Александр Невский и Великая Победа. Часть 2.

Прямой эфир от 09. 09. 2021 22.00. О кинофильме "Александр Невский". У микрофона Виктор Саулкин.

 

Часть 2. Святой, правитель, национальный герой

 

Фильм "Александр Невский" Сергея Эйзенштейна стал одним из самых любимых кинолент в Советском Союзе, но вскоре получил и самую высокую оценку кинокритиков за рубежом. 

О художественном воздействии фильма замечательно написал французский кинокритик Леон Муссинак: "Я пересматривал фильм десятки раз, и его воздействие на меня не ослабевало. Каждый раз я обнаруживал нечто новое, удивлялся богатству содержания картины, глубина и сила экспрессии поражали меня. Ни один фильм не оказывал на меня столь сильного впечатления. "Александр Невский" для звукового кино — то же самое, что "Броненосец Потемкин" — для немого. Это шедевр, обладающий абсолютной полнотой содержания и формы. Настоящий монумент, который нужно анализировать».

Некоторые современные православные критики фильма в своих высказываниях демонстрируют поразительное сходство с партийными начетниками из идеологических отделов КПССС. Им неважно какое художественное воздействие оказывает кинолента на зрителя. Важнее всего соответствует ли кинокартина их представлениям о том, каким должен быть "правильный" православный фильм. В этом проявляется удивительное фарисейское высокомерие ко всем, кто знает и любит этот фильм с детства. К целым поколениям наших людей, которые, оказывается, были настолько не просвещенными, что не догадывались, что в фильме-то не настоящий, а "обезбоженный патриотизм".  

Любовь к Родине и верность Отечеству, готовность отдать жизнь "за други своя" не могут быть "обезбоженными".

Пропагандой и агитками такие чувства в душе человека не воспитаешь. Повторю, что многие из героев Великой Отечественной войны были в то время комсомольцами и коммунистами, но обращение к русской истории, к священным именам Александра Невского, Александра Суворова, Кузьмы Минина и Дмитрия Пожарского воздействовали на генетическую память русского человека.

И восстановление преемства священной русской истории было залогом Великой Победы. Вышедшие на экраны в предвоенные годы замечательные исторические фильмы "Александр Невский", "Минин и Пожарский", "Петр Первый", "Суворов" способствовали восстановлению исторической памяти.

"Обезбоженны патриатизм", говорите?

 

«Александр Невский в русской культурной памяти: святой, правитель, национальный герой (1263—2000)» – так называл свою книгу немецкий историк Фритьоф Беньямин Шенк.  Писатель исследует, как образ святого князя Александра за семь столетий  запечатлен в летописях, житиях и иконах, исторических трудах , литературе, публицистике, живописи, скульптуре, кинематографе.

И немецкий писатель Фритьоф Шенк понимает значение знаменитого фильма в воспитании патриотических чувств и готовности встать на защиту Родины.  Он пишет: "В течение короткого времени Александр Невский выдвинулся как одна из важнейших фигур советской пропаганды в Великой Отечественной войне. Это было связано прежде всего с тем, что уже готовый, сформировавшийся советский патриотический образ Александра Невского 1937—1939 гг. как нельзя лучше подходил для русскоцентричной и антифашистской военной пропаганды 1941—1945 гг. и должен был поощрять военный менталитет советского народа и его готовность к обороне".

Шенк пишет о небывалом прежде количестве книг, изданий, публикаций, посвященных Александру Невскому в то время:

"Ни одна другая фаза долгой истории памяти об Александре Невском не была так богата работами о нем, как период между 1941 и 1945 гг.  Период между 1941 и 1945 гг. можно обозначить как одну из вершин культа Александра Невского в русской и советской истории.

После 1941 г. он мог быть интегрирован в советскую военную пропаганду в практически неизмененном виде… на дискурс об Александре Невском военного времени со всей очевидностью наложил отпечаток фильм Эйзенштейна.

Официальное прочтение деяний героя после 1941 г. отличается прогрессирующими националистическими и милитаристскими чертами, а также новой формой сакрализации".

Фритьоф Шенк пишет о учрежденном в 1942 г. ордене Александра Невского: «Орденом награждались командиры Красной армии за «личную отвагу, мужество и храбрость, умелое командование подразделением, частью и соединением, обеспечившие успешные действия в боях». В годы Великой Отечественной войны орденом Александра Невского было награждено около 42 тысяч командиров. «Следует учитывать, что это послужило прочному укоренению образа Александра Невского в его советском патриотическом изводе в историческом сознании руководящего состава Красной армии, – считает Шенк. –  В годы войны Александр Невский выдвинулся как одна из важнейших исторических фигур советской  русской самоидентификации не в последнюю очередь потому, что исторический фильм Эйзенштейна 1938 г. был пущен в ход для мобилизации населения непосредственно после начала войны.  Уже радиосообщение о нападении немецких войск на СССР 22 июня заканчивалось важнейшим музыкальным лейтмотивом из фильма — «Вставайте, люди русские!».

Экранизация битвы на Чудском озере сформировала дискурс об Александре Невском и всю патриотическую культуру военных лет и привела к утверждению фигуры новгородского князя в сороковые годы в историческом сознании советского народа. Так, цитаты из фильма можно обнаружить в многочисленных текстах об Александре Невском, появившихся во время войны…

 Изображение князя на утвержденном в июле 1942 г. воинском ордене поразительно схоже с внешностью актера, исполнявшего в фильме роль Александра, — Николая Черкасова. На улицах советских городов в годы войны дети играли в «Александра Невского, Василия Буслая и Гаврилу Олексича.   Самое широкое распространение получили в годы войны слова из заключительного монолога в фильме: «Кто с мечом к нам войдет, от меча и погибнет!». Эта цитата из фильма в литературе о князе представлялась начиная с 1941 г. как пропагандистские плакаты, ее писали солдаты Красной армии в 1944 г. на стенах домов в Германии. Эти слова были, по-видимому, как лозунг, глубоко укоренены в сознании красноармейцев и советского народа. Воздействие фильма «Александр Невский» в 1941—1945 гг. было, конечно же, еще значительнее, чем в 1938—1939 гг.».

Немец Шенк отмечает: «Советский патриотизм в первой половине сороковых годов все больше приобретал черты имперского национализма великорусского образца. Официально он прославлялся как «естественное продолжение русского патриотизма». И Шенк видит в этом преемство русской истории: «Национализированный советский патриотический дискурс об Александре Невском опирался на традицию дореволюционного русского национального дискурса».

Фритьоф Беньямин Шенк пишет и о том, как пламенные революционеры пытались вычеркнуть имя Александра Невского из памяти русских людей: «Коммунистические идеологи различали «хороший национализм» ранее угнетенных и эксплуатировавшихся народов и «плохой национализм» народов, ранее игравших роль «эксплуататоров». На русском народе, с точки зрения большевиков, лежало пятно нации-угнетателя в «тюрьме народов» Российской империи. По этой причине новой власти было ненавистно все то, что ранее свидетельствовало о величии русской культуры и истории. Не в меньшей мере это касалось и персонажей, ранее почитавшихся русскими национальными героями, таких как Александр Невский, Петр Первый или Пушкин, а также идеи «самостоятельной» русской истории или кириллического алфавита, который в долгосрочной перспективе должен был быть заменен латинским алфавитом коммунистического мирового сообщества... Историк Михаил Покровский объявил в 1929 г. «контрреволюционным» даже понятие «русская история». Если за всеми другими народами в СССР признавалось наличие собственной национальной истории, «русская история» должна была раствориться в «истории СССР».

Бойцы и командиры Великой Отечественной,  среди которых далеко не все были верующими, а многие с детских лет оторванными от Церкви, героически, как их предки на льду Чудского озера, сражались и отдавали свои жизни "за Отчизну, за родную русскую землю, за родные поля и реки, за великий наш народ". Стояли насмерть за родную землю под Москвой, в Сталинграде и на Курской дуге, как стояли русские люди в ХIII веке, как стояли под Полтавой, на Бородинском поле.

И не пристало нам, православным, свысока судить о том времени, о тех людях и таких шедеврах, как фильм "Александр Невский". Наши отцы и деды, матери наши этот великий фильм пересматривали не один раз перед войной, затем кинолента в годы войны шла в кинотеатрах по всей стране. И своими подвигами в годы Великой Отечественной войны доказали, что чувство любви к Родине, которое их вело в бой, было самым настоящим, подлинным, а не неким "советским, обезбоженным".

Напомню слова Фритьофа Шенка о том, что "официальное прочтение деяний героя после 1941 г. отличается прогрессирующими националистическими и милитаристскими чертами, а также новой формой сакрализации".

Судя по всему,  милитаризация и национализм, которые Шенк разглядел в этом киношедевре, современному немецкому писателю не нравится. Но прав,  после революционного погрома 20-х в Советском Союзе происходила сакрализация, т.е.  освящение в сознании общества образа святого князя Александра Невского.

 

Александр Невский защищает священное пространство России

Пишет Фритьоф Шенк и о знаменитом триптихе Павла Дмитриевича Корина, созданном в 1942—1943 гг. Павлу Корину, художнику, происходившему из семьи иконописца и писавшему преимущественно на темы, связанные с русским православием, было поручено создать эту картину летом 1942 г., вскоре после учреждения ордена Александра Невского.

Шенк пишет: «На полотне размером более человеческого роста Корин не просто создал первый советский портрет Александра Невского после его реабилитации в 1937 г. Он одновременно стал творцом произведения, которое, наряду с фильмом Эйзенштейна, можно причислить к самым известным и влиятельным артефактам советского патриотизма, относящимся к дискурсу об Александре Невском...»

Немецкий писатель отмечает, что на полотне Корина русская земля изображена, как священное пространство, на защиту которого князь Александр поднимает русскую рать: «На заднем плане картины слева — купола Софийского собора в Новгороде, справа — стилизованное пехотное войско, прорисованное способом, который напоминает изображение воинов на русских иконах. За его спиной — знамя русского войска. Его украшает характерный для икон мотив Христа-Спасителя…

Корин показывает князя как фигуру военную, полководца. Доспехи и меч, шлем и красный плащ указывают на его роль военачальника. Образ излучает стойкость, решимость и готовность к бою. Александр, кажется, загораживает своим телом страну позади него. Указание на святость Александра на этой картине отсутствует. Тем не менее на полотне проявляются многочисленные религиозные черты. Страна, простирающаяся за фигурой Александра, посредством куполов Святой Софии обозначается как сакральное пространство, а войско, которым он предводительствует под характерного вида знаменем, — как христианское боевое сообщество».

Фритьоф Шенк замечательно улавливает, что Корин "воспроизводит светский образ русского военного героя и князя, который бесстрашно защищает от врагов народ, изображенный на триптихе, как священное сообщество и священное пространство родной страны".

 

"Ледовое побоище" Константина Симонова

Надо подчеркнуть, что знаменитый сталинский разворот к русской истории, разрыв с русофобской политикой "пламенных революционеров", обращение к героям русского народа в середине 30-х годов можно заметить и в литературе.

В 1937 г. Константин Михайлович Симонов  пишет поэму «Ледовое побоище». Симонов говорил: «Желание написать эту поэму у меня явилось в связи с ощущением приближающейся войны. Я хотел, чтоб прочитавшие поэму почувствовали близость войны и что за нашими плечами, за плечами русского народа, стоит многовековая борьба за свою независимость».

Позднее Симонов писал о том, как понимал свою задачу поэта и писателя в предвоенные годы: «Думая о предстоящей вооруженной схватке с фашизмом, некоторые из нас обращали взгляды в русскую историю, и прежде всего в военную историю нашего отечества. Размышлениям на эту тему были посвящены в предвоенные годы мои поэмы “Ледовое побоище” и “Суворов”… Работа над ними была тогда существенной частью моей нравственной жизни».

Известный социолог и противник большевиков П.А. Сорокин заметил, что в годы войны Советском Союзе произошли поразительные изменения. В годы очистительного огненного испытания в жизнь общества возвращалась правда о великой истории России.

Сорокин отмечал, что после окончания Второй мировой войны «великие ценности дореволюционной России во всех областях культурного творчества, отброшенные и «разрушенные» на деструктивной фазе революции, были восстановлены и признаны даже в большей степени, чем до 1917 года. Многие творческие лидеры Киевской Руси и Царской России в области религии, политики, военного дела, этики, права, экономики, не говоря об искусстве прославляются как великие творцы и создатели бессмертных ценностей».

Об этом пишет и Фритьоф Шенк: «Советский патриотизм в первой половине сороковых годов все больше приобретал черты имперского национализма великорусского образца. Официально он прославлялся как «естественное продолжение русского патриотизма».

И немецкий писатель видит в этом преемство русской истории:

«Национализированный советский патриотический дискурс об Александре Невском опирался на традицию дореволюционного русского национального дискурса».

Это и было возвращением к истории тысячелетней России, к героям Святой Руси, к памяти предков, созидавших Русь. Наш народ возвращался  к священным истокам народной жизни. Они и стали источником той неодолимой силы, благодаря которой мы одержали Великую Победу в Священной Великой Отечественной войне.

Это была Священная война с силами тьмы, которые стояли за Третьим рейхом, объединившим в походе на Россию всю Европу. И задача была уничтожить русский народ, очистить от русских жизненное пространство для народа господ.

И тогда начался этот разворот, возвращение имперского национализма, преемство русской истории в жизни нашего общества кинокартинами "Александр Невский" и "Петр Первый", книгами о русской истории и русских героях. В поэме "Ледовой побоище" Симонов писал о чувствах русских воинов, вышедших встретить на льду Чудского озера железный клин тевтонской рыцарской свиньи:

Под нами лед, над нами небо,

За нами наши города,

Ни леса, ни земли, ни хлеба

Не взять вам больше никогда.

Пророческими оказались эти слова Константина Симонова. Всего через четыре года русские солдаты, как их предки на льду Чудского,  встали насмерть, сдерживая натиск немецких танковых клиньев. Фронтовой корреспондент Симонов напишет в своих стихах в 41-м: "На наших глазах умирали товарищи, по-русски рубаху рванув на груди..."

Заканчивается поэма такими строками:

Сейчас, когда за школьной партой

«Майн Кампф» зубрят ученики

И наци пальцами по картам

Россию делят на куски,

Мы им напомним по порядку —

Сначала грозный день, когда

Семь верст ливонцы без оглядки

Бежали прочь с Чудского льда.

Потом напомним день паденья

Последних орденских знамен,

Когда, отдавший все владенья,

Был Русью Орден упразднен.

Напомним памятную дату,

Когда Берлин дрожмя дрожал,

Когда от русского солдата

Великий Фридрих вспять бежал.

Напомним им по старым картам

Места, где смерть свою нашли

Пруссаки, вместе с Бонапартом

Искавшие чужой земли.

За годом год перелистаем.

Не раз, не два за семь веков,

Оружьем новеньким блистая,

К нам шли ряды чужих полков.

Но, прошлый опыт повторяя,

Они бежали с русских нив,

Оружье на пути теряя

И мертвецов не схоронив.

В своих музеях мы скопили

За много битв, за семь веков

Ряды покрытых старой пылью

Чужих штандартов и значков.

Как мы уже тогда их били,

Пусть вспомнят эти господа,

А мы сейчас сильней, чем были.

 

Пророчески звучат и эти строки :

И будет грозен час, когда,

Не забывая, не прощая,

Одним движением вперед,

Свою Отчизну защищая,

Пойдет разгневанный народ.

 

Константин Симонов предчувствует очередное вторжение вражеских полчищ на русскую землю:

Когда-нибудь, сойдясь с друзьями,

Мы вспомним через много лет,

Что в землю врезан был краями

Жестокий гусеничный след,

Что мял хлеба сапог солдата,

Что нам навстречу шла война,

Что к Западу от нас когда-то

Была фашистская страна.

 

Симонов уверен в будущей победе над нацистской Германией в надвигающейся на нашу страну войне:

Мы верим в это, так и будет,

Не нынче-завтра грянет бой,

Не нынче-завтра нас разбудит

Горнист военною трубой.

«И если гром великий грянет

Над сворой псов и палачей,

Для нас все так же солнце станет

Сиять огнем своих лучей.

 

Пророческой оказалась поэма нашего замечательного военного писателя-фронтовика Константина Симонова. Как пророчески прозвучали в первые дни войны и слова Верховного главнокомандующего Иосифа Сталина «Наше дело правое, враг будет разбит, победа будет за нами!»

 

"Не может умирать такой хороший князь!"

Кстати, о роли Сталина в создании фильма.

Сергей Эйзенштейн собирался снимать сцены о поездке Александра Невского в Орду за ханским ярлыком и чтобы "отмолить людей от беды". Но князь коварно отравлен в Орде и умирающего Невского, оплакивая, несет на руках народ. И умирает князь, по замыслу режиссера и сценариста, на Куликовом поле.  Завершаться фильм должен был кадрами, на которых умирающий князь сподобился прозреть будущее. Он видит, как на этом поле Дмитрий Донской встречает  Мамая, и ордынские полчища рассеиваются и исчезают.

Конечно, замысел был очень глубокий и верный.  Но Эйзенштейн пишет в мемуарах: «Не моей рукой была проведена карандашом красная черта вслед за сценой разгрома немецких полчищ». Режиссеру передали слова Сталина: «Сценарий кончается здесь.  Не может умирать такой хороший князь!»

Может быть, кто-то не согласится со мной, но, думаю, Сталин рассудил очень верно.  В преддверии войны с грозным врагом это было правильно –   - завершить картину Русской победой. 

Так считал и великий русский актер Николай Черкасов, который писал в  мемуарах: "Картина завершается полным торжеством Александра Невского как народного героя, его величанием, славой.

Такой финал гораздо значительнее. Образ Александра Невского живет в памяти народной как образ великого патриота своей Родины, ее легендарного героя. Став свидетелями его ратных подвигов, зрители должны были расстаться с ним в момент его высшего торжества. Это, несомненно, усиливало идейно-художественное воздействие картины".

После заключения договора о ненападении с Германией фильм сняли с проката по известным причинам. Но в первые же дни войны он вышел на экраны по всей стране, вселяя твердую уверенность в нашей победе.

 

Предатели Твердила и Анания

Автор критической статьи глубоко возмущена антиклерикальной направленностью фильма: «Один из двух предателей, помогающих Тевтонскому ордену завоевывать Русь, — вымышленный персонаж монах Ананий. Подчеркнуто уродливый, одетый в рванину, с повадками то ли холопа, то ли побитого пса».

Не спорю, похоже, что в этом персонаже картины воплотилась на экране идеология "союза воинствующих безбожников". Но я не помню, чтобы этот образ жалкого предателя в сознании людей был связан с образом Православной Церкви.

А предатель боярин Твердила – вполне исторический персонаж. Когда крестоносцы внезапно осадили Псков, дети многих знатных мужей, захваченные в окрестностях города, оказались в заложниках у немцев. Боярин Твердила Иванкович вместе с другими «переветниками» убедили горожан открыть ворота и пустить в Псков ливонцев. «Переветники» убеждали псковичей, что отныне с Ригой и Орденом наступит крепкий мир, немцы будут верными союзниками, помогут защитить Псков от литовских набегов, а в случае нужды и от новгородцев.  «Сам хотел владеть градом вместе с немцы», – написал об изменнике Твердиле монах-летописец.

И бояре, и купцы, которые показаны в фильме как противники войны с Орденом, существовали на самом деле. Это вовсе не дань пролетарскому учению об эксплуататорских классах.

Именно они изгнали из Новгорода князя, победившего на Неве шведов,  чтобы не мешал выгодной торговле с  немецкими городами Ганзейского союза. Точно так же они не давали отцу князя Ярославу Всеволодовичу, разгромившему тевтонов в 1236 г. на реке Омовже, двинуться с полками в Ливонию. Именно такие торгаши не позволили новгородцам прийти на помощь князю храброму Вячко, который защищал вместе с эстами Юрьев. И основанный русскими Юрьев стал немецким Дерптом. Впоследствии государь Иоанн III Великий и его внук царь Иоанн Васильевич Грозный вынуждены будут вести полки в походы на Новгород, чтобы не позволить этим же торгашам оторвать древнюю северную столицу Руси от Русской земли. Историческая правда заключается в том, что в то время простые новгородцы всегда стояли за Москву, а "западники", желавшие уйти на запад в Литву и Польшу, все были представителями боярско-торгового сословия Господина Великого Новгорода.

Могли ли быть в подручных у псковских и новгородских "переветников" какие-то непонятные чернецы вроде Анании? Зная реалии средневековой Руси, вполне мог быть такой чернец, прислужник Твердилы.

Но, повторяю, не думаю, что на отношение к Церкви этот персонаж оказывал особенное влияние даже в те атеистические годы. Тем более, что в фильме черный дым пожарищ в захваченном тевтонами Пскове поднимался на фоне величественных белокаменных русских православных храмов. Этот образ древних русских святынь несомненно оказывал более сильное воздействие на зрителей.

  И теперь об утверждении, что якобы фильм Эйзенштейна  "активно антирелигиозный и антицерковный".

 Вся картина наполнена религиозной символикой, вполне понятной в то время большинству русских людей.  Например, сцена избиения младенцев тевтонами в Пскове явно напоминает избиение вифлеемских младенцев царем Иродом. 

Для верующих православных, да и всех, получивших образование в церковно-приходских школах (а таких в старшем и среднем поколении было большинство), германские крестоносцы, избивающие православных младенцев в Пскове, напоминали слуг египетского фараона и царя Ирода.

А в финале картины Невский произносит следующие слова: «Идите и скажите всем в чужих краях, что Русь жива. Пусть без страха жалуют к нам в гости. Но если кто с мечом к нам войдет, от меча и погибнет. На том стоит и стоять будет Русская земля!»  

Это же почти прямая цитата Евангелия от Матфея (26, 52): «Ибо все, взявшие меч, мечом погибнут».

С тех пор ставшие крылатыми в атеистическом государстве слова «Кто с мечом к нам придёт, от меча и погибнет!» часто приписывают Александру Невскому, хотя в летописи и житии благоверного князя их нет, а прозвучали  они именно в фильме 1938 года.

 

"Образ должен быть светлым, сильным и суровым"

"Личность святого благоверного князя в нем искажена, вырвана из контекста его глубокой православной веры и святости", – утверждает автор критической статьи.

Но давайте послушаем Николая Константиновича Черкасова. Великий русский актер говорит о том. какую задачу ставил ему режиссер: "Образ должен быть светлым, сильным и суровым". Воплотил этот образ в кинокартине Николай Черкасов? Мне думается, блестяще.  На экране мы увидели светлого, могучего, сурового и одновременно великодушного князя-витязя.

Несомненно, Эйзенштейн понимал, что будет снимать фильм о святом Русской Православной Церкви. Чтобы отвергнуть наскоки воинствующих безбожников, Эйзенштейн написал статью, где объяснял, как он понимал святость князя: доведение благородных качеств человека до предела. А разве это не есть один из признаков святости?

 И режиссеру удалось воплотить образ Александра Невского с такой убедительностью, что многие и сегодня именно таким и представляют святого благоверного князя Александра. А Николай Черкасов идеально подходил для этой роли: очень высокий рост, выразительные мужественные черты лица, неповторимый тембр голоса. А в летописи о благоверном князе сказано:

 «Взор его паче инех человек (образ его красивее всех других людей), и глас его — акы труба в народе (голос его звучал, как труба в народе), не обретеся противник ему в брани никогда же».

 

Нечто подобное читаем мы и у Льва Мея:

 

Что за стан, и осанка, и плечи, и рост!..

Да и вправду сказать: благолепнее не было в мире лица,

Да и не было также нигде удальца

Супротив Александра…

А на вече-то княжеский голос — то сила, то страсть, то мольба,

То архангела страшного смерти труба…

 

Помните, как важный китайский чиновник Золотой Орды узнав, что перед ним победитель шведов, говорит: "В Орду поезжай. Большим начальником будешь. Нам воеводы нужны". И величественный Александр Ярославич, возвышаясь над ордынцем, с гордостью отвечает: "Есть у нас поговорка. С родной земли – умри, не сходи". 

А то, что князь в фильме ни разу не осеняет себя крестным знамением, разумеется, досадная примета атеистической идеологии, господствовавшей в СССР. Но вспомните сцену, когда князь Александр под колокольный звон въезжает в Псков после победы в Ледовом побоище, как берет на коня счастливых детей, его светлое сияющее лицо в окружении детских лиц. А великодушие князя Александра к пленным кнехтам… В летописи сказано о нем: "Милостив был паче меры". 

В образе, воплощенном Черкасовым в фильме "Александр Невский", есть все: величественный облик, юношеская стремительность (во время битвы на Чудском озере ему исполнился всего 21 год!) и суровость грозного воеводы,  удаль  могучего отважного витязя и мудрость правителя, есть и благородство, и великодушие.  В чем же здесь православная писательница увидела искажение образа святого благоверного князя? Непонятно.

Николай Черкасов, исполнивший роль Александра Невского, стал не просто лицом фильма. Ни одно прижизненное изображение Александра Невского не дошло до наших дней, поэтому для боевого ордена Александра Невского, учрежденного в 1942 году, был использовал образ Николая Черкасова.

Интересно, что Пасха в 1942-м совпала с юбилеем разгрома тевтонов в Ледовом побоище.  А в 1242-м битва на Чудском озере происходила в праздник Похвалы Пресвятой Богородицы. Не простое совпадение.

 

И несколько слов о том, какие фильмы сегодня снимают российские кинематографисты, находясь, как пишет автор статьи,  "внутри сегодняшнего возрожденного русского православного дискурса".

В фильме орда Москва изображена жалкой деревушкой, в то время как тогда уже Иваном Калитой были возведены мощный Кремль и каменные храмы. А как показана столица могущественной Золотой Орды? Мы видим каких-то дикарей в глинобитных уродливых зданиях-пещерах, в то время как тогда уже в Сарай-Берке были десятки базаров, среди садов минареты, украшенные изразцами. Фильм искажает не только житие святителя Алексия и хорошо известное чудо исцеления Тайдулы,   но и саму историю тех времен, якобы полудикие русские подчинились дикарям монголам. (Об этом подробнее можно прочесть в моей статье "Артхаус по мотивам жития", вышедшей сразу после премьеры фильма.)

Такое же искажение истории и образа святого равноапостольного князя Владимира мы видим в фильме "Викинг".

И образы Александра Невского в фильмах 1991 г. "Житие" и (недавнем) "Александр. Невская битва" разве могут сравниться по мощи и выразительности с образом, созданным Черкасовым?  В киношедевре 1938 г. святой благоверный князь Александр Невский – настоящий образ русского былинного князя-витязя, воплощение лучших качеств русского человека.

 

"Обезбоженный патриотизм", говорите?

Николай Васильевич Гоголь говорил: "Художник не обязан писать о Боге, но он должен писать так, чтобы после его книг хотелось о Боге говорить и думать".

А любое художественное произведение может с полным правом именоваться духовно-патриотическим, если после кинофильма или книги молодой человек готов в случае необходимости встать на защиту Родины. 

И поэтому правомерен вопрос к некоторым нашим православным псевдоревнителям: "Назовите, пожалуйста, хотя бы один фильм, снятый в наше время, время вроде бы "возрожденного русского православного дискурса",  который бы по силе воздействия был равен лучшим кинолентам, снятым в советское время?  Разве современный фильм "Тобол" с безобразной карикатурой на императора Петра Великого можно сравнить с "Юностью Петра" или экранизацией романа "Россия молодая"? Или современный сериал "Екатерина" с советскими картинами "Адмирал Ушаков" и "Корабли штурмуют бастионы"?

А разве можно сравнивать современные "Штрафбаты" и многие другие фильмы о Великой Отечественной с такими шедеврами мирового кинематографа, как "Баллада о солдате", "Судьба человека", "Отец солдата", "Летят журавли"?  Не случайно эти работы советских режиссеров даже папа Римский назвал самыми христианскими в мировом кино. Чтобы фильм соответствовал евангельским истинам, пробуждал любовь и нравственное чувство, необязательно, чтобы с экрана звучала проповедь священника. Поэтому, рассуждая о советском кинематографе, нужно быть осторожнее с такими словами, как "советский обезбоженный патриотизм".

В информационной войне один из ударов направлен на уничтожение архетипа народного сознания, который закладывается с детских лет при чтении русских народных сказок, былин, русскими народными песнями. И поэтому сегодня детям навязывают такие псевдоголливудские подделки, как "Последний богатырь", где благородный герой былин Добрыня Никитич предает Илью Муромца, а положительными героями являются Кащей Бессмертный и Баба-яга, т.е. те, кого в русских сказках называют нечистью. И герои фильма идут по сказочной стране под саундтрек на английском языке.

А снятый в 1938-м атеистическом году фильм "Александр Невский" и сегодня художественными средствами, зрительными образами, былинными характерами героев   возвращает нас к родным истокам, к тому архетипу народного сознания, который укоренен в нашей памяти. И сегодня в противостоянии чужебесию это не менее важно чем в 30-е годы ХХ века.

 

Фильм-кинофреска. Фильм-эпос. Фильм-былина

Не раз приходилось слышать придирчивые замечания различных реконструкторов, которые придираются к различным неточностям, ищут исторические несоответствия в отдельных эпизодах. Замечу, что это художественное произведение, а не историческая реконструкция. Консультантом Эйзенштейна был специалист по истории Древней Руси  профессор Артемий Владимирович Арциховский. В обсуждении участвовали знаменитые ученые академики Михаил Николаевич Тихомиров и Борис Дмитриевич Греков. Сценарист и режиссер, художники по костюмам и декораторы изучали летописи, жития, древнерусские иконы, работали в Историческом музее.

Некоторые киноведы, разбирая художественные особенности фильма "Александр Невский" отмечают, что иконопись и фресковая живопись — один из главных источников в работе Сергея Эйзенштейна.  Прекрасные декорации древнего Новгорода - явно влияние работ Билибина и Васнецова.

Сергей Михайлович делал раскадровку, рисовал эскизы к каждому кадру. И киноведы замечают, что князь Александр часто снят так, что похож на фронтально развернутые фигуры святых, которые изображены на  фресках центральных столпов в православных храмах. Ну неслучайно же в детстве и юности будущий великий режиссер проводил много времени у набожной бабушки Ираиды Конецкой.

Мы помним, что в доме Конецких принимали и калик перехожих, исполнителей старинных песен и русских былин.

И в фильме "Александр Невский" былинные сказы отражены.  В фильме есть и герой новгородских былин Василий Буслай, и  вполне исторический герой Невской битвы Гаврило Олексич.

Степенный, мудрый и спокойный Гаврило Олексич в исполнении Андрея Абрикосова и буйный, веселый удалец Василий Буслай в исполнении Николая Охлопкова – два друга-соперника за сердце новгородской красавицы Ольги Даниловны, два главных героя фильма. 

Буслай говорит Ольге: "Хочешь высокого да веселого – вели мне сватов засылать. А степенного да скучного – вели Гавриле".  А Олексич: "Хочешь битой быть – вели Ваське, а хозяйкой быть – вели мне сватов засылать!"

И ответ Ольги Даниловны витязям, когда новгородцы собираются на бой с тевтонами: "Пусть судьба решит. Кто храбрее будет, тому и сватов засылать!".

А разве можно забыть вдохновенные, одухотворенные лица новгородцев, когда они на вече единодушно откликаются на призыв встать за Русь и  собираются на битву. А в это время звучит песня-гимн:

 

Вставайте, люди русские,

На славный бой, на смертный бой.

Вставайте, люди вольные,

За нашу землю честную!

 

А какой замечательный образ кольчужника Игната в исполнении Дмитрия Орлова. Как он раздаёт все оружие и кольчуги ополченцам: "Все бери, все отдаю!".  И сам немолодой новгородец идет сражаться с врагом, оставив себе последнюю кольчугу, которую не успел доковать: "Коротковата кольчужка. Ну не враг дал, сам ковал!".

И до сих пор помню, как в детстве наворачивались слезы, а в горле стоял ком, когда предатель Твердила наносил Игнату подлый удар кинжалом, и добрый, веселый кольчужник, умирая, вздыхал: "Эх, коротка кольчужка..."

 А как под тревожную музыку всматриваются русские ратники в белоснежный простор Чудского озера, где на горизонте появляется строй грозной тевтонской "свиньи".

И отвечает Буслай воительнице псковитянке Василисе, на вопрос, отводить ли ей обоз: "Умирай, где стоишь".

Также, не сходя с места, умирали наши солдаты, останавливая врага под Москвой, в Сталинграде, на Курской дуге.

И в отличие от критика 30-х годов пламенного революционера Гурвича,   Буслаев для нас герой. И то, как он, оставшись без меча, крушил врагов оглоблей, вызывает чувство гордости богатырской русской удалью. И как смеялись мы в детстве, когда под ударом русской оглобли топорщились из расплющенного шлема усы германского рыцаря!  А сколько бесшабашной удали в сцене, когда Васька Буслаев, разгоряченный битвой, пробив лед, пьет из кадушки воду, желая себе: "Будь здоров Вася!"

Помню тревожное чувство опасности при виде железного германского строя, когда на призыв хриплых рогов и труб рыцари и кнехты мгновенно дисциплинированно выстраивали несокрушимую стену щитов, ощетинившись рядами копий.

В этом эпизоде было уже предчувствие той смертоносной мощи и профессионализма немецкой армии, с которой нам придется столкнуться в 1941-м.

Восхищал подвиг Гаврилы Олексича. Охваченный боевой яростью после гибели отрока Саввы, витязь крушит врага могучими ударами боевого топора,  пробивая брешь, ломая немецкий строй. А затем, закрывает собой князя, принимая на себя удар вражеских копий, направленных в спину Александру.

А как в разгар битвы вылетает перед вражеским строем на огромном белом коне величественный витязь Александр Ярославич, громовым голосом властно вызывая на поединок предводителя тевтонов: "Магистра мне!".

И какую радость и восторг мы, дети, испытывали, когда в упорном поединке звенели мечи и наш князь Александр сначала обрубал один рог на устрашающем шлеме магистра, а затем  повергал его наземь ударом боевого топора. "Наша взяла!" – восклицали мы вместе с князем Александром.

Известно, что в сцене битвы на мечах между Александром Невским и магистром Тевтонского ордена актеров Николая Черкасова и Владимира Ершова заменили дублеры, офицеры-кавалеристы Бучилев и Сурков.  Оба они храбро воевали в годы Великой Отечественной, Сурков стал впоследствии генералом бронетанковых войск. К съемкам фильма была привлечена кавбригада будущего героя битвы под Москвой Льва Доватора.

Николай Иванович Бучилев рассказывал, как снимали поединок: "Мы сошлись в поединке с Сурковым — дублером тевтонца, дрались всерьез, забыв о камере. В какой-то момент меня охватил такой азарт, что я не удержался и со всей силой так съездил по рогам безобразного шлема моего дорогого магистра, что он едва удержался в седле. Сурков долго потом не мог простить мне этого случая".

Надо сказать, что поединок Невского и магистра смотрится замечательно.

А какая радость переполняла наши сердца, когда русичи, сломив, гнали врага по льду Чудского озера!

 Мы видели бесславный конец тевтонов, уходивших под проломившийся лед. Как с бульканьем воды уходил подо льдину в темную воду озера плащ последнего крестоносца. И мы понимали, что эта страшная смерть –   справедливое возмездие врагу, который пришел, чтобы поработить нашу землю.

И сцена после сражения, музыкальная тема которой у Прокофьва называется "Мертвое поле":  звучит печальная русская песня, русские женщины с факелами в руках  ищут на поле битвы среди погибших своих мужей, отцов, сыновей. И Ольга Даниловна находит раненых Буслая и Олексича. И хрупкая красавица, поддерживая,  ведет двух огромных витязей-богатырей, опирающихся на ее плечи.

А возвращение русских дружин с победой в Псков – это всенародная радость победы и одновременно скорбь по погибшим, которых везут на санях.  Домаш Твердиславич. Рядом с санями погибшего воеводы идет жена с детьми. Княжеский отрок Савка, кольчужник Игнат. (Заметим, что в руках у погибших - зажженные церковные восковые свечи.)

Народ по слову князя вершит суд над предателем Твердилой, справедливое возмездие настигает изменника. Кнехтов – "люди подневольные, что с них взять" – новгородцы отпускают. А гордых тевтонских рыцарей "на мыло менять будем", говорит Александр Ярославич.

Обращаясь к псковичам и новгородцам, князь Александр говорит: "Ох и бил бы я вас нещадно, если бы проболтали вы ледову сечу. Не простила бы Русь ни вам, ни нам маломужества. Так о том помните. и внукам своим накажите А забудете – вторыми иудами станете, иудами земли Русской. Слово мое твердо. Нагрянет беда всю Русь подниму. А отвалите на сторону – быть вам биту". – И уже с улыбкой:  "Жив буду – сам побью, а помру – сынам накажу".

Замечательный юмор снимает напряжение, когда раненый Василий Буслаев встает с саней: "Ни те пожить, ни те помереть спокойно не дадут!» – и уступает Гавриле Олексичу право засылать сватов к Ольге Даниловне: "Больше всех Господь охоробрил дочь воеводскую Василису, а за ней Гаврила Олексич шел, в том клянусь народу".

А на удивленный вопрос матери Амелфы Тимофеевны (прекрасный образ актрисы Малого театра Варвары Массалитиной): "Что же ты, люта душа, первым быть не мог?!", Васька Буслай отвечает: "А мой счет с другого краю". – И выводит за руку свою невесту, смущенную псковитянку Василису, дочь псковича Павши, которая в кольчуге и шеломе с мечом в руках храбро сражалась на Чудском озере. И Буслай шутливо обращается к невесте: "Чур, дома рукам воли не давать!".

 И затем, осушив одним духом поднесенную огромную чашу,  Александр Невский возглашает: "А теперь гулять будем!".   И звучит задорная и веселая русская музыка.

 Кинокартина «Александр Невский» – былина, кинофреска и киноопера –    торжественный гимн великому русскому народу. После Великой Победы в 1945-м на плакатах писали "СЛАВА РУССКОМУ НАРОДУ – НАРОДУ-БОГАТЫРЮ, НАРОДУ-СОЗИДАТЕЛЮ".

 Разумеется, не могли в то время показать молебен в благодарность Богу за победу, но все же заканчивается картина кадрами,  на которых русские воины стоят в победном строю, звучит торжественная музыка, и слова, кадр за кадром появляются на экране, утверждая в сознании истину, которая и в ХХI столетии является частью культурного кода Русского мира, Русской цивилизации:

«Но если кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет. На том стояла и стоять будет Русская земля!»

 

Послушать: https://radonezh.ru/radio/2021/09/09/22-00