Церковь запрещает лечиться оккультными средствами: заговорами, гипнозом, магнетизмом. Что это за лечение магнетизмом? На вопросы слушателей отвечает священник Владимир Соколов.

Говорит радиостанция «Радонеж». Православное вещание для России и соотечественников за рубежом.

Добрый вечер, дорогие радиослушатели. Радио «Радонеж» в прямом эфире. Сегодня с вами у микрофона священник Владимир Соколов. Настоятель строящегося храма Во имя святых равно апостольских Кирилла и Мефодия и клирик храма Девяти мучеников Кизических. Вы можете звонить по телефону и задавать свои вопросы. Вы так же можете прислать свои вопросы по интернету и по смс.

Сейчас у нас Петровский пост. И я думаю, самое время поговорить о молитве и о самом посте. Что такое пост и молитвы? Они занимают важное место в жизни христианина. Сам Спаситель говорит о бесах, что «род сей изгоняется молитвой и постом». Но мой священнический опыт говорит мне, что, как правило, мы имеем узкое представление о посте и о молитве, не знаем святоотеческого наследия. Редко можно встретить человека, который знаком с ним. Поэтому давайте сегодня более детально побеседуем о посте и молитве.

Часто пост воспринимается только лишь как пищевое воздержание. Собственно говоря, в этом значении он чаще всего и употребляется Но это означает, что люди так понимают пост. Они знают, что еще нужно воздерживаться от супружеских отношений, от каких-то наслаждений, развлечений, чтения какой-то литературы. Вообще от многого отказаться.

Именно в этом значении отказа, воздержания пост чаще всего и понимается. Но пост имеет не только аспект воздержания. Он имеет еще и аспект положительный. Что это значит? Для чего мы воздерживаемся? И от чего? Ответ таков. Мы воздерживаемся только для того, чтобы сосредоточиться на Боге. Вот это и есть главная задача поста. Потому что человек становится тем, на чем он сосредоточен. В этом смысле молитва есть памятование о Боге. Вот если мы сосредоточены на чем-то мирском, то волей- неволей все наши помышления, весь наш разум, все наше естество посвящено этому. Но тем самым мы нарушаем главную заповедь: возлюби Господа своего всей крепостью твоей, и всем разумением твоим, и всем сердцем твоим. То есть все наши составы должны быть посвящены этому сосредоточению на Боге, на реализации этой любви.

А как реализуется любовь? У того, кто любит, у него любимый -это главный объект внимания, он ему посвящает всю свою жизнь. Вот если юноша влюблен в какую-то девушку, то он день и ночь о ней думает. Но это как бы частный случай. Ведь речь идет о духовном проявлении. Поэтому главный смысл поста- это сосредоточение на Боге, на спасении, на молитве. И тогда пост и молитва действительно делают свое дело. Они могут изгнать род сей, от которого мы все страдаем. Ведь наша брань как раз ведется против духов злобы поднебесной. И молитва очень важна в этой битве. Потому что она является мечом духовным. Слово является этим мечом. Но этот меч обоюдоострый, потому что если мы против кого-то воюем, то мы должны понимать, что, прежде всего, мы должны этот меч вонзать в себя, против своих недостатков.

И вот молитву мы тоже понимаем очень узко. Ведь есть несколько молитвенных ступеней, по святоотеческому богословию, по учению подвижников. Есть такое деление молитв, как молитва внешняя, деятельная и внутренняя, созерцательная. Это главное разделение. Причем святые отцы говорят, что без внутренней молитвы внешняя молитва в лучшем случае бесполезна, а иногда даже и вредна. Вот я когда об этом узнал, меня это потрясло. Как это молитва может быть вредной? Она может быть обольстительной для человека. Я считал, что молитва она сама по себе свята, она сама по себе хороша. Нет, говорят подвижники, она может быть и бесплодной, и даже вредной и вредоносной, ввиду того, что мы не занимаемся внутренней молитвой.

Так и сама внешняя молитва тоже имеет ступени. Есть молитва словесная, когда человек произносит некие слова и вдумывается в них. Есть молитва умная, когда человек сосредоточен особенно на смысле того, что он произносит. Он учится этому осмыслению, делает паузы. Святитель Игнатий Брянчанинов учит нас останавливаться, если мы сбились с молитвы, возвращаться к началу, произносить каждое слово, обдумывая его. Я вот как-то раз присутствовал при молитве старца Кирилла и удивился, что он делает такие паузы между словами. А потом понял, что он каждое слово обдумывает, он его переживает, он как бы останавливается на нем, чтобы не только исчерпать его смысловое содержание, но и впитать еще нечто. Вот, а мы забалтываем содержание текста, что-то такое бубним, не очень нам понятное даже, не вдумываясь, не имея намерения, желания уяснить смысл. Посмотреть где-то, у кого-то спросить, что это означает. Мы полагаем, что достаточно того, что мы это произносим. Нет этого не достаточно, говорят святые отцы.

Существует еще умный вид молитвы, а есть еще умная и сердечная,но опять же внешняя молитва. Это когда мы погружаем ум в сердце, и сердечная такая благодатность она делает это основное содержание более объемным, более широким. Но это опять же внешнее делание. А вот внутренняя молитва- это совсем другое дело. Она всегда умная и сердечная. Но она тоже бывает разных видов. Есть так называемая самодвижная молитва, когда человек, навыкший во всех этих видах молитвенных, обретает дар постоянной молитвы, которая звучит фоном всей его жизни. Что бы он ни делал, он постоянно памятует о Боге, повторяет эту молитву. Она сама повторяется. Он уже без всякого усилия постоянно возвращает и принуждает себя, и тут наступает такой момент, когда эта молитва становится самодвижной.

Так вот, самодвижная молитва- это тоже не последняя ступень. Это умно-сердечная, чистая, созерцательная молитва. Когда человеку смыслы, которые он произносит, раскрываются в некоем необъятном значении, созерцании намерения, воли Божьей. Вот это самый трудный вид молитвы. Он доступен не очень многим подвижникам. Но это не означает, что он вообще недоступен человеку. Ведь мы должны отталкиваться в своей молитве от некого эталона, от некого образца молитвы и стремиться к молитве.

Существует такое мнение, что вообще опасно, вредно человеку мирскому заниматься, например, Иисусовой молитвой. Вот почему-то у подвижников этого нет. Они наоборот говорят, что задача каждого христианина заниматься этим умным деланием. Задача каждого христианина включать эту молитву. Опасность, они говорят, заключается как раз в обратном. Не в том, что мы занимаемся умно-сердечной молитвой, иисусовой молитвой, в том, что мы на внешней молитве останавливаемся. Или она бесплодна, и если мы ее принимаем ее за внутреннюю, то она может стать обольстительной для человека. Он может впасть в прельщение. То есть опасность как раз видится в другом. Видится во внешнем делании. И вот соблазн этого внешнего делания описан в Евангелии. На примере фарисеев, которые занимались таким внешним деланием.

Они исполняли внешний закон, они были примерного поведения. Они внешнюю часть очищали чаши. Но внутри они были полны злых помыслов. Вот этот соблазн описан как некая сущность того, что мы подменяем главное дело нашей жизни. Дело спасения, которое совершается внутри нас, и совершается призываением Бога. И совершается Духом Божьим, исходящим на нас. Мы подменяем его своим человеческим деланием. И поэтому для таких внешних деятелей очень важны алгоритмы. Количество там, когда, что и где прочитано. Но вот у святых отцы я этого не встретил. Святые отцы дают другие рекомендации.

 Ну вот, что касается правила. Часто люди приходят и жалуются, что не вычитывают правила, что не могут его вычитать, что оно надоело им, а что значит вычитывать? Это вот 15 минут есть и я должен вычитать правило. И вот человек строчит, как из пулемета это правило, потому что он должен его вычитать. А вот Феофан Затворник говорит по- другому. Он говорит: вот, у вас есть какое-то время, которое вы можете посвятить молитве. Допустим, 15-20 минут, полчаса или час. И вы читайте пусть несколько молитв, но вдумчиво. Останавливаясь, возвращаясь. Потому что не важно, сколько вы прочитали молитв, а важно как вы их прочитали. Потому что когда мы теряем благоговение, когда мы теряем смысл, это вреднее, чем мы прочитатьне полностью правила. Вот это рекомендация святого отца- подвижника. А у нас задачи несколько другие. Но эти задачи вдруг перестают быть плодоносными, потому что наша молитва становится негорячей, несердечной, она становится скучной для нас. Она порождает внутреннее отторжение, холодность порождает.

 Но с другой стороны, мы можем себя понуждать к такой внешней молитве. И вообще этой внешней молитве посвящать все время и можно впасть действительно в прелесть, потому что будем думать , что мы занимаемся внутренним деланием. Сколько описано таких случаев такого лже-подвижничества в монашестве! Когда монахи занимались внешним деланием, принимали его за внутреннее и впадали в настоящую прелесть. И слава богу, что были люди, которые наставляли их и вразумляли их. А потом они действительно возвращались к настоящей молитве. Так вот, в пост мы, конечно, должны заниматься прежде всего молитвой. Мы должны быть сосредоточены на ней. Мы постом должны постараться отрешиться от всего и постараться, даже занимаясь какими-то обычными будничными делами, приучать себя к тому, что мы должны все время памятовать о Боге. Хоть краткими молитвами молиться. Молиться иисусовой молитвой, размышлять о своей жизни духовной. Быть все время в состоянии сосредоточения на предмете нашего обожания.

 И через это обожание мы будем обоживаться. Прошу прощения за такой каламбур. Но действительно, это известный феномен: на чем мы сосредоточены, тому подобными мы и становимся. Поэтому, кто такие преподобные отцы? Преподобные отцы - это те, кто всю свою жизнь сосредоточили на Боге. Отдали свою волю в полнейшее послушание Богу. И обрели свободу от греха и от страстей. Но молитва должна избавлять нас от страстей. А ведь через страсти враг пытается нас обольстить. Ему не дано права нарушать нашу свободу. Он может только нас совратить, обмануть. И вот иисусова молитва помогает нам защититься от этих козней дьявола.

Мы сами не можем справиться с этими внушениями, обольщениями. Потому что дьявол- это древнее существо, которое гораздо больше нас знает, понимает, разумеет, и своим умом мы не можем с этим бороться. Мы можем бороться только благодатью божьей. И когда мы призываем благодать божию, благодать божия начинает нас врачевать и постепенно изгонять род сей. То есть можно сказать так, что подвижническая молитвенная жизнь как раз и есть род экзорцизма. Когда вся наша жизнь сосредоточена, мы осуществляем первую заповедь божию, потому что мы сосредоточены на любви к Богу. И через эту любовь к Богу мы хотим стать подобными ему. Мы хотим спастись и об этом все время заявляем.

Мы все время призываем Бога и при этом как бы некую декларацию выпускаем, которую и слышит злой дух. Декларацию, что мы хотим быть с Богом.

-У нас есть вопрос. Здравствуйте. Мы слушаем вас, говорите.

 -Отец Владимир, здравствуйте.

 -Да, добрый вечер.

-Благословите.

 -Бог благословит.

 -Отец Владимир, я вот хотел спросить по поводу количественных и качественных изменений. Как известно, есть закон: количественные изменения приводят к качественным. Еще пока трубку не кладите, у меня еще такой вопрос: вот Осипов говорит, что быстро молиться вроде как нельзя, ссылаются на Игнатия Брянчанинова. Но, как известно, Оптина пустынь издала книгу о молитвенных старцах. Как она называется? Я уже забыл. То есть он критиковал как бы молитву странника, которую издала Оптина пустынь. Еще при старцах она издавалась, при Амвросии. То -есть, его смущает скорость молитвы. Но дело в том, как вы говорите, надо медленно вдумчиво молиться? Так? Вникая в слова молитвы, не так -то просто. Наверное, псалтырь для этих целей лучше служит, и священное писание тоже. Это та основа, которая является фоном, на который потом уже иисусова молитва и другие: вечерняя молитва, даже и утренняя, лучше как бы ложатся….

-Просто есть разные виды молитв. Мы сейчас говорим об умной молитве. И святитель Игнатий Брянчанинов говорит, как научить этой молитве. Тут дело не в скорости. Можно и на большой скорости молиться внимательно. Но чтобы научиться и на большой скорости молиться внимательно, нужно медленно учиться этому. Вы знаете, когда пианист разучивает какую-нибудь вещь, он занимается телесным делом. Он превращает телесные движения в некий инстинкт. Так вот, если он медленно это не делает во время многочисленных тренировок, то он никогда быстро не заиграет. Чтобы научиться быстро играть, надо всегда разучивать медленно. Это вот закон такой. Поэтому тут нет никакого противоречия. Можно и на скорости молиться. Но опять же эта скорость соизмерима только со скоростью, во- первых, вашей сосредоточенности и во—вторых, со скоростью вашей возможности это переварить. Возможности человека безграничны с Богом. Но, тем не менее, мы по-детски должны учиться этому. В этом все дело. И тут нельзя давать одинаковые рекомендации всем. Ибо молитва она также индивидуальна, как каждый человек. Одному нужно молиться по четкам, а другого четки отвлекают. Одному надо медленно молиться, а другому надо молиться быстро. Одному надо правила вычитывать, а другому нужно остановиться, из правила нужно брать несколько молитв, если он прочитает их медленно. Эти рекомендации они очень индивидуальны.

-У нас есть вопрос. Здравствуйте. Мы слушаем вас, вы в эфире.

 -Отец Владимир, добрый вечер, это Сергей Павлович из Москвы.

 -Да, добрый вечер.

-Благословите.

 -Бог благословит.

 -Я учился я в МГИМО с конца 70-х по 1983 год. И там уже формировалась солидная, в те даже безбожные годы, община верующих христиан. Научного атеизма там не было, а было много свободы. И нам тогда как раз попали в руки впервые изданные в самиздате представления по умной молитве. И мы их воплощали в жизнь, сидя на скучных лекциях марксистско-ленинской философии. И дело действительно шло. И люди, которые потом даже распределились за границу, ходили там в храмы и продолжают туда ходить. Сейчас они люди верующие. И еще было одно интересное замечание. Хоть в Священном писании говорится: не молитесь на углах улицы, а мы как раз в ту пору, выходя из посольства или из министерства, при виде храма широко осеняли себя крестом, и люди на улице прямо замирали. Видя, что из солидного учреждения выходят православные христиане. Так что, наверное, в ту пору молиться на углах улиц с чистым сердцем тоже приносило пользу. Благодарю.

-Благодарю вас за такое сообщение. Но оно только иллюстрирует то, что говорят святые отцы. Например, Серафим Саровский говорит о том, что любой мирянин, любой христианин должен учиться внутренней молитве, молитве иисусовой. Должен практиковать ее. И мало того, он говорит, что и в миру человек может достигать благодатных состояний, когда Дух посещает человека. И заметьте, что в беседе с Мотовиловым как раз его учит этому. Что когда мы призываем Духа, то верим, что Он придет. И он нам продемонстрировал, что значит быть в Духе, когда Дух приходит. А у нас нет даже дерзновения такого. И когда мы молимся Царю небесному. Но что же мы тогда молимся? Призываем Его и не верим в то, что Он может прийти. И как же после этого нас может посетить Дух?

Но в том то и дело, что вся наша жизнь духовная - она и есть осуществление и жизнь Духа в нас самих. Ничего другого она собой не представляет.

-У нас есть вопрос. Здравствуйте. Мы слушаем вас, говорите.

 -Отец Владимир, здравствуйте, это раба божия Нина.

 -Да, добрый вечер.

-Благословите.

 -Бог благословит.

 -Я вот читаю беседы с архимандритом Рафаилом Карелиным. Вот, в частности, о болезни. Он говорит, что церковь запрещает лечиться оккультными средствами: заговорами, гипнозом, магнетизмом. Мне вот непонятно: магнетизм. Что это за лечение магнетизмом? Если можно, объясните.

-Магнетизм - это нечто вроде гипноза. Влияние какой-то энергии. Когда один человек другого лечит пассами. Знаете, сейчас все экстрасенсы определенные пассы делают силой своего излучения. Вот это и есть магнетизм. Но опять же это надежда на человеческие возможности. Это же не обращение к Богу! Он, экстрасенс, говорит: А вот я соединен с космосом, и я могу тебя излечить. Это соблазн. Святые исцеляли благодатью божьей, которая врачует человека.

-Вы в эфире. Здравствуйте. Мы слушаем вас, говорите.

 -Отец Владимир, здравствуйте.

 -Да, добрый вечер.

-Благословите.

 -Бог благословит.

 -Батюшка, а вот такая ситуация. Если молитва не идет. За человека надо молиться: родственник. Понятно, что когда молишься за кого-то, надо что-то понести. А когда не идет молитва, просто до крови. Кажется, что нечаянно сейчас упадешь. Что тут делать?

 -Да. Вот вы знаете? Иоанн Кронштадтский говорил, что молитвенное делание подобно кровопролитию. Просто до кровавого пота. В каком-то смысле себя надо к этому принуждать. Но знаете, иногда нужно просто перейти к другому виду молитвы. Иногда нужно настраиваться на молитвы. Потому что мы думаем, что мы встали, начали читать- и оно само придет. Нет. К молитве надо готовиться. Вот когда мы хотим помолиться, то надо заранее себя готовить. Нельзя просто от каких-то житейских дел перейти к молитве, надо или постоянно молится, иногда даже выполняя эти житейские дела, и тогда этого перехода нет. Но если мы увлечены какими-то житейскими делами и хотим помолиться, нужно себя настроить. Нужно в себе возбудить это благоговение. Вот это то, что предваряет молитвенное состояние. Это как размышление такое. Размышление должно нас настроить подобно тому, как приемник настраивают на определенную волну. Так и мы должны настроиться. Если наш приемник был настроен на внешний мир, то поворачивая ручку, мы настраиваемся на другую волну. Вот так же как сейчас радиослушатели нас слушают, так можно повернуть ручку и поймать какую-то светскую волну. Но для того, чтобы Радонеж слушать, нужно настраиваться на его волну.

И так же наша душа. Она является неким приемником, который надо настраивать. Я прошу прощения за такое технологическое сравнение. Но. тем не менее. оно имеет место, оно может быть использовано. Потому что наше сознание отформатировано,к сожалению. таким технологическим телекоммуникационным кодом. И мы часто все воспринимаем через некую технологию. Собственно, из-за этого мы хотим и молитву сделать некой технологией. Все время вопросы такие: сколько, когда, где? Какую молитву прочитать? А вот эта молитва? Любая молитва действенна. Любая молитва может быть целительной, может быть чудодейственной. Любая.

Действительно, есть избранные молитвы, написанные по особому поводу людьми духовными, святыми людьми. Но это не значит, что они действуют сами по себе. Они действуют через нас, они действуют по тому, насколько мы чисты. Потому что один человек помолится- и вдруг происходит чудо. А другой помолится- и ничего не происходит в его душе, а происходит прямо противоположное, как говорят святые отцы. Человек говорит: я исполнил правила, я достоин чего-то. Я хочу привести пример из жития Иоанна Кронштадтского. Вот у него была такая духовная дочь игуменья Таисия. И она однажды к нему пришла и говорит: батюшка, я вот игуменья и у меня столько дел, что я засыпаю, а дела у меня еще остаются. Я просыпаюсь, а дела меня уже ждут. Я этими делами поглощена. Все время я должна заботиться о сестрах, у меня много различных послушаний. Я просто не могу подготовиться к причастию, не могу вычитать правила. Как же я буду недостойной причащаться? А он ей задал такой вопрос, которым он просто разоблачил ее: « А что ты думаешь? Если ты прочитаешь правила, ты будешь достойной?» И ей нечего было сказать. Действительно, если мы прочитали правила, то мы считаем себя достойными. Но не в этом же дело! Он ей говорит: наоборот. В состоянии недостойности надо идти. Это состояние недостойности- оно- то как раз и приводит нас к покаянию. Когда мы как достойные идем? Значит, мы идем в некоем страстном обольщении, что мы достойны. Это Бог решает, кто достоин. Поэтому можно сказать: что-то мы не доделали или что-то мы сделали не так. Это приводит нас в состояние смирения. Мы говорим: Господи! Немощен. Помоги, Господи! Мы тогда по -другому взываем. Вот мне один собрат священник рассказывал. Он получил очень серьезный ожог, попал в больницу и лежал в реанимации. И он мне сказал, что никогда в жизни так не молился. Казалось бы, произошло несчастье. Да, он выжил, он выздоровел. Но Господь дал ему возможность другого опыта, другой молитвы. Когда на грани жизни и смерти, человек по -другому молится. Я знаю тоже одного собрата священника, который иногда имел такой дар постоянной самодвижущейся молитвы. Ему наркоз сделали, прооперировали его, а он и под наркозом молился в состоянии забытья. Его даже останавливали наркологи и говорили: вы нам мешаете делать операцию. А ассистент говорил: не мешаете, а помогаете. Так что вот это состояние, когда угрожают жизни, оно возбуждает в нас некий молитвенный пыл. Пост -это и есть некое утеснение, чтобы мы испытывали некое подобие смерти, умирания, утесняя себя. Но утесняя себя, мы мобилизуем в себе какие-то возможности. И это возможности молитвенного призывания.

 -Вы в эфире. Здравствуйте. Мы слушаем вас, говорите.

 -Отец Владимир, здравствуйте.

 -Да, добрый вечер.

-Благословите.

 -Бог благословит.

 -Батюшка, у меня такой вопрос. Возможно, что жизнь сложится так, что мне придется пожить в Болгарии. И мне хотелось бы знать, как там молиться в храмах. Есть ли там христианские общины? Или надо искать русскую миссию?

-У нас есть евхаристические общины в болгарской церкви. Но, правда, в Болгарии есть раскольники. Так что вы просто должны узнать все подробно, потому что с раскольниками мы не общаемся. Но, насколько мне известно, в Болгарии есть и миссия. Неизвестно в каком месте вы будете жить. Но евхаристические общины есть в стране. Поэтому вам надо будет прийти и заявить, что вы православная. И я думаю, что проблем у вас не возникнет.

Этот вопрос еще одну молитвенную тему поднял. Хорошо. Мы пока это отложим, у нас есть другой вопрос.

-Вы в эфире. Здравствуйте. Мы слушаем вас, говорите.

 -Отец Владимир, здравствуйте.

 -Да, добрый вечер.

-Благословите.

 -Бог благословит.

-У меня такой вопрос по поводу креста Андрея Первозванного. Куда его привезут? Мне сказали, что у вас есть информация. Что бы вы могли сказать?

 -Ну, лично у меня пока такой информации нет. Но я думаю, если его привезут, то он совершит, как это обычно бывает, некое передвижение по основным храмам. И, может быть, по основным городам. Но у меня точной информации нет. Но это всегда бывает так. Потому что любую святыню берут для паломнической поездки. Для того, чтобы желание верующих приложиться к святыне было удовлетворено.

 -Ну значит мы возвращаемся к теме молитвы. И у нас есть еще один звонок.

-Вы в эфире. Здравствуйте. Мы слушаем вас, говорите.

 -Отец Владимир, здравствуйте.

 -Да, добрый вечер.

 -Благословите.

 -Бог благословит.

 -Мы были в Лавре сегодня и поминали ново представленного убиенного митрополита Болгарского Кирилла. Вы не знаете, что с ним случилось?

 -Ну, я не знаю точно ли это убиенного. Потому что, по-моему, он просто утонул, занимаясь какой-то подводной охотой. По неосторожности произошло это у него, я подробностей не знаю. Возможно, он был убит, и это как-то обнаружилось. Но, во всяком случае, из средств массовой информации было такое сообщение, что это все произошло во время подводной охоты, которую он очень любил. Возможно, что ему стало плохо, возможно, что кто-то ему помог. Не знаю.

-Но возвращаясь к теме молитвы, понимаете, любая молитва, даже келейная, не может быть вне церкви. Любая молитва совершается в лоне церкви и перед лицом всей церкви. И она всегда как бы она выходит из лона церкви. Невозможно вне церкви правильно молиться. И невозможно правильно молится, если искажено учение. Если искажено учение, или, например, повреждена нравственность, то это отражается на православной молитве. Мы когда спрашиваем о молитве, то вопрошаем: когда молиться, как молиться? Но главный вопрос в том: кто молится? Кто мы перед лицом божьим? Если мы обросли кучей грехов, то, конечно, наша молитва не может быть действенной. Не может быть она такой, как у действенного подвижника, который долгое время очищал душу. Она не может быть такой по существу. Если у нас есть какие-то заблуждения насчет учения. Если мы принадлежим к какой-то другой конфессии, наша молитва не может быть полноценной, не может быть вполне благодатной. Потому что Дух не принимает ересь. Он может действовать только в истинной церкви. Церкви, в которой правильное понимание Бога. Ведь если у нас неправильное понимание Бога, то это образно говоря, неправильный адрес.

Вот вы хотите попасть в гости к кому-то и вам называют неправильный адрес. То есть неправильно описывают того, к кому вы должны прийти, неправильно описывают его облик. И вы, конечно, не узнаете Бога. Поэтому обязательно надо знать правильное учение. И это может быть только в лоне церкви. Надо учиться этому правильному учению. Тогда, исправляя этот образ, мы исправляем и свою молитву. Исправляя свою нравственную жизнь, мы исправляем и свою молитву. И тогда возникает правильное общение с Богом. Но может быть и так. Мы можем иметь правильное учение, мы можем иметь идеальную нравственность. Но мы можем исказить сам образ общения с Богом. Вот как раз то, о чем я говорил. Мы можем внешнюю часть молитвы принять за внутреннюю. И мы будем думать, что мы занимаемся внутренним деланием.

А на самом деле это не внутреннее делание, а внешнее делание. Поэтому мы тем самым тоже искажаем молитвы и можем попасть в прельщение. Очень важно правильное сочетание трех, это правильное сочетание.

-У нас есть вопрос. Здравствуйте. Мы слушаем вас, говорите.

 -Отец Владимир, здравствуйте. Раб божий Александр.

 -Да, добрый вечер.

 -Благословите.

 -Бог благословит.

 -Вот в предыдущих ваших передачах вы рассказывали политическую обстановку в мире. И говорили, что в мире действуют три силы. Ротшильды, Рокфеллеры, а третью я наверное прослушал, не можете еще раз повторить?

-Это мондиалисты, такая папская конгрегация. Это такая ложа, третьи реальные претенденты на мировую власть со своим проектом. Но сейчас они оказались как бы в стороне.

 -У нас тут есть еще вопросы по интернету.

 -Меня оскорбляет облик прихожанок в брюках. Можно ли подать в суд?

 -Ну, я думаю, что вряд ли можно подать в суд. И вряд ли это в компетенции суда. Мы должны просто правильно воспитывать людей. И показывать женщинам, что в брюках нельзя приходить в церковь. Потом тут дело даже не в оскорблении наших чувств. На самом деле это то, что отвлекает нас от молитвы. Сегодня почему-то все женщины надели брюки. Почему? Потому что это выглядит очень привлекательно. Это привлекает мужчин. Знаете, Солженицын описывает такой случай в своем романе. Как одна вольнонаемная в лагере решила в шароварах пройти. Ну, она и прошла в шароварах и через какое-то время была изнасилована. Потому что брюки обтягивают женщину и показывают ее формы, которые должны быть скрыты. В это все дело. А в суд, я думаю, вряд ли можно подать.

-У нас есть вопрос. Здравствуйте. Мы слушаем вас, говорите.

 -Отец Владимир, здравствуйте. Большое вам спасибо за ваш труд, который вложили , не пожалели времени, в эту книгу свою. Конечно, она не оставляет равнодушным. В ней очень много нового, что можно узнать. Вот, по поводу молитвы. Вы сказали, что при неправильном понимании молитвы мы можем исказить и образ божий. А это очень опасно. А скажите, пожалуйста, а вот то, что мы в молитве или в какой-то своей христианской жизни, или в практике своей ждем чудес, ждем активного чуда. Чуда исцеления, плачет икона или мироточит. Это вот постоянное ожидание и жизнь в сплошном ажиотаже относительно чуда. Это неправильное искажение образа, или ожидание ответа, который мы получаем? Вот надо ли здесь быть осторожным?

-Да. И здесь, конечно, надо быть осторожным. Потому что крайности всегда опасны. Они всегда исходят от дьявола. И у нас такое потребительское отношение к Богу. Многие люди приходят в храм тогда, когда хотят что-то получить. А ведь благодатна сама встреча с Богом. Это уже чудо, когда нас кто-то посещает. Когда нас посещает божий Дух. Когда мы находимся в соединении с Богом. Когда мы причастны ему, причастны этой вечной жизни. И эта внутренняя причастность является самой убедительной для нас. Ну, а когда мы ищем чуда исцеления, то возможно, что как раз болезнь нам дана для усиления молитвы. Вот я рассказалте случаи из практики моей, когда я сталкивался с людьми. Да, как молились. Возможно, человеку дано затруднение, чтобы он научился этой молитве.

Молитва связана с нашей жизнью. И наша болезнь тоже связана с нашей жизнью. Если мы неправильно живем, то мы и молимся неправильно. Если мы чего то просим в молитве, то надо понимать, что это возлагает на нас особую ответственность. Когда мы что-то говорим и просим осуществить это. Нам даром не может быть это дано. Нам если и будет дано это даром, то это некий аванс. Аванс, который мы должны пустить в рост. Мы должны, получивши дар, талант, отдать Богу там 30, там 60, там 100. Иначе, какой же смысл давать нам дар? Только для того, чтобы мы его умножили и вырастили. Бог сеятель, и он хочет собрать то, что он сеял, но только умноженное. Любой крестьянин, который сеял, хочет получить урожай, получить прибыль с этого. Так и Бог. Он есть Сеятель, но Он хочет прибыль к этому урожаю. И крестьянин это и есть христианин, тот, кто занимается духовным выращиванием. Выращиванием и умножением духовного. И он сеет в себе Слово и хочет пожать урожай. Поэтому таким образом он сотрудничает с Богом.

 -У нас есть вопрос. Здравствуйте. Мы слушаем вас, говорите.

 -Отец Владимир, здравствуйте.

 -Да, добрый вечер.

-Благословите.

 -Бог благословит.

 -Скажите, пожалуйста, что может быть привлекательного в том, что женщина надела на себя брюки? В таком одеянии она похожа на мужчину.

 -Ну, знаете, если вы сами этого не видите, то объяснить это трудно. Но не привлекательное здесь, а некий момент такого, как бы это сказать, сексуального воздействия. Ведь когда у женщины выделяются какие-то формы, то невольно у мужчины возникает … побуждение, такова его природа, мы все подвержены греху, греховным мыслям, греховным намерениям. И так, как одеваются сейчас женщины, и почти все, что можно в рамках современного приличия, они вываливают наружу. Если вы выходите в город, то вы уже не понимаете, где находитесь. Разве что на каком-то курорте. Раньше так только на курорте ходили, на пляжах. А сегодня это почти что вечерний туалет. Раньше не пускали в рестораны, в кафе, в музеи людей в таком виде, сегодня это распространенная одежда. Но как раз это и является признаком вырождения, если хотите. Потому что скромность украшает женщину, а не плетение волос и не наряды.

-У нас есть вопрос. Здравствуйте. Мы слушаем вас, говорите.

 -Отец Владимир, здравствуйте.

 -Да, добрый вечер.

-Скажите, пожалуйста, вот монголы желтенькие, негры черненькие люди, и русские как бы беленькие. Когда это произошло? Во время вавилонской башни? Когда они ее строили, как бы облако сошло на землю, сожгло людей. И вот они стали не такими. –Ну, понимаете, если Библия говорит так, в потомках Ноя хамиты. Вот они как раз и являются такой расой, которая и включает в себя и желтую и черную расу. Эти расы образовались по божьей воле. Для чего образовались? Может, это какое-то наказание. Мы точно не знаем. Но, собственно, Евангелие исключает расовый подход к людям. Потому что Бог, так как Он это создал, то и принимает всех, независимо от цвета кожи и расовых признаков. Мы видим, например, что есть православные священники черные, есть желтые. Есть китайцы, японцы священники. И христиане есть таких же цветов. Бог принимает всех. Все это православные христиане.

-У нас есть вопрос. Здравствуйте. Мы слушаем вас, говорите.

 -Отец Владимир, здравствуйте. Раб божий Александр.

 -Да, добрый вечер.

 -Скажите пожалуйста, вы не знаете медицинский центр Гриценко? Академика Гриценко?

 -Нет, не знаю. Не могу вам ничего сказать по этому поводу. Вот у нас тут прислали такую реплику: «Не надейтесь, попы, воздерживаться от интимной близости не будем». Ну что ж, это ваш выбор, дорогие мои. Только почему же вы такую декларацию сюда посылаете? Вы хотите, чтобы все вашему примеру последовали? Нет, не надейтесь, не будет этого. Поэтому, как вы говорите нам: не надейтесь, так и мы вам говорим: не надейтесь. Многих людей вы не совратите, потому что люди хотят чистоты. Люди хотят не интимной близости, а божьей близости. Потому что божья близость делает человек другим. А вы настаиваете на греховности человека как на некоем достоинстве. А грех он уродует человека. Поэтому вы уродство хотите сделать красотой. Не будет этого.

-У нас есть вопрос. Здравствуйте. Мы слушаем вас, говорите.

 -Вы знаете, мой дедушка был, наверное, цыган. И у меня довольно большие способности. С молодости я людей сводила. Супруги женились, дети рождались. Это мои друзья были. И до сих пор. А сейчас это переросло в то, что если меня кто-то из моих старых знакомых по институту попросит, чтобы помочь человеку без моего участия. Ну, я просто даю какой-то совет. Например: иди в церковь и всех своих мужчин перепиши, поскольку ты их не помнишь. И после этого кто-нибудь умирает из моих близких. И смертей вокруг меня очень много. Я вот уже порвала буквально со всеми. Вот, не знаю как с этим быть? И молиться- то боюсь, ну просить что- либо. Не прошу…

 -Да нет, просить- то как раз надо. Вы из-за страха теряете молитву. А ведь молитва есть проявление любви, а страх не возможен в любви. Если вы хотите что-то в себе изменить, вы можете изменить только с помощью божьей. Поэтому обращайтесь к Богу, не бойтесь этого обращения. Молитесь, кайтесь и очищайтесь. Это только благодать божья может изменить человека. Не знаю, может на вас наложена епитимья за какие-то грехи, но это другой вопрос. Можно епитимью эту исполнить и приобщаться к Богу. Потому что своими силами человек ничего сделать не может. То, о чем вы рассказали – ну, бывают заблуждения у людей, все мы дети этого мира. И этот мир нам свое нам навязывает. Он учит нас своему. Но мы не должны учиться у мира. Мы должны учиться у святых людей. Мы должны идти за Богом и слышать его голос. Учиться этот голос слышать. Потому что как говорит Христос: овцы мои слышат глас Мой и идут за Мной. И мы должны идти за ним.

-У нас есть вопрос. Здравствуйте. Мы слушаем вас, говорите.

 -Отец Владимир, здравствуйте. Валентина…

 -Да, добрый вечер.

 Я хотела бы сказать и спросить. У пророка Исайи опосте прекрасно сказано, 58-1. Но вы знаете, наверное, лучше не скажешь. А вопрос у меня такой: называют его пятым евангелистом. Меня просто интересует, почему? Он прекрасно трактует о посте. Это наверное важно. Важнее, чем прислали по интернету. Может не надо об этом говорить?

-Ну почему же не надо? Они прислали и поэтому тоже требуют ответа. Понимаете? Может это не прозвучало в эфире, но люди написали не просто так. Они же тоже должны получить ответ. Если мы оставим это без ответа, то они утвердятся в своей правоте и других людей обольстят. А так, кто слышит, может быть, образумится. Почему мы думаем, что это безнадежные люди? Они просто обольщенные этим миром. Что касается пророка Исайи… Почему его называют пятым евангелистом? Ну, потому что он больше всех сказал в пророчествах о Христе. О Его страданиях, о Его воскресении. Он прежде самого Евангелия возвестил о Христе. Поэтому его называют образно пятым евангелистом.

-У нас есть вопрос. Здравствуйте. Мы слушаем вас, говорите.

 -Батюшка, здравствуйте.

 -Да, добрый вечер.

-Благословите.

 -Бог благословит.Слушаем вас.

-Батюшка, я что хотел сказать. Вы все правильно говорите. Но вот что касается темы молитвы- простите меня. Вот есть храм, в который я хожу, даже не храм, а павильон в киностудии. И вот глаза опускаешь или поднимаешь. А на тебя камеры направлены. Открываешь глаза, закрываешь глаза- на тебя кинокамеры направлены, идешь причащаться -опять на тебя камеры направлены, идешь к кресту прикладываться- опять камеры. И во время службы все время какие-то съемки, фотоаппараты, фотосессии какие-то, кинокамеры какие-то установлены. Ну, что это такое?

-Ну вот если вы слышали наш круглый стол, где мы обсуждали возможно ли в храме устанавливать микрофон? Там мы подробно обсуждали технологическую тему. Ведь понимаете, если мы что-то снимаем, то это скорее для новостей. Но это никак не может заменить нам прямое общение- то, что мы увидим по телевидению или на кинопленке. Но это действительно мешает молитве. Но понимаете, сила Духа такова, что она может преодолевать любого рода такие искушения. Человек может в любых условиях научиться молиться. В любых самых страшных условиях.

Смотрите, как многие новомученики попадали в лагерь, где в одном бараке было иногда до тысячи человек. И в таких условиях, где каждый что-то говорит, когда возникают какие-то разговоры, ссоры, там игры, пьянки, курение и так дал ее, они находили возможность молиться. Дух преодолевал это сопротивление. Это кажется страшнее, чем камера. Если нам это сильно мешает, то это говорит о том, что пока наше молитвенное делание внешнее. Нам надо искать внутреннее. Так как внутри это все преодолеваемо. Человек, даже когда он будет со всех сторон обложен телевизорами, на которых будут идти какие-то искусительные передачи, может молиться. Мы можем отделиться от этого.

И вот думаю, что и вы должны этому учиться. Ну, или найти другой храм. Не во всех же храмах установлены камеры! Не во всех храмах происходят фотосессии, и так далее. Вы говорите о каком-то исключении. И даже думаю для самого этого храма, в который вы попали, для него тоже некая исключительная ситуация. Потому что нет такого храма, который стал бы студией. Если это студия, то может быть, это кино снимают? Может вы не туда попали? Не знаю. Ищите в себе внутренние молитвы. Тогда все эти внешние искушения никак не будут на вас влиять.

И я вам скажу так, что любой мирянин, его задача как раз в этом и состоит, в этом и вся трудность. Но в этом- то как раз и залог победы. То- есть, почитайте многие Жития, где подвижники, которые по сорок-пятьдесят лет в пустыне подвизались, были научены Богом. Бог их отводил к каким-то мирянам и показывал, кто выше их подвиг совершил. Этим самым говорится, что и мирской подвиг может быть даже выше, чем подвиг подвижника, который уходит в пустыню. Это понимает церковь, так это понимают сами подвижники. А когда мы сразу же пасуем, то мы отказываемся от того, чтобы взять эту высоту. Ну а если у нас нет другой возможности? Если в тюрьму посадили человека? В тюрьме может человек молиться. Я знаю многих людей, которые сидели в тюрьме. Они мне рассказывали, как они там молились. Лично мне рассказывали. И есть воспоминания многих новомучеников, которые прошли через лагеря, через страшные унижения. Они тоже рассказывали о том, как они там молились. И каковы у них были молитвенные состояния.

Я думаю, что жизнь наша полна таких искушений. И дьявол нам будет их подсовывать на каждом шагу. Но если мы будем сосредоточены на этих искушениях…. Вот опять же возвращаюсь к тому, с чего мы начали. О том, что пост, его главный смысл не в воздержании от пищи, а в объекте внимания. Что мы должны переключить свое сердце и свое разумение. И всю крепость свою переключить на Бога. Вот тогда нам не будут страшны никакие внешние искушения. Тогда всегда внутри нас найдется возможность помолиться.

 На этом мы завершаем наш эфир. Прощаемся с вами до новых встреч.