30.04.2025 13:59:37
Слушать: https://radonezh.ru/radio/2025/04/23/21-00
Смотреть; https://rutube.ru/video/980b5a91533474e0aa032eaee6c721f4/
Е. Никифоров: Здравствуйте, дорогие братья и сестры! У микрофона Евгений Никифоров и наш гость Ростислав Владимирович Ищенко, известный политолог. Мы будем говорить обо всем том, что сейчас беспокоит наших православных слушателей. Буквально на днях выступал Мишустин, наш премьер-министр, и заявил о том, что к 30-му году мы вступим, как он выразился, в возраст цифровой зрелости. Он с большим энтузиазмом к этой цифре относится, а у православных свое отношение к цифре. Мы боимся цифровой несвободы, цифрового рабства, цифрового канцлагеря, как некоторые выражаются. В Священном Писании, в Апокалипсисе цифра зверя – 666. Имя антихриста цифровое. Как бы Вы могли прокомментировать, зачем нам так спешить в этот цифровой мир?
Р. Ищенко: Перед вами часы стоят, циферки прыгают. Как жить без цифр? Их вообще-то всего 9. Все остальное – числа. И, кстати, в Писании говорится не о цифре, а о числе зверя, если уж быть точным. Оно состоит из трех цифр, идентичных, но трех. Вчера цифры придумали? Когда это произошло? Человечество все время живет в числах, в цифрах. Мне это напоминает наших «зеленых» братьев, которые хотят пользоваться всеми благами цивилизации, но при этом, чтобы и дым от костра не шел, и самолеты чтобы не летали, и чтобы территория нигде не загрязнялась. Надо жить в пещере, тогда вокруг будет сплошное благолепие. По-другому невозможно. За пределами пещеры приходится мириться с неудобствами. Мне всегда было удобнее использовать бумажные документы. Я к этому привык. Мне дискомфортно пользоваться электронными облегчателями жизни. Они мне жизнь усложняют. Бумажный документ никому не нужен до тех пор, пока какая-то справка не понадобилась раз в жизни, и все. А этот постоянно себя напоминает. То мошенники ломятся, то государство вас что-то просит. Электронные услуги чуть ли не навязывают. Дети наши в этом мире уже родились, совершенно спокойно пользуются именно этими электронными штучками. Раньше игрушкой была деревянная лошадка, а у них - смартфон. Другое поколение. Но мы тоже уже не из того поколения, которое боялось паровозов в свое время. А ведь когда-то такое было. Боялись в поезде ездить, тоже говорили, дьявольское изобретение. Монахи телевизор проклинали, а сейчас смотрят, ничего, не умерли. Радио было нововведением, до этого – газета. И тоже спорили: к пользе или к вреду это нововведение. А оно все и к пользе, и к вреду. Облегчается доступ к информации, а с другой стороны, ускорение обмена информацией обеспечивает ускорение темпа жизни. И не все выдерживают. Инфекционные заболевания раньше уносили людей миллионами, а на моей памяти самая большая смертность человечества уже от сердечно-сосудистых заболеваний. А это исключительно из-за темпа жизни. Сердце мотором называют, а он и не выдерживает. За комфорт и удобство надо платить. Выбрать мы, к сожалению, не можем. Нельзя одним обнести кусок территории забором и жить в пещере, чтоб никто не трогал, а другим развиваться дальше. Так не получается пока. Мы вынуждены жить как все. Причем каждому отдельно взятому индивиду эта общественная жизнь доставляет неочевидные удобства и очевидные неудобства. К первым мы привыкли, не понимаем, что это как раз те удобства, которые нам обеспечивает жизнь в обществе, считаем, что так и должно быть. Вторые мы замечаем всегда, хотим от них избавиться. Ведь общество не только дает, но и берет. Масса людей не дает себе труда задуматься над тем, как и где они живут, почему, но они все время рассказывают, что кто-то их обижает. Правительство, рептилоиды, соседи… Кто-то виноват в их неурядицах, которые есть всегда! Сам факт необходимости взаимодействия в обществе порождает как приятные моменты, так и весьма неприятные. Так было всегда. Если у вас есть друзья, вы не только получаете от них заботу, но о них заботитесь. Не всегда это вам удобно и приятно, приходится отказываться от своих дел и интересов, потому что другу требуется помощь. Если у вас есть семья, то она не только вас поддерживает, но и нуждается в вашей поддержке. Если у вас нет взаимодействия, у вас семьи не будет. Она или распадется, или будет существовать чисто формально, только на бумаге. Если вы наладили это взаимодействие, то у вас все равно будут моменты приятные и неприятные. Кто-то вас не понял, кто-то был раздражен, кто-то заболел… для того, чтобы наступали приятные моменты, надо мириться с неприятными. Точно так же и здесь. Помните семью, которая в тайге жила? Лыковы. Они сделали свой выбор, прожили жизнь фактически в отрыве от человечества. Наверное, жизнь на лоне природы им что-то давала приятное. По уровню своего общего развития они отставали, потому что ушли из общества, когда оно находилось на одном уровне, а вернулись в него, когда оно находилось на другом, когда у людей представления о себе и о мире кардинально изменились. Все это освоить за короткое время они уже не смогли, как не смогли в это новое общество интегрироваться. Они чем-то за это заплатили, в том числе и ранними смертями большей части семьи. Но согласитесь, все люди не могут уйти в тайгу, ее просто не хватит на всех.
Е. Никифоров: Океана не хватит. Помните, чего хотел известный ученый из кинофильма «Человек-амфибия». Если всех утопить, то хватит, а если жить, то нет. А если всех утопить, то уровень мирового океана повысится…
Р. Ищенко: Какая разница, насколько он повысится или не повысится? Все равно никого не будет. А так мы живем в том формате, в каком можем себя содержать. Когда человек занимался охотой и собирательством, на Земле жило несколько десятков, максимум сотен тысяч людей. Когда человечество проходило через бутылочное горлышко, количество сокращалось до нескольких сотен или до полутора тысяч. Полторы тысячи человеческих особей на планете – это меньше, чем сейчас в одной только России живет тигров. Были эпохи, когда количество людей сокращалось до полутора тысяч на всей планете. Когда человечество стало заниматься земледелием, его масштаб увеличился до нескольких десятков миллионов. Даже самые страшные эпидемии не могли его выкосить полностью, хотя численность сокращалась иногда в полтора-два раза, бывало и на 30%. По нынешним временам, чтобы численность человечества сократилась в два раза, надо чтобы умерло 3,5-4 миллиарда сразу и быстро.
Е. Никифоров: Говорят, ковид - это управляемый вирус, специально для того, чтобы искусственно сократить количество людей.
Р. Ищенко: Значит, плохо управляли, потому что не сократилось. Осталось на таком же уровне. Никто не думает, что современная цивилизация это искусственно управляемый вирус, потому что она ведет к уменьшению рождения, соответственно, к сокращению численности людей. Вообще-то общество – это самоуправляемый организм. В зависимости от того, как оно живет и где, количество детей в нем увеличивается или уменьшается, и, соответственно – численность популяции. Напомню, еще в конце XX века ученые носились с Мальтузианскими теориями сокращения человечества. Они говорят, к 20-м годам XXI века общество перевалит за 10 миллиардов, Земля не сможет кормить его. А сейчас численность населения растет очень медленно, никак не может дорасти до 8 миллиардов. И имеет тенденцию к остановке роста и к началу сокращения численности населения. Более того, теперь ученые говорят, что мы в принципе и 20 миллиардов прокормим и не заметим. Потому что опять-таки изменяются технологии, за счет чего изменяется возможность содержания на планете большего количества людей. Следовательно, мы должны понимать, что если мы меняем технологии, возвращая их к истокам, то миллиарды становятся лишними, и они умрут. Даже если их не убивать, не топить в океане, они просто умрут, потому что станут лишними. В рамках земледелия уровня XIV века планета может прокормить 100-200 миллионов человек. Больше не может, а значит остальные просто умрут с голоду. В рамках жизни охотников и собирателей, планета может прокормить пару десятков миллионов. Скорее всего меньше, потому что жизнь связана со всякого рода опасностями. Средний возраст у них будет, как и раньше, 15-16 лет. Это не значит, что люди не будут жить до 70, просто очень большое количество будет гибнуть в юном возрасте, поэтому средний возраст будет лет 16, а количество их будет значительно меньше, чем сейчас. Любое посягательство на технологии – посягательство на человеческие жизни. Поскольку сами они не выведутся, то фактически мы создаем условия для массового геноцида, потому что сокращение будет не в разы, а в некоторых случаях на порядки. Нельзя жить в «зеленом» мире, при этом ничего не загрязняя, чтобы электричество было, а газа, нефти, угля не было. Чтобы энергия была, но атом не использовали. Здесь путь только в пещеры. Это рассуждение как бы очевидное, а вместе с тем эти же «зеленые» на Западе настолько втюхивают свою пропаганду, что им верят и их избирают в парламенты. Люди в большинстве совершенно не критичны и не в состоянии продумать на несколько порядков вперед. Человечество так организовано. Если бы было иначе, оно не могло бы существовать в виде таких обществ, как наше. Любое общество строится по квази-иерархическому принципу. Кто-то создает смыслы, – таких совсем мало. Кто-то распространяет и внедряет смыслы, – этих уже несколько больше. А большинство верит и выполняет. Кто-то верит в зеленых, кто-то – в светлое будущее всего человечества, кто-то левым верит, кто-то крайне правым. Люди в разные вещи верят.
Совсем недавно, одно-два поколения назад, когда распадался Советский Союз, люди говорили, что их страшно замучила идеология, обязаловка, партсобрания. Куда ни плюнь, везде идеология. Прошло каких-то 30 лет. И люди ходят и просят дать им идеологию. Как же без идеологии? Мы же не знаем, что делать. Ложку ко рту поднести не можете без идеологии? Зачем она вам? Вы работать не можете, землю копать не можете? Книги читать не можете? Вам разве запрещают? Вам нацизм нравится? Пожалуйста, ведь у нас его только демонстрировать запрещено, а изучать – сколько угодно. Либерализм по душе? Тоже полная свобода доступа. Что хотите!? К любой религии, к любой идеологии, к любым взглядам. Живите себе, пожалуйста. Изучайте, распространяйте. Но человек требует не просто идеологии, человек требует государственного патернализма. Когда он говорит «дайте нам идеологию», фактически он спрашивает, где поводырь? Кто нас поведет вперед? Кто скажет, что нам делать, к чему мы стремимся? А как это не стремимся? Человечество всегда стремилось жить лучше. Причем во вполне конкретном материальном выражении. Всякая идеология на этом и базируется. Я еще не слышал, чтобы хоть фашисты, хоть коммунисты, хоть либералы, хоть консерваторы, хоть кто угодно сказал бы: ребята, следуйте за нами, мы сделаем вам хуже, вы обеднеете, вам будет нечего есть, вы будете с утра до вечера работать. Нет. Все говорят обратное. Работать будете меньше, получать больше, жить будете лучше, еще и просвещеннее станете. Вы же к этому стремитесь все. Человечество вообще так организовано – человеку нужен поводырь. Надо идти, коллективом, массами. Поводырь должен сказать: все, что вы делаете, правильно. Вам могут сказать что угодно, и вы в это поверите, потому что верить кому-то и чему-то – внутренняя потребность человека. Именно поэтому человечество не может избавиться от мошенников. Казалось бы, все способы мошенничества сто раз известны, но люди массово продолжают верить. Есть люди, которых обманули 20 раз. А вспомните МММ. Мавроди одну и ту же операцию проворачивал 2 или 3 раза! И ладно Мавроди – он еще какие-то сложные вещи придумывал, непонятные простому человеку. А вот эти совершенно простые разводки: назовите мне код из СМС. Сколько людям говорят, не называйте никому код из СМС! Люди все равно называют, причем массово, а некоторых обманывают по нескольку раз. Играют на внутренней потребности верить. А меньшая часть людей – скептики, которым все нужно попробовать, проверить, проанализировать, выяснить, сравнить. Если бы все были скептиками, склонными к анализу, к проверке, человечество не смогло бы создать рабочее общество. Кто-то бы говорил, что придумал хорошую эффективную идею, а все бы сказали, что врет, что будут его проверять сидеть. И проверяли бы до бесконечности, работать некогда было бы. А так общество поделено на касты. Оно поделено самой природой, таким рождается уже. И когда кто-то один говорит, что знает, как сделать лучше, то большая часть ему верит. И даже если идея вздорная, общество просто разделяется на большие группы, достаточные для того, чтобы проверить эффективность одной и другой идеи. В результате ощупью общество выбирается на столбовую дорогу цивилизации. Да, это жестокий эксперимент. Многие общества платят за это своей жизнью. Тот, кто ошибся, не живет. Мы в прямом смысле создали свою цивилизацию на костях тех, кто ошибся в выборе, поверил в неправильное. Но по-другому не получается, потому что любая мысль, которая зародилась у человека, базируется на его предыдущих знаниях и субъективной оценке этих знаний, а также собственного опыта. Чтобы проверить, насколько субъективная оценка отвечает объективной реальности, надо поставить эксперимент в реальных условиях. Эксперимент может провалиться, тогда те, кто его ставил, заплатят своими жизнями. А может быть успешным, тогда они двинутся дальше.
Все, что делает современное общество, к чему идет – попытка сохранить максимально высокий уровень популяции. Я, кстати, не уверен, что наши попытки повысить рождаемость, увеличить количество граждан государства или жителей планеты Земля увенчаются успехом и что они вообще имеют какой-то смысл. Общество соотносится с новыми потребностями экономики. И мы опять-таки не знаем, правильный наш прогноз или неправильный. Однако мы видим, что искусственный интеллект, возможности роботизации делают ненужными огромное количество человеческих профессий, создают физическую безработицу, открывают перед человечеством путь, который проповедовали марксисты – к духовному совершенствованию. Пожалуйста, у вас будет больше свободного времени, за вас будет работать экономика, руководимая искусственным интеллектом. А вы можете совершенствоваться. Но выясняется, опять-таки, что человечество по природе своей таково, что далеко не всем это совершенство надо. Диплом о совершенстве нужен всем. Поэтому и диплом о высшем образовании хотят получить все. И ничтоже сумняшеся платят за это. Знаний-то они не получат, а только бумажку. Получить удостоверение о совершенстве люди хотят, а пройти путь этого совершенства – нет, потому что это тяжело. Надо постоянно работать, размышлять. Умственный труд не легче физического, изнашивает даже быстрее. Устали копать, отставили лопату и легли отдохнуть. А мозг вы не можете отключить, нажав кнопку, он все равно будет работать и думать. И чем больше вы знаете, умеете, изучаете, тем больше будет нагрузка на мозг. Многознание умножается. Это к многим печалям, да. И если мы идем по пути увеличения экономической эффективности, а мы не можем не идти, потому что тогда проиграем политическое соревнование, то выясняется, что у нас появляется большое количество людей лишних, не приспособленных к этой самой новой экономике. Не исключаю, что общество, как саморегулирующийся организм, заранее пытается сократить численность этих людей для того, чтобы оставшиеся могли более эффективно взаимодействовать между собой. Потому что, если вы не можете стать на путь духовного совершенствования, вы просто хороший человек, привыкший работать физически. Да, вы читаете книги, смотрите фильмы, но для вас это просто развлечение, которое позволяет отдохнуть от своей основной работы – физической. А можно просто в офисе работать. Это все не является процессом совершенствования, изучения закономерностей развития общества, приближением к Богу. И в обществе, которое не требует ваших физических усилий, будете чувствовать себя очень неуютно, вам нечем будет себя занять. Все время отдыхать невозможно – человек устает от отдыха беспрерывного. Когда вы насладитесь бездельем, а это пройдет очень быстро, то начнете чувствовать себя неуютно, будете бунтовать против такого общества. Если вас таких будет много, вы его разнесете вдребезги. Поэтому для любой экономической модели необходима соответствующая структура общества, а соответствующую структуру обеспечивает и соответствующая численность его. Не исключаю, что у нас идет процесс саморегуляции сейчас, как он всегда и шел. Не случайно в свое время рождали много детей – много умирало в юном возрасте. И сама экономика требовала большего и большего количества рабочих рук. То есть, чем больше у вас детей, чем больше у вас рабочих рук, тем лучше вы живете. Начиная от крестьянской семьи и заканчивая государством, рабочих рук требовалось все больше и больше. Короли рожали много для того, чтобы обеспечить линию наследования. Это, кстати, их прямая обязанность – обеспечить государственную стабильность. Именно достаточное количество наследников обеспечивало эту стабильность. Крестьяне рожали много, чтобы обеспечить устойчивость своей экономической единицы, своей семьи. И так на всех этажах. А когда устойчивость и общества, и отдельной экономической единицы выше при относительно малом количестве детей...? Тогда даже если государство говорит, что будут доплаты и льготы за детей, все равно не рожают. Представьте себе, если бы крестьянам в XIX веке за каждого ребенка доплачивали, давали бы льготы, бесплатную парковку лошади в столице, билеты в театр… Они бы рожали тогда не по 10, а по 100 детей. Но их тогда не надо было уговаривать. А сейчас только уговаривают, облегчают материальное положение, создают соответствующие условия, а все равно не получается. Либо не рожают, либо рожают не те слои, которые хотелось бы, чтобы рожали. То есть почему-то общество дает негативный ответ на это. Раньше кивали, вон, выродившиеся европейцы, и мы такие же с американцами, у нас поэтому стабилизировалась численность населения. И сейчас начинает сокращаться. Индусы с китайцами боролись против бурного роста населения, и смогли этот бурный рост победить. Теперь, когда китайцам понадобилось рост населения возобновить, они его возобновить не могли. Но, извините, китайцы с ростом населения боролись всю жизнь, а победить смогли только на определенном этапе почему-то. И более того, можно было бы принять идею, что китайцы искусственно затормозили у себя рост населения, если бы он не тормозился бы в совершенно полудиких странах Африки. То есть они за счет распространения той же самой цивилизации... Из центра этой цивилизации, продолжают вести свою обычную жизнь. Общество почти не меняется экономически, но у него возникает возможность улучшить свои бытовые условия. И в Африке прекращается рост населения. То есть по всей планете прекращается рост населения, при том, что живем мы в совершенно разных условиях! Возникает ощущение, что мы просто боремся с объективной реальностью, и именно поэтому не можем ее победить. То есть локально еще можем, уговорить рожать отдельную социальную группу или отдельные семьи, а глобально даже в рамках одного государства – не можем. Сколько Россия вкладывает средств, усилий в то, чтобы переломить демографическую тенденцию!? Удалось выйти почти в ноль. То есть рождение и смерть в благоприятные периоды примерно друг друга уравновешивают. Население почти не растет, но почти не сокращается. Есть моменты, когда продолжает работать демографическая яма революции и войны, которая потом еще усилена демографической ямой перестройки. Тогда идет падение населения. Когда мы переходим в благоприятный момент, происходит небольшой рост. В целом, идет тенденция удерживаться где-то на уровне отсутствующего роста, но и отсутствующего падения. Государство приложило огромные и пропагандистские, и финансовые усилия для этого и продолжает их прикладывать. Результат между вложениями, усилиями и отдачей настолько незаметный, настолько минимальный, что говорить о каком-то результате не приходится. Общество говорит, что поддерживает идею, но поддерживать ее можно только путем более активного размножения. А мы идею поддерживаем, но везде нам все не так. Подождите-ка. А когда квартиры были большие, а ипотека дешевая? При советской власти квартиры-то хоть и задавали, но не всем и не всегда. Кто-то стоял очередь 20-30 лет, кто-то получал там за 2-3 года. Но опять-таки, чтобы получить быстро, надо было либо работать на соответствующем стратегическом предприятии, либо поехать на работу туда, куда Макар гусей не гонял, то есть в экстремальные условия. И это не безразмерные были квартиры, вполне скромные. Даже брежневская трешка это метров 75. По нынешним временам – нормальная двухкомнатная квартира или даже студия. Не бог весть что? А что такое крестьянская изба, в которой жило 12 человек? По сути, одна комната, в которой живут все. Кто-то спит на печи, кто-то спит на лавке, а кто-то вообще под лавкой. И ничего, как-то нормально жили там. Ватерклозетов не было, ванны не было, мылись в той же печи, даже бани не было. С продуктами было похуже, такого разнообразия не было. С одеждой было похуже. Зачастую лаптей на всех хватало, сапоги же были одни на семью, потому что а зачем много? Кому надо, тот сапоги и наденет. А всем сразу в сапогах ходить не надо. То есть много чего было хуже, а детей при этом больше.
Е. Никифоров: Вспомнил у Некрасова… знаменитое «в лесу раздавался топор дровосека»…. А что у отца-то большая семья? Семья-то большая, да два человека всего мужиков-то, отец мой, да я. Вот, пожалуйста, качество семьи какое. Считали по мужикам.
Р. Ищенко: Было большее гендерное разделение труда. Женский труд и мужской мало пересекались. Мобилизация женского труда обществом, не на уровне семейном, где всегда у женщины была куча своих обязанностей, произошло во второй половине XIX века, когда с бурным ростом капиталистической промышленности стало не хватать рабочих рук мужских. И тогда потребовался и женский труд, и детский труд. Поэтому стали возникать ясли и детские садики. Не при советской власти возникла идея всеобщего среднего образования, и реализовалась она в других странах в тот же период, что и в России. Задачу всеобщего среднего образования поставило еще правительство Николая II и реализовывало ее. Cадики при своих заводах открывали промышленники не потому, что были меценатами и благотворителями, а потому что это было для них выгодно, это высвобождало дополнительные рабочие руки. Мать отвела детей в садик, там они под присмотром, и пошла на фабрику выполнять необходимые операции за меньшие деньги, чем нанятый на эту работу здоровый мужик. До сих пор во всех странах женский труд оплачивается ниже, чем мужской. В среднем. Масса женщин зарабатывает значительно больше, но тем не менее на какой-то процент в среднем ниже. Постепенно разница сглаживается, исчезает деление на женские и мужские профессии. Общество унифицируется в плане отношения к другому, потому что появляется большое количество механизированных работ, роботизированных, когда все равно, кто будет кнопку нажимать. Нажал кнопку – завод работает. От твоих умений, знаний, от твоей физической силы и выносливости уже мало что зависит. Надо вовремя прийти на работу, вовремя нажать кнопку, потом сидеть и ждать, когда надо вместо зеленой нажать красную, чтобы все остановилось. В целом нужно совершить определенное количество операций, которые просто запоминает человек даже достаточно невысокой квалификации. В этот же период изменилось отношение к образованию. Необходимость в самом образовании человек не испытывает, но он испытывает необходимость в статусном потреблении. Ему нужен документ об образовании, он придает ему определенный статус в своих глазах: я не хуже, чем все остальные. В конце XIX - начале XX века, можете почитать мемуары, художественную литературу, человек, получивший хотя бы среднее образование, сразу же вырывался в новую следу, резко повышал уровень своего благосостояния. Резко. Тот же инженер моментально причислялся к высшему обществу. Карьера Витте, который стал и премьер-министром России, и графом, начиналась с обычной инженерной должности. Много вы сейчас знаете инженеров, строителей, которые бы сделали такую карьеру? Мало, а то и вообще нет. Их знание и ответственность их работы не обеспечивает такой карьерный рост. Они просто незаметны на общем фоне. А тогда это был прорыв в новую следу, бешеный рост. Оттуда, с конца XIX - начала XX века сохранилась пословица, что без бумажки ты букашка, а с бумажкой человек. Cознание масс не позволяло понять причину таких резких карьерных скачков. Они видели, что у него есть бумажка об образовании, надо получить такую же. Тогда ты тоже сможешь сделать то же самое. В этом человеческом менталитете, на уровне инстинктов это осталось. Ценность образования девальвируется именно потому, что вы не можете его применить в своей практической деятельности, потому что фактически ничему не учились. А сколько этих самых было экономистов и юристов, которые в ларьках торговали? Был момент на закате советской власти и в начале нового времени для России, когда профессия экономической личности была востребована, так как изменилась социальная структура общества, отношение к собственности. Того количества, которое производили вузы, которое удовлетворяло советской экономической системе, стало не хватать. Возник спрос. Естественно, вузы моментально произвели в большее количество, но потом следующие уже никому не нужны. Экономист и юрист не умирает через пять лет, он продолжает работать. Рынок насыщен. Их продолжали выпускать. Человек талантливый все равно пробьется, но общий средний уровень… Люди буквально оставались на улице и вынуждены были идти туда, где требовались не знания, а рабочие руки. Это всегдашняя проблема, потому что общество применяется к новым экономическим требованиям. И структурно применяется, и численно применяется. Но оно все это делает в плане экспериментальном. Оно как бы постоянно ставит над собой эксперимент и в рамках него выбирает лучшую, магистральную линию поведения для всего общества. Потом в рамках этой линии поведения развивается. Но, повторяю, платим мы всегда за это высокую цену, и платим именно человеческими жизнями. Замечаем мы это или нет. Если в средние века забывали античную медицину, правила гигиены, которые знали еще в Древнем Риме, то сразу же в течение темных веков человечество поражали эпидемии. В той же самой Европе вымирало половина населения, до этого вроде бы такого не было. Эпидемии были, но не с такой смертностью. Прошел этот период, вернулось минимальное представление о медицине и гигиене. XVII-XVIII век – все прекращается. Эпидемии еще есть, а такого высокого уровня смертности уже нет. Изменилось отношение общества к определенным условиям. Оно применилось, пристроилось, пожило так, перед человеком возникла проблема: не хочу я взять и вместе со всем населением своего города сдохнуть от чумы, как это было в Смоленске, где трое последних закрыли ворота и ушли из вымершего города в XIII веке. Тогда чума серьезно прошлась по русскому государству. Она пришла из Европы, там покуролесила, а потом здесь. Человек не хочет все время жить в страхе перед подобного рода эпидемией. Что тогда надо? Мне нужен врач, который будет не просто мне прописывать лягушачьи лапки и отвар из мышиных хвостиков, а который меня реально вылечит. И опять-таки человечество на себе ставило эксперимент, кто вылечит и как вылечит. А кто будет только лечить? Потому что лечение – это процесс, а вылечить – это результат. И прежде чем медицина вернулась хотя бы к тому состоянию, в котором она была в конце античности, человечество заплатило за это миллионами жизней тех, кто умер от чумы, а также тех, кто умер в результате медицинских экспериментов. Помните, до середины XIX века был особо популярным метод лечения при помощи кровопускания. И люди, ослабленные болезнью, умирали от того, что врач отворял кровь, чем провоцировал дополнительное ослабление организма. Прежде чем соотнесли, что не при всякой болезни кровопускание надо, а при большинстве вообще не надо, прежде чем до этого додумалось, прошли века. И многие люди просто умерли. Счет их, я не знаю, на миллионы идет или на сотни тысяч. Огромное количество людей. И так происходит всегда. Мы так живем. Чтобы улучшить свою жизнь и увеличить расстояние между собой и смертью, мы постоянно проводим эксперимент, в том числе и над собой. Мы не знаем, наши решения сегодня принесут благо или увеличат опасность? Цифровизация насколько может быть опасна? Кто может сейчас сказать, кто прав? Это как буржуазия и пролетариат. Пролетарии могут сколько угодно говорить, что буржуа их эксплуатирует, но без буржуазии нет пролетариата, без буржуазии он просто никому не нужен. Я исхожу из того, что смысл существования интеллекта, даже искусственного, состоит в том, чтобы улучшать жизнь людей. Исчезновение человечества приводит к исчезновению необходимости в искусственном интеллекте. Осознание искусственным интеллектом отсутствия необходимости в нем приводит к его собственной деструктуризации, смерти, интеллектуальной смерти в данном случае. И поэтому опасность восстания машин относительно мала. Но я же не могу утверждать, что искусственный интеллект будет рассуждать так же, как я. Вполне возможно, что его рассуждения будут выстраиваться по другому алгоритму. И что этот другой алгоритм принесет нам беды и разрушения. Но до тех пор, пока человечество не поставило на собой эксперимент, точный ответ никто дать не может.
Е. Никифоров: А вот сейчас эксперимент нам говорит о цифровом рубле. Что это вообще за цифровой рубль? Совсем уж такая виртуальная реальность. Как с ней вообще?
Р. Ищенко: Я тоже пытаюсь понять, чем цифровой рубль отличается от денег, которые лежат в банке, и которые я вообще в принципе не вижу и не видел никогда, которые мне никогда не выплачивались в виде наличных, они сразу поступали на счет в банке. И налоги с них платились, когда они туда поступали. Чем отличаются эти деньги от какого-то цифрового рубля, мне тоже не понятно. Никто внятно до сих пор не сумел объяснить ничего, кроме того, что ничего страшного не произойдет. Я не говорю, что страшное произойдет, но просто пытаюсь понять, что именно произойдет и какие отличия. Наверное отличия есть, если уже год все с этим цифровым рублем носятся как с писаной торбой. Будет – увидим, узнаем. Если это как-то будет влиять на нашу жизнь, хорошо или плохо, мы это моментально почувствуем и прореагируем. Нет ничего такого, что человечество не могло бы победить коллективной реакцией. Но то, что русскому хорошо, немцу смерть, верно? Значит, это относится не только к разным этносам и к разным обществам, но и к ситуации внутреннего общества. Кому-то хорошо, кому-то плохо, кому-то приятно, кому-то неприятно. Даже в рамках просто одной моей семьи отношения разных поколений даже к обычному электронному документу, разные. Я привык к одной форме, мне она более удобна, а мой сын уже в другой форме, ему она более удобна. Я читаю книги в основном бумажные, а моя жена предпочитает книги электронные, и ей так удобнее. Я уверен практически, что у нас будут разные мнения, когда мы пощупаем этот цифровой рубль, если мы его пощупаем. Реакция на него будет разная у разных людей. Так что поживем, увидим. Я всегда привожу пример с планом Барбаросса. Когда его писали, немцы были уверены, что это хорошо, и что они в результате победят и будут жить лучше. Когда они его реализовали, выяснили, что это плохо, они проиграли, стали жить хуже, а многие вообще не дожили до 1945 года. Германия потеряла миллионы людей в ходе войны с Советским Союзом, т.е. Не во Второй мировой, а в Великой Отечественной. Плохо стало тем многим людям, которые к этому были вообще не причастны. Только результат показывает, насколько наши планы эффективны или неэффективны. Опять же, возьмите историю коммунистического строительства в нашей стране. Создатели СССР и идейные вдохновители считали, что обществу и отдельному человеку станет лучше. Вроде даже на каком-то этапе большинство и считало, что стало лучше. Потом стали считать, что стало хуже. А когда СССР разваливался, вроде бы никто не хотел развала, все реально были против, но приложить минимум усилий для того, чтобы его сохранить, никто не собирался, потому как не очень-то и надо уже оказалось. Это результат эксперимента, который провалился.
Е. Никифоров: Сталин говорил «жить стало лучше, жить стало веселее». Всего лишь небольшому количеству этих коммунистов...
Р. Ищенко: Нет, почему? В 30-е годы реально общество в целом оценивало уровень своей жизни как возросший. Да, но я говорю, что никогда никому не бывает одинаково хорошо. Кого-то отправляли в лагеря, а кто-то в это время выбирался из бараков и получал новую квартиру, получал лучшую зарплату, доступ к каким-то благам, которых у него до этого не было. Реально в это время происходил экономический рост в стране, в условиях которого жизнь людей улучшалась. Другое дело, что экономический рост происходил до революции, и жизнь людей улучшалась. Дискуссия между коммунистами и антикоммунистами идет не о том, был рост в СССР или не был, а о том, можно ли было этого же роста достичь без таких жертв. В общем-то, результат как раз вот путинского правления не в пользу коммунистов, потому что Путин получил Россию в значительно худшем состоянии, чем ее получил Ленин. Когда к власти пришли коммунисты, Россия только выигрывала еще Первую мировую войну и находилась в достаточно хорошем состоянии. Да, уже было, кстати, в результате февральского переворота подорвано экономическое единство, были проблемы с путями сообщения, но это еще не достигло критического уровня. И дальше гражданская война, социальные эксперименты до возвращения к нэпу, т.е. До тех пор, пока не решили, что военный коммунизм – не так хорошо, как казалось, и не вернулись к нормальному буржуазному развитию. До введения нэпа страна катилась в яму. Это было вынужденное решение. Мы не хотели, но мы иначе власть потеряем. Экономика продиктовала свои требования. Хоть идеологи-то думали, что будет по-другому, но экономика и общество продиктовали свои требования. Получилось, что по-другому нельзя. Так вот Путин получил Россию в разобранном состоянии, без экономики, уже уничтоженной, без международного авторитета. У России единственное, что оставалось, это ядерное оружие. А так вымирающее население, деградирующий аппарат управления… и он вернул ее в состояние сверхдержавы без лагерей, без военного коммунизма, без надрыва. Очевидно, можно было и в начале 20 века пройти тот же путь. Да, нам тогда угрожала война, которая разгорелась в самом начале 1939 года, в которую мы втянулись уже в 1941. Но нам и сейчас угрожал внешний противник. Он реально нас уже победил и добивал, когда Путин пришел к власти. А сейчас мы вырвались из-под его власти и сами его добиваем. Американцы просят у нас мира, а не мы у них. Два эксперимента, поставленные на протяжении 100 лет, показывают, что можно было другим путем идти. Но для этого их надо было поставить и заплатить миллионы жизней
Е. Никифоров: Спасибо большое, Ростислав Владимирович. Такой получился примирительный утешительный эфир, слава Богу. Человек предполагает, а Бог располагает. Человечество – сложная самоорганизующаяся система. Нужно лишь успокоиться, не падать в панику.
Р. Ищенко: Да, хоть Бог и располагает, но жена Лота имела свободный выбор, она могла не оглянуться.
Е. Никифоров: Жены, Бога ради, не глядите вспять, будем смотреть вперед, жить с Богом, и надеяться на то, что Божья воля совершается в нас. Если мы следуем ей, то все будет слава Богу.
Комментарии
12.05.2025 - 14:00 Числа в Библии не признаны:
Числа в Библии не признаны чем-то плохим. Есть даже книга Чисел. Да и в остальных книгах стихи были в опеделённый момент для удобства пронумерованы, что стало одним из первых практических применений гипертекста задолго до ЭВМ.
Числа в Библии повсюду. Габариты Ковчега в принятых тогда единицах измерения. Даты согласно принятому тогда календарю. Господь един в трёх Лицах: Отец, Сын и Святой Дух - число 3. Иисус - Бог и одновременно Человек - число 2. В творении тоже изачально присутствуют числа. Электромагнитное излучение - волны и одновременно частицы - число 2. Муж и жена - одна плоть - опять число 2.
А что одно конкретное число в Библии признано плохим - в этом отношении числа не отличаются от слов. Существуют плохие слова, но хороших больше. Так же и с числами.
Добавить комментарий