23.05.2016 12:09:06
Александр Артамонов
Зав. Кафедрой истории медицины Первого Московского Государственного Медицинского Университета им. И.М. Сеченова, профессор Д.А. Балалыкин рассказывает нам о христианском целительстве. 19-ого мая в Музее древнерусской культуры и искусства имени А.Рулева состоялся тематический вечер. В нем принял участие и протоиерей Александр Салтыков, настоятель храма Воскресения Христова в Кадашах, декан факультета церковных художеств Свято-Тихоновского православного гуманитарного университета.
А. Артамонов: Наша сегодняшняя встреча посвящена тематическому вечеру в музее древнерусской культуры и искусства им. Рублева. В этом мероприятии принимает участие и наш гость профессор Дмитрий Алексеевич Балалыкин, и отец Александр из Никольского храма в Кадашах, посвятивший множество статей иконописи и, в частности, образу целителя на иконах. Перед тем, как перейти к деталям, я все же хотел спросить Дмитрия Алексеевича о том, как ему удалось собрать столь представительный коллектив людей вокруг темы «Образ христианского целителя».
Д.А. Балалыкин: Здесь я не играл какую-либо основополагающую роль. Лавры инициаторов должны по праву отойти к сотрудникам музея. Вообще с музеем и библиотекой интересно, что стало очень много интерактивных встреч. Отец Александр также известен, как декан искусствоведческого факультета Святи-Тихоновского Университета. Когда коллеги из музея предложили мне эту беседу, я как раз сам попросил включения в мероприятие священника. Все-таки я не священник, а искусствовед, и мне как-то проще находиться на научной площадке. В этом смысле любопытно, как сами категории, которые относятся к надмировым понятиям – такие, как категория чуда, например, чудесного исцеления. Да и просто категории мистические, так вот насколько они совместимы с самим образом мыслей и действиями рациональной науки… Такова та тема, которую я намерен обсуждать в процессе нашей дискуссии.
Я думаю, что отображение и искусствоведческого аспекта, и духовной стороны вопроса – все это будет относиться к епархии отца Александра. Здесь, конечно, интересна сама по себе культурная среда, формирующаяся в Москве и регионах, в которых мне довелось побывать. Я имед возможность убедиться в этом в той же Казани, где на первом плане музеи, выставочные залы и библиотеки. Чрезвычайно важно, что таких мероприятий стало в последнее время просто много. На правах пример. У меня была возможность высказаться с христианской точки зрения о таком чувстве, как любовь и об идеалах медицинской профессии. Такая дискуссия состоялась в Тургеневской библиотеке. Там нас «скрестили» с известным искусствоведом профессором Шайтановым, президентом российского Букера. У меня в ходе дискуссии не создалось впечатления, что профессор – человек церковный и православный. Мне показалось, что он в большей степени спокойно относиться к религиозной проблематике. Он – тонкий критик и великолепный знаток английской средневековой поэзии. Такие дискуссии позволяют представить самой широкой аудитории нравственные идеалы нашей профессии и сопоставить их с религией, что крайне важно! В ходе той дискуссии мы последовательно рассмотрели такие темы, как «любовь», «война» и «смерть». Согласитесь, что для христианина культурологический и нравственный аспекты этих категорий - благодатнейшая почва для размышления и дискуссий! Ровно также важно рассмотреть проблему духовного и целительства в ходе нашей дискуссии в музее им. Рублева. Даже сейчас уже возникает множество соображений:
Во-первых, сама тема целительства, которая, с учетом социальных реалий сегодняшних дней, преломляется в оккультизм, в соответствующие практики, в объявления с рекламой подобного рода услуг. Мы знаем о такой скверне и внутри нашего православного сообщества, общин, когда человек называет себя верующим и после этого задает такой вопрос: «А нет ли сильных старцев, снимающих порчу и наводящих здоровье?!!» У нас же вечно объявления об услугах какой-нибудь потомственной православной колдуньи! Какое же дикое болото в головах у некоторых людей! С такими людьми надлежит вести диалог, чтобы справиться с таким дремучим подходом!
Но что такое древнерусское искусство в принципе? Это одна из скал, на которой зиждется наше культурное мировоззрение. Три недели назад побывал у нас в Первом Меде с рабочим визитом профессор из Великобритании. И в благодарность за его труд в течение 10 дней, мы устроили ему экскурсию во Владимир и Суздаль на выходные. Он успел застать огромные по масштабу росписи Рублева в Успенском соборе Владимира. Но Вы бы видели этого чопорного англосакса, члена Британской Академии, который задыхался от восторга! Не могу забыть и горящий взгляд его ледяной супруги – ее лицо буквально пошло красными пятнами при виде росписей от переполнивших ее эмоций! Мы должны осознать истинное место древнерусского искусства в наших истории и искусствоведении. Это, представляется мне, повод для разговора.
Удивительно также, как теперь проходят подобные предстоящему нам мероприятия: приходит масса людей – 50-60-100 человек! Очень много молодежи!
А.А.: Удивительно также и то, что медики – одна из немногочисленных профессий, увековеченных на иконах. У нас много икон святых с воинственной атрибутикой – щиты, мечи и даже копья у Дмитрия Донского, Святителя Николая, Архистратига Михаила, Александра Невского и т.д. Но вот медики имеют свой так сказать патронажный образ. Это святой Пантелеймон с увековечиванием всей медицинской атрибутики: ларец с лекарствами, скальпель…
Д.Б.: А я Вам скажу, что даже очень серьезный мужчина мой 7-летний сын, который уже и алтарничает в храме на Воробьевых, всегда останавливается при входе в храм перед образом свт. Пантелеймона. На образе можно четко разглядеть три флакона. Сын долго стоит перед этой иконой и обычно комментирует, от какой болезни каждый флакон. Он также четко ассоциирует скальпель с работой своего деда, моего отца, известного хирурга. Итак, с моей точки зрения, икона – проводник в мир.
А.А.: И тут я могу только порадоваться тому, что отечественные медики стали отходить от западного, инструментального отношения к профессии врача. Нередко на Западе тело воспринимают, как бездушную машину, а врача назначают просто механиком, призванным эту машину чинить время от времени.
Д.Б.: К этому склонен любой врач, и тут дух захватывает от возможностей. Это ощущение себя неким демиургом, носителем сакрального знания, над которым не властны века. И ты можешь менять жизнь человека. От этого наступает колоссальное опьянение. У кого-то оно проходит, а у кого-то надолго остается. Особенно это касается хирургических профессий. Потому что у пациентов повышенное почтение к тому, кто способен что-то отрезать и вылечить. А простой доктор для них человек, который просто назначил им препарат, который они, дескать, и без него могут купить. Отсюда и проистекает механицизм. Я бы не стал говорить, что он западный или восточный.
А.А.: Есть еще и один аспект в Вашей профессии: Вы имеете отношение к тайне Божией. Ведь большинство людей занимаются плодом человеческого разума: нашими отношениями, изобретениями – машинами, кофеварками, компьютерами. Все эти изделия конечны. Они понятны человеку, так как он сам их создал. А вот люди Вашей профессии лечат то, что человек не создавал – человеческое тело, возможности которого нам не до конца, мягко говоря, известны. Об этом надлежит помнить, дабы, как раз, не ощущать себя этаким демиургом.
Добавить комментарий