Перейти к основному содержанию

16:21 28.03.2024

О Церковной Москве минувших лет. Протоиерей Максим Козлов.

16.12.2013 10:34:28

Говорит радиостанция Радонеж. Православное вещание для России и соотечественников за рубежом.

 Радио «Радонеж» в прямом эфире. У микрофона протоирей Максим Козлов. Вы можете звонить по телефону прямого эфира или задать свои вопросы по смс. Надеюсь, все технические сложности устранены, и мы сможем общаться с вами в прямом эфире до конца передачи, не испытывая никаких затруднений. Традиционно напоминаю вам телефон прямого эфира (495)959-59-39.

 Еще раз приветствую вас, дорогие радиослушатели, в этот вечер Родительской субботы. В наше время, когда так много споров, разделений всегда хочется говорить преимущественно о том, что нас объединяет, а не разделяет. В том, в чем мы, православные христиане, вне зависимости от специфики наших личных взглядов по общественным и даже церковным вопросам, наверняка или, скорее всего, будем едины.

 Мне бы хотелось продолжить рассказы о церковной Москве минувших лет. Но сегодняшняя встреча, если мы не успеем, то и какие-нибудь следующие, построить не по хронологическому принципу, а по географическому. Сегодня я стараюсь вам начать рассказывать об одном примечательном уголке Москвы, дорогом сердцу многих верующих москвичей. Ну, а начать этот рассказ позволю себе со следующих строк великого нашего поэта Александра Сергеевича Пушкина:

 Два чувства дивно близки нам —

 В них обретает сердце пищу —

 Любовь к родному пепелищу,

 Любовь к отеческим гробам.

 

Животворящая святыня!

Земля была б без них мертва,

Как опаленная пустыня

И как алтарь без божества.

 На них основано от века

 По воле бога самого

 Самостоянье человека,

 Залог величия его.

 А рассказ будет об одном из московских кладбищ. Немецком Введенском кладбище. Удивительном сокровище, оставленном нам небом. Небом сохраненное, живое свидетельство об истинном православии, о настоящем христианстве. История этого кладбища и удивительна и промыслительна. Предназначенное первоначально в XVIII столетии для погребения инославных, оно с 20-х годов минувшего XX века стало местом последнего упокоения многих замечательных московских пастырей, мирян и монашествующих. Сумевших остаться верными среди смут, неурядиц, среди человеческой жестокости и околоцерковных неправд. И вот при всей необъяснимости внешними обстоятельствами, почему из всех московских кладбищ именно Введенскому немецкому была уготована подобная судьба, есть что-то очень глубокое в той встрече, которая произошла в его аллеях. Там похоронены и французы, воевавшие против России в 1812 году, и те, которые воевали вместе во время Второй мировой войны.

 Немцы, которые были и врагами, и верными слугами русского царя. Там могила была отца Алексея Мечева до перенесения его мощей, доктора Федора Петровича Газа, великой пианистки Юдиной, профессора Казаржевского, священника Владимира Криволуцкого и протоиерея Валентина Свенцицкого, митрополита Трифона Туркестанова, архимандрита Зосимы Захария. И уже из нашего времени близких нам отцов протоиереев Николая Голубцова, Александра Дольского, Бориса Гузнякова, Александра Егорова и многих других.

 Здесь не пусто звучат слова: в путь всея земли, здесь не в дурном примиренчестве, а в таком отпадении от всего, что их на земле разделяло, лежат они вместе. И здесь проще, чем где бы то ни было можно почувствовать, что они и рядом с нами. Они - церковь. И от них не хочется уходить никуда. Они нас не бросят и не отпустят. Вот если мы с вами сядем на трамвай у метро «Семеновская» или от какой-нибудь другой ближайшей станции метро и доедем до остановки «Госпитальный вал», перешагнем порог красного кирпича Немецкого кладбища, то сейчас в эти осенние дни мы вдохнем осенний запах старых аллей. И давайте тут, в радиоэфире, постараемся поставить на кратное время себя обычных и послушаем знакомых мертвецов живые разговоры.

 Но сначала я скажу несколько слов о самом кладбище для тех, у которых, может быть, это первая встреча с ним. А потом мы вместе с вами пойдем по могилкам.

 Немецким оно называется потому, что это было первое кладбище в Москве, которое было определено, чтобы хоронить инославных. Как мне в свое время подсказали разные справочные материалы, в 1772 году, когда в Москве была чума, императрица Екатерина II издала указ, чтобы хоронить здесь довольно многочисленных неправославных, живших тогда в первопрестольной столице. А это по преимуществу были немцы. И, собственно, до революции оно и было кладбищем, где хоронили исключительно инославных: немцев, французов, англичан. Даже тех немцев, которые оказывались в плену в годы I Мировой войны, и кто-то из них умирал в русских госпиталях. Можно внешними обстоятельствами попытаться объяснить, но скорее промыслительно. Вот так сложилось. И вот сейчас мы отчасти можем понять, почему. После революции, начиная с 20-х годов, это кладбище стало ни с каким другим в Москве несравнимо по густоте и частоте захоронений подвижников благочестия 20-го века.

 Я не говорю о Бутовском полигоне, где были массовые расстрелы, а о таких обычных кладбищах. И вот что удивительно. Другие кладбища сносили, а его эта судьба миновала. И, может быть, как-то немножко чувствовалось, что оно безопаснее из-за обилия иностранцев. Потому что Советская власть всегда иностранцев уважала больше, чем своих, даже в те годы. Потом Господь сохранил его. Тут не прокладывали трассы, не рыли тоннели. Потом даже появился мэр Лужков, не стал здесь никаких благоустроительных работ производить. А с какого-то момента, с тех пор, как здесь похоронили его мать, оно было зарезервировано, сохранено, и от вмешательства московских властей тоже. Ну вот, такая краткая вам история.

 А первые захоронения церковных людей здесь появились в 20-х годах прошлого века. И если мы войдем с вами с улицы «Госпитальный вал»- этот вход не считается главным, но сейчас по транспорту большинство людей именно оттуда приезжает, то у входа мы увидим слева на аллее, по которой мы шли, такую часовенку, не выдающуюся по архитектуре. В ней похоронен весьма известный среди верующих москвичей подвижник благочестия архимандрит Захарий Зосима. Фамилия его была Егорченков. А годы его жизни 1850-1936. Как говорит нам церковное предание, он был последним монахом-это предание не зафиксировано ни в каких протоколах- который покинул пределы Троице-Сергиевой лавры, когда ее закрывали после революции. Эта могила реально может быть там, потому что он был лаврским архимандритом еще до революции. Это документально подтверждено.

О дальнейшей судьбе его не слишком много известно внешних фактов. А известно то, что в 1919-1922 годах он выполнял обязанности игумена на Саввино- Сторожевском подворье в Москве. В начале Тверской улицы подворье Саввино-Сторожевского монастыря сейчас заново установлено. Но то, что мы знаем о нем, не по всяким документам, а по памяти церковного народа, оно, может быть, стоит больше всяких важных свидетельств.

Вот я начну с одного такого рассказа. Рассказ этот связан с другим выдающимся подвижником благочестия, кстати, тоже почивающим на Немецком кладбище, митрополитом Трифоном Туркестановым. До его могилки мы еще дойдем.. История эта произошла в 1934 году. И она вполне документальна. Митрополит Трифон служил тогда часто в еще не закрытом к тому времени храме Большого Вознесения у Никитских ворот. Сейчас его знают как один из храмов Центрального благочиния. И вот в какой-то момент он прервал литургию. В этом, кстати, отношении к богослужению митрополит Трифон в чем-то был похож на отца Иоанна Кронштадского. Такой харизматичный человек и пользовался необычными, нехарактерными интонациями. Ну, вот буквально на секунду отвлекусь, чтобы образ яснее стал.

 Наверняка многие из вас видели этюды к картине Павла Корина «Русь уходящая». Там архиерей в огненном пасхальном облачении и на центральном этюде и отдельно изображен. Это как раз и есть митрополит Трифон Туркестанов. Вот кто вспомнит эту картину - представьте себе этот образ. Вот такой был архиерей. И вот митрополит Трифон, прервав литургию, выходит к народу и говорит: я сейчас получил известие, что сильно болен и при смерти мой духовный друг архимандрит Зосима Захарий. А после этого рассказал, как однажды, уже много лет назад, когда он сам еще не был епископом, у него был тяжелый духовный кризис. Так что он даже думал снять сан и вообще уйти из духовного сословия. Ну, наверное, все имеют право на кризис. Даже такие великие люди. И тогда один из его друзей посоветовал ему поехать в Лавру и поговорить с архимандритом Зосимой. Он поехал- и ночь, проведенная в разговоре, абсолютно переменила его внутреннее состояние, После этого он и стал тем, кем он стал. И потом митрополит Трифон сказал: давайте будем молиться, чтобы Господь продлил жизнь этому человеку. Действительно весь храм молился, а старец был при смерти. И он пережил ненадолго, на пару лет митрополита Трифона, который вскорости после этого сам скончался.

 О старце Зосиме осталось много всяких рассказов. Отчасти, может быть, и полулегендарных. Вероятно, это и не очень важно насколько они документированы. Это память народа божьего. Вот один из этих рассказов я люблю больше всех. Вот один необыкновенно трогательный. Он передавался из уст в уста. Я пока еще не знаю, где он написан и опубликован ли в каких-то книгах. Однажды, в годы, когда старец жил на полулегальном положении, в конце 20-х - начале 30-х годов он ходил по лесу в Подмосковье с некоторыми своими духовными чадами. Они беседовали, ну и занимались тем, чем люди занимаются в конце лета. Грибы собирали. И выйдя на опушку, старец сказал: «Господи, ну как хорошо! Все хорошо, но было бы еще лучше, если бы мы вышли к тому краю леса, а там стояла бы на поляне двенадцать белых грибов. Крупных, одинаковых, похожих друг на друга. А в середке стоял бы другой белый гриб, покрупнее да побольше. Чтобы он был среди них как Ты, Господи, а двенадцать грибов как апостолы».

 И вот они выходят к той поляне- а там реально стоит большой белый гриб, а вокруг него ровным полукругом стоят двенадцать грибов поменьше. Тогда он упал на колени, умилился и говорит: «Господи, мы ведь как дети. А ты как детям, что ни попросят- все даешь». Ну, согласитесь, не всякому Господь дает видеть двенадцать белых грибов после такой молитвы. А архимандриту Зосиме Захарию давал. Дошли до него и другие очень простые по букве и по текстам поучения, которые я процитирую. Они, может быть, сами и не очень много могут сказать, в них нет ничего чрезвычайного. Но давайте представим, как они могли звучать из уст старца. Ну вот, скажем, такое.

 «Один Господь судья нам. Он знает все и всех. Чада мои, не садитесь на престол Судии и Создателя, на престол Бога Сердцеведца. Не осуждайте никого и никогда. И даже страшно и подумать, что кто-то из детей моих духовных осмелится это сделать. И еще скажу: не завидуйте никому». Другое его слово: «Мудрость свою надо отдать Господу. Все ему передать. Не стремись к богатству, не ищи ничего на этой земле. Следить надо, чтобы чистота была в душе, чтобы она была вся предана Богу. Не надо лгать, лукавить, унывать. И твердо надо различать разные виды лжи: мыслью, языком, словом, умом и жизнью. Помнить надо, что дьявол - отец лжи».

 И вот еще важные слова: весь мир во зле лежит, но мир- не зло. Вот такие и другие тексты дошли до нас от старца Зосимы. Но прежде чем мы прейдем к другой могилке, я хочу рассказать еще об одном предании. Даже не предании, а таком московском, старыми священниками донесенном, и многими людьми в своей жизни проверенном обычае. Ну, все мы знаем, что у святых есть области, в которых они преимущественно помогают по данной им свыше благодати. Есть такая область и у архимандрита Зосимы. Почему? Никто не знает, но проверено многими людьми, и положительным опытом и отрицательным. Область эта следующая. Когда двое молодых людей определяются в отношении построения собственного жизненного пути, или есть у них какие-то колебания, правильно это или нет. Либо есть сомнения, так или не так, и им бы хотелось это выяснить. Или какие-то внешние препятствия возникают, так вот нужно им вдвоем приехать на эту могилу и там помолиться. Ну, дальше по- разному. Некоторые говорят, что надо просто встать, почитать несколько раз «Богородице Дево, радуйся», попросить своими словами, чтобы по молитвам старца все устроилось. Некоторые еще какие-то способы предлагают…Дело, наверное, не в конкретном чине, а в искреннем расположении сердца. И вот известно, что Господь так посылает, что либо все срастается, и людям становится понятно, что им надо быть вместе. Или наоборот, что не нужно, неправильно это. Нет на то воли и благословения божия. И они тогда расстаются, но не трагически, без злобы, без фатальных катаклизмов, без всяких жизненных трагедий.

 Я могу сказать, что знаю людей разных поколений, которые приезжали, молились и получали ответ. Не все этих ответов слушались. Ведь ответ можно получить как положительный, так и отрицательный. И все равно не послушаться. Но, в общем-то, ответ знали. И потом в жизни своей его могли проверить. Ответ правильный они получили, но по каким-то причинам не захотели его принять. На могилке- кстати, есть надпись такая: Захария, так звали его при крещении, в монашестве Зосима и в схиме вновь Захария. Он прожил 86 лет, совершил много подвигов- и до монашества, и после. Сотворил множество чудес, засвидетельствованных очевидцами. Он трижды видел Троицу, дважды ходил по воде, как по суше и по его молитве воскресали умершие, и многих очищал от грехов. Старец Захарий последним покинул Троице-Сергиеву лавру, когда ее закрывали безбожники. Это подвижник, достойный имени святого. Это действительно так. И не важно, сейчас совершится его официальная канонизация, или когда-то это произойдет, когда Господь этому соблаговолит, может быть, многие годы спустя. Ведь для того, чтобы молиться подвижнику благочестия, знать, что он друг божий, которому ты можешь прибегнуть, не так важна официальная канонизация. И за уже истекшие десятилетия с его кончины, многими и многими людьми это проверено. Не случайно, всякий раз, когда вы придете к его могиле на Введенском кладбище, вы увидите множество свечей, которые горят возле его могильного надгробного креста, и почти никогда не окажетесь там одни. Другие люди будут вместе с вами приходить помолиться и искать помощи у старца.

 Ну как бы нам ни хотелось подольше задержаться на этой могилке, мы сейчас ее на время покинем и переместимся дальше. Неподалеку от захоронения старца Зосимы есть семейная могилка Мечевых. До своего прославления, там имел место своего земного упокоения святой праведный Алексей Московский, Алексей Мечев. Ныне лежащий со святыми мощами в храме на Маросейке, где он и служил. Здесь же, в этой могиле, похоронена его внучка Ирина Сергеевна, дочь священномученика Сергия Мечева, сына отца Алексея, пострадавшего мученически в лагере. Про отца Алексея Мечева я не буду вам сейчас подробно рассказывать, ему много книг посвящено и на Радонеже было много эфиров об этом выдающемся подвижнике благочестия. Я обращу ваше внимание только на одно обстоятельство, с ним связанное. Вокруг отца Алексея и его подвига собрался большой круг людей. Это был подвиг именно собирания церковного, начинавшегося в страшные годы. Сложные были времена. Были внешние давления, были разделения. Кто-то искал компромисса, кто-то уходил к разного рода непоминающим, кто-то смог уехать заграницу. А у отца Алексея Мечева и сходных с ним по духу, они так и назывались: мечевцы, это было собирание сплоченных общин, небольших совсем общин верующих людей. Частые исповеди, иногда фактически ежедневные с еженедельным или даже чаще причащением Святых Даров. Он знал тогдашние обстоятельства жизни, снисходительно относился к тем требованиям, которые можно и нужно предъявлять людям, желающим чаще причащаться.

 Потом это движение в каком-то смысле опишет протоиерей Валентин Свенцицкий. До его могилки мы тоже дойдем, и назовет его монастырем в миру. Вот, люди жили при советской власти, в тогдашней действительности, а по сути дела в душе своей создавали внутренний монастырь. При этом это были люди семейные, у них и дети рождались. Говоря о монастыре, мы имеем в виду, что это был внутренний способ сохранить в себе человека и христианина, в тех уже почти невыносимых внешних условиях. А самого отца Алексея как мы знаем, Господь призвал к Себе до самых страшных гонений. Он умер своей смертью в 1923 году. А вот уж сын его в полной мере испытал все.

 Вот тут в пределах одного захоронения другие близкие похоронены. Ну а неподалеку от его могилы есть одна очень интересная по истории могила инокини Алексия Свет. Вот что о ней известно. Известно очень немногое. Но это очень умилительно. Она была духовной дочерью отца Алексея Мечева. И по рассказу, который я вам сейчас передам, можно понять, что это означало: быть духовным чадом у старца.

 Незадолго до смерти, после какой-то исповеди, он дал ей, может- епитимью, может быть- благословение, которое тогда виделось очень несложным. Каждый день приходить к немецкому кладбищу и кормить голубей. Отец Алексей эту епитимью дал и умер в скорости. А она до 1960 года, в который скончалась, каждый день ходила к кладбищу и кормила голубей, бездомных кошек и собачек. То есть она не посчитала возможным, как это бы сделало бы большинство из нас, пойти к какому-то другому священнику, объяснить свою ситуацию: вот, духовник наложил епитимью, потом скончался. Ну что же мне всю жизнь этим заниматься? При этом она инокиней была то в те годы, когда монастырей уже не было. То- есть, она работала на какой-то работе в бухгалтерии, в каких-то скромных советских органах. И вот всю жизнь, никуда не уезжая, ни в какой отпуск- какой же может быть отпуск, когда такое послушание?- в любую погоду, при любом состоянии здоровья она это послушание исполняла. И мне об этом еще рассказывали люди, которые ее помнили. Помнили эту старушку, которая приходила к Немецкому кладбищу и кормила голубей до глубокой старости, не пропустив ни одного дня.

 Вот думается, что такие примеры напоминают нам об изначальном смысле слова «послушание». Не просто о какой-то внешней дисциплине, которую нужно исполнить, а о том, что здесь на земле соединяет нас с небом. Ну, давайте мы ненадолго прервемся и послушаем песнопение, а потом продолжим наше путешествие по Немецкому кладбищу.

 Продолжим наш эфир и перейдем еще к одной могилке Введенского кладбища. Я вам напоминаю телефон прямого эфира. Вы можете звонить и задавать свои вопросы. Но просьба задавать вопросы, так или иначе связанные с сегодняшней темой передачи. А вот кто желает просить о поминовении и молитве о ближних, то можно это прислать по смс. И мы их тоже добавим к именам.

 Вот мы сейчас перейдем к могиле протоиерея Николая Александровича Голубцова. Тоже другое время, и немножко мы перемещаемся и по десятилетиям, и по географии немецкого кладбища. Хочется рассказать о разных людях. Теперь уже понятно, что о всех рассказать мы сегодня не успеем, но вот еще о двоих-троих сможем. Итак, отец Николай Голубцов. Года его жизни 1900-1963. Один из духовных чад отца Николая Голубцова так рисует его внутренний образ. Есть люди, с представлением о которых совсем не мирится понятие смерти. Когда они умирают- хочется сказать, что это невозможно. Это люди, вся жизнь которых была поддержкой и опорой для других. Люди большой и деятельной любви, теплом и светом которой питались и направлялись множество душ тех людей, которым принадлежит отец Николай Голубцов. Это действительно был пастырь добрый, отдавший всего себя заботе о своих многочисленных церковных детях.

 Он служил в те годы- я немного расскажу его биографию- в храме Ризоположения на Донской улице. Он из тех относительно немногих московских храмов, которые никогда не закрывались. В священники он был рукоположен в зрелом возрасте. Будучи 1900-го года рождения, он был рукоположен в священный сан в 1948 году. Не такую уж большую часть своей жизни пробыл он священником. Прослужил он до самой смерти, до 1963 года, около 15- лет. Но вот удивительно, прошло уже более полувека со дня его кончины, но вот тот дар милосердной пастырской любви, который был ему присущ, собирал людей. К его могиле и сейчас, как придешь- всегда лампада горит, и свечи стоят. Приходят люди. Вот вообще, когда вот так радуешься, на Немецком кладбище невозможно не задуматься, и о следующем тоже, Вот отец Николай Голубцов, я вспоминал сегодня и других священников тоже. Кто умер до войны, кто в 50-60-х годах. Ведь сейчас уже не осталось фактически никого, кто может помнить их лично, кто у них духовно окормлялся.

 Вот, собственно, так церковь и опознает своих святых. Когда память больше, чем воспоминания. Что тебе было дано этим человеком. Когда как апостолы рассказывали о том, что видели своими глазами и осязали своими руками. Об этом мужи апостольские рассказывали, о чем они слышали от апостолов. Так и о святых. Люди рассказывают о человеке, с которым прошла жизнь или часть их жизни. А потом рассказывают те, кто слышал их рассказы. А потом становятся неважны уже и сами рассказы, возникают опыты молитвы этому человеку, этому подвижнику благочестия. Вот так и здесь на кладбище. Те, кто уже физически не мог знать, в том числе- отца Николая Голубцова, знают, что можно прийти и помолиться. И детали уже становятся неважными. Так жизнь становится житием.

 Ну вот все же несколько о жизни. Отец Николай Голубцов до принятия сана работал библиотекарем в ВАСХНИЛ. Ну, для тех, кто не помнит советскую действительность, я расшифрую эту аббревиатуру. Это Всесоюзная Академия сельскохозяйственных наук имени Ленина. Он был образованным человеком. И еще до священства о нем знали и коллеги, и другие люди, что это был такой особенный человек. К нему можно было прийти, и он всегда утешит. У него был удивительный дар слышать других людей и дар утешения. Вот когда у кого-нибудь из сотрудников ВАСХНИЛ возникали проблемы, им говорили: пойдите к Николаю Александровичу, поговорите с ним, и он вам объяснит, что надо делать и как дальше жить. И вот он когда рукополагался и прощался со своими коллегами, он говорил: я по сути ничего не меняю в своей жизни, не меняю рода деятельности. Я просто буду заниматься до конца тем, чем всегда хотел заниматься, и что должен делать.

 Этот дар ему дал Господь вполне и до конца раскрыть в священстве. Я тоже застал людей, которые его помнили, немолодых уже. И один человек мне рассказывал про то время. Вот опять же мы видим, множество людей, 50-е годы, храмы переполнены. В 60-е может, чуть-чуть поменьше, но тоже огромное количество людей. Священники, помимо всего прочего, буквально разорваны немыслимым количеством треб. А на литургии священник, можно сказать, не только духовно, но и физически в те годы отдыхал и укреплялся. Потому что после служения литургии до ночи, соборования, исповеди, сравнить нынешние требы, например, квартиру освятить или автомобиль. Или соборование на дому, отпевание на дому, исповедь, какие-нибудь незарегистрированные крещения. А вот это все представить себе 5-7 раз за день соборовать, да еще пешком, на метро, машины тогда редко у кого были у духовенства. В разные концы Москвы, да еще и власти мешали духовенству подробно общаться с людьми. Может, кроме какого-то узкого круга людей, которые к ним прибились, и с которыми была очень глубокая степень внутреннего доверия. И за этим, конечно, следили тщательно.

 Но вот про отца Николая знали, что он в храмах не держался. Вокруг него всегда были люди. Хотя его там и наказывали и притесняли его деятельность. И помнящие его говорят, что у него был удивительный дар. Вот тот дар, о которых мы читаем в древних житиях. Он мог на исповеди плакать вместе с человеком о его грехах. То- есть не просто от ума или от святых отцов, или даже от духовной опытности дать совет, как исправиться, чем руководствоваться в духовной жизни. А плакал о грехах этого человека. Собственно, кроме этого ничего и не было нужно. К нему шли огромные толпы людей. Просто для того, чтобы он их пожалел этой христовой любовью. И Господь, знающий Своих праведников, дал ему в конце жизни вырасти в еще большую меру.

 Но прежде, чем я расскажу эту историю, я сейчас вспомнил, что об отце Николае пишет Сергей Иосифович Фудель в своих воспоминаниях о церкви. Он пишет как однажды- а Фудель в ссылке жил под Александровом- он приехал в Москву, это был второй день Рождества, и оказался дома в гостях у отца Николая Голубцова. Совершенно уже без сил, это был конец Рождественского поста, Рождественская служба, второй день праздника. И вот потом он, наконец, с матушкой дома- и тут вдруг телефонный звонок, и просят приехать соборовать, исповедовать, причастить старую женщину на другой коней города, там на Арбат. И отец Николай под скорбным взглядом матушки, оставляет домашний стол и отправляется и в праздник на совершение этой церковной требы, последнего утешения. Ну, вот свидетельство Фуделя.

 Ну а теперь к одному из последних жизненных подвигов отца Николая Голубцова. В 1962 году пожелала креститься дочка к тому времени уже давно умершего Сталина небезызвестная Светлана Аллилуева. За ней тогда было довольно пристальное наблюдение, потому что были известные события в ее жизни. Ну, она потом за границей оказалась, и книгу написала не очень лестную о советской действительности тех лет. Ну и все отказывались. Никто не хотел ее крестить, брать на себя ее ответственность. А к кому-то из священников просто приходили и говорили прямо: не надо вам этого. А к кому не приходили, те и сами понимали, что крестить, конечно, надо, но лучше это сделаю не я. И вот отец Николай не отказался. Он ее крестил. Как-то неофициально, без регистрации. И это фактически стоило ему жизни. Последние несколько месяцев превратились для него в натуральную Голгофу. И были действительно восхождением на крест. Собственно, вскоре после этого он умер, скончавшись от инфаркта в 1963 году.

 Ну, вот у нас вопрос. Я долго находил слушателей. И вот вы в эфире.

 -Здравствуйте, батюшка, у меня столько чудес связано с этим именем и с кладбищем! Я коротко расскажу, хотя это очень долгая история. У меня отец болел, ну наш священник, отец Захарий помолился за мое тяжелое положение. И вот там, когда я подошла, помолилась- вдруг мне женщина говорит: там как чудо какое-то произошло. Вот там захоронен Алексей Мечев, я туда пошла и когда я увидела его фотографию, когда заходила в храм, который открылся еще до его прославления, там книги продавали с его фотографией. И я увидела этого человека и как-бы поняла, что я жила в доме 9, а это дом 5, то есть в доме 9 он встречался с Иоанном Кронштадтским. Вот представляете, такая связь необыкновенная. Я потом познакомилась с его внучкой Ириной, чтобы хотя бы доску памятную повесили. Потому что всем вешают, а вот таким святым, чтобы память была значимая- там ничего нет. Как будто это очень трудно сделать. А потом я пошла к отцу Трифону, тому архимандриту, который написал необыкновенный акафист, который всем надо прочитать…

 -Спасибо вам за ваше свидетельство. Только упомянут последний подвижник не архимандрит, а митрополит Трифон Туркестанов. О нем мы не сегодня, но обязательно расскажем, тоже в связи с Немецким кладбищем. Ну, не совсем точно можно сказать, что это ему принадлежит акафист, но действительно это некое предание связывает его, и тоже, наверное, не случайно, с этим молитвенным текстом.

 -А теперь два коротких рассказа. Совсем буквально по именам. Вот недалеко от отца Николая Голубцова есть могила протоиерея Николая Чепурина. Я когда сначала случайно на нее натолкнулся, очень обрадовался, потому что Николай Чепурин краткое время в 1946 году и до начала 1947 года был назначен ректором тогда новооткрытой, возобновленной Московской духовной Академии. Ну, и как всякому преподавателю академии, эта встреча была очень радостна. Некоторые вехи его биографии, которую я сейчас читаю, и, как кажется, через судьбу одного человека проходит некий путь нашей церкви в XX столетии. Годы жизни отца Николая Чепурина -1881-1947 . До революции он окончил Харьковскую Духовную семинарию. Учился в Киевском и Кембриджском университетах. В сане с 1903 года. Возможно, преподавал, имел отношение к Петроградскому богословскому институту в начале 20-х годов прошлого века. Был арестован в 1929 году. Получил восемь лет лагерей. Затем работал в ссылке в биологической лаборатории, в Ташкенте, до 1946 года. В 1946 году возвращается к священнослужению. Назначается настоятелем Пименовского храма, инспектором Московской духовной семинарии. А в октябре 1946 года ректором Московской духовной Академии. Умирает 7 февраля 1947 года.

 Вот, представьте себе жизнь этого человека. Харьковская семинария, два университета, включая Кембридж. Революция, лагерь, ссылка, Ташкент, какая-то там биологическая лаборатория. Уже в очень зрелом возрасте возвращение к служению перед престолом Господь дал в утешение и в награду за все, что претерпел отец Николай, эти полтора-два последних года жизни предстояния перед престолом и будучи старцем по сути дела. А какое ответственное церковное служение в деле духовного просвещения! Вот еще одна могилка.

 А неподалеку от него для меня новое было открытие. Помяну о нем в связи с одной выставкой, которая проходит сейчас в Москве. Похоронен Сергей Николаевич Селицкий, который был иподьяконом патриарха Алексия I и имел причастность еще к патриарху Сергию, к патриарху Пимену. Годы жизни Сергея Николаевича 1915-1994. Сергей Николаевич Селицкий в те годы, начиная с сороковых, занялся делом, которое нам еще только предстоит оценить. Он фотографировал уничтожаемую Москву с одной стороны, а с другой стороны оставил множество фотографий церковной жизни 40-50-60 годов. Даже 70-х годов у него есть еще фотографии. И вот некоторые из этих фотографий чрезвычайно интересны. На них мы можем увидеть восстановление Троице-Сергиевой лавры в послевоенные годы, богослужения в Успенском храме Новодевичьего монастыря в те же послевоенные годы, церковных иерархов и священнослужителей 40-50-60 годов. Среди них патриархи и приснопамятный митрополит Питирим Нечаев. Вот эти фотографии в некоторой своей части сейчас выставлены на чрезвычайно примечательной выставке, которая называется «Молитва во мраке», фотосвидетельства протодьякона Сергея Селицкого, которая проходит в Российской государственной библиотеке искусств. Это на улице Большая Дмитровка, дом 8, и которую я очень советую вам посетить. Несомненно, весьма примечательная выставка.

 Ну что же. Пожалуй, что еще об одном человеке я только успею вам сегодня коротко рассказать. Это протоиерей Александр Толгский, но он заслуживает более длинного рассказа. А сейчас подумаю, что можно в оставшиеся три минуты. Нет. Лучше на вопрос ответим. Слушаем вас.

 -Это Галина Ивановна, Москва.

 -Здравствуйте.

 -Скажите, пожалуйста, я на территории Введенского кладбища прожила почти тридцать лет. И там с левой стороны возле церкви стояла фигура Христа. Очень высокая, метра два высотой, черного цвета. Там стояла кружка, и туда приезжали люди из других городов, поклонялись этой статуе…

 -А потом она пропала…

 -Да. Могу рассказать. Знаю. Значит, власти тогда очень озаботились народным поклонением скульптурному изображению Спасителя, которое стояло на Введенском кладбище, и велели его убрать. Но эту скульптуру удалось спасти. Она была перевезена в Церковно-археологический кабинет Московской духовной Академии. И сейчас она находится там. Когда будете в Троице-Сергиевой лавре и удастся побывать в Церковно-археологическом кабинете Московской духовной Академии, можно там ее увидеть. Это действительно заметно, что персты Спасителя благословляющей десницы, они блестящие. То- есть столько людей к ним приложилось и молилось, что вся скульптура темная, а они сияют. Вот такое живое свидетельство народного почитания.

 Ну вот, только о некоторых подвижниках, почивающих на Введенском кладбище, мы могли рассказать. Ну, даст Бог, будем живы, и Бог нас благословит, мы когда-нибудь продолжим наше повествование и далее.

 А я с вами прощаюсь, дорогие радиослушатели. У микрофона был протоиерей Максим Козлов. Храни вас Господь на многая и благая лета!

Дорогие братья и сестры! Мы существуем исключительно на ваши пожертвования. Поддержите нас! Перевод картой:

Другие способы платежа:      

Добавить комментарий

Plain text

  • HTML-теги не обрабатываются и показываются как обычный текст
  • Адреса страниц и электронной почты автоматически преобразуются в ссылки.
  • Строки и абзацы переносятся автоматически.
CAPTCHA
Простите, это проверка, что вы человек, а не робот.
1 + 9 =
Solve this simple math problem and enter the result. E.g. for 1+3, enter 4.
Рейтинг@Mail.ru Яндекс тИЦКаталог Православное Христианство.Ру Электронное периодическое издание «Радонеж.ру» Свидетельство о регистрации от 12.02.2009 Эл № ФС 77-35297 выдано Федеральной службой по надзору в сфере связи и массовых коммуникаций. Копирование материалов сайта возможно только с указанием адреса источника 2016 © «Радонеж.ру» Адрес: 115326, г. Москва, ул. Пятницкая, д. 25 Тел.: (495) 772 79 61, тел./факс: (495) 959 44 45 E-mail: [email protected]

Дорогие братья и сестры, радио и газета «Радонеж» существуют исключительно благодаря вашей поддержке! Помощь

-
+