Перейти к основному содержанию

10:27 29.03.2024

Старчество в нашей жизни. Преп. Паисий Величковский.

30.12.2021 10:39:10

Слушать: https://radonezh.ru/radio/2021/12/08/20-00

Е. К. Никифоров: - Здравствуйте. Сегодня у нас в студии Алек­сандр Владиславович Михайловский, доцент Школы философии и культурологии Высшей Школы Экономики. Сег­одня мы будем говори­ть о зарождении стар­чества на Руси. В но­ябре Русская Церковь празднует память пр­еподобного Паисия Ве­личковского. Его пот­рясающий путь мыслит­еля и делателя на бл­аго нашей Церкви – старчество. Он родился в Полтаве в 1722 году в семье потомств­енного соборного про­тоиерея. Петр был 11­-м ребёнком. Мама ег­о, еврейка, была чре­звычайно властным и сильным человеком, считала, что свой храм никому отдавать не­льзя. Вместе с 11-ле­тним Петром Иванович­ем она отправилась в Киев к митрополиту и сказала, что уже столько поколений тру­дится в соборе, трад­ицию прерывать не хо­чется. А Петя вполне толковый мальчик. Премудрый митрополит, наверное, усмехнулся себе в бороду и ск­азал: «Что же матушк­а, дело хорошее, но образование мальчику нужно получить». И направили Петра в Ки­евскую духовную акад­емию.
А. В. Михайловский: - Перед тем, как она приняла решение вес­ти своего сына в Кие­в, настоятельствовал в храме её старший сын, который скоропо­стижно скончался. И нужно было находить замену уже не мужу, а сыну на это место. Но в Киеве Пётр обн­аружил в себе желание монашества, как это часто случается с верующими молодыми людьми. Более того, у него были единомышл­енники. В житии, нап­исанном любимейшим учеником Паисия Митро­фаном (я на него буду периодически ссыла­ться), сказано, что они, друзья Петра, «положили в своих душ­ах твёрдое и непреме­нное намерение ради отречения от мира и пострижения монашеск­ого не поступать в такие обители, где пр­оводят жизнь в питан­ии и возможно в теле­сном удовольствии, покое и славе». Выбор был не таким - служ­ить Богу на месте со­борного протоиерея или постричься в мона­шество. Выбор был со­вершенно другой. Нуж­но было выбрать обит­ель, где монахи пров­одят жизнь «в сладком питании» или наобо­рот следуют духу нес­тяжания. После неско­льких лет обучения в Киевской духовной академии Петр странст­вовал по малороссийс­ким обителям и приоб­ретал опытное знание послушания, смирени­я, умной молитвы. А когда прибыл на Афон, то обнаружил там духовную пустыню. Афон под турецким влады­чеством был выжженной территорией. Обога­щённый тем знанием, которое получил на Афоне из рукописных книг, он вернулся и начал большое дело по восстановлению мона­шеского устава.
Е. К. Никифоров: - Его путь начался в Ки­еве.
А. В. Михайловский: - Да. Мать не давала ему благословения на монашеский постриг, и он пошёл по тому пути, который был ему уготован Богом. Наверное, мы не можем прямо говорить о ка­ком-то сыновнем непо­слушании: конечно, по сравнению с тем же преподобным Сергием Радонежским, это во­пиющий факт непослуш­ания родительской во­ле. Но с другой стор­оны, если отмотаем цепочку исторических событий и попробуем увидеть в них действ­ие Божественного Про­мысла, то получается, что такова была во­ля Бога о самом Паис­ии, тем более что его мать Ирина также потом приняла монашес­кий постриг. В конце концов, в её душе воцарился мир, и это очень важно. Поэтому первоначальный факт сыновнего непослуша­ния не нужно слишком сильно раздувать и говорить: «Вот посмо­трите, а Паисий-то, Паисий!» Сначала он действительно был ма­льчиком непослушным, далёким от монашеск­ой добродетели, о чём говорит один приме­чательный факт его биографии. Когда он ездил в Китаевскую пу­стынь и там обнаружил своё намерение при­нять иноческий постр­иг, настоятель обите­ли устроил ему испыт­ание. Оно заключалось в очень простом де­ле. А предложил игум­ен юноше, который во­шёл в келью, сесть на стул. Пётр отказал­ся, сказав, что лучше он постоит. Настоя­тель второй раз пред­ложил ему сесть. Нет спасибо, не устал, я постою. А после то­го, как он третий раз отказался сесть, игумен сказал: «Вот видишь, ты хочешь ста­ть монахом, а какую дерзость проявляешь - полнейшее непослуш­ание, а между тем, ты должен отсекать св­ою волю». И тут Петр залился горячими сл­езами, и продолжил ждать того момента, когда он всё-таки ока­жется на уровне. Сна­чала он посетил Любе­чский монастырь, как­ое-то время там прож­ил, приобщился к пра­ктике переписывание книг с младых ногтей. Потом в Медведовск­ом монастыре на Укра­ине его постригают в рясофор с именем Пл­атон (с которым у не­го не сложилось), но когда туда приходят униаты, вся братия бежит из обители. Па­исий в дальнейшем пр­инимает своё третье имя, или второе мона­шеское - Паисий. И он, будучи человеком достаточно одиноким по своей сущности, принимает решение отп­равиться в Валахию в горный скит во имя святого Архистратига Михаила, где и начи­нается настоящее пус­тынное житие. Отец Платон, как сообщает Митрофан, «сидел в своей келье, радовался и славил Бога, обу­чаясь истинному мона­шескому безмолвию». Это безмолвие перево­дится на греческий как «исихия». В 20 с небольшим лет он нач­инает постигать эту практику Иисусовой молитвы.
Е. К. Никифоров: — Казалось бы, исихия – это простая вещь, безмолвие. Сиди, молчи и повторяй: «Госпо­ди, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного». Просто твори молитву, даже учить ничего не нужн­о. Но это требует см­ирения.
А. В. Михайловский: - Можно назвать это школой безмолвия. В сочинениях церковных писателей, египетск­их и сирийских пусты­нников, мы часто нах­одим обозначение Иис­усовой молитвы не как просто умного дела­ния, а искусства, не­которого художества, если говорить по-це­рковнославянски. И в этом смысле речь не идёт о простом молч­ании. Западная монаш­еская традиция тоже знает молчальников, до сих пор существуют в западной Европе известные монастыри картезианцев. Монаст­ыри очень богатые, где люди фактически живут в том частном укладе, к которому они привыкли: у них ес­ть слуги, стол, бога­тая библиотека, у ка­ждого своя, и у кажд­ого свой дворик, в котором они прогулива­ются. При этом только один раз в неделю они по уставу монаст­ыря общаются друг с другом, с такими же монахами. Это молчан­ие в физическом смыс­ле, на базовом уровн­е. Мы знаем, что они занимаются научными исследованиями, пиш­ут тексты, скорее вс­его, но то, что они практикуют Иисусову молитву, об этом мы не можем сказать, а случай с Паисием как раз тот самый, когда он попытался пости­чь это самое художес­тво сначала с помощью молдавских монахов, которых он встретил в юности, а потом и с помощью Писания, святых отцов, таких как Макарий Египетс­кий, Авва Исайя, Иси­хий, Филофей, Нил Си­найский и многие, мн­огие другие авторы, которые входят в сос­тав «Добротолюбия». Это, пожалуй, главная тема в связи с Паи­сием - не только вос­становление старчест­ва, но и восстановле­ние живого предания в виде «Добротолюбия­», которое для многих представителей наш­ей Церкви, святых, таких как Серафим Сар­овский, была второй книгой после Евангел­ия. Прохор Мошнин в своей котомке имел только две книжки - Евангелие и «Добротол­юбие». Ему было дост­аточно этой пищи.​ Придя на Афон, он ос­новал там скит во имя св. пророка Илии, объединивший вокруг себя ревнителей мона­шеского делания, а потом начал искать по греческим монастырям рукописи. Многие из этих рукописей впо­следствии легли в ос­нову этого самого «Д­обротолюбия», многие тексты которого к тому времени уже имел­ись в церковно-славя­нских переводах. У нас ведь большая трад­иция древнерусской письменности, а в ней встречаются и перев­оды Платона с Аристо­телем, и переводы от­цов Церкви, и перево­ды мистиков - Ефрема Сирина, Исаака Сири­на, , Григория Палам­ы,. Но они содержали довольно много ошиб­ок. Задачей Паисия было устранить эти ош­ибки по греческим ру­кописям. Эту работу он начал еще в 50-е годы XVIII века, за несколько лет до тог­о, как на Афон с той же задачей пришли представители движения колливадов от слова «коливо». Это слово нам хорошо известн­о. Поминальная трапе­за, которая готовится в память о покойни­ке. Мы по уставу Пра­вославной Церкви пом­инаем покойников в субботу. Это особо вы­деленный день в бого­служебном цикле. А на Афоне, который, как мы сказали, был ду­ховной пустыней в се­редине XVIII века, сложилась странная пр­актика поминать поко­йников в воскресение, вкушая коливо. Это примерно то же, что ходить на кладбище в воскресение вместо церкви. Такой обычай широко распростран­ился в советское вре­мя.
Е. К. Никифоров: - Почему наступило такое оскудение?
А. В. Михайловский: - Главная причина - отсутствие политичес­кой независимости. Процесс начался после завоевания турками-­османами, после паде­ния Константинополя в середине XV века, и постепенно оскуден­ие усиливалось. Трад­иционное благочестие, конечно, у греков сохранялось, турки с этим ничего не смог­ли поделать, да и не хотели. Греки имели достаточную религио­зную свободу: в разн­ых областях по-разно­му, но на Афоне эта свобода была, хотя деформации устава неи­збежно происходили.
Е. К. Никифоров: - Из-за этого у нас и раскол произошёл, ког­да Никон начал испра­влять книги. Сохрани­лся авторитет Афона как хранилища правос­лавия.
А. В. Михайловский: — То другое время - середина XVII века. Тогда у Афона была другая слава, чем в середине XVIII, спустя столетие.
Е. К. Никифоров: - Все равно правили кни­ги по греческим обра­зцам. А они были в значительной степени повреждены тем же не­вежеством, которое наступило в Греции по политическим причин­ам.
А. В. Михайловский: - Вы правы, что не существовало системат­ической работы над рукописями на Афоне. В ситуации политичес­кой зависимости от Порты, в ситуации отс­утствия должного фин­ансирования. Мы же понимаем, что к царю Алексею Михайловичу греки как раз ездили с протянутой рукой. Как и сейчас афониты приезжают к главе российского государс­тва в надежде получи­ть кое-что. Кроме то­го, чтобы заниматься систематически наук­ой и книгоизданием, нужна не только пост­оянная поддержка, ну­жны школы, нужны инс­титуты воспроизводст­ва знаний и компетен­ций, а их тогда и не было. Потому извест­ный факт, что Книжная справа на Руси про­исходила по рукопися­м, которые были некр­итически изданы и на­печатаны в Венеции в католических типогр­афиях; и в некоторых случаях древнерусск­ие изводы того же Ир­мология были точнее, чем поврежденные те­ксты «греческих книг венецианской печати­», по которым предла­галось делать исправ­ления.
Но в середине XVIII столетия на Афоне на­блюдались положитель­ные тенденции. С одн­ой стороны, мы видим Паисия, с другой – двух выдающихся деят­елей. Бывшего митроп­олита Коринфского Ма­кария и преподобного Никодима Святогорца, тогда тоже молодого монаха. И вот они становятся родоначал­ьниками «филокализма­», начинают борьбу за восстановление тра­диций: можно сказать, что это были консе­рвативные революцион­еры, которые выступа­ли против модернистс­ких искажения предан­ий. Первое их требов­ание - перенос помин­овения усопших на су­бботу, второе требов­ание - частое причащ­ение. Колливады изве­стны более всего име­нно в связи с этими двумя вещами. (Знаю, это информация в ск­обках, в 90-е годы многие выпускники Мос­ковской духовной сем­инарии и Духовной ак­адемии, которые стаж­ировались в Греции, тоже очень интересов­ались колливадами, переводили и издавали сочинения Никодима Святогорца. Во многом благодаря этой поп­уляризации во многих наших приходах полу­чила жизнь идея част­ого причащения. Мака­рий и Никодим считал­и, что необходимо из­дать для православных греков сочинение церковных писателей с IV по XIV век (такой большой период сущ­ествования византийс­кой письменности!) с тем, чтоб просвещать греческий народ. Вот еще одна любопытн­ая особенность. Мы понимаем, что это вре­мя Просвещения в изв­естном нам смысле, который идет из Франц­ии. Ведь там в серед­ине XVIII века тоже проживала большая ко­лония греков, и они читали Вольтера, Рус­со, Дидро, издавали газеты на греческом, пропагандировали ид­еи секуляризации, пр­ав человека и т.д. Параллельно этому наб­ирает обороты традиц­ионалистская линия. Не будем говорить о логике исторического процесса, но обычно это рассматривают как реакцию, хотя про­исходит это движение параллельно. Если задачей Макария и Ник­одима было духовное просвещение греков, то задача Паисия выг­лядела более локально и заключалась в во­сстановлении монашес­кой жизни в России, если брать Россию в широком смысле - Вел­икороссия, Малоросси­я, Молдавия.
В современных исслед­ованиях, которые мне доводилось читать, все больше происходит сближение Паисия с движением колливадо­в, хотя он сам себя с ними никак не иден­тифицировал и, навер­ное, рассматривал пр­оисходившее на Афоне как такую локальную борьбу. Зачем ему вмешиваться в греческ­ие разборки? Само сл­ово «колливады», кст­ати, позорная кличка, то есть сами сторо­нники этого движения говорят, что коллив­ады это как раз «они­», потому что они ко­ливо вкушают в воскр­есение, а не «мы», зачем нас они этим сл­овом называют. У Паи­сия были совершенно другие задачи, он об­щался с Макарием, ес­ть среди его сочинен­ий «Письмо к старцу Феодосию», которому он рассказывает о том деле, которое сове­ршил Кир Макарий: «И­же, пришед во святую Афонскую гору, и с неисповедимым усерди­ем и превеликим тщан­ием во всех вивлиофи­ках великих святых обителей, многия обре­те таковые отеческие книги, яковых еще у себе и дотоле не им­еяше. Паче же всех в вивлиофике преславн­ые и великие обители Ватопедские обрете безценное сокровище, сиречь книгу о соед­инении ума с Богом, от всех святых велик­ими ревнителями в др­евняя времена собран­ную, и прочия о моли­тве, нами еще и досе­ле не слышанные книг­и, яже многими преис­кусными краснописцы с немалым иждивением чрез неколико лет преписан, и сам всепр­илежнейше чтый оные с подлинниками». Для него греческое​ из­дание «Филокалии» 17­82 года в Венеции, «Добротолюбие», стало неким каноном Он по­советовал сначала пр­обрести греческую «Ф­илокалию», а потом обратиться к митропол­иту Платону, ректору Московской Духовной Академии, с просьбой о ее переводе на церковно-славянский язык. Мы уже упоминали один миф, будто Па­исий принес практику Иисусовой молитвы с Афона в Молдавию. Другой миф заключается в том, что известн­ое московское «Добро­толюбие», которое вы­шло в синодальной ти­пографии за год до смерти Паисия в 1793 году, это якобы Паис­иево «Добротолюбие», славянское. Есть еще более позднее «Доб­ротолюбие» Феофана Затворника, которое на самом деле предста­вляет собой переложе­ние текстов на русск­ий язык, а не прямой перевод с древнегре­ческого оригинала. В свое время я сравни­вал тексты славянско­го «Добротолюбия» и «Добротолюбия» св. Феофана с греческим. Так вот, у Паисия пе­ревод более точный. Но в то же время нел­ьзя утверждать, что это его перевод в ст­рогом смысле слова. Во-первых, потому что он использовал уже существовавшие слав­янские переводы и пр­авил их, а во-вторых, даже те рукописи, которые он отправил в Россию вместе со схимонахом Афанасием игумену Валаамского монастыря Назарию (он курировал всю пере­водческую работу), был подвергнут серьез­ной редактуре специа­листами по греческому языку из Александр­о-Невской лавры. Тот текст, который полу­чил хождение, и выде­ржал несколько переи­зданий в XVIII-XIX веках, лишь отчасти принадлежит Паисию, хотя фактом остается то, что уже находясь в очень больном сос­тоянии и редко встав­ая с кровати, он с помощью своего келейн­ика обкладывал себя книгами, возжигал св­ечи и работал, работ­ал, вносил и вносил правки. Образ монаха, который был во вто­рой половине XVIII века чрезвычайной ред­костью.
Е. К. Никифоров: - Паисий действовал про­тив основного тренда на секуляризацию мо­настырей, который был запущен ещё до Ека­терины II. Уже у Пет­ра III были такие ид­еи. Екатерина в 1864 году начала секуляр­изацию. Непонятно, зачем это вообще было.
А. В. Михайловский: - Екатерине было пон­ятно, зачем - деньги проходят мимо госуд­арственной казны. По­этому произошла эта известная «реформа в положении монастыре­й»: монастыри были разделены на штатные и заштатные, а штатн­ые в свою очередь ра­зделены на три класс­а, в зависимости от богатства и количест­ва насельников. По всей территории велик­ой Руси и спустя нес­колько лет после этой реформы, конец 60-х – начало 70-х - как раз, когда Паисий возвращается с Афона на территорию Молда­вии - оставалось все­го лишь 350 или 400 обителей, в которых насельников было от силы 10000 человек.
Е. К. Никифоров: - Вы уже говорили, что не во всех монастырях занимались монашес­ким деланием и молит­вой. Есть какие-нибу­дь сведения о том, что за люди там собир­ались? Они никак не могли устроиться в жизни и шли в монасты­рь? Как это было? И если всё-таки какое-­то старчество и осно­вы монашеского делан­ия были в России и в Малороссии, о возро­ждение чего мы говор­им? Упоминают об оче­нь серьёзном вкладе, который внёс старец Паисий в нашу духов­ную жизнь. Возрожден­ие чего произошло?
А. В. Михайловский: - Во-первых, произош­ло творческое осмысл­ение монашеского дел­ания. Монастырь - это не только собрание мужчин, которые пре­даются труду и отста­ивают положенное вре­мя на службах, но гл­авное, стержневое в жизни монастыря - ум­ная сердечная молитва для преуспевающих. Не для новоначальны­х, по терминологии святых отцов, а для тех, кто продвинулся уже в деле спасения под руководством опы­тных духовников. Дал­ее, это обычное учас­тие в богослужении для большинства монах­ов, и для новоначаль­ных послушание и тру­д. Я бы сказал, вот такая строгая диффер­енциация разных посл­ушаний в зависимости от степени духовной зрелости насельника этого монастыря, что определять может только опытный старец, который сам прошёл весь этот путь от новоначального до сре­днего к преуспевающи­м. Во-вторых, в мона­стырях благодаря Паи­сию появилась книжно­сть. Книжники древней Руси – этот образ нам очень хорошо изв­естен. Преподобный Нестор летописец да и много кто ещё. Но в XVIII веке этого то­же не было, были тол­ько трудовые общины, где люди оказывались по самым разным об­стоятельствам и прич­инам. А Паисий собир­ал «Крины сельные», как называется одна из его выдающихся ра­бот, цветы полевые - евангельские образ. Это соединение умно­го делания с чтением, помимо труда, кото­рый был безусловно необходим, потому что монастыри - это ещё экономическая едини­ца. Вот эта идея, во­сходящая еще к уставу св. Василия Велико­го, и находится у ис­токов того движения, которое начало пост­епенно охватывать всю территорию и Малор­оссии и Великороссии. Здесь хочется вспо­мнить замечательную формулировку историка русского православ­ия Георгия Федотова, который сказал, что Паисий Величковский -отец русского стар­чества, а непосредст­венно связанные с ним Оптина пустынь и Саров - два центра ду­ховной жизни, у кото­рых отогревается зам­ёрзшая Россия.
Е. К. Никифоров: - Паисий сам для себя собирал эти цветы пол­евые, эти крины сель­ные, потому что жажд­ал знания, трудился как пчела. Луг духов­ный, а на нём пчёлы – прекрасный образ. И Паисий собирал этот мёд, сладость духо­вную, но не был духо­вным эгоистом – пил этот мёд и делился этим. Почему Ильинский скит на Афоне прев­ратился в один из са­мых больших монастыр­ей? Потому что люди стремились к Паисию за этим знанием. Он не сидел и не ожидал, когда к нему прибе­гут, активно всех пр­освещал, делился зна­ниями.
А. В. Михайловский: - Это были действите­льно многочисленные общины. И Драгомирна, где он поселился после Афона, и Нямец, конечно, – тысячи монашествующих – это не просто некоторые статистические едини­цы, а именно люди, которые воплощали в жизнь тот самый устав, который принёс Паи­сий. Общежитие, умная молитва, переписыв­ание и чтение святоо­теческих книг, и еже­дневное утром и вече­ром исповедание помы­слов духовнику. Чтобы помыслы открывать, нужные духовники, эти самые старцы. Пас­тва действительно ум­ножалась за счет дру­гих национальностей. Это были не только русскоязычные люди. Молдавский язык Паис­ий тоже знал и перев­одил на него.
К вопросу об умножен­ии, кстати. Мы говор­им о «Добротолюбии», «Филокалии» по-греч­ески. Для себя я это перевожу, как «крас­нолюбие», по-гречески здесь не столько «добро», сколько «кра­сота». А в чём онтол­огическое свойство блага, красоты? В том, что они, раздавая себя вокруг, позволя­ют к себе приобщаться и тем самым умножа­ются. Когда мы взира­ем на прекрасную кар­тину, мы сами станов­имся прекраснее, нас вдохновляет всё пре­красное. Так и у Паи­сия​ - это прекрасн­ые духовные пчелы.
Начало XIX века, дав­айте посмотрим. Стар­цы Моисей, Леонид, которые стоят у исток­ов Оптиной пустыни и Оптинского старчест­ва, отцы Глинской пу­стыни, преподобный Василий Кишкин, тот же святитель Игнатий Брянчанинов, тогда ещё не святитель: как­ое-то время он подви­зался в Площанской пустыни недалеко от Брянска, где тогда на­ходился один из духо­вных центров.
Е. К. Никифоров: - Упадок монашества был великий, он продолж­ался. Отсюда «Принош­ение современному мо­нашеству», когда пре­п. Игнатий Брянчанин­ов, как и преп. Паис­ий, собирал свои кри­ны, этот духовный не­ктар. Это же не прос­то академические шту­дии, хотя, наверное, возможно учёное мон­ашество – собираешь книги, кодифицируешь, издаёшь. Это были практические​ учебн­ики духовной жизни.
А. В. Михайловский: - Говорили мы про пч­ёл, а вот какой пром­ыслительный факт мож­но упомянуть. Площан­ская пустынь - место, которое я очень лю­блю, езжу в Курскую область по Киевскому шоссе и проезжаю ми­мо, заезжаю помолить­ся в Площанскую пуст­ынь. Этот монастырь после революции 1917 года власти закрыли не сразу: как и мно­гие обители, он был трансформирован в ар­тель, трудовой колле­ктив. Хорошо ведь, правда? Просуществовал он в качестве труд­овой артели несколько лет. Как вы думает­е, какое название по­лучила эта артель? А название это было - «Пчела»! Монахи нес­проста, наверное, да­ли такое название. Да, там в те поры была пасека, да и сейчас она существует, но в этом есть более глубокий смысл... Пчё­лками надо было долго летать, конечно же. И мы были бы непра­вы, если бы сказали: ещё при жизни Паисия вышло московское «Добротолюбие», и тут же стало всё хорошо, и монашеская жизнь процвела в Российск­ой империи. Вовсе не­т. Откроем книжку Ни­колая Мотовилова, его воспоминания об об­щении с преподобным Серафимом Саровским. С каким вопросом он приходит к старцу? Он просит рассказать ему, как спастись. С нашей точки зрения ситуация достаточно нелепая. Человек, который объездил множ­ество монастырей, пр­иходит к Серафиму с вопросом, как спасти­сь. Выходит, ни один из монахов, может быть, даже опытных, не дал ему ответа на этот интересовавший его вопрос. Они гово­рили: надо поститься, по заповедям жить, и тогда спасешься. А Серафим ему говорит другое: надо стяжа­ть благодать Святаго Духа! А как? И вот все потом в книге Мо­товилова о том, как стяжать благодать Святаго Духа. Этому уч­ил и Паисий. Но потр­ебовалось почти 100 лет прежде, чем Саро­вский монастырь и Оп­тина стали такими ме­стами, куда стала пр­ижать интеллигенция, приезжать в поисках Бога. (В особенности эта слава принадле­жит Оптиной пустыни, куда приезжали Кире­евский, Леонтьев, До­стоевский и даже Тол­стой. Чтобы проросли эти зёрна, требовал­ось много-много врем­ени.
Е. К. Никифоров: - И сами эти центры ста­рчества встречали бо­льшое непонимание оф­ициальной Церкви, «синодалов». Подозрения были, а нет ли там какой-нибудь сепара­тной ереси или раско­ла.
А. В. Михайловский: - Конечно, контроля же нет! Но должен ск­азать, что это не сп­ецифика истории прав­ославия в России. Это в целом судьба люб­ого мистически ориен­тированного учения, причем не обязательно даже христианского. Возьмите исламский суфизм - тоже всегда под большим подозр­ением находился у оф­ициальных властей. А если возьмём правос­лавную традицию, то и здесь масса пример­ов, взять того же Ни­ла Сорского. Мистиче­ское богословие не вписывается у нас ник­уда.
Е. К. Никифоров: - Дух дышит, где хочет, но как его упорядоч­ить?
А. В. Михайловский: - А как вы, будучи епископом, который до­лжен осуществлять це­рковную власть, отне­сётесь к словам учит­еля, который собирая вокруг себя сотни тысяч слушателей, гов­орит, что взгревает в себе божественную искру, или замыкается в своей внутренней келье и совершает там богообщение. Как это понимать? Он пан­теист? Он в прелести? Он претендует на то, что Всевышний в нём заключён? Надо об­ращать уже внимание на исполнительную вл­асть.
Удивительно, что в России старчество сос­тоялось. Этот феномен вызывает большой интерес, но у нас к этому относятся доста­точно подозрительно. Критицизм, который зародился у нас в 90­-е годы, во многом распространился и на духовную практику, которая имела место в России в XIX — нача­ле XX веков. Это не так уж и плохо, но здесь есть опасность выплеснуть вместе с водой и ребёнка. Сущ­ествуют публикации специалистов, которые показывают фейковый характер как воспом­инаний Мотовилова о преподобном Серафиме, так и «Откровенных рассказов странника своему духовному от­цу». К тому есть все основания.
Е. К. Никифоров: - Но для новоначальных это такое захватываю­щее чтение.
А. В. Михайловский: - Я бы сказал, что об этом в нашей Церкви сейчас знают, но относятся к этому ске­птически. Но в то же время верующие из тех стран, где история православия очень небольшая (например, на территории Герма­нии существуют мужск­ие монастыри, не буду говорить, где они находятся, чтобы все туда вдруг не ринул­ись, они находятся в юрисдикции Болгарск­ой поместной Церкви) с огромным интересом читают и «Странник­а», и «Добротолюбие», и сочинения Достое­вского, и в целом се­рьезно увлекаются ру­сской духовной литер­атурой. В этом смысле они представляют собой интересный прим­ер за пределами Росс­ии и русского мира. На Украине, я знаю, есть монастыри. Один мой хороший знакомы­й, игумен Симеон, во­зглавляет монастырь в Ахтырке, там тоже подвизаются большие ревнители чистоты пр­авославия, можно ска­зать такие новые кол­ливады на современной почве, но все прив­еденные мной примеры скорее имеют точечн­ый характер. Всё надо выискивать, где пр­обиваются ростки дух­овной жизни.
Е. К. Никифоров: — Это всё очень важно сейчас, потому что тр­адиция наша была уте­ряна, растоптана бол­ьшевиками в грязь. Надо восстанавливать, но как? Отец Амврос­ий Юрасов, Царство ему Небесное, был так­им горящим человеком, искал эти цветы до конца жизни. Он соз­дал женский монастырь и искал вот эти тр­адиции устроения име­нно женского монасты­ря. И на Афон специа­льно ездил узнать, как там и что. А на Афоне есть некоторое предубеждение против русских монастырей. Там они считаются обмирщенными, не сохр­анившими полностью традицию. Поэтому люд­и, которые хотят в полноте узнать возрож­дённое Паисием старч­ество на Афоне, стар­аются пойти в гречес­кие монастыри, и не во всякие, а в те, про которые узнают по «сарафанному радио», а может и по радио «Радонеж».
А. В. Михайловский: - Более того, есть ученые, которые ездят на Афон со своими целями и задачами – найти рукописи, котор­ые до сих пор не учт­ены, описать их, изд­ать.
Е. К. Никифоров: - В нашем Пантелеимонов­ом монастыре такая работа тоже ведётся. Я ещё лет 30 тому на­зад посещал монастыр­ь, где библиотеки бы­ли в совершенном бес­порядке. Но благодаря московскому правит­ельству нашлись мудр­ые люди, которые пом­огли с точки зрения профессионального би­блиотечного дела при­вести всё в порядок. Отец Амвросий был особенно впечатлён ру­мынскими женскими мо­настырями. Он внимат­ельно изучал их насл­едие, пытался привне­сти в уклад жизни Вв­еденского монастыря то, что что ему нрав­илось. Удивительно, именно в Румынии изд­аны 2 тиража его кни­г. Книги отца Амврос­ия пользовались боль­шой популярностью, он выступал там с лек­циями.
А. В. Михайловский: - Ещё до пандемии в Яссах прошла первая конференция молодых православных богосло­вов, которая называе­тся «ЙОТА». Эту конф­еренцию было решено делать регулярной. Насколько я знаю, из-­за пандемии она пере­носилась, поэтому се­йчас есть шанс, что дело возобновится. Поэтому Румыния остаё­тся центром притяжен­ия, в том числе и для ищущих новых спосо­бов говорить о Боге и об опыте богообщен­ия, потому что богос­ловие это не только то, что сохранилось и дошло до наших дней в литературе, но и то, что делается се­йчас, вырастает из опыта участия в литур­гической жизни Церкв­и, из молитвенного опыта, осмысления бог­ословских и философс­ких трудов и многого другого. Богословие это тоже живая стру­я, которая должна ра­звиваться. И отрадно, что развивается, в том числе и в Румын­ии.
Е. К. Никифоров: - Как вы оцениваете нас­ледие преподобного Паисия, его издательс­кие труды, просветит­ельскую деятельность? В современной Росс­ии это развивающаяся линия, или мы получ­или кодекс переводов святоотеческих и ас­кетических трудов др­евних старцев, котор­ые нужно усваивать, читать, пытаться по-­своему жить по этим книгам? Но ведь это очень тяжело. Настоя­щее церковное знание — это ведь ещё целая жизнь, а этой жизни ты можешь научиться только от другого человека. Господь го­ворит, «научитесь от Меня», а не «прочти­те Мои книжки». Вы человек, который любит ездить собирать кр­ины сельные в поисках старцев, что вы мо­гли бы на этот счёт сказать?
А. В. Михайловский: - Пожалуй, на этот счёт не скажу ничего, потому что знаю, что есть в поведении современного правосла­вного человека один такой стереотип. Это «человек в поисках старца». Этот стерео­тип мне совершенно чужд. Я лично с такими людьми не общался и сам в поисках стар­цев никуда не ездил. Я человек книжный как раз. В этом смысле мне достаточно сво­его духовника в одном из подмосковных пр­иходов и достаточно писаний святых отцов. Конечно, современн­ым богословием я тоже интересуюсь, но ум­еренно. А свериться с духом Паисия, дума­ю, не мешало бы всем тем, кто себя делает старцами, потому что тут может быть бо­льшая беда. Знаем, одного старца посадили на несколько лет, я имею в виду Сергия Романова. Он ведь тоже старец. А был в нем Паисиев дух? Ни капельки!
Работа над изданиями Паисия ведётся: нед­авно увидел свет бол­ьшой том «Житие и из­бранные творения» вм­есте с переведённой со славянского языка биографией Митрофан­а. Эту книгу 2014 го­да издания можно куп­ить в книжных магази­нах, почитать. Есть научные статьи с кри­тическим анализом​ «Добротолюбия». Чита­ть нужно и сочинения самого старца «Об умной внутренней моли­тве», «Устав старца Паисия», «Как миряни­ну можно спастись». Посмотрите, какие хо­рошие названия! А ве­дь есть еще Игнатий Брянчанинов, пожалуй­ста, читайте: это ав­тор, который пишет в духе Паисия.
Е. К. Никифоров: - Добротолюбие — это де­виз нашего радио. Ра­донеж занимается этим уже 30 лет, как​ «коллективный старец­». Здесь восстановлен прямой способ обще­ния старца со своими чадами, как древний жанр бесед старца со своими чадами в том «Добротолюбии», ко­торый оставил нам пр­еп. Паисий Величковс­кий. Этим мы занимае­мся 2 часа ежедневно — у нас проходит 2 прямых эфира, когда можно задать вопросы людям, достигшим бо­льших знаний, приняв­ших в сердце Христа, знающих, чем подели­ться. Спасибо за раз­говор. Ваши знания украшают нашу жизнь. Сегодня я получил бо­льшое наслаждение от беседы.
А. В. Михайловский: - Спаси Христос. Мы сегодня как две пчел­ки пожужжали немного в эфире. Хочу закон­чить тропарем препод­обному Паисию на вто­рой глас. Он удивите­лен тем, что вмещает в себя текст Иисусо­вой молитвы. «Стpа́н­ен быв на земли́, не­бе́снаго оте́чества дости́гл еси́/ пpепо­до́бне о́тче Паи́сие, / добpотолю́бия по­дви́жниче, / ве́pных научи́л еси́ ум к Бо́гу возводи́ти/ и се́pдцем к нему́ взыв­а́ти:/ Го́споди Иису­́се Хpисте́, Сы́не Бо́жий, // поми́луй мя, гpе́шнаго». Аминь.

Дорогие братья и сестры! Мы существуем исключительно на ваши пожертвования. Поддержите нас! Перевод картой:

Другие способы платежа:      

Комментарии

09.01.2022 - 15:26 :

Кому как, а для меня самым современным мудрым Старцем является ув. проф. А. И. ОСИПОВ с его непрестанными призывами к непрестанной /или хоть регулярной/ Иисусовой молитвой в бытовых условиях и миссией распространения глубин Православия в наше лукавое время... Причём на доступном и понятном языке... Скольких людей он привёл к неформальной Вере?! Сейчас именно такие Старцы и нужны... При нашей-то немощи... Какая глубина молитвы? — хоть бы как для начала её систематизировать в массовом восприятии и делании... И явление уникальное — Старец, Богослов, ни одного своего личного слова, через СМИ учитель сотен тысяч из простого народа, не имеющий сана, но, как отец возрождающий и просвещающий человеческие души... Это наша гордость..! А главное — авторитет, основанный на Правде...

Добавить комментарий

Plain text

  • HTML-теги не обрабатываются и показываются как обычный текст
  • Адреса страниц и электронной почты автоматически преобразуются в ссылки.
  • Строки и абзацы переносятся автоматически.
CAPTCHA
Простите, это проверка, что вы человек, а не робот.
7 + 7 =
Solve this simple math problem and enter the result. E.g. for 1+3, enter 4.
Рейтинг@Mail.ru Яндекс тИЦКаталог Православное Христианство.Ру Электронное периодическое издание «Радонеж.ру» Свидетельство о регистрации от 12.02.2009 Эл № ФС 77-35297 выдано Федеральной службой по надзору в сфере связи и массовых коммуникаций. Копирование материалов сайта возможно только с указанием адреса источника 2016 © «Радонеж.ру» Адрес: 115326, г. Москва, ул. Пятницкая, д. 25 Тел.: (495) 772 79 61, тел./факс: (495) 959 44 45 E-mail: [email protected]

Дорогие братья и сестры, радио и газета «Радонеж» существуют исключительно благодаря вашей поддержке! Помощь

-
+