Цифровое поколение. Как Сталин посадил Суворова.

Слушать: https://radonezh.ru/radio/2025/06/24/19-00
Смотреть: https://rutube.ru/video/8fabe4805399d12cb0999e6060b9bd35/

В. Лебедев: Доброго дня! Начинаем нашу очередную передачу. На семейном фронте ничего хорошего не происходит. Передаче нашей скоро 10 лет. Увы, за это время ничего не поменялось в лучшую сторону. В том числе количество браков и разводов. По официальным данным – 90%. И многое есть другое, что наших семьях нас не радует. Не очень ясно, что будет с нашими детьми. Наши эксперты, которые на «Радонеж» приходят, сходятся во мнении, что дело в родительском старании. Была в студии Ирина Яковлевна Медведева, которое это хорошо знает, принимает детей. Она сказала, что всегда от египетских времен считалось, что последующее поколение – не то. Не так себя ведут, не чтут традиции, однако человечество стоит. Однако сменились уже эпохи. И мы родились с вами. Подросли, узнали, что дети не в капусте родились. Но с нашими ближними предками мы говорили на одном языке. Ссылка на время не существенна. Таких, кто не знал бы, кто такой Суворов, ни при какой власти не было. Сейчас смотрю репортаж по ТВ по случаю значимого праздника. Мамаев курган, Волгоград. Взрослые, хоть и молодые еще люди, ничего не понимают, ничего не знают. Спрашивают их, что, наверное, Сталин зря репрессировал Суворова в 47 году. В ответ слышат, что, конечно, это перегиб, мы же знаем, что такое сталинизм… Часто такие примеры вызывают смех у нас. Спорили о памятнике Дзержинскому. Ставить, не ставить. Я занялся опросом с подачи одного человека. Стал спрашивать 25-летних примерно горожан с высшим образованием. Знаешь, кто такой Дзержинский. Нет. Максимум – соратник Ленина. Один только назвал его по имени отчеству. Идиотизм? Новые учебники, в которых нет ничего? Нет ответа… Боюсь, этим людям это просто настолько неинтересно, что хоть какой учебник положи, хоть запиши на цифру, в которой они привыкли – им просто ничего это не интересно. Они вежливо кивают и более – ничего. Они не глупее нашего. В той же цифре они способнее нас. Возвращаемся к нашей собеседнице. Татьяна Львовна Шишова. Педагог, писатель, психолог. Перед началом передачи мы немного поспорили. Татьяна Львовна считает, что дело в родителях, которые упускают. Папы нет, бабушка вяжет. Накормили, одели. В школе беспредел. Если навалиться, дать книгу, упражняться по математике, то вырастет полноценный человек, как и раньше. Но ведь как и с теми, которые про Суворова не смогли ничего ответить, поговорить будет не о чем. Они – не просто новое поколение, но «цифровые аборигены». Они и читают иначе. Я все больше придерживаюсь такой точки зрения. И как теперь подходить к воспитанию?

Т. Шишова: Дети рождаются такие же, как раньше. Когда-то пытались навязать нашему обществу и государству употребление исключительно йодированной соли, была такая история. Говорили, что очень много дебилов рождается. Но это была типичная манипуляция. Умственно отсталых рождается примерно столько же, сколько и раньше, а может даже и меньше. Потому что родовспоможение стало более совершенным, меньше родовых травм и так далее. Они могут становиться другими, да, но зависит это в большей степени не от самих детей, а от тех условий, в которых они растут. Конечно, от родителей очень многое зависит. И в значительной степени, может быть даже в большей, чем от родителей, зависит от государственной политики, установок государства, культурных установок – того, что окружает ребёнка вне семьи. Много лет работаю с трудными детьми, общаюсь с их родителями, которые к нам обращаются за помощью, – очень часто родители реально прикладывают огромные усилия, чтобы удержать ребенка от каких-то вредных воздействий, влияний. Но в той обстановке, в которой росли в течение минимум 40 лет наши люди, дети, подростки, это сделать очень сложно, потому что государство взяло курс на вхождение в Запад, соответственно, разделило «общечеловеческие» ценности, либеральные ценности. И всё шло в эту сторону. И получается, что родители как бы плевали против ветра: прикладывали усилия, и в каких-то случаях получалось что-то, но воспитывать ребенка в более-менее традиционном духе, в традиционных ценностях, было чем дальше, тем сложнее. Потому что тот же Запад, он с 2000 года особенно, когда там начали легализовать всякие извращения и всякие прочие безобразия, он стремительно и сам отходил от традиционных христианских ценностей. Наверное, многие помнят, что, когда принимали Конституцию объединенной Европы, там даже в преамбуле они не указали христианство как основу, на какой строится эта объединенная Европа. Почти никакая страна из тех, которые входили в состав, не возражала. Возражала Польша, насколько я помню, Ватикан… - единицы. Даже Испания не возражала. Это было очень знаково, и дальше под горку покатилось. И наша страна, которая следовала этой политике тоже, подвергалась такому же влиянию. Сейчас, слава Богу, все-таки взят курс на традиционные ценности, есть указ президента за номером 809. Прикладываются какие-то усилия, конечно, но идёт всё это очень сложно, безусловно, поскольку очень много людей выросло совсем в другом мировоззрении. Многие родители уже тоже в каких-то вещах путаются и не понимают, как надо. Кроме того, за эти годы государство уже не просто что-то декларировало, но проводила определенную политику, принимала определенные законы. Например, мы много раз говорили в этой передаче о так называемой ювенальной юстиции, ювенальной технологиях, психологии. Это никуда не делось, и очень многие родители боятся воспитывать детей, боятся применять какую-то строгость, наказание, потому что считают, что это очень вредно. Кто-то боится, что узнают органы опеки и будут неприятности, а кто-то сам считает, что всё ребёнку надо объяснять. Если он не понимает объяснение, ну, что делать? Они разводят руками и как бы смиряются с этой ситуацией. Поэтому дети, конечно, в этом отношении заложники, существа страдательные, потому что не ребёнок определяет условия своей жизни до определённого возраста и то, как его надо воспитывать, а он как бы вписывается или не вписывается в те рамки, которые ему ставят. И, собственно, об этом идёт и речь. Но всё это всё равно творение рук человеческих. Это не происходит само собой. Вот упомянули разводы, упомянули демографию. Ну ещё в конце 90-х годов на заседании ООН представитель нашего государства, очень высокопоставленный, говорила, что где-то через 20 примерно лет у нас будет рождаемость 1,7, я не помню точно. То есть это планировалось!?

В. Лебедев: Сейчас 1,3.

Т. Шишова: Значит, перевыполнены планы. Хорошо, что заволновались по поводу рождаемости, но, собственно говоря, получили то, что хотели. Получили то, ради чего было предпринято очень много усилий, чему тут удивляться. От людей зависит практически все, если конечно не считать, что от Бога зависит то, что Он вообще нас терпит. Упомянули сегодня и цифровых аборигенов. Да, действительно, если родители дают ребенку в руки смартфон, он быстро подсаживается на эту коробочку. В тот период, когда он именно развивается, они очень сильно тупеют на самом деле, их мозг не развивается как надо. Множество исследований есть научных на эту тему.

В. Лебедев: Ну, рождаются же, как мы?

Т. Шишова: Мозг человека развивается в течение очень длительного периода. Раньше считалось, что где-то до подросткового возраста. Сейчас уже есть данные, что до 22-24 лет мозг формируется. Есть разные отделы мозга, и некоторые позже формируются окончательно. Так что это очень сильно влияет на мозг. Известно, что, когда человек читает на экране, он воспринимает гораздо хуже прочитанное. Есть разница.

 В. Лебедев: При советской власти уже в 80-е годы была первая и вторая программы, потом третья – учебная. Там были очень популярные и просто учебные передачи. Я работал в одной из редакций лет десять, а потом ее закрыли, потому что выяснили, что с любого экрана усвоение знаний не полноценное.

Т. Шишова: Даже у взрослых людей, которые росли ещё без всяких приспособлений, читали книжки, но потом начали больше уже читать на компьютере, ослабевает память. А у детей она остаётся в таком несильном виде, потому что тормозится развитие. Ещё очень интересные я читала материалы. Учёные исследовали шестиклассников Екатеринбурга и некоторых других городов. Взяли классы, которые перешли на электронное обучение. МЭШ, РЭШ, Московская электронная школа, Российская электронная школа. В основном они работали именно на компьютерах, там экраны соответствующие, а не живой учитель. Учитель был как некое сопровождающее лицо, а не главное в процессе образования ученика. И взяли классы, где традиционно – учитель, ученики, что-то, может быть, дополнительно там им показывали какие-то материалы, но основное всё-таки было живое общение с учителем. И как рассказывают эти исследователи, дети поделились на две категории. У одних одни мозговые структуры более развитые, у других – другие. И это нормально, потому что люди разные. Но когда они исследовали детей из электронных школ, они сначала подумали, что у них сломались приборы, потому что у них не были толком задействованы никакие структуры мозга, не было развито ни логическое мышление, ни образное. Потом оказалось, что нет, приборы работают нормально. Было еще нечто, особенно взволновавшее исследователей… всегда проводили в разных школах с разными детьми исследования. И, в принципе, такова особенность детей, что, когда приходит какой-то новый человек в класс, на него реагируют, он вызывает интерес. А здесь никакого интереса к появлению нового человека не было. То есть они и дальше проводили исследования, и пришли к выводу, что, если дети рано приобщаются к электронным девайсам, они начинает заменять им людей, у них появляется привязанность к этой машинке, скажем так, и утрачивается интерес к людям. Любого можно спросить родителя, у которого возникла проблема зависимости ребёнка. Любой скажет, что при попытке его ограничить, выключить, отобрать, подросток или ребёнок даёт очень острую агрессивную реакцию или устраивает истерику. Все его мысли и желания сводятся к обладанию этим любимым предметом, и уже отношение к окружающим, даже если он был изначально ласковый, добрый ребёнок, заботливый, через какое-то время меняется. Ребенок становится достаточно равнодушным, ему неинтересно с людьми, ему хочется приникнуть к компьютеру или смартфону. Можно сказать, что это не новые люди, но искалеченные. И сейчас государство пытается принимать какие-то меры. В школах, например, в учебное время запретили пользоваться смартфонами. Но опять же, это всё зависит от людей. Да, издали такой закон, это очень хорошо. Долгое время дебатировали, не хотели принимать. Разные эксперты доказывали, что не надо., видимо, интересы у них были не о здоровье детей и здоровье общества. Ну, приняли. В каких-то школах это соблюдается, в каких-то дети обманывают. Сдают чехол, а смартфон оставляют у себя, к примеру, или приносят два. Один сдают, другой прячут. Это зависит от людей, от администрации, от учителей. Если серьезно относятся, то не будут дети так себя вести. И от родителей тоже, конечно.

 В. Лебедев: Вы, собственно, изложили то, о чем я говорил. Если наступило, так утверждают социологи, цифровая, даже не информационная, эпоха онлайн, то никаких детей мы никуда не денем. Мы сейчас расписываемся в том, что традиционное человечество бессильно. Если, как вы сами сказали, им некоторые вещи не ясны, а главное они равнодушно к ним относятся, это то, о чем я и говорил. Они же не настолько глупы. Например, случай с Суворовым… Он людям просто не нужен, не интересен. Только вежливо выслушать. Мне кажется. Им просто все равно. Они вас выслушают и поступать будут так же. Хотя это вроде не имеет отношения к чтению, к восприятию, к знаниям. У меня закрадывается мысль, что они уже смотрят на жизнь по-другому. Вот в чем все дело. Среда-то ведь была разная. Вот вы говорите, 90-е годы, насадили. А чего насадили-то? При советской власти открыто курили везде. Родители в постели Беломор. Ну, это же не значит, что все выросли запойными курильщиками и померли от эмфиземы легких. Нет же? Нет. Пили много? Много. В 90-е годы столько же, сколько в 80-е. Но люди-то были нормальные, про Суворова-то знали. Меняются эпохи в истории человечества, и мы вошли в цифровую эпоху, кстати сказать, тоталитарную. На днях напомнили, что надо быстрее вводить цифровой рубль. Его вводят с прошлого года, общественность православная взволнована. Его просто трудно ввести, поэтому до сих пор не ввели, но сейчас будет. Мы же живем в эту эпоху. И всё меняется под этим воздействием. И воспитательный процесс несколько иной. Ученики учителю хамят, это что? Просто распущенность? Или это другой взгляд на жизнь? Если просто распущенность, тогда идите в специальную школу, как раньше и было, между тюрьмой и нормальной школой. Или в школу для недоразвитых. Однако нет, это в нормальной школе, что и удивительно совершенно. Вопросов тут много. Вот Вы говорите, можно телефон изъять, да? Ну, как вы изымите телефон, когда многие занятия сейчас официально могут вестись онлайн. Как только начинается слово онлайн, так всё кончается.

Т. Шишова: Я сказала, что очень много зависит от людей. Хотели ввести электронную школу и через небольшое количество лет вообще упразднить учителей. Не очень большие силы православных людей начали как-то поступать против. Нельзя сказать, что это повсеместно. Кроме того, конечно, мы живем в цифровую эпоху, но речь же идет о детях, о подростках, об их формировании. И речь о том, как они пользуются девайсами, с какого возраста. В какой-то европейской стране собираются до 18 лет запретить вообще, потому что поняли, что это вредно. Если мы хотим, чтобы у нас были больные психически и физически люди, мы будем говорить, что с этим ничего не поделаешь. Но, по-моему, это нехорошо. Да, действительно, курили в свое время везде, даже в постели. Был один у меня знакомый, который вот так курил на даче, и заснул, и сгорел. Но начали против курения такую пропаганду, а главное, что стали запрещать курить во многих местах. И сейчас очень многие не курят. Вообще. И молодые люди не курят в принципе. Мат, опять же, его насаждали. Недавно читала, что специальные НКО этим занимались в большом количестве, пропагандировали. Но есть же вообще-то закон, по которому нельзя материться, просто этот закон особо не применяется. Но его можно применить, у нас полно камер, по камерам определяют, кто что делает, оштрафовать пару-тройку раз, и всё кончится, понимаете? Что касается молодого поколения, я хочу сказать, что оно гораздо менее стойкое, оно гораздо менее смелое и отчаянное. Оно просто привыкло к безнаказанности. Вот хамят учителям. Почему? Не потому, что у них какое-то другое устройство. Учителей загнали в такие условия, что они не могут пикнуть. Если она повысит голос, её обвинят в насилии над ребёнком, а если она его возьмёт и вытащит из класса, это вообще... Вот вам ювенальная юстиция... И уже Путин начал говорить, что надо вернуть престиж учителям, вернуть ещё и оценки за поведение. У нас же даже оценки за поведение убрали. Хотят вернуть.

 В. Лебедев: Ну, главное, чтобы это влияло, а то...

Т. Шишова: Оно обязательно будет влиять. Сейчас в Москве, например, не знаю, как в других городах, поскольку нужны рабочие руки, что греха таить, очень жёсткий сейчас отбор будет в 10-11 класс. То есть, очень во многих школах, а может быть и везде в Москве не будут брать в 10 класс с тройками. Поэтому кто не хочет учиться...

 В. Лебедев: Тройка по поведению тоже сделает определенный фон.

Т. Шишова: Конечно, конечно. Когда государство начинает определенную политику рамок, ограничений, люди в основном подчиняются. Это закон жизни. Все эти разговоры о том, что запретный плод сладок, и надо все разрешить, иначе все будут нарушать, – это типичные манипуляции.

Вопрос: - Звоню из Воронежской области. Я бабушка. Знаете, я сейчас в отчаянии. В каждой семье назрел этот вопрос – «телефон». Как бы ни запрещали, как бы ни ограничивали, они действительно связаны. И обучение в школе, и домашние задания – всё через телефоны. Все сделали для того, чтобы детей подсадить на эти телефоны. Ведь можно убивать людей на войне, а здесь убивают души наших детей. Это такая зависимость, просто страшно. Мы должны как-то подниматься в защиту наших детей будущего. Путин много хорошего говорит. Но за разговорами должны быть дела. И меня возмущает, сколько можно говорить? В тиктоках сидят, в интернете, в социальных сетях. Вся гадость, химия, самоубийства, извращения. Все там есть, и ни от чего дети не защищены. Надо подниматься всем миром в защиту нашего будущего. Спасибо!

Т. Шишова: что касается телефонов, телефон покупают родители. Ребёнок с телефоном не рождается. Покупают, чтобы он не был белой вороной. Потом правда, получают проблемы. Задание, в конце концов, может в телефоне прочитать родитель. Все отговорки, что им надо заниматься. Им надо играть в компьютерные игры, сидеть в сетях. Вот и все. Я знаю случаи, когда родители добивались, чтобы у дочери был не электронный дневник, а обычный бумажный дневник, она записывает туда задание. Очень много зависит от людей. И этот отец мне рассказывал, что, когда началась история их борьбы, они призывали и других родителей. Это было бы легче, быстрее всё. А другие махали рукой и говорили, а, пускай будет, чего такого. И вот они одни на весь класс, а может, и на всю школу. Но их девочка не сидит в телефоне. Да, конечно, надо подниматься, участвовать, это всё так, но здесь получается, что родителю важнее? Быть как все или здоровье и судьба своего ребёнка?

 В. Лебедев: Важнее, можно ли этому противостоять. Православная общественность, в том числе и слушатели «Радонежа», призывала от имени разных общественных организаций, боролась с разными законопроектами, которые, слава Богу, не стали законами. От ювенальной юстиции до этого страшного закона, куда входила ювенальная юстиция. «О профилактике насилия». И там – всё. Это же сокращенное название истамбульской конвенции 2011 года, которая называется Рихардс, но это неважно. Дальше идет гендерное равенство в этом названии. Целый абзац всех прелестей. Четыре пункта в этом законе. Там все есть. Вплоть до сексуальной свободы. Это называется «противостояние сексуальному насилию». Изменила жена мужу – хорошо. А призвали к ответственности – это нарушение. Многое отстояли, многое ввели. Но саму цифру никто никогда никуда не откидывал. Мало того, в нашем отечестве мы идем впереди всех, разве что за Китаем. Там уже цифровой юань действует, не все охватил, но действует. Наше правительство настаивает, что с 1 июля «цифра» должна быть. Но ведь тогда мы быстро доходим до состояния, когда никакие родители, даже при домашнем обучении, о котором мы скажем слово, ничего не смогут. Ведь грядет постепенно что? Сначала цифровые деньги, а за ними – биоданные. Нас обрадовали, что мигранты будут учитываться. И мы все обрадовались. Ага, вот хорошо, они будут с биоданными. Мы этот момент отстояли. Закон тоже. Даже Святейший патриарх выступил в конце 22-го года. И как бы теперь формулировка «по желанию». А есть в области, где не будет такого желания. Пришел в магазин, улыбнулся, расплатился. Но дальше мы быстро идем к плану Москва – умный город, а потом и Питер, и Екатеринбург. К 28-му году лечить будут по чипам, вживленным в человека. И это никакая не фантастика. Не чипы в голову, маска, это только грядет. Образование, собственно, и будет общее цифровое – через чип… Лечить по ОМС будут чипированных людей, или же в дорогой клинике. Уже проект есть. Московское правительство осматривало. Лежит пенсионер, никого нет, и вот чип сообщает в поликлинику, что ему плохо, здорово?

Т. Шишова: Мы говорим сейчас о другом. Мы говорим про детей. Цифровые деньги ещё не ввели. Когда их будут вводить, это будет по желанию. Не будем забегать вперёд. Трудности надо преодолевать по мере их поступления. Сейчас трудность в том, что очень многие родители, не понимая, не желая понимать, насколько уродуется ребенок, покупают ему смартфон. Они его оплачивают, оплачивают доступ к интернету. Потом, когда возникает проблема, вот они с этим делом мучаются.

 В. Лебедев: Хорошо. Вы сообщили, что примерно 600 тысяч детей находится сейчас в стране нашей на семейном обучении. Или домашнем?

Т. Шишова: Это разное обучение. Домашнее – это когда у ребенка есть определенные диагнозы, он нездоров, и тогда либо он, если может ходить, приходит в школу, с ним занимаются, или к нему приходит на дом. А семейное образование – это законное право любого родителя учить ребенка в семье так, как он считает нужным, до 11 класса. Мой внук, и не он один, так окончил школу. Сейчас он учится на втором курсе вуза. Один год он прошел за два, это, по-моему, был 7-8 класс. Он очень много читает, очень много знает. У нас была проблема, в отличие от очень многих детей, которые учатся в школах массовых и гимназиях, что выбрать, не потому, что ему ничего не было интересно, а наоборот – ему всё было интересно. Математика, история, и он, естественно, знает, кто такой Суворов, и гораздо больше знает. Ему была интересна география, литература и так далее. Вот он говорил только, что биологию пока не очень хорошо знает, поэтому не очень интересно.

 В. Лебедев: А кто преподавал химию?

Т. Шишова: На первых порах ему преподавала мама. А потом есть всякие образовательные центры, есть, кстати, и онлайн-курсы.

 В. Лебедев: Вот именно. Значит, нужен уже компьютер, смартфон.

Т. Шишова: Но это же не значит, что он с утра до ночи в этом компьютере. Он не играет, например, в компьютерные игры. До сих пор и не играл. А играл и играет в шахматы. Это большая разница. В шахматы тоже можно играть через смартфон и так далее. То есть вопрос ещё времени, сколько тратится на это, и содержание – главное, что потребляет человек. Он много в интернете находит, мне присылает, я с ним обсуждаю, потом тоже слушаю спикеров, лекторов разных на самые разные темы. И опровержении теории эволюции, и о литературе, и об истории. Он меня еще просвещает во многих вопросах, что сейчас интересно для молодёжи, мы с ним обсуждаем. Это не значит, что он не умеет обращаться с компьютером, но значит, что он, во-первых, независим от него. Он читает книги, пишет от руки, лекции, например. Это полноценное современное развитие, но это были усилия семьи.

Вопрос: - Американец Серафим Роуз говорил, что «сейчас уже позже, чем мы думаем»… Может, и у нас так? В том, что вы говорите, Татьяна Львовна, мне не хочется вам противоречить, потому что вы много делаете, а я ничего не делаю почти в этой борьбе. Однако, я тоже учился в школе советской. Я 1952 года рождения. Так мой отец приходил в школу и говорил, что советская школа – это липа. Отец три года он пробыл в немецком плену, он был такой родитель, который проверял. Это не значит, что он держал меня только в ежовых рукавицах. И матом мы не ругались не потому, что отец только держал. И я бы ругался матом, потому что кругом все ругаются. Просто не было этого в генах. Да, этого не было и по примеру семьи. Дело сейчас плохо. Вы, Валентин Владимирович, когда-то сказали, что всех бы надо в кадетские корпуса. Не потому, что мы солдафонов из всех хотим делать, но нормальных православных людей, которые живут вместе без айфонов, но с молитвой, они же и работают, и трудятся. Это нормальная жизнь, это нормальные другие люди. Но такого нет. И все это глохнет. Остатки деревни разгромлены. Надо менять образ жизни, но это очень тяжело.

 В. Лебедев: Вот сколько тем подняли Вы репликой своей. Развитие малых городов, развитие деревни. Но главное – воцерковление.

Т. Шишова: Не сразу Москва строилась.

 В. Лебедев: Недавно сказал один умный человек, что с вершины камень катится тем быстрее, чем дальше. И даже наше время передачи кончилось.

Т. Шишова: Я одну секунду скажу, ладно? В конце 80-х - начале 90-х в Москве было 30 храмов. Сейчас их больше 600, может даже там 800. Казалось, что всё. Последнего попа обещали показать. Никогда не надо опускать руки. Только Господь знает, когда будет конец. От нас зависит, как мы будем сопротивляться этому.

 В. Лебедев: Для того мы и передачи эти делаем. Сидеть сложа руки нельзя. Просто так что разговаривать про это? Значит, нужно принимать меры. Кто будет принимать меры? Православные люди. Почему? Потому что они действуют продуктивно и сознательно, ибо их жизнь – это жизнь во Христе. Дорогие братья и сестры, передача сейчас абсолютно закончилась. У нас сегодня была Татьяна Львовна Шишова, известный вам писатель и педагог.