Мы молиться должны все вместе, тогда Бог пошлёт решение

Е. Никифоров: - Здравствуйте, дорогие братья и сестры, у микрофона Евгений Никифоров, и сегодня у нас в гостях генерал-лейтенант Леонид Петрович Решетников. Моё доверие к вам, Леонид Петрович, безгранично, потому что, во-первых, Вы эксперт заслуженный. Не просто генерал-лейтенант – Вы же были директором Института стратегических исследований при правительстве, при президенте.

Л. Решетников: - Было такое, да.

Е. Никифоров: - Много лет возглавляли его, а это все-таки та организация, которая кладёт докладные записки на стол президенту. Кроме того, Вы были начальником информационно-аналитического управления СВР.

Л. Решетников: - Вот это управление кладёт 100%.

Е. Никифоров: - Видите… ответственность громадная. Нам это и нужно, потому что все настолько стали популистами, что смотреть уже и слушать просто невозможно. Все ждут какого-то эмоционального всплеска. Итак, сейчас Вы являетесь руководителем объединений историко-просветительских организаций «Наследие империи». Ваши проекты все интересные, вы последовательны в своём желании напомнить, по крайней мере, нашим гражданам, в какой великой стране мы живём, и что она возникла не в 1917 году, а гораздо-гораздо раньше. Итак, Леонид Петрович, по последним событиям, которые меня, честно говоря, шокировали. Города, которые очень далеко отстоят от нашей границы, где расположены наши стратегические бомбардировщики, аэродромы, Иркутск, Мурманск, были подвергнуты атаке. Во-первых, ясно, что из Украины туда дроны не долетят. Ясно, – это что-то другое. Что? Как оно могло вообще произойти? Насколько большие повреждения нанесли украинцы нам?

Л. Решетников: - Ну, это война. У широкой массы населения какое представление? Была Великая Отечественная война. Мы как разгромили под Сталинградом, так и пошли вперёд. Но мы получали очень болезненные удары даже в 1945 году. Вспомним такие вещи, как сражение на Балатоне, когда пришлось отступать. Это 1945 год, весна. Война и противник, который борется до конца, будет наносить удары, даже когда победа, кажется, в наших руках. Даже в своём логове. А режим украинских нацистов во главе с Зеленским чувствует шкурой, что конец все равно неизбежен. Они пытаются каким-то образом затянуть конфликт, мобилизоваться. Вернее, Европа мобилизовалась в поддержку. Соединённые Штаты. Они разрабатывают эти акции. Эта, с нападением на четыре базы, где стоят наши стратегические бомбардировщики, разрабатывалась действительно очень долго. И разработчики-то – не СБУ, контрразведка украинская, и не ГУР – разведка военная. Разрабатывали наши известные «друзья» и «партнёры» – англичане. Это их почерк, их искусство многовековое. Они разработчики, исполнители – СБУ. Разрабатывалось долго. Они хвастаются сроком в полтора года. Что показала эта акция? Во-первых, что на нашей территории существует агентурная сеть и украинских спецслужб, и западных, о чем, конечно, спецслужбы знают. Англичан я считаю ещё с атаки на Крымский мост. Уже было ясно, что они предоставляют даже свою агентурную сеть для проведения акций. Сеть эта существует, и расстояние они у нас покрывают очень быстро. Любой гражданин может доехать до Иркутска, до Челябинска, где была база у главных организаторов. Конечно, с этой сетью бороться очень тяжело. Судя по сообщениям, ФСБ через день-два арестовывает, захватывает людей, которые пытаются оказывать помощь ВСУ, киевскому режиму. Причём, конечно, часть вербуется дураков, идиотов, плохо воспитанных или выживших из ума людей за копейки. Есть завербованные 2-3 года назад, есть прошедшие какие-то курсы. Примечательно, что среди схваченных нет людей, которые прошли через Шереметьево. Сейчас у нас Шереметьево закрыто для жителей Украины. Прилетают оттуда окольными путями, пытаются здесь найти прибежище, а их, как правило, 95-99% отправляют обратно.

Е. Никифоров: - Но там же и беженцы есть.

Л. Решетников: - Да, конечно, я о них и говорю. Многие просто даже к своим родным едут. Эта точка закрыта уже практически полтора года, там капельки только проникают. Значит, у них другие пути проникновения в нашу страну. Что ещё показала акция? Надо отдать должное англичанам и их исполнителям, укронацистам. Они эту акцию готовили не только как физический удар по аэродромам, но и как пиар-акцию. Уже сделаны ролики, видики, с использованием нейросети, спутниковых систем. Они мощно подготовились. А мы где-то дня два раздумывали, как нам сказать и что сказать, и как мы разберёмся, как сведём все в одну точку, какие потери. Как всегда, знаете, «великий опыт» ещё Советского Союза, величайший. Замалчивать бессмысленно, потому что есть интернет и другие возможности любому гражданину докопаться до неправды. Та сторона даёт неправду, но любой быстро всё находит. А мы готовим ответ дня два, три, а то и четыре.

Е. Никифоров: - Это же связано с испугом, боязнью, как бы что ни вышло.

Л. Решетников: - Это и есть наш советский опыт, всегда так происходило. Что-то произойдёт – замалчивают, а раньше вообще замалчивалось, не было интернета. И так это у нас продолжается, просто даже не смешно, а уже даже трагично. Реакция первая наша, наших людей, не связанных ни с какими секретными источниками, – ужас, полное безобразие, проникают куда угодно.

Е. Никифоров: - А последняя акция? Они штампуют их массово. Налёт на Дубну, наш ядерный центр. Он был массовый, с разных сторон летели эти дроны. В частности, десяток вылетел из деревни Селихово, а это вообще чуть ли не район Конаково. В самом населённом месте, не в какой-то заброшенной деревне! Как это может быть, что за заборами двухметровыми происходит такое!? Вылетают дроны и летят. Ладно бы из одного места, так они из нескольких летят. Насколько велика эта сеть – вот что поражает воображение. Хорошо, ФСБ отреагировала буквально – в течение 7 минут были уже на месте и всех успели повязать. Неоценимо, что носителей этого акта они арестовали. Но то, что это рядом с тобой происходит буквально?! Ты не знаешь об этом и не защищён совершенно!

Л. Решетников: - Возвращаясь к этой акции по четырём аэродромам. Реально пострадали самолёты на базе под Иркутском. Судя по всему, все-таки система безопасности может и создана, но люди в расслабленном состоянии, очень далеко от конфликта, от войны. И там противнику удалось подбить несколько самолётов.

Е. Никифоров: - Там же стратегическая авиация – безумно дорогие машины.

Л. Решетников: - Стратегические бомбардировщики, да. Пострадали по разным подсчётам от 6 до 8 штук. Что касается трех остальных… Что-то произошло ещё под Мурманском, но в минимальном размере. Остальные атаки на двух местах отбили, потому что они уже давно атакуются, и опыт там есть, и люди подготовлены. Результаты не такие, как говорят в Киеве, где сообщают о 40% потерь нашей авиации. Куда там, у нас больше семи десятков этих самолётов. Но в любом случае это удар, показывающий, что система безопасности пропускает такие атаки. Я начал с того, что это война и неизбежны пропуски, но они стали довольно часты. Надо принимать меры, в том числе кадровые обязательно. Борьба с терроризмом на месте все равно не принесёт результатов, если мы не будем уничтожать центры терроризма за пределами России.

Е. Никифоров: - Но мы работаем над этим?

Е. Никифоров: - Надо работать. Работа основная – разгром ВСУ, продвижение наших войск до Днепра хотя бы. Тогда уже сил на такие мощные акции будет значительно меньше. Проникнуть в центры терроризма на территории Украины силами наших диверсантов, разведчиков – это очень тяжёлая задача.

Е. Никифоров: - А как они сюда проникают, эти группы? Свободно вроде бы и массово?

Л. Решетников: - Так я и говорю – сеть большая. Во-первых, целый ряд наших граждан продаётся, надо это признать. Большинство населения стоит за победу, но все время находятся или молодые, или очень старые люди, которые за обещание 10 тысяч рублей, 20 тысяч рублей продаются. Мальчишки да пенсионеры советские вступают в комбинации, даже не подозревая, что с ними работают укры. Какие-то есть акции, когда агентура украинская представляется сотрудниками ФСБ, МВД, рассказывают всякие легенды. Наши пожилые люди уважают и боятся ещё спецслужб, люди они законопослушные. И вот они реагируют и втягиваются. Есть категория, которая за более высокие деньги, обещания действует. Но что такое высокие? Ну 10 тысяч евро или 5 тысяч долларов… и готовы Родину продать. Как Даша Дугина погибла от этой девушки без мозгов, которая в бомбу внесла. Или Максим Татарский. Есть категория, которая поддаётся уже по «идейным соображениям». Мы, мол, против агрессии. И это не обязательно выходцы из Украины. Это могут быть и просто наши граждане. Возвращаясь к убийце Даши Дугиной, – обычная гражданка молодая. Поэтому работа сложная. Думаю, анализ будет, и какие-то меры президент должен принимать. Может быть, и кадровые. Если люди не справляются, значит, меняйте этих людей. Все равно прошу наших читателей, и слушателей, и зрителей понять, что только разгром противника важен. Мы должны понимать, что за всем стоят такие страны, как Англия прежде всего. Сегодня я прочитал: первый раз Федеральная служба безопасности заявила, что главный гад и противник – Англия. А мы всё про ЦРУ, ЦРУ… Да, но кто берёт в свои руки все эти гадкие акции, террор, диверсии, убийства с первых дней СВО – спецслужбы английского разведсообщества и различные теневые организации Великобритании. Они этим занимаются, курируют. Американцы больше по оружию действуют, да, поставки вооружений, но всё попроще, массированней и публичнее – более заметно. А все крупные диверсии – разработки англичан. В Киеве, на Западной Украине сотни представителей разведок, бандитов. Конечно, на четвёртый год специальной операции получать такие удары… говорит о том, что мы не решили многие проблемы, а решать их надо. Главное решение – наша армия, наши успехи там. А они должны быть. Идет наступление, мы не должны себя успокаивать сообщениями, что одно село взяли, третье… Там этих сел на Восточной Украине – уйма. Где сел очень мало, территории нами освобождены, и мы их контролируем. Я имею в виду территории, примыкающие к Крыму. Там мало сел, большие пространства степные, огромные поля. А где идут Сумская область, Харьковская, Донецкая, Луганская, север Запорожской – село за селом, село за селом. Если мы будем так ставку делать на всякое село, то ещё лет пять будем их брать. Надо решительно действовать.

Е. Никифоров: - А что такое решительно? Оружие массового поражения?

Л. Решетников: - Думаю, нет, оружие массового поражения – это несерьёзно. Можно, конечно, пугать противника, что мы бросим бомбу. А куда её бросать? На Львов? И что мы добьёмся? Вызовем возмущение всего мира и только. А результатов никаких. Они разве струсят и прекратят борьбу? Они то же сделают… Сбросят! Скажут, что давно изобрели, а сбросят какую-нибудь английскую. Так что это не решение. Потом… мы же все-таки освобождаем. Иногда претензии идут к нашему верховному командующему. Надо врезать, надо разбить! Мы и так разбиваем в пух и прах все деревни. Разбомбить все мосты, предприятия!? Но мы же эту землю хотим присоединить. Асфальт, что ли, присоединим, разбитый вдребезги? Конечно, восстановим за десятки лет, но думать об этом тоже надо. Украина уже в своей истории была руиной, её так и называли несколько веков назад.

Е. Никифоров: - Целый пласт истории так и называется – Руина.

Л. Решетников: - И Киева не было, жило там 3000 человек – все разбежались, всё уничтожено, разрушено. Поэтому сейчас решительно это не про массовое поражение. Эксперты, которые углублённо занимаются, говорят, что стратегические операции, прорывы на 20-30 км сейчас невозможны из-за дронов, БПЛА. Наверное, это не совсем так. Ведь украинцы осуществили операцию, когда зашли в Курскую область на 25-30 километров за 2-3 дня. Или же ударили по Харьковской области, а мы бросили Изюм, Балаклею, Купянск, всё, мы же ушли. Это огромная операция, огромные прорывы на 50-100 километров. У них почему-то получается, несмотря на новое ведение войны. У нас тактика избрана: давайте будем их поджимать, поджимать, поджимать. Они от напряжения лопнут, тыл лопнет, сил не будет, оружия не будет. Может нам удастся оттеснить США от поставок оружия. Такая сейчас ставка. Лично я глубоко сомневаюсь. Западной Европе некуда деваться. Они не могут допустить проигрыш Украины, будут выкладываться. Может быть, Трамп, есть надежда, сократит участие США, по крайней мере в вооружениях. У него сейчас очень много проблем. Прежде всего, Китай – главный его противник. И внутренние проблемы. Очень сложная ситуация у Трампа. И финансовая, и политическая, и идеологическая. Может быть, ему хочется тормознуть, не потому что он за Россию. Ему хочется этот чемодан без ручки выпихнуть – Европа взялась, ну и давайте, это не совсем моя война. Они эту нашу тактику, видно, понимают и максимально стараются продержать киевский режим до того, как они выйдут на уровень производства вооружения, боеприпасов. Они говорят, что это 28-29 год. И тогда уже на твёрдой основе…

Е. Никифоров: - Это же столетняя война.

Л. Решетников: - Да, может превращаться в это. Поэтому нашему надо показывать военное искусство. Ребята придумали акцию через трубу. Потрясающая акция!

Е. Никифоров: - И пиар-акция, как все сразу возгордились нашей армии.

Л. Решетников: - За три дня рухнул курский плацдарм. Часть еще освободили в боях. Или Авдеевку всё били-били, не могли никак, а потом тоже через трубу. То есть это все придумано на уровне командиров бригад, батальонов. А где замыслы и военное искусство нашего генерального штаба? Значит, надо решать. Наверное, есть вопросы нехватки. Наступление, крупные операции требуют трёхкратного превосходства как минимум. У нас его нет. Думаю, что у нас и двукратного нет.

Е. Никифоров: - Украинцы мобилизуют. У них есть ещё потенциал, вот в чем ужас-то.

Л. Решетников: - Есть, но он не такой длительный. Сейчас ищут все возможности. Приняли в первом чтении закон, что можно 60-летних брать на фронт.

Е. Никифоров: - И что там мы будем делать?

Л. Решетников: - Это добровольно. Я-то уже и не 60-летний.

Е. Никифоров: - Я тоже признаюсь. Вместе с тем, ещё помню, что такое 60 лет. Это тоже уже не сахар.

Л. Решетников: - Нас можно только привести в качестве мишеней. Мы уже не способны, но есть 60-летние, которые ещё могут что-то... Им просто нужно пушечное мясо, пережить этот период в надежде на Запад, на Европу.

Е. Никифоров: - Европа-то, видите ли, объединилась очень крепко. Нам не удаётся её никаким образом размять, разъединить, предложения сделать. Они очень крепко стоят на своём. Мы смеёмся над брюссельской бюрократией – они допускают благоглупости. Может, высшее руководство и допускает, а там же профессионалы сидят тоже.

Л. Решетников: - Ну, Европа — это прежде всего три страны. Англия, Франция и Германия, особенно с этим новым сумасшедшим канцлером. Они и запевалы, и стержень, и планировщики. Плюс три страны Прибалтики, сошедшие с ума шведы и финны, – их опора. А насчёт других стран… Если затрещит украинский фронт по-настоящему… Сейчас себя проявляет в полу позиции Венгрия-Словакия, но если затрещит фронт, то вопросы появятся у итальянцев, которые сейчас задействованы ими, появятся вопросы и у португальцев, у греков. Так что здесь ядро, экономически сильное, и в военном отношении превосходящее, и их прихлебатели из Скандинавии и Прибалтики. Но Европа есть Европа. Если мы сумеем провести сильные летние наступления, достигнем ощутимых результатов, то в Европе разные голоса могут возникнуть в странах, которые не входят в это ядро.

Е. Никифоров: - Но ведь они их тушат моментально. В Румынии, это же поразительно, – наглая отмена выборов. Очевидные вещи. Какая демократия?! Смешно даже говорить.

Л. Решетников: - Никакой демократии. Просто решил Брюссель убрать, и убрали. Правда, в Польше не очень получилось. Пришёл сторонник Трампа, такой правый человек. Он, конечно, антирусофоб, и вряд ли будет прямая польза от него, но косвенная может быть, так как не очень ему нравится Украина, он помнит неприятные страницы истории между западными украинцами и поляками. Какие-то сложности будут возникать. Но сейчас тушат. Недавно я разговаривал с болгарскими знакомыми, которые сейчас приехали, они нас поддерживают. У них сейчас так: примерно 40% твёрдо стоят за Россию, 30% – власть русофобов, остальные…. Говорят, если Россия в конце концов добьётся ощутимых результатов, нас станет не 40%, а 70%. Потому что реальных врагов России там не больше 25%. Появилось такое слово «ждуны». Многие же ждут...

Е. Никифоров: - Конформизм – в природе человека. Большинство людей конформисты.

Л. Решетников: - Они ждут, кто победит. Там много ждунов. Среди них есть немало людей, которые ждут победы Киева. Но основная часть просто ждёт, кто победит. А мы пока не очень выглядим так, будто у нас победа в кармане. Обсуждалось сегодня утром: отключено 120 тысяч населённых пунктов Херсонской области на нашей территории ударами противника. Запорожье обесточено. Большие города обесточены. Противник бьёт. Люди сидят без электричества, без воды, сидят и чешут репу, чем это закончится? Обычные люди, которые не идейные. Они не хотят и в ВСУ воевать, и светиться в помощи России не хотят, потому что думают, что власть сменится. А все события показывают, что непонятно до сих пор, чем все это закончится. Мы можем с вами ещё давать какие-то оценки, успокаивать, так как много читаем, много знаем, много встречаемся. А они там на своих полях...

Е. Никифоров: - Кормятся пропагандой.

Л. Решетников: - Да, и пропагандой, и этими фактами. Опять нас обесточили, опять нас обезводили. Вроде бы уже три года, как мы занимаем эту территорию, мы не уходим из Мелитополя, никогда не уходили. Как пришли в феврале-марте 22-го года. Но опять ничего не получается – ВСУ в 100 километрах. Что такое 100 километров? Это немного. Чтобы изменить ситуацию, нужны серьёзные успехи на линии фронта. При всем героизме наших ребят, успехи пока тактические, не стратегические, которые дают возможность для дальнейших прорывов, для продвижения, для взятия под контроль огромных массивов городов хотя бы, типа Суджи нашей. Мы пока застряли.

Е. Никифоров: - Пока мы присваиваем победы и успехи Второй мировой войны, то есть Отечественной войны. Но если там были кровопролитные громадные сражения, где мы побеждали с очевидностью, брали Сталинград… Чудовищные, конечно, битвы, но взяли, и это произвело впечатление на весь мир. Да, немцы, оборонялись до последнего, но все видели, что происходит. А здесь мы даже предъявить особенно не можем. Особенно, когда в Иркутске самолёты взрывают. Правда, насколько я понимаю, они базировались в открытом виде, то есть самолёты не были в укрытии, что даже по каким-то международным соглашениям нарушение…

Л. Решетников: - Нет, мы приостановили участие в этом договоре аж в 2010 году. Поэтому соглашения никак на нас не влияли.

Е. Никифоров: - Так почему же они под открытым воздухом стояли?

Л. Решетников: - Видно, нет средств, считают, далеко – не достанут. Строить же нужно огромные бетонные ангары. Хотя для дронов не обязательно бетонные, можно просто сетевые какие-то покруче. А про Великую Отечественную войну – тогда вся страна воевала, и ещё как! И кто в тылу был. А сейчас-то не воюет, страна гуляет вообще по большому счету.

Е. Никифоров: - Вы шли сейчас здесь, в самом центре. Уже с утра все кафе переполнены. Все пьют кофе с круассанами, в голову не берут себе ничего.

Л. Решетников: - Не так давно был решающий матч чемпионата России по футболу. Краснодар – Динамо (Москва). Огромный стадион, построенный одним миллионером галицким, который любит футбол. Классный стадион. Парк огромный, красивейший, разбитый им же. Собралось тысяч сорок. Конечно, женщин стало много на футбол ходить. Они уже даже так же и матерятся, как мужики. Им это нипочём. Но вообще-то! Сидят люди в активном возрасте! 40 тысяч! И вот камера бегает... Народу – 2-3 дивизии! И Киев взят, условно. По крайней мере, Волчанск или Часов Яр. Люди радуются, болеют, кричат, переживают, знамёнами размахивают. А знамёна в это время должны быть другие и в другом месте! Вот проблема какая. И как её решать? Мы же победили Великую Отечественную войну. Победили огромной жертвой народа. Эта победа – просто жертва на алтарь. Положили официально 27 миллионов, но мы знаем, что значительно больше, значительно. Мы до сих пор их хороним, ищем, хороним, ищем.

Е. Никифоров: - В этом-то и дело. Мы не такая большая страна по населению – всего лишь 70% от немецкого государства, да? У немцев 90 миллионов, по-моему, а у нас 130.

Л. Решетников: - У нас 145.

Е. Никифоров: - Ну, в два раза пускай. А там ещё Англия, Франция и примкнувшая к ним мелочёвка прибалтийская. Все равно под 400 миллионов населения. И можно выиграть, а что потом? Кто будет эти заводы строить новые? Кто оборонные предприятия будет строить? Кто будет жить на этих территориях? Молодёжь-то в этой мясорубке перемелем… Страшная перспектива. Как и после войны кадровый голод. Лучше не вспоминать. Сейчас уже в зрелом возрасте начинаешь с ясностью понимать, что вообще это было, какие лишения народ перенёс. То, что мы в юности были недовольны благосостоянием своим и наших родных, и бытовым уровнем, в общем, далеко не самым успешным, а просто нищетой, откровенно нищетой, люди так же жили. Мои прадедушки, прабабушки, я же помню ещё, какие навыки у них были жизни. Они не принадлежали к слоям бедных людей брошенных. Все были как средний класс, как сейчас называется.

Л. Решетников: - В Советском Союзе какой средний класс?

Е. Никифоров: - Ну, все-таки спроси кого-нибудь в деревне, к кому ты относишься, если работаешь воспитателем в детском саду деревенском? К среднему классу!

Л. Решетников: - Конечно. Но до 1968 года ни пенсии не было колхозникам, ни паспортов. Это же кошмар!?

Е. Никифоров: - Крепостное время.

Л. Решетников: - Крепостное право было понятнее.

Е. Никифоров: - Когда сейчас то и дело повторяют эти блистательные продукты сталинской пропаганды, эти чудесные фильмы, которые тогда делал Пырьев, – откровенное вранье. Эти «Кубанские казаки», – не было просто ничего из того, что он выдумал. Абсолютно виртуальная реальность! Я читал какие-то воспоминания пырьевских помощников-режиссёров. Они не могли найти круглые коробки для тортов, для шляпок, так сказать. Их не выпускали вовсе.

Л. Решетников: - Я тоже читал: колбасные лавки показывают, ряды, и какая-то казачка из станицы, колхозница идёт, говорит: «Милые, а из какой жизни снимаете фильм-то?» Все-таки это жизнь была просто, чтобы человек питался и работал в городе. Были, конечно, зажиточные люди, но это все... Универмаг, магазин, спекуляция.

Е. Никифоров: - Несуны… это всё было почти узаконено, и люди не возмущались. Они не говорили «я ворую», но «я беру». Это естественно было, как не взять? Если общенародная собственность, значит, и моя тоже. Взял и пошёл.

Л. Решетников: - Я не знаю, как у вас на родине, а у меня в Харькове не было слова «где ты купил», говорили «где ты взял».

Е. Никифоров: - Да? А у меня в Одессе тем более. Недавно пересматривал чудесный фильм «Белая акация». Изумительно сделанное кино, очень трогательное, ностальгическое. Там музыка Дунаевского. Атмосфера лёгкого юмора, который только Одесса может порождать, с этой чудесной музыкой, цветением белой акации. И вот мелкие спекулянты там, которые привозили какие-то галстуки, тут же их на толчке продавали. Люди вертелись. Была параллельная экономика.

Л. Решетников: - Ещё были рабочие инженеры военно-промышленного комплекса, шахтёры. Они получали очень приличные деньги, по тем временам очень приличные. Но весь вопрос, что купить? Как их потратить? Я работал до прихода в разведку, до 29 моих лет, младшим научным сотрудником Института Академии Наук. И жена моя была. Меня взяли на работу в разведку. Я получил первую зарплату. У моей жены было одно платье до этого. Одно, реально. У нас уже дочь была, и мы оба младшие научные сотрудники. Два кандидата в науку. Сейчас спорим, забыли, сколько получали, 120 или 130 рублей. Снимали квартиру у родственников. И у жены было одно платье. Мы, конечно, могли напрячься, купить ещё одно, но тоже где, какое.

Е. Никифоров: - Комиссионка. Единственное место, где можно было купить.

Л. Решетников: - У меня первая зарплата, я по запасу был младший лейтенант, и как взяли – лейтенант. Старший оперуполномоченный, так как кандидат наук. И мне платят 230 рублей. Представляете? Первая зарплата. Мы забегали по Москве. Что купить-то? Нам уже предстояла через полтора года поездка за границу на работу уже по линии разведки. И мы носились, носились, идиоты, купили музыкальный центр. Это, конечно, вызвало у соседа, который из ансамбля «Мелодия» барабанщик, дикий восторг. Но мы этой штукой практически не пользовались. Ставили дочке сказки. Но просто купить было нечего! Люди, которые много получали, но не были связаны с универмагом или с магазином продуктов, не знали, куда потратить.

Е. Никифоров: - Потребительский рынок тормозили коммунисты. Они просто не давали развиваться нормальным отраслям, которые занимались товарами потребления.

Л. Решетников: - Без частной инициативы это невозможно.

Е. Никифоров: - Они и боялись этого всего. НЭП накормил сразу же голодную, просто пухнущую от голода Россию. В один год!

Л. Решетников: - Ни одна страна, где пришли к власти коммунисты, не смогла решить этот вопрос. Ни Корея нынешняя, ни Куба. Не смогли решить вопрос. Китай решает, потому что допустил частную инициативу. У него фирмы, миллионеры, миллиардеры под контролем коммунистической партии. Они стали мотором. Нормальный человек, если хочет что-то сделать, сделает! Дайте этим людям возможность делать. Пусть они богатеют, но они будут движителем страны.

Е. Никифоров: - Одна очень образованная дама из банковской сферы с сожалением говорила мне, как жалко, что мы не застали компьютер, потому что наш Госплан был уже готов. Если бы ему дали компьютер, все проблемы решились бы. Думаю, что она, конечно, заблуждалась. Но Госплан был прибежищем больших умников, потому что эту всю логистику организовать...

Л. Решетников: - Можно бесконечно, конечно, эту тему обсуждать, но вспомните, открывается хорошее кафе. По стандартам, даже уже не советским. Ходишь туда кофе пить, коктейли, все хорошо. И на твоих глазах оно начинает дряхлеть, осыпаться в течение месяцев. В конце концов, превращается в забегаловку. Дело не в том, что люди плохо воспитаны. Дело в том, что те, кто руководит кафе, не имеют интереса. Ставка в руководстве была на идейных людей. Вот он идейный, ему поручила партия держать кафе в хорошем состоянии. Он будет держать, но таких людей всегда мало.

Е. Никифоров: - Опять, что такое хорошее кафе в их понимании?

Л. Решетников: - Выполнять план. А как легче его выполнить? Не за счет салфеточек, рюшечек, улыбок официантах, содержания коктейля. Лучше и проще разбавлять. Главное, заставлять людей покупать что-то очень дорогое. Это уже не на человека работа, а на план. Госплан тоже работал на план, не на качество. Помните придумывали знаки качества? Самого качества не было, было партийное решение – дать знак качества, преимущества, но это ничего не решало. Помните, сама инициатива, развитие, передовики? Для чего? Чтобы каким-то образом оживить экономику, заставить людей думать о качестве. А они думали о плане. Что я буду корячиться? Наклепаю 10 кастрюль вместо 5 по плану. И будет все хорошо. А как ты клепаешь, уже не важно. На ОТК пропустят. Потому что Маша родственница моего Саши. Круговая порука, в массе, кроме военно-промышленного комплекса.

Е. Никифоров: - Вспоминаю фотографию одну. В Крыму на набережной Ялты стоит бочка жёлтая, а на ней крупно написано «Шампусик». Из бочки с краном! Пили шампанское, это все-таки признак какой-то обустроенной жизни, достоинства. Так чтобы кафе, скатерти. А их только снимали в кино и то… Как мучились ассистенты-режиссёры, чтобы найти скатерть. Знаю по театрам, даже для спектакля костюмы было не найти, шили прямо в театре. Сама Гурченко. Ей выговаривали. А она говорит, ну я все-таки артистка. Как женщины, как артистки нужно было на публике появляться прилично, а не было ничего. Невозможные вещи. Вспоминается и знаменитый шосткинский эксперимент, когда Косыгин постарался уговорить политбюро хотя бы в качестве эксперимента хозрасчёт ввести на гигантском комбинате. Он показал невероятный успех. Но эксперимент закрыли. А знаете почему? Нужно было сделать всё по науке экономической, для чего, оказалось, чуть ли не половину работников нужно уволить. Это сделали, но создало социальное напряжение.

Л. Решетников: - Многие заводы закрылись, потому что они не нужны были вообще-то. Особенно из лёгкой промышленности. Они просто не нужны были – надо было занять людей. Так все на плане.

Е. Никифоров: - Странно нынешнее удивительное обольщение якобы успехами и светлым советским прошлым. Молодёжь неправильно воспринимает эту эпоху, и это опасное заблуждение. О

Л. Решетников: - Очень опасное. В том числе и развитие сталинизма, которое с начала 2000-х годов очень поощряется с запада, спецслужбами Англии. Они понимают, что нечем остановить развитие русского самосознания, которое создавало тысячелетнюю историю, тысячелетнее наше государство. Либералы провалились – наш народ не воспринимает их и не воспримет. Чистые коммунисты провалились. А вот сталинская система уводит наших людей от возвращения к русским идеалам, а это – вера, отечество, земля, царь. Уводят! Для них самое главное — увести людей. Мы же на Украину пришли с красным знаменем. Бабушка вынесла красное знамя по ошибке, но быстренько от него отказалась, мол, нет, я за Украину. Мы пытаемся идти с красным знаменем, а это не воспринимается русским населением малороссийским. Они не хотят в колхозы. Красное знамя для них – колхозы, обкомы, принудительный труд. Не хотят они. Поэтому ждунов так много: а нафиг это мне надо? У меня хозяйство, свинки, свекла. Зачем опять колхозы? Поэтому мы должны идти с другой идеей, которая более приемлема для людей.

Е. Никифоров: - Но вы видите политиков, которые предлагают какую-то альтернативную идею России?

Л. Решетников: - Русская православная общественность немалая. Она все время предлагает наши идеи. Мы должны идти, как многие добровольческие отряды идут со Спасом Нерукотворным, с идеей, что, ребята, какие вы украинцы? Вы малороссы и русские, всегда были! Это вам придумали люди, которые создавали колхозы, совхозы, голод 1932-1933 годов? Мы должны возродить то, что нас объединяло. Никаких границ, никаких республик. Мы не записали или нам не дали, не разрешили. Даже не знаю, кто разрешал, Англия ли, США ли. Мы не записали, что мы правопреемники не только Советского Союза, но и Российской империи! Сейчас это очень сильно облегчало бы нашу работу пропагандистскую. В Российской империи никаких границ не было. Не было Украины, не было украинских границ, не было никакой агрессии.

Е. Никифоров: - Наоборот, там украинизация шла постоянно, как задача.

Л. Решетников: - А если вы правопреемники Советского Союза, зачем вы нарушаете границы? Почему не уважаете статью союзного договора о праве выхода из союза? Понимаете, в какую петлю нас засунули с этим союзным договором 1922 года? Из этой петли ещё выйти надо. А мы правопреемники Российской империи и Советского Союза!

Е. Никифоров: - Опять сталинская национальная политика...

Л. Решетников: - Конечно. Я уже не говорю о массовых репрессиях, об убийствах людей, о страшных годах 1941-1942, да и значительной части 1943 года… страшных по вине верховного командующего. Как только он перестал вмешиваться в начале 43-го года в организацию проведения военных операций, дело потихоньку-потихоньку пошло. А 1941-1942 год он держал в страхе наше командование, вмешивался во все. С военным опытом нулевым! Захваты кассиров и почтамтов с деньгами – не опыт военный. Он на гражданской войне был исключительно политкомиссаром, представителем ЦК. Он ничем не командовал, а возомнил себя великим полководцем. Все эти страшные окружения, сдача в плен по 300-400 тысяч человек, все эти котлы… их нельзя перечислить! Отступали до Северного Кавказа! Великая Сталинградская битва! Но никто не задумывается, почему она произошла так глубоко на территории нашей страны. На Волге. В чем дело, товарищ Сталин? Почему великая битва должна была произойти на Волге? Значит, мы что-то пропустили? Почему в Первую мировую войну враг не дошёл до Минска, 100 километров не дошёл? Так и стал. Все. Немцы стали. Мы ещё держали небольшую территорию Австро-Венгрии. А тут за три-четыре месяца под Москвой, под Химками. Кто за это ответит? Ты-то, Усатый, должен отвечать. Извиняюсь, у вас усы тоже… Мы победили. Слава Богу, очень хорошая формулировка. Кто чувствует русский язык: «мы с ним» победили. Не «благодаря ему» победили. Об этом уже как-то неловко. Победили не под его руководством, а с ним победили. Он был с нами в этот момент, но что делал, непонятно. Конечно, есть результаты: от беды спасались, эвакуировали заводы, хотя многое не успели. Но эвакуацию людей мы не смогли организовать. Мама рассказывала, как она с младшим братом в этой колонне из Калуги. Три годика брату. Бредут, а их перегоняют немецкие танки и машут руками эти...

Е. Никифоров: - Эвакуация…

Л. Решетников: - Тысячи людей идут колонной. А тут немцы. И сразу врассыпную по деревням, кто примет, кто не примет, пересиживали эту трёхмесячную оккупацию в деревнях. Не все принимали. Понимали, жена офицера Красной Армии, – иди дальше. А кто-то принимал героя. Но мы даже этого не смогли сделать! А мама у меня родилась, знаете где? В обозе. В 1915 году из Гродно в Калугу шла эвакуация. Мы оставляли Гродно. Там гарнизон стоял, где дед служил. Их эвакуировали спокойно. Они прибыли в Калугу. Специальная комиссия расселила всех. У бабушки было в обозе ещё пятеро детей.

Е. Никифоров: - Но там же работали просто профессионалы, царские служители.

Л. Решетников: - Да, все организовано. Драпа не было, как у нас в Великую Отечественную… Виноваты солдатики и офицеры младшие в этом? Нет, это вот… оттуда приходят приказы, командование. Вот так о войне надо говорить, а не только о подвигах, ура, ура. 43-й, 44-й, 45-й год… Начало войны – очень тяжёлое время, страшное. Мы критикуем президента нашего сейчас, но у него просматривается одна линия: избежать огромных потерь. Конечно, по методам Великой Отечественной войны с огромнейшими потерями мы можем довольно быстро разгромить эту сволочь. Но явно просматривается желание у президента все-таки избежать огромных потерь, избежать полной мобилизации страны на военный лад, потому что потом придется перестраиваться очень долго, а это такой процесс тяжелый. Оправдано это или не оправдано? По моим представлениям, как православного человека, оправдано, наверное. Если он видит еще какие-то дополнительные рычаги, чтобы решить эту специальную военную операцию без громадных потерь.

Е. Никифоров: - Сердце государя в руце Господня. Тем более он человек верующий, а потому мы должны молиться о том, чтобы Господь ему дал разумение, помощников, которые бы ему не втюхивали что угодно, и он не поддавался на удочку «лёгких» решений. А тут же со всех сторон дуют в уши, льстецы. И в сердце льстец всегда отыщет уголок.

Л. Решетников: - Мы молиться должны. И он должен молиться. И его помощники должны молиться. Вот тоже задача. Все вместе, тогда Бог пошлёт решение.

Е. Никифоров: - А молитва – это не слова? Это поступки согласно тем словам, которые в молитве говорятся. Спасибо, Леонид Петрович, Вы в такой братской беседе нам рассказали о многом. Ваш рассказ сегодняшний для меня многое прояснил и успокоил немножечко. Вы так рассказываете… что и «и это пройдёт», что называется.

Л. Решетников: - С нами Бог. И кто против нас?

Е. Никифоров: - На этой точке мы и закончим сегодняшнюю программу. Спасибо вам большое!