ирод? Хотя в Священном Писании указано - 14 000. И историки все время говорят: «не жило столько в Вифлееме, не могло столько на перепись ездить». Ну, 200, 300, 400 убили младенцев от двух лет и меньше. И я понимаю, что это нравственная ловушка. Разве для нас важно, сколько младенцев убил Ирод?

Е. К. Никифоров: - Достоевский на это дал замечательный ответ: «слезинка ребенка»!

А. Г. Денисов: - Конечно. На весах нашего сердца эта слезинка перевешивает любые самые рациональные предложения. И ради чего он их убил? Опять нравственный вопрос. Вот то, на что всегда отвечает Солженицын своим творчеством. Ради сохранения своей власти. Он испугался, престарелый, жестокий правитель. Испугался за свою власть. И вырезал невинных младенцев. И вот это нас потрясает. И через 2000 лет люди плачут в храме, когда слушают проповеди священников о Вифлеемских младенцах. А что нам считать нашего великого химика Менделеева дураком, если мы начинаем играть в эту статистическую игру? Он, например, в своей знаменитой работе «К познанию России» своим методом рассчитал, что население Российской империи к 1950 году будет 282 миллиона человек, а к началу ХХI века – 594 миллиона. И оправдывают, что, мол, он не мог предсказать, что будет Первая мировая, революция, Гражданская война. Но ведь лукаво умалчивают, что в этой же работе он рассчитал этим же методом население Соединенных Штатов к середине ХХ века. И Менделеев указал цифру 180 миллионов. А к 60-ым годам ХХ века Соединенные Штаты, на территории которых не было войн и голодоморов, достигла 181 миллиона человек. Практически точная цифра, которую предсказывал Менделеев. Поэтому я еще раз говорю, что игра в цифры – это лукавая игра. Ведь уничтожались не просто миллионы или там тысячи. Уничтожались подчас лучшие умы, самые светлые люди страны. Понимаете? И почему дехристинизация страшна? Потому что монастыри и святыни народа превращаются в концлагеря, превращаются в психушки. Я сам снимал в Вышенской пустыни, где жил Феофан Затворник. Это была больница для умалишенных. Я сам это еще видел и слышал их вопли, оттуда доносящиеся.

Е. К. Никифоров: - А меня всегда поражало, что почему-то устроители мест для больных, несчастных, униженных и оскорбленных для нужника другого места не находили, как алтарь. И это было повсеместно.

А. Г. Денисов: - Правильно. Потому что вы помните цель, которую сформулировали под руководством товарища Сталина в 1932 году члены ВКПБ, когда говорили о предстоящей безбожной пятилетке? 1932-1937 год. К 37-му году имя Божие должно исчезнуть на территории СССР. И вот мы должны понимать, что главный смысл именно в этом. Вот почему оппоненты Солженицына стараются обходить эти темы. Не упоминать их. Они никогда не упоминают, что целая глава посвящена Соловкам у Солженицына в «Архипелаге ГУЛАГ», где рассказано, как формировалась вот эта система подавления, уничтожения человека на территории одного из самых знаменитых святых мест России – Соловецкий монастырь. И какие люди там сидели. Там один Павел Флоренский стоит целого института сегодня. Но мы никогда не узнаем, что бы он мог сделать, если бы не был уничтожен там. И поэтому вот этот библейский масштаб взгляда Солженицына на историю России, вот этот христианский глубокий смысл, который несет это произведение – важен для нас прежде всего. Ведь Солженицын не случайно в эти же годы, когда он работает над «Архипелагом ГУЛАГ», в 1972 году пишет великопостное письмо к патриарху Пимену. Жесткое письмо, надо сказать. И не все его одобряли, но там ведь есть очень важные слова, смысл которых мы только сегодня, наконец, можем понять до конца. Цитирую: «мы теряем последние черточки и признаки христианского народа, - пишет Солженицын в этом письме, - сумеем ли мы восстановить в себе хоть некоторые христианские черты или потеряем их все до конца и отдадимся расчетам самосохранения и выгоды». Вот о чем он предупреждал еще в 72-м году. И когда он в 1983 году произносил уже на Западе свою знаменитую Темплтоновскую лекцию, она начиналась с потрясающих слов. И всегда нужно о них помнить, потому что в них секрет и его гения, и мирового успеха его произведений. Цитирую дословно: «Больше полувека назад, еще ребенком, я слышал от разных пожилых людей в объяснение великих сотрясений, постигших Россию: «Люди забыли Бога, оттого и все»». А что касается статистики… Вот что произошло с Россией, когда она забыла Бога. Есть сборники, которые издавались очень большими тиражами, я принес вам 2010 года издания. На основании архивных документов, которые хранятся в Государственном архиве РФ, в архиве Социально-политической истории, это бывший институт марксизма-ленинизма, изданы они институтом Научной информации по общественным наукам РАН. И там опубликовано очень много удивительных и страшных цифр, но мы их не знаем. Вот, например, рождаемость и аборты в СССР. Кто сегодня скажет, что в 70-е годы СССР был абсолютным мировым лидером среди индустриальных держав по количеству абортов? Например, в 75-м году на 4600 000 новорожденных приходилось только легальных абортов в СССР – 7135 000. То есть аборты от общего числа беременностей составляли 60%.

Вот последствия этой дехристианизации. В то время как в Италии тут для сравнения приводят, в те же годы - 187 000 абортов на 600 000 новорожденных. Понимаете? Кто этой статистикой пользуется? Кто ее знает? А то, что у нас продолжительность жизни мужского населения была самая низкая среди индустриальных держав? Это все опубликовано. 62 года, 63 года в среднем в 70-е годы. А иногда и 61. Вот Солженицын же в своем письме к вождям Советского Союза еще до высылки ставит все эти вопросы. Потому что сердце у него разрывается, он знает жизнь народа изнутри. Он любит свой народ и хочет, чтобы он жил и процветал. И он говорит: посмотрите, как женщины наши работают. Рельсы кладут, уголь добывают, неужели нельзя мужчине дать такой заработок, чтобы он содержал семью, и наши женщины не должны были надрываться на этих египетских работах.

Е. К. Никифоров: - Это противоречит тем задачам, которые ставила партия. Полная уравниловка. Никаких преимуществ, живите нищей жизнью.

А. Г. Денисов: - Вот видите, как раз в этом и главная опасность для оппонентов Солженицына, его книги. Потому что если мы начинаем судить, переходя на позиции христианской веры, и мы задаем вопрос, кто твой ближний? Что должен был ответить русский человек? Да любой. Как в Церкви его всю жизнь веками учили. Тот, кто пришел мне на помощь, кто пожалел, помилосердствовал мне. А что нужно было отвечать после 17-го года? Кто твой ближний? Твой товарищ по классу. А кто не ближний? Все остальные. Кого записали во враги народа в первые годы советской власти? Да всех, кто имел непролетарское происхождение. И Лацис, один из основателей ЧК, выдвинул принцип, который соблюдался все первые годы советской власти жестко: виноват ты уже тем, что ты принадлежишь к чужому классу. Нам дозволено все, он говорил.

Е. К. Никифоров: - Даже их дети.

А. Г. Денисов: - Дети, внуки – неважно. То есть, само понятие справедливости исчезло. Появилось революционная целесообразность. Вот то, о чем говорил великий британский историк Карлейль, который написал выдающийся труд о французской революции, он говорил: «революцию задумывают романтики, осуществляют ее фанатики, а пользуются ее плодами конченные негодяи». Мы видим, что так обычно и происходит, когда на волне надежд, упований, великих, прекрасных идей вдруг возникает совсем не то, о чем все говорили и мечтали. Ведь есть буквально анекдотические случаи в первые годы советской власти, когда еще вот старые большевики, сидевшие на царских каторгах и бросавшие в лицо жандармам обличительные слова, или на суде царским сатрапам, и все прекрасно выжившие, долго жившие за границей, они ознакомились с первыми документами ЧК. Один из соратников Ленина пришел к нему и говорит: «Владимир Ильич, посмотрите, тут анкета составлена ЧК. Вот как определить врага революции, которого нужно уничтожить. Первый пункт стоит – дворянское происхождение или из эксплуататорских классов. Второе - университетское образование». Он говорит: «Не кажется вам, Владимир Ильич, что мы с вами попадаем под эту категорию?». Абсурд. А другой старый большевик, который был уничтожен во время сталинских репрессий, воскликнул во время допросов: «Слушайте, я никак не пойму. Неужели социализм нельзя построить иначе, как через пытки и тайную полицию?» И Солженицын очень точно, очень масштабно раскрывает этот механизм подавления и уничтожения человека в нашей стране во имя утопической идеи.

Е. К. Никифоров: - А когда он стал это понимать? Ведь он большую часть своей сознательной жизни вполне разделял эти большевистские иллюзии.

А. Г. Денисов: - Ну да. Вы правы в том, что его арестовали на фронте в 45-м году за переписку со своим другом и за резолюцию №1, которую они писали против Сталина. Но писали они ее в том смысле, и сам Солженицын об этом говорит, что «мы хотели вернуться к подлинному социализму». По-ленински. То есть мы считали, так же как и большинство советских людей, что Сталин извратил прекрасную, романтичную идею, и ушел в сторону. И вот нужно вернуться на этот путь.

Е. К. Никифоров: - Это уже будучи дважды орденоносцем.

А. Г. Денисов: - Он уже почти трижды должен был быть. Но давайте, опять же, вернемся к этому вопросу. Часто про Солженицына говорят – он предатель. Он предал родину. Но кого он предал? Человек, который добровольцем пошел защищать родину во время Великой Отечественной войны? Сначала его взяли возить боеприпасы, грузы для армии, потому что у него обнаружилась предрасположенность к раку на медицинской комиссии. И он настоял, тем не менее, в 42-м году, добился, ходил в штаб, писал письма, чтобы его зачислили в действующую армию. Когда узнали в армии, что у него физико-математическое образование, его тут же направили в Ленинградское артиллерийское училище, которое было в эвакуации. Он его закончил, получил чин лейтенанта и тут же попал на Курскую дугу. И первый свой орден Отечественной войны второй степени он получил за бои на Курской дуге, где и бомбили, и утюжили. Он это очень хорошо описал в своей военной прозе. Потом освобождал Белоруссию. Участник операции «Багратион». И получает Красную звезду. А накануне операции «Багратион» Рокоссовский присваивает ему звание капитана Красной армии. Это кадровый советский офицер. Элита артиллерии. Я, кстати, в артиллерийском музее когда снимал фильм о фронтовой биографии Александра Исаевича, спросил у наших советских офицеров в отставке, и не все из них были поклонниками его творчества, но я их откровенно спросил: «скажите, пожалуйста, вот пишут иногда оппоненты Солженицына, что он отсиживался в тылу и не воевал, что звуковая разведка – это вообще ерунда какая-то». Они говорят: «Звуковая разведка – это элита артиллерии. Без нее артиллерия вообще беспомощна и не может действовать эффективно, потому что звуковая разведка определяет, откуда стреляют». И вот Солженицын как раз за это получал ордена. За подавление конкретных вражеских батарей. И когда в Восточной Пруссии он оказался со своей частью на месте, где немцы наносили контрудары, пытались вырваться из окружения, он ведь всю свою часть спас и все оборудование. Ничего не потеряно, никто не погиб, вывел всех из окружения. И за это было решено присвоить ему орден Боевого Красного знамени. Направили документы, но получить он не успел, поскольку уже был задержан СМЕРШем. И финал этой истории опять это то, что дает надежду всегда – что при любой системе, при любом политическом строе люди все равно продолжают делиться на подлых и честных, жадных и щедрых, добрых и злых. И вот его непосредственный начальник, главный, генерал Травкин, он ему руку при смершевцах пожал, уже арестованному. И дал намек, за что его задержали. То есть, повел себя как настоящий русский офицер. Как всегда себя вели настоящие люди чести. С высокими понятиями о чести.

Разве Солженицын кого-то предал? Нет. Он не предал своих фронтовых друзей. И его они не предали. Тот же генерал Травкин, когда в 46 году органы, уже ведя следствие по политической статье, собирая материал на Солженицына, обращаются к нему с просьбой написать характеристику на арестованного офицера, уже проходящего по политической статье, опять Травкин демонстрирует себя как человек чести, как традиционный русский настоящий защитник Родины. Он пишет блестящую характеристику. Говорит, что это боевой офицер, прекрасно всегда относился к подчиненным, решительный, смелый, и в конце приводит данные, которые меня потрясли. Он пишет: «Благодаря действиям капитана Солженицына и его подчиненных было уничтожено 1200 батарей и отдельных орудий противника».

Вот люди которые сегодня воюют, в том числе на Донбассе, знают, что это такое. Такая цифра. Благодаря его данным, были уничтожены 1200 батарей и тяжелых орудий противника. И родину он свою не предавал. Это она его посадила в лагерь. И он не хотел никогда уезжать из России. Он даже за Нобелевской премией в 70-м году не поехал, когда ему присудили за «Один день Ивана Денисовича», «Матренин двор». Потому что боялся, что органы его обратно не впустят, а такой план и был. Его всячески подталкивали: давай, поезжай за границу. Масса людей московской, ленинградской интеллигенции мечтала поехать за границу. А он отказался. Он понял, что это ловушка. И в 72-м году написал письмо, Нобелевскую лекцию свою знаменитую, где есть потрясающие слова. Вот я и хотел их процитировать. Он пишет, что «литература – это живая память нации. Она теплит и хранит в себе ее утраченную историю». И дальше: «одно слово правды весь мир перетянет». Он пишет, что «всякий, кто однажды провозгласил насилие своим методом, непременно должен избрать ложь своим принципом». И также он говорит о том, что писатель – это «маленький подмастерье, который работает под небом Бога». Вы представляете? Вот человек не едет получать Нобелевскую премию, но в лекции своей пишет эти слова, обращаясь ко всему миру, говоря языком, которым всегда говорила великая русская литература, обращаясь к совести, к уму, к состраданию. И что еще поразительно. Ведь он сам всегда жил по этому принципу: жить не по лжи. Ведь «Архипелаг ГУЛАГ» – одна из самых издаваемых книг в мире. Тиражи ее были огромны всегда и даже сейчас. Но Солженицын отказался от всех гонораров, причем не только за себя, но и за своих потомков и за всю семью. Он ни копейки не получил за «Архипелаг ГУЛАГ». Он создал фонд, куда по воле писателя все гонорары от «Архипелага» навсегда должны быть переданы и передаются и для помощи жертвам советского ГУЛАГа и их семьям. Их были тысячи. И есть сейчас люди, которые получают из этого фонда вспомоществования, которые помогают им выживать, покупать лекарства. Я сам снимал этих ветеранов Великой Отечественной войны, которые тоже, как Солженицын, стали жертвами ГУЛАГа, вот этой системы, о которой блаженный Августин сказал: «где нет справедливости, нет государства». Какое государство? А что касается опять предателя? Понимаете, тогда мы в предатели должны записать Сергея Васильевича Рахманинова. Он ведь в 17-м году уехал из советской России. Он ее не принял…

А в 20-е годы он уже слал посылки из-за границы, как только начал зарабатывать, нуждающимся композиторам и музыкантам в советской России. Именные. В 31-м году он подписывается под письмом вместе с сыном Льва Толстого, после визита Рабиндраната Тагора в Советский Союз, который говорит: «как замечательно, что русские забывают свою религию», - сказал Рабиндранат Тагор. И у них появляется новая религия – коммунизм. И Рахманинов, и сын Толстого с возмущением публикуют в международной прессе открытое письмо, они говорят: «миллионы верующих, тысячи священников уничтожены, находятся в лагерях. Как можно такие вещи говорить?». Рахманинов в этом письме называет советское руководство «бандой преступников». Но что происходит дальше? После этого в журналах, газетах, в том числе в журнале «Пролетарская музыка», начинается кампания шельмования. Знаете, как называли Рахманинова в 31-32-м году? Белогвардейский фашист, предатель родины. И коллективы Московской, Киевской, Ленинградской консерваторий принимают коллективное обращение: надо запретить его музыку. Его музыка не исполняется 10 лет, до 41-го года. Только один дирижер, Голованов, по-моему, из Большого театра рисковал, иногда рискуя жизнью, что-то исполнял.

Е. К. Никифоров: - И это самый выдающийся русский композитор ХХ века!

А. Г. Денисов: - Который, как Чайковский, олицетворяет для всего мира русскую культуру. А все происходит в 41-м году. Когда Гитлер нападает на Советский Союз, Рахманинов пишет советскому послу, посылает первые деньги на помощь Красной армии и пишет: «от русского человека русскому народу посильная помощь в борьбе с врагом». И обязуется за каждый второй или третий концерт, я сейчас точно не помню, весь сбор переводить на помощь Красной армии и России.

Е. К. Никифоров: - А он популярнейший был исполнитель. И залы были переполнены. Никто его не забыл. Мировая слава действительно за ним шла.

А. Г. Денисов: - Американская пресса писала: «это руки, которые стоят миллионы». Понимаете? И вот он ведет себя как настоящий патриот России, так же как повел себя и Солженицын во время Великой Отечественной войны, и отец Солженицына, он вообще потомственный защитник родины Солженицын. Отец его Исакий Солженицын, потомок русских и украинских крестьян, уходит добровольцем на Первую мировую войну. Становится тоже артиллеристом и получает три боевых награды, включая ордена святой Анны, и святого Станислава. Вот ответ на вопрос. Они что не патриоты?

Когда для него судьба родного народа, страны является главной ценностью. Бытие России, как говорил Кизеветтер, для нас главное – бытие России. И поэтому о Солженицыне мы можем, как об очень немногих в нашей истории, сказать словами Пушкина: «и неподкупный голос мой был эхо русского народа». Потому что никто этот голос подкупить не мог. А почему его книги востребованы? Почему «Архипелаг» продолжают печатать и читать? Давайте вспомним Пушкина: «что в мой жестокий век восславил я свободу и милость к падшим призывал». Вот это милосердие, это христианская любовь, которая разлита во всем русском искусстве, особенно в литературе. Сострадание к маленькому, обиженному, беззащитному человеку, беззащитному существу. Ну, вспомним Тургенева «Муму». Понимаете? Вся русская литература пропитана духом сострадания. И ведь когда комья грязи пытаются кинуть в Солженицына, эти люди все время должны лукавить, врать. Вот они, например, тоже там помимо статистики говорят: он апологет власовского движения, с сочувствием говорит о власовцах. Ну, во-первых, давайте почитаем внимательно «Архипелаг ГУЛАГ». Там, действительно, есть страницы о Власове и власовском движении. Там нет никакой апологетики. Более того, там Солженицын часто говорит о том, что немцы пытались на нас, советских офицеров, а он был советским офицером, эту пропаганду использовать. Но мы смеялись над ней. Казенный, мертвый язык, ничего не трогает. Видно, что это на идиотов рассчитано. А с другой стороны, он говорит, что были и власовцы, и он пытается ответить на вопрос, почему они были. Почему вот такая ситуация, когда Отечественная война 1812 года, и нет предателей. Об этом даже французский посол, я помню, писал в отчаянии Наполеону накануне войны. Говорит: невозможно купить никого из русских. Никто не хочет предавать свое отечество. И тут вдруг немцы набирают десятки, сотни тысяч людей. И Солженицын говорит о том, что это было. Это надо знать. Почему – это другой вопрос. Вот мы должны на него ответить. Ведь кто такой Власов? Это советский генерал. Продукт советской системы. И это не генерал Карбышев, который был дореволюционным офицером и сидел до конца войны, и был умерщвлен зверским способом немцами. Это человек, чей портрет печатался на первой полосе газеты «Правда», любимец Сталина. И вдруг он оказался предателем, которого немцы в целях своей пропаганды использовали и так и сяк. Слушайте, ну почему тогда люди, которые говорят о предательстве, не говорят, что больше всего предателей, по их логике, оказалось среди коммунистической партии, среди ВКПБ, среди чекистов. Сначала вот уничтожают Петерса, Лациса – это люди, которые с Дзержинским создавали ЧК, которые проводили первые массовые репрессии против классовых врагов. Их потом расстреляли в 38-м году. Сказали: предатели. Враги народа. Наймиты. Потом товарищ Ягода, тоже верный, правильный человек, вдруг тоже предатель. Потом товарищ Ежов, руководитель НКВД, который всю нашу военную элиту расстрелял. Тоже вдруг оказывается предатель. Товарищ Берия, опять предатель. И тоже, как собаку, расстреливают в подвале. А товарищ Сталин там. Или вот верные ленинцы. Бухарин. Или Троцкий, создатель Красной армии.

Е. К. Никифоров: - А где их дети? У того же Сталина, у того же Хрущева. Где их дети? Они жили вот так по-коммунистически, любили свою родину, как они декларировали?

А. Г. Денисов: - Видите, вот эта попытка все время не только бросить тень, но сделать так, чтобы народ не читал Солженицына, она продолжается, потому что есть вещи, на которые ответов у этих людей, у наших оппонентов, нету. Вот, например, у Солженицына в «Архипелаге ГУЛАГ» приводится история о том, что депортируют чеченцев, ингушей, балкарцев, крымских татар. Я сам снимал историю ветерана, уже сын его мне рассказывал, и мы вместе плакали. И она занозой у меня в сердце на всю жизнь осталась. Хаджи-Мурат Котиков, артиллерист. Советский офицер. Начинает войну 22 июня 41 года в Белоруссии. Идет, отступает с боями, вырывается из окружения, потом воюет на Курской дуге, освобождает Украину. Ранен. Несколько боевых наград, в том числе два ордена Красной звезды. И с тяжелым ранением на Украине лежит в госпитале, когда приходит приказ Сталина о том, что всех ингушей, чеченцев, балкарцев из армии убрать. Его семью выселяют в Казахстан в вагоне. Героя войны, раненого, орденоносца. И он мог воспользоваться какими-то привилегиями, которые давали ему награды, но, выздоровев после ранения, поехал, нашел свою семью и жил с ней до 57 года. Более того, стал председателем колхоза. Колхоз стал передовым. И когда в 57-м году он вернулся, они жили сначала в Грозном, а дальше произошла потрясающая история. Она рассказана в моем фильме «Россия против Гитлера. Непокоренный рубеж» в серии «Малгобек». К нему приезжает в Грозный командир его батареи, обнимает его и говорит: «Хаджи-Мурат, видишь Звезду героя Советского Союза – это твоя звезда. На тебя лежали уже документы, но после того, как пришел приказ Сталина, вычеркнули твое имя и вписали мое. Это твоя звезда. Хочешь, отдам». А он его обнял, говорит: «Ну, так ты тоже же герой войны. Ты заслуживаешь еще больше, чем я эту звезду». Они расплакались, и потом все ветераны собирались у Хаджи-Мурата Котикова, приезжали к нему в Грозный. И у Солженицына также осталось это чувство фронтового братства на всю жизнь. Потому что ни один из его однополчан его не предал. Вот именно так, как предавали друг друга во время репрессий старые большевики. И он о них говорил всегда «ребята, чистые друзья фронтовые». Понимаете? Как не предал его и генерал Травкин. Вот о чем мы должны говорить.

Е. К. Никифоров: - А можно ли назвать Солженицына действительно христианским писателем, так же как мы говорим о Достоевском? Мы говорим об этом даже по отношению к Толстому, хотя тот имел очень странные представления о Христе, и о Евангелии, и христианской истории.

А. Г. Денисов: - Конечно. Ну, я уже об этом говорил, что само творчество Солженицына проникнуто духом христианского сострадания и любви к ближнему. Вот даже сцена есть, она меня потрясла в свое время, когда он уже будучи советским офицером, видит, как особист на лошади гонит перед собой полуголого человека, избивая его плетью, уже всего иссеченного, в крови, и этот человек, может быть, это бывший власовец, кричит ему, видя его в форме с погонами: «господин офицер, господин офицер, помогите!». И дальше вот происходит тот душевный надлом, те страдания, мучения совести, которые не оставляли потом Солженицына всю жизнь, и он об этом написал. Мало кто в мире может так написать, как он написал: «я вижу эту сцену, и я понимаю, это же не пуническая война, не греко-персидская». Это происходит вот на глазах нашей советской армии. Как должен поступить любой офицер любой воюющей армии в этой ситуации. Он должен прекратить беззаконие. Потому что существует закон, человек должен быть осужден по закону. И понести заслуженное наказание. Но вот такое беззаконное истязание, унижение, растаптывание человека в пыль, в грязь – оно недопустимо в принципе. И он говорит: «но я испугался, а вдруг я замараюсь, а вдруг на меня тень ляжет». И ведь такие же чувства испытывали очень многие люди в нашей стране. Когда нужно было скрывать и свои настоящие мысли, и чувства. Я вот, например, с упоением прочитал в прошлом году, вы задумайтесь, только в прошлом году полностью впервые у нас были изданы дневники Ольги Берггольц. Поэт, писатель, блокадница, хрестоматийная личность. Человек, который в блокадном Ленинграде вел радиопередачи, и это давало людям силы жить и бороться. А вы почитайте ее дневник, что она писала. Ведь она сама была подвергнута репрессиям, после которых у нее произошел надлом. Она была таким верующим советским пионером, комсомолкой. И произошел надлом, когда она увидела, что избивают, истязают, унижают вот просто так, без всяких доказательств. Просто потому, что на тебя легла тень подозрений или кто-то на тебя донос написал. И у нее эта боль страдания осталась на всю жизнь. Она и пила из-за этого много. И почитайте, что она пишет о блокадном Ленинграде, о смерти ленинградцев, о своей дальнейшей жизни. С каким презрением и ненавистью даже относится к некоторым своим собратьям по перу, которые жируют, пьют и врут и получают за это ленинские и сталинские премии. Понимаете? У нас же все это скрывалось.

А возвращаясь к тому, христианин ли Солженицын. Есть чудесные слова, которые он сказал о себе сам. На встрече со студентами Саратовского университета ему был задан такой вопрос, а он ответил на него прямо: «Будучи православным, и шире говоря, христианином, я считаю религию высшим духовным даром, который может быть дан человеку. Потому что религия, само слово, связь с Высшим, с Вышним». И в Вермонте, куда он попал после принудительной высылки, еще раз напоминаю, его арестовали и в сопровождении выпроводили из страны, из которой он никогда не хотел уезжать и бросать которую не хотел, в Вермонте он устроил домашнюю церковь, посвященную преподобному Сергию Радонежскому.

Е. К. Никифоров: - А почему Сергию Радонежскому?

А. Г. Денисов: - Ну, вот духовная связь была с этим святым у Александра Исаевича. Он его почитал.

Е. К. Никифоров: - Как игумена русской земли?

А. Г. Денисов: - Да. Он всегда помнил, отмечал дни его памяти. Я думаю, это еще связано с тем, что вообще в русской культуре, среди историков к Сергию Радонежскому всегда было особое отношение. Вот есть замечательные слова Ключевского, которые и Бунин любил цитировать, он говорит: «Конец русскому государству будет тогда, когда разрушатся наши нравственные основы, когда погаснут лампады над гробницей Сергия преподобного и закроются врата его лавры». Вот как считал великий русский историк Ключевский. Что крушение нравственных основ русского государства равно погашенным лампадам у мощей Сергия Радонежского.

Е. К. Никифоров: - Меня поразило, что Солженицын, высланный, в Америке, в полной заграничной свободе, вдруг оказывается еще и христианским проповедником, в конечном счете. Я имею в виду Гарвардскую речь.

А. Г. Денисов: - Это действительно поразительная вещь, о которой тоже очень не любят вспоминать наши оппоненты или те, кто пытается бросить тень на Солженицына. Ведь когда президент Владимир Владимирович Путин открывал памятник Солженицыну к столетию, у него в речи есть потрясающие слова. Он как раз говорит о том, о чем вы только что сказали, цитирую Путина: "Он четко разделял подлинную, настоящую, народную Россию и особенности тоталитарной системы, которая принесла страдания и тяжелые испытания для миллионов людей. Но, и будучи в изгнании, Александр Исаевич никому не позволял пренебрежительно, зло говорить о своей Родине, противостоял любым проявлением русофобии". И вот Гарвардская речь – это вообще уникальное событие, в том числе, в западной культуре, в философии.

Ведь Гарвард для Запада – это место, где выпускают американскую элиту, будущих конгрессменов, банкиров, губернаторов, политиков. И в 78-м году они приглашают Солженицына на один из выпусков, где присутствуют выпускники других лет, сказать речь. Потому что, я думаю, они ждали похвалы. Они надеялись на нее.

Е. К. Никифоров: - Своим свободам, своим идеалам.

А. Г. Денисов: - Да. Потому что великий русский человек, гонимый режимом, оказался на Западе с 74 года. Прошло всего 4 года, как он был выслан. И они ждут, что же он скажет. И Солженицын говорит то, что он всегда говорил – правду. А правду никто не любит. Как еще римляне говорили: veritas odium parit – истина рождает ненависть. А древние китайцы говорили, что голос истины противен слуху. И вот выходит Солженицын и говорит им такие слова: «В сегодняшнем западном обществе открылось неравновесие между свободой для добрых дел и свободой для дел худых. Защита прав личности доведена до такой крайности, что уже становится беззащитным само общество от иных личностей. И на Западе приспела пора отстаивать уже не столько права людей, сколько их обязанности». А дальше потрясающе: «Напротив, свобода разрушительная, свобода безответственная, - говорит Солженицын, - получила самые широкие просторы. Общество оказалось слабо защищено от бездн человеческого падения. Например, от злоупотребления свободой для морального насилия над юношеством, вроде фильмов с порнографией, преступностью или бесовщиной. Так юридическая жизнь оказалась неспособна защитить себя от разъедающего зла». И ведь еще не было интернета. Но вот все, что сказал о прессе Солженицын, сегодня можно просто как формулу приложить к интернету, к этой мировой помойке. Которая технически дает нам великолепный инструмент познания, но как часто бывает в истории, Гоголь об этом еще говорил, что даже самую полезную вещь человек может в силу своей греховности превратить в разрушительный инструмент, направленный против Бога. И вот Солженицын говорит дальше в Гарвардской речи, 78-й год ХХ век: «Широчайшей свободой естественно пользуется и пресса (я употребляю дальше это слово, включая всю media). Но - как? … Сколько поспешных, опрометчивых, незрелых, заблудительных суждений высказывается ежедневно, заморочивает мозги читателей - и так застывает! … Поверхностность и поспешность - психическая болезнь XX века» - А мы с вами добавим, возьмем на себя смелость, и ХХI уже века, - «более всего и выражена в прессе. Прессе противопоказано войти в глубину проблемы, это не в природе ее, она лишь выхватывает сенсационные формулировки. … Безудержная свобода существует для самой прессы, но не для читателей…».

Е. К. Никифоров: - А сейчас еще и нарочитая агрессивность вот этих ЛГБТ…

А. Г. Денисов: - Конечно. Он как раз об этом и говорит, что цензура на Западе существует. Он вдруг им говорит: «Безо всякой цензуры … осуществляется придирчивый отбор мыслей модных от мыслей немодных - и последние, хотя никем не запрещены, не имеют реального пути ни в периодической прессе, ни через книги…». И дальше финал. Когда он говорит: «… если меня спросят…: хочу ли я предложить своей стране в качестве образца сегодняшний Запад», - он говорит – нет. «Для того богатого душевного развития, которое уже выстрадано нашею страною в этом веке, - западная система в ее … духовно-истощенном виде не представляется заманчивой». Вот об этих словах мы с вами сегодня должны помнить. Как и о том, что «люди забыли Бога, оттого и все».

Е. К. Никифоров: - Ну что ж, я предлагаю не заканчивать каким-то резюме. Уже все сказано. Все нравственные максимумы, которые можно было бы выделить в творчестве Александра Исаевича мы сказали. Я хотел дать сейчас слово просто Александру Исаевичу.

Идет запись голоса Солженицына (отрывки из лекции Александра Солженицына при получении премии 10 мая 1983 года): «Больше полувека назад, еще ребенком, я слышал от разных пожилых людей в объяснение великих сотрясений, постигших Россию: «Люди забыли Бога, оттого и все».

Сегодня мир дошел до грани, которую если бы нарисовать перед предыдущими веками — все бы выдохнули в один голос: «Апокалипсис!»

Опрометчивым упованием двух последних веков, приведшим нас в ничтожество и на край ядерной и неядерной смерти, мы можем противопоставить только упорные поиски теплой Божьей руки, которую мы так беспечно и самонадеянно оттолкнули.

Наши пять континентов — в смерче. Но в таких испытаниях и проявляются высшие способности человеческих душ. Если мы погибнем и потеряем этот мир — тo будет наша собственная вина».

Е. К. Никифоров: - Сегодня на Радио Радонеж замечательной апологией, защитой Александра Исаевича Солженицына, нашей мировой величины, нашего нравственного ориентира, нашей национальной совести, говорил Алексей Григорьевич Денисов. Спасибо большое, Алексей. Я очень признателен за то, что мы сосредоточились на вопросе: как мы относимся к жизни, как мы должны жить – не по лжи.

А. Г. Денисов: - И помнить, что сердце человека – это поле битвы между Богом и диаволом. Между добром и злом. И Солженицын служил этой идее и служил добру.

Е. К. Никифоров: - Спаси Господь.