Иконопись в Царской башне

Слушать: http://radonezh.ru/radio/2016/02/05/22-00.html

Академик Академии художеств Д. Белюкин и иконописцы С. Ржаницына, Д. Иванников и А. Чашкин в гостях у Е. Никифорова.

Е.Н.: Здравствуйте, дорогие братья и сестра! У микрофона Евгений Никифоров. Сегодня у нас в студии много гостей -  художников. Вы не сможете их увидеть, но только, услышать, потому что наша телестудия не вместит столько  народу. Итак, сегодня у нас - народный художник России, академик Дмитрий Анатольевич Белюкин, Светлана Алексеевна Ржаницына, Денис Иванович Иванников и Александр Иванович Чашкин. Они -  художники - иконописцы. Дмитрий Анатолиевич  является членом братства студии им.Грекова, т.е. представитель большого, монументального искусства, хотя он мастер и малых жанров. Слава Богу, благодаря  стараниям прежнего руководства РЖД и благодаря усилиям руководства  нынешнего, которое подтвердило ваш  мандат,   существует чудесное, огромное помещение, где могут выставляться русские мастера живописи. Друзья мои, не забывайте этот адрес. Галерея открыта практически всегда. Она находится в Царской башне Казанского вокзала. Выходите на станции метро «Комсомольская», в сторону Казанского вокзала -  а там уж Царскую башню найдете, на то она и башня, что  видна отовсюду. Итак, Дмитрий Анатольевич, во  – первых, поздравляю с продолжением деятельности галереи и одним из событий, которое там произошло. Это была выставка иконописи. Как пришла такая идея? Еще раз повторяю: вы художник из другой области, не иконописец, это традиционная классическая живопись, русское реалистическое искусство.

Д.Б.: - У нас уже проходили выставки иконы, и в частности - персональная выставка Александра Ивановича Чашкина, потом были иконописцы Ярославля. Но выставки такого масштаба у нас не было. И мне очень приятно, что инициатива выставки исходила не от галереи, не от меня лично. Как, например, мы инициировали выставку ко дню Победы, посвященную Великой Отечественной войне и явившуюся событием 2015 года. Это был серьезный труд совместно общественности и РЖД. Огромный проект. А здесь я практически получил проект готовый, готовых мастеров и пришел на открытие как зритель. Это самое лучшее состояние -   наслаждение.

Е.Н.: Понятно, хочется иногда немножко расслабиться, когда есть, кому поработать, кроме тебя самого.

Д.Б.: Я посмотрел, как проходит развеска, успокоился, что не надо затыкать дырки, помогать или спасать.  Все было великолепно организовано.

 Е.Н.: Кто тогда организовал все это, потому что профессиональных деятелей, галеристов, скажем так, в нашей области немного?

Д.Б.: С просьбой показать работы лучших современных иконописцев России  ко мне обратился владыка Панкратий, игумен Свято – Преображенского Валаамского монастыря. И, наверное, поэтому Божье благословение было на этой выставке, и она прошла легко и просто. Может и были какие - то организационные вопросы, которые решал Сергей Чапнин как куратор выставки, или Ирина Константиновна Языкова, может быть, у них были трудности, но я получил уже готовый продукт и повторяю: получил как зритель истинное наслаждение. Потому что, конечно, я живописец, но в другом стиле. Я ходил и просто таял от наслаждения. Как писала Анна Петровна Керн: «Истаивал от наслаждения». Разные стили, разные мастера, разные подходы, но все очень талантливо. И как было в своё время  на выставках передвижников XIX века. Или на больших выставках, которые организовывал Союз художников СССР в большом Манеже. Мы помним это время. Когда работа, может быть, не блестящего мастерства находила свое местечко, и они тоже как -то вплетались в общий букет. Да еще участвовала гильдия храмоздателей. Там были небольшие макеты храмов  - это было событие. Кстати, у Владыки не пропала идея издать каталог выставки, потому что действительно, сбор икон в одном месте показал, что это достойно и даже еще, быть может, это Владыка расскажет лично. Есть идея начать собирать, формировать коллекцию в Музей современной иконы.

Е.Н.: Есть музей на Гончарной улице. Правда, это не музей современной иконы, но очень хороший частный музей русской иконы.

Д.Б.: Прекрасный музей, там роскошная коллекция, и, действительно, музей сам по себе уникальный.   Там не только иконы, есть и древности других эпох и других стран.  Но здесь идея сохранить икону, чтобы не просто она была затемненная, в храме, со свечками.  Мы знаем, что в Великий пост, когда гасится свет -  никто уже икону не разглядит. Да, понятно, что к ней прикладываются, она становятся намоленной, но для современных произведений впервые прозвучала мысль, что  современная икона может иногда экспонироваться в музеях и  вообще занимать там место.

Е.Н.: Есть Музей современного искусства -  громадное здание, которое я не знаю, какого  подчинения - федерального или московского. Но там  - никому не нужное актуальное искусство. Вот честно скажу: на Западе, когда входишь в Ватиканский музей  - там тоже надарили Папе немереное количество "современного искусства". Совершенно жуткие, экспрессивные фигурки. Всё это Папе нужно где - то хранить. И есть отдельный отдел современного, не хочу даже сказать церковного -  христианского, скажем так, искусства. И вот я смотрю -  народ глянет туда, подумает: Господи, помилуй! -  и пойдет дальше. Туда никто и не заходит. Вот здесь имело бы смысл  - то ли в этом музее, есть же музеи современного искусства, а икона  - это современное наше живописное искусство  - попросить место? Короче говоря, это дело того же Сергея Чапнина  - продюсера выставки.  Пусть потрудится, тем более, что у него сейчас стало больше свободного времени. Все мы знаем, что он ушел из Издательского совета и стал немножко свободнее. Может, эта выставка послужила тому, что он смог поработать в этой области? Спасибо большое. Я хотел, чтобы к нашему разговору, ещё до того, как мы приступим уже к конкретному обсуждению с художниками этой выставки, присоединилась бы Екатерина Дмитриевна Шеко, которая недавно у нас была. Она одна из редких людей в нашем художественном сообществе, которая является искусствоведом в области иконописи. Потому что у нас профессиональной критики церковного искусства практически нет. А она руководитель кафедры иконописи Свято - Тихоновского университета и по должности должна рассказывать своим студентам о выставках. Екатерина Дмитриевна, приветствую Вас, это радио «Радонеж». Сейчас мы сидим среди замечательных художников: у нас академик Белюкин, Светлана Алексеевна Ржаницына, Денис Иваныч Иванников, Александр Иваныч Чашкин. И мы обсуждаем выставку, которая прошла в Царской башне, в музее академика Белюкина. Вы были на этой выставке и я бы хотел, чтобы вы поделились своим впечатлениями о ней.  

Е.Ш.:  Я вообще приветствую выставки церковного искусства, потому что общественность должна это видеть, это должно обсуждаться.  Причем, конечно, очень важно, чтобы обсуждалось и духовно тоже, потому что наша общая проблема и общая забота  - о том, как будут выглядеть храмы и как они будут наполняться. Потому что для молящегося, как мне кажется, небезразлично, на какую икону молиться. Художники освоили различные виды золочения, прекрасного, качественного, глянцевого письма. Все блестит, все ровно, все гладко. Но при этом забота о художественном образе ушла на какой- то десятый план и об этом мало кто думает. И очень хорошо, что проходят такие художественные выставки, где можно увидеть более вдумчивые, более тщательные работы. И духовенство, и православный наш народ может это посмотреть.

Е.Н.: А ваше личное впечатление об этой выставке?

Е.Ш.: Мое личное впечатление -  что технология освоена, образцы все перекопированы от и до. И теперь встает следующий вопрос:  как же мы будем развиваться дальше? Те примеры, которые видим -  они немногочисленны -  они отступают от каких  - то близких образцов, но  все -  таки очень спорны. И вот именно это и нужно обсуждать, как мне кажется.

Е. Н.: Спасибо. А сам уровень представленных работ?

Е.Ш.: Уровень прекрасный, и технологии все освоены, все представленные работы -  это работы мастеров. Но следующий вопрос возникает с точки зрения именно церковного искусства, с точки зрения цели не просто украшения храма.  Это именно моленные образы -здесь уже следующий вопрос. И его обязательно надо обсуждать.

Е.Н.: Спасибо большое. Это было мнение Екатерины Дмитриевны Шеко, руководителя кафедры иконописи Свято - Тихоновского университета. Вот я сразу же к Вам, Светлана, в таком случаи переадресую вопрос. Потому что вы как раз и пробуете себя в новой иконе, которая не столько копирует образцы, сколько пытается развивать образ церковного искусства. Что  бы Вы ответили на эти возражения, пожелания Екатерины Дмитриевны?

С.Р.: Я вполне с ней согласна, все это нужно обсуждать. Я критически отношусь к своему искусству и положительно  - к искусству коллег, современников.  Эта выставка мне очень понравилась. Я считаю, что такие выставки должны проходить регулярно, и это очень важно, что их видит народ.  Это, может быть, к иконописи, к искусству не имеющая никакого отношения, даже к церкви не имеющая никакого отношения своего рода проповедь.

Е.Н.: Т.е. проповедь вне церкви?

С.Р.: - Да, я думаю. И мнение такого народа мне как раз важно было услышать. Он, этот народ,  не видит разницы между традиционной иконой т.е. между копийной иконой и  новым словом, потому что это все обсуждение на уровне нас, специалистов. Для них было всё традиционно, там не было ничего авангардного. Я слышала мнение, что сперва народ боялся идти, что современная икона -  что это что -то такое католическое. Были рады и довольны, что все традиционно, очень живо, очень глубоко. Потому что чувствуется, что собрались те художники, которые не делают поверхностно, именно те, которые следят не только за техникой. Как Екатерина Дмитриевна сказала: не только за тем, как золото положено, как лак положен -  хотя это тоже очень важно.

Е.Н.:. На этой выставке все было профессионально безупречно.

С.Р.: Было безупречно в плане искусства, но ровное золото - это не всегда искусство. Должен быть виден труд художника, изображение не должно быть наложено современными методами, это не шелкография. И там все было видно. Конечно, видно было, что перед вами - действительно произведение искусства, а искусство всегда содержательно, и не может быть чистой формой. И икона  - это такое же искусство. Конечно, со стороны простого народа есть некоторый страх восприятия иконы как искусства, для них это все - таки сакральный предмет.  Поэтому они немножко боятся, склоняют голову -  это очень хорошо.

Е.Н.:- Я   сам -  простой народ, я тоже шел с большим предубеждением всегда думаю: вот, новое слово, все начинают заниматься самовыражением, вроде того, что католики там у себя Папе надарили. Пришел я на эту выставку – и у меня  не было возражений, у меня были развеяны все предубеждения. Я увидел, что это -  произведения иконного искусства -  раз; современных профессиональных живописцев -  два; и в - третьих,  сотворенные верующими, церковными людьми. Наверное, это главное качество?

С.Р.: - Конечно, конечно. Без личного опыта церковного, опыта молитвы, никогда не напишешь икону, как бы хорошо ни знали технику, как бы ни возможно было копировать -  это видно сразу. Каким бы талантливым художником ни был бы. Да и более того -  мы воспитаны с детства, нам еще преподаватели объясняли, что хороший художник не может быть злым, он должен быть добрым.

Е.Н.: А что вы заканчивали, кстати?

С.Р.: Я окончила Московскую среднюю художественную школу при институте имени Сурикова

Е.Н. А почему выбрали иконопись?

С.Р. Наверное, влияние наших преподавателей. У нас были в советское время верующие преподаватели: Сергей Иванович Никифоров -  по рисунку и по живописи, молодой Сергей Николаевич Андрияка -  тогда уже харизматик. Он водил нас в Третьяковку, мы учились напротив Третьяковки, мы были воспитаны на древнерусской живописи, он нам доказывал ее красоту. Но, естественно, мы не учились, как сейчас учат вместе с Александром Иванычем поколение старших иконописцев,  мы не прошли школу, которую проходит сейчас молодежь. Школу уже иконописную непосредственно, где очень долгие штудии техники, штудии копирования. Это очень полезно. Наша живопись немножко, конечно, не похожа на живопись современного иконописания, как замечательно пишут в Лавре. Нельзя сказать, что это копийные вещи. Они пишут, в общем- то уже в стилизации, может быть, исторической стилизации. Не знаю, правильно это, неправильно  - об этом можно говорить, можно спорить, но, тем не менее, они творят.

Е.Н.: Там живое человеческое чувство есть

С.Р.: Да, да

Е.Н.: Денис Иванович, а  вы как пришли к иконописному искусству?

Д.И. Я, честно говоря, шел целенаправленно, и поэтому сразу после окончания школы поступил в Свято - Тихоновский институт, проучился там какое- то время, потом учился в Российском Православном университете под руководством Александра Ивановича Чашкина, окончил его, и занимался, и до сих пор занимаюсь монументальным искусством т.е. росписями храмов, а сейчас -  мозаикой. Сейчас я возглавляю Московский мозаичный цех, который на выставке представлял, пожалуй, такой необычный вид мозаики.  Это станковая мозаика на доске.  Мозаичные иконы были довольно распространены в византийскую эпоху, а сейчас это утраченная техника, утраченная история вообще. Нам удалось сделать пять икон специально для выставки

Е.Н.:  Но вы сделали легко, свободно, непринужденно, нет ученичества, видна традиция, видна техника, хорошие исходные материалы.  То, что вы сделали  - это продукт зрелого творчества, профессиональной мозаики.

Д.И.: Даже была попытка немножко поэкспериментировать, в частности, на иконе преподобного Онуфрия, которая там была представлена. Я специально избавился от фона как такового, т.е. фоном там являлась доска. Это тоже некий вызов, потому что в иконе фон всегда ассоциируется с  фаворским светом как символом. Но здесь нужно изучить житие преподобного Онуфрия, чтобы понять, почему и как это получилось. Здесь были ассоциации с распятием, с гробом…..

Е.Н.: Мозаика - это дорогое удовольствие; дороже, чем икона; дороже,  чем роспись храма.

Д.И.: Мозаика  - это интересно, прежде всего.

Е.Н.: Это я понимаю. Я к чему веду? Заказчики на мозаику есть?

Д.И.: Да, как ни странно, есть. Не так много, конечно же, тем более  - в условиях кризиса сейчас гораздо меньше. Но, тем не менее, конечно же, есть.

Е.Н.: Но мозаика дороже? Я прав?

Д.И.: Да, дороже. Постольку, поскольку сама стоимость материала выше.

Е.Н.: - А намного? В два раза, или на десять, двадцать процентов? Чтобы сориентироваться?

Д.И.: - Думаю, что раза в два  - точно.

Е.Н.: Недавно Святейший Патриарх освящал Покровский храм в Ясенево. Он весь в мозаиках, и это производит впечатление - АХ! И Святейший Патриарх так и сказал: это, наверное, самый благоукрашенный храм в Москве.

Д.И.: - Он производит очень большое впечатление. Дай Бог здоровья отцу Мельхиседеку.

Е.Н.: Спасибо ему за это невероятно дорогое,  красивое сооружение.  Как вы считаете, там удачный проект?

Д.И.: В целом  -  да. Потому что другого храма такого масштаба у нас в стране нет. Если только Спас- на –Крови в Питере -  единственное, что приходит на ум. София Киевская -     там гораздо меньше мозаики. Да и она в другой стране. Поэтому  - да. Это действительно удачный проект.

Е.Н.: - Просто историческое достижение. А что касается качества? Мне отец Мельхиседек  говорил: работали, помогали, хотя и  в качестве подмостерьев,  прихожане храма. Вечерами приходили. Я был  там, это чудесно, когда сидят при лампочках клеят девочки, бабушки, мальчики, мужчины - все вместе. Прихожане  - непрофессиональные люди, но под руководством профессионалов, конечно. Это чувствуется -  дилетантский, непрофессиональный подход?

Д.И.: Конечно же  - да. Когда начинаешь разглядывать, вглядываться -  видно, что иногда люди собирали, не понимая, что они делают. Но в целом, мозаика  - это такое искусство, где  иногда можно спрятаться за этим: АХ!

Е.Н.: Но главное - все это кружево не мешает молиться, но  поразительным образом сосредотачивает.

Д.И.: Все основные образы сделаны, в основном,  на высоком качественном уровня, профессионально, и, видимо, поэтому складывается такое ощущение.

Е.Н.: Теперь к вам вопрос, Александр Иванович. Вы преподаете людям, которые, Слава Богу, имеют возможность с младых ногтей получать церковное понимание церковного искусства в отличие от того, как были воспитаны Вы сами  или Светлана Алексеевна, как она призналась. Как Вы шли к иконе?  И следующий вопрос: Чего Вы достигли в результате и что даете своим ученикам?

А.Ч.: Вышел я к иконам как бы случайно, хотя, как известно, в христианстве и православии ничего случайного не бывает. А случайность произошла такая.  Я узнал, что реставрируется Данилов монастырь, и подумал, не пойти ли поработать, посмотреть что там творится?

Е.Н.: Это ж какие годы?

А.Ч.: - Лет тридцать назад, если я не ошибаюсь

Е.Н.: К тысячелетию Крещения Руси. Боже мой! В прошлом веке!

А.Ч.: - За несколько лет до празднования Крещения Руси. Я немножко рисую, и меня направили в иконописный цех. Под руководством архимандрита Зинона делался первый иконостас.  Я даже не сказал ни ему и никому, что я -художник, что окончил до этого Суриковское вечернее отделение, учась еще в частных студиях, в частности – в студии Ситникова. Меня направили растирать краски - и я просто растирал краски и смотрел, как работает Зинон и его ученики. Но, как известно, среди учеников уже были достаточно именитые люди, которые участвовали  в этой выставке.  Я тогда только начинал, растирал краски и целый год смотрел, как Зинон работает и понял, что для меня это самая лучшая школа  - смотреть, как работает мастер.

Е.Н.: Я тоже поделюсь своим впечатлением, потому что это все наша с вами юность. Все, что связано с восстановлением Данилова - это было восстановлением и возращением в нас христиан. И мы вместе с Зиноном, вместе с чудесным хором Гринденко, который когда- то там пел, все стремились припасть к истокам. Занимался отец Зинон тогда копированием лучших икон. Натирались полы ни чем иным, как натуральным воском, никакого искусственного света, только чинное возжигание лампад и паникадила.   Тогда это была атмосфера тайны, народа не было ещё, все в зарослях. Еще не был снят громадный слой земли вокруг храма. Атмосфера была по- настоящему благоговейная. Эти ли чувства вы хотите передать своим ученикам?

А.Ч.: Конечно же, к иконе приходят люди, которые внутренне, духовно уже созрели для этого. Хотя бывают и такие моменты, когда кто -то где -то слышал, что иконописцы зарабатывают очень большие деньги...

Е.Н.: - А действительно большие?

А.Ч.: - Нет, небольшие, со всем небольшие, а сейчас -  можно сказать, почти никакие. Но во всяком случае -  больше энтузиазма. Что касается преподавания, я когда попал в Отдел образования и катехизации к архимандриту Иоанну Экономцеву, он мне предложил организовать  и возглавить иконописное отделение университета Иоанна Богослова, а я сказал: я никогда не преподавал и не собирался преподавать. Он ответил: но если будет хоть один ученик? Я говорю: «Не знаю, что из этого может получиться, но если один, два или три…..» Он говорит: «Ты воспитаешь иконописцев, значит, ты не зря работал». Я сразу вспомнил Римского – Корсакова, который сказал:  «Буду кого- то учить – глядишь, и сам чему-нибудь научусь». Я около десяти лет преподавал там, более того я был шесть лет деканом иконописного факультета, где - то встречаешь неожиданно учеников, уже серьезных мастеров.  Конечно же, это очень радует. Но, что касается дальнейшего -  после того, как проработал год в Даниловском монастыре,  я поехал в Псково – Печерский монастырь, был там вроде как послушником. Вот,  кстати, мы были  послушниками с владыкой Тихоном,  тогда он был Гоша. И  вдруг меня выбрали расписать храм в Ясной поляне. Приехали американцы русского происхождения: отец Дмитрий Григорьев знаменитый, известный друг Шмемана, владыка Василий Родзянко и т.д., и они меня нечаянно выбрали.   Им хотелось, чтоб федеральный собор расписал именно русский художник. И они, посетив яснополянский храм, выбрали меня, и  я три года проработал, расписывая федеральный собор Американской  Православной Церкви. Пообщался с выдающимися людьми, владыка Василий у меня в памяти остался как непросто выдающийся богослов, но и замечательный, изумительный человек, написавший книгу, которую еще не оценили современники.   «Теория большого взрыва» -  кажется, так называется. И сейчас меня опять приглашают в Ясную поляну продолжить выставку, которая у меня сейчас проходит в музее Рублева.  Вот что касается моего пути. А что касается вообще иконной выставки -  я два слова скажу.  Известно, что когда прошло в Византии богоборческое движение, то потом какой -то из святых отцов сказал: «Мы боролись за икону, теперь икона будет бороться за подлинное Православие». В этом смысле так история и происходила. Какие- то моменты богоборчества были  даже в России. Вы все знаете, что со времен Петра I  многих художников направили на Запад учиться -  и они отучились. Приехали  - фрески и  иконы уже были темными, их закрасили, стали рисовать – и  уже некий католический  стиль возобладал. Т.е. пупсики, "саваофы", которых изображения запрещено Московским собором. И где- то в начале XX века заново открыта была икона, и как  бы воссияла в своей первозданной красоте, в своем блеске.   В Синодальный период к иконе было двойственное отношение. Образовалось большое количество теоретиков иконы: Трубецкой, Флоренский и т.д., которые  вещали истину, отражающую именно подлинный дух православия.  Они писали, что икона -  это окно в потусторонний мир, что икона являет эти горние миры, а живописное реалистическое искусство -  изображает Божий мир, и поэтому одно не опровергает другого. Но сейчас многие священники считают,  что храм может быть и должен быть расписан именно реалистическим академическим искусством. Но я на это говорю, что великих художников, как присутствующий здесь Белюкин -  таких высоких, подлинных мастеров мало, поэтому чаще всего, получается -  так скажем, не мазня, но что- то в этом роде.

Е.Н.: - Суровая оценка.

А.Ч.: - Бывает так, бывает. К сожалению, многие храмы несколько не на уровне, ну, так же, как и иконописные работы. К чему я это всё веду? К тому, что пропаганда современной иконы имеет большое значение для утверждения подлинного духа православия.   Его внутренний дух  - это дух исихазма, это дух молитвенный. Ибо икона, повторяю, являет именно то, чем человек верующий должен жить -  подлинность молитвы и прочее, прочее. И я очень рад этой выставке, которая показала современному миру, что икона живет, и живет не только как некая копийная вещь, но  живет в творческом развитии. Более того, меня радует, что большинство современных художников, как показала эта выставка, вдохновляются именно эпохой расцвета иконы, т.е. древней Русью и Византией. Хотя во всех магазинах   мы видим XVIII  век, сладкие лики, завитушки, и т.д. Поэтому важен именно настрой на подлинность, на дух.  Как известно,  Христос -  это икона Самого Бога - Отца, а святые - это иконы Спасителя, а вообще иконы  - суть окна в потусторонний мир. Эта бесконечность должна присутствовать не только в иконе, но и в человеке. И подлинность икон определяется именно в изображении преображённого мира.   В этом иконописный канон, не в том, чтобы точно повторить что- то, а в том, чтобы изображать именно преображённый горний мир. И выставка была в этом смысле замечательная.

Е.Н.: У вас к кому - либо из участников были претензии?

А.Ч.: Выставка подобрана на таком высоком уровне, что это меня радовало. Представлены лучшие художники, и много  замечательных молодых, которые уже на высочайшем уровне мастерства.

Е.Н.: А  как вы относитесь к работам иконописца из Дубны - Константина Золотарева, который работает в очень современной манере?

С.Р.: Костя Золотарев - очень творческий человек, очень талантливый. И, может быть, одна работа как -то спорна, хотя смотря для кого. Он использовал новые приемы, конечно, кого -  то это смутило.

Е.Н.: - Я прямо скажу: меня не смутило нисколько. Только удивило как модерн в иконе естественно сочетается с искренним верующим сердцем!

А.Ч.: - Я думаю -  совершенно правы, потому что диапазон должен быть самым широким. И еще последнее скажу.  Я очень благодарен Дмитрию Белюкину за то, что во –первых, у меня была пять лет назад очень большая моя выставка в его галерее, во вторых- за  то, что он ведет такую просветительскую деятельность, и что он дает возможность людям увидеть лучшие образцы иконописи. Поэтому, Дмитрий, большое спасибо вам и вашей галерее за такую предоставленную возможность.

Д.Б.: - Спасибо, Александр Иванович. А я в свою очередь благодарен за то, что вы подарили галерее икону Казанской Божьей матери, она украшает главный зал галереи. И все богослужения  - они у нас бывают на Пасху, на Рождество, иногда на Крещение  - проходят перед написанным вашими руками образом.

Е.Н.: - Александр Иванович, мой вкус искусствоведа в прошлом тоже коробят эти паточные, розовопопые херувимы, завитушки, которые отвлекают сознание от молитвы, от главного. С католического юга, часто через Украину к нам приходят образцы совершенно другого содержания. Безвкусные чувственные подделки под православный образ. Как так получается?

А.Ч.: - Во -первых, что касается Украины -  там есть замечательные храмы. Лет семь назад я расписал в Святогорской лавре храм вместе с мозаичистом Карнауховым. Мы делали по системе древней Руси, чтобы были фреска и мозаика, совмещенность некая. Параллельно работал со мной в монастыре Солдатов из Лавры, тоже на высочайшем уровне. О чем вы спросили, как раз это и есть то самое отсутствие какого - то творческого подхода к иконе. Я уже упоминал, что есть потрясающее, которое я всегда цитирую, определение канона отцом Александром Шмеманом, выдающимся богословом, который сказал, что канон в иконе  - это сумма правил, выработанная веками для изображения преображенной действительности.  Т.е в иконе должна быть не внешность красивой, а внутренний дух, а вот в этом духе человек должен быть свободен, опираясь на традиции эпох возрожденной иконы. Но в России это был домонгольский период, где- то до XVII – XVIII века. Хотя традиция оставалась. Но уже, как известно, тогда заполонило Россию так называемое фряжское католическое письмо, и сам Номоканон предъявил требование, что надо сначала обязательно освятить икону, а потом на нее молиться, потому что невежественный народ молился не на икону, а  на красивую картинку. И поэтому отсюда такое узкое понимание иконописи, что икона должна точно повторять,  точно быть похожей, и вот в этом канон. Нужен творческий подход, я думаю, так же, как и в музыке. Рахманинов, Кастальский творчески развили знаменные распевы. В их музыке звучит древняя Русь святая, то же самое и в иконе должно быть.

Е.Н.: - Все - таки Рахманинов, Кастальский   прекрасно понимали, что это невозможно исполнять в храме. Эти сочинения предназначены для концертов, для филармонии, для больших концертных залов.  А для храма они писали другую музыку, уже как церковные композиторы. И здесь тоже -  с одной стороны -  выставка, как Денис сказал, свои опыты богословские, открытые. Как вы считаете, они могут находиться именно в храме, или это пишут специально для выставки?

Д.Б.: Художники пишут специально для выставки. Вообще, этот образ делался специально для выставки. Насколько он может находиться в храме -  вопрос открытый, сложно сказать. В общем- то, в какой- то степени возможно, почему нет?

Е.Н.: Если подготовленная община -  бывают такие общины изысканнейших интеллектуалов -  такие требовательные, такие тертые калачи, которые хотят действительно тончайшего иконописного, настоящего церковного искусства. Им приятно не только прийти помолиться и благоговейно к иконе припасть, но и насладиться богословием иконы, насладиться глубоким содержанием.  Как считаете, Александр Иванович? Есть такие общины, вы встречали?

А.Ч.: -  Ну, в общем, есть, наверное, такие. Я не сомневаюсь, более того –это, вероятно, правильный подход, потому что икона несет в себе несколько ипостасей. Есть духовная сторона, о чем мы говорили, что должно быть именно окно в потусторонний мир, изображение преображённого мира -  и, конечно, сторона чисто художественная. Даже Павел Флоренский говорил, что икона древнерусская, византийская -  это вершина всей мировой живописи. Это его заявление, и в этом что- то есть, потому что икона является символом не только духовным, но и, конечно, художественным. Поэтому вполне нормально, что люди положительно  относятся к красоте красок, радуются технической стороне, если она действительно не затмевает дух иконы.

Е.Н.: Дмитрий Анатольевич, дух ревности не взыграл, когда сказали что икона  - вершина живописного искусства?

Д.Б.: - Нет, мы смиренны, мы же христиане. Я хотел добавить, что, на оборот, мне очень понравилась  скромность здесь присутствующих за круглым столом. Иконописцы умолчали о том, что в рамках выставки прошел удивительный семинар. Мы, художники, почему -  то потеряли традицию обсуждения выставок. В советскую эпоху, я прекрасно помню по выставкам отца, он был у меня очень известный художник книги. И это было интересно, это была не пьянка, не банкет, это было обсуждение, потом, естественно, собирались, как положено и на банкет. Но это были какие- то проблемы, отец работал в книге, и книга тогда развивалась, и мы были самой читающей страной. И вот обсуждалось суперобложка -  я помню, выступали замечательные мастера книги, например, Ганнушкин, Бисти, Шмаринов -  т.е.  элита. И у живописцев -  я был в живописной секции  - тоже были обсуждения, это утеряно. Утеряно потому,  что сейчас полная разобщенность художников. Мы поделены, нас запрячь невозможно. Как то перед перестройкой советское искусство пыталось модернизироваться: внедряли авангард, особенно прибалтийские республики, это тоже считалось соцреалистическим искусством, но чуть- чуть свободнее, чуть -чуть разрешалось. А сейчас это противоположные стороны медали, у них - свои спонсоры, их пока активней поддерживает государство, министерство культуры, при том, что абсолютно заброшенно реалистическое искусство. И они варятся в своем соку, они зарабатывают большие деньги. Не о чем нам с ними говорить. Но ужас в том, что нам не о чем говорить и с единомышленниками, потому что все с трудом выживают, все знают: приходится писать пейзажи, это единственное, что может быть покупаемо, государство не заказывает. Есть правда, привилегия студии Грекова, картины заказывает министерство обороны, пусть очень недорого, но все равно это заказ. А большинство, тысячи, десятки тысяч моих коллег этого вообще заказа лишены.

Е.Н.: - Но это же важнейшая задача нашего государства, которое еще помнит свое социалистическое прошлое. Был худфонд, литфонд и т.д. Они участвовали в развитии, понимали, что в коммунистической системе художник заработать не может, а  может прожить только на заказах. Там были свои сложности, нужно было идти на компромиссы, но какие то заказы были, прожить было можно.

Д.Б.: - Были заказы, и были закупки с выставок. И вот у меня, у студента, а тогда я получал повышенную стипендию: сорок рублей -  тогда купили картину, портрет Антонины Тихоновой за восемьсот. Первый заказ! Это, как положено, подарок маме, что- то ещё, естественно,  и погуляли.

Но я хотел вернуться к иконописцам. И поразительно, что на этот семинар пришло не 6-9 человек, как предполагал Сергей Чапнин, а около восьмидесяти! Это интересно коллегам, они интересны друг другу, интересная задача, значит - это живо. Вот этого я, к сожалению, не наблюдаю среди изобразительного искусства: нечего обсуждать только проблема выживания -  а что, у иконы нет проблем выживания? Нет заказов?  Нет проблемы спонсоров?  Есть, но люди горят, значит, у них есть еще желание что- то сотворить, посоветоваться, где то даже и поспорить. И вот этот факт меня глубоко приятно поразил. Так, что я хочу поздравить всех участников и всех тех, кто не смог приехать на круглый стол, да и вообще огромное количество иконописцев. И передать поклон от всех нас архимандриту Зинону, дьякону Алипию, его ученику, который сейчас в Мирожском монастыре пишет иконы, тому огромному количеству талантливых и честных людей, которые спокойно пишут во славу Божью свои произведения. 

Е.Н.: Очень жаль, что эта выставка не может быть увидена нашими слушателями, потому что она уже закончилась. К сожалению, здесь Дмитрий Анатольевич, ваша вина. Не могли бы немножечко раньше в радио «Радонеж» постучать, хотя бы сказать?

Д.Б.: - Художника обидит каждый. Но я хочу утешить: я думаю, мы сделаем выставки с современными иконами и   традиционными в галерее. У меня есть идея: сделать цикл выставок в творческих мастерских Академии художеств, совместный мой проект с Российской Академией художеств. И эти выставки, мне кажется, достойны, чтобы раз в год  - это часто, может, раз в два года показывать полную экспозицию.

Е.Н.: - Это чрезвычайно важно, мы на круглых столах, посвященных церковным искусствам и  архитектуре, освещали этот вопрос. В чем задача конкурса или выставки, любой выставки? Это, грубо говоря современным языком -  к сожалению, мы в рыночной экономике работаем -  повышение стоимости работ, потому что искусствовед отбирает, все - таки зная, что происходит в художественной среде. Он отбирает лучшее, это лучшее выставляется. Эти имена становятся каталожными, уже к этим художникам больше доверия у заказчика. У него же вкус никак не воспитан, он же основы православной культуры  в школе не изучал. Поэтому он приходит в магазин церковный, но там такое предлагают...Это ужасно по вкусу, преступление против искусства. Даже наше Софринское предприятие -  сколько претензий к нему, хотя там какой- то церковный надзор, контроль качества выпускаемой продукции начинает осуществляться. Но всё равно претензии большие. Многие хотят купить мерную икону, венчальную икону, просто себе домой, не говоря уже про заказы для храма. И нет того, кто бы соорентировал заказчика.  Денис, мы уже заканчиваем нашу программу, поэтому хотел обратиться немножко в будущее. Как вы видите будущее современной иконы, как она будет развиваться?

Д.И.: На этой выставке было действительно представлено довольно много интересных, любопытных икон и как мне показалось, очень много икон - рассуждений. Таких, как у отца Андрея Давыдова, у Филиппа Давыдова, у Ольги Шал. Мне кажется, что, наверное, это и есть такое направление на будущее- именно иконы - рассуждения, где мы можем не просто помолиться, но порассуждать, подумать.

Е.Н.: - Светлана, вы согласны?

С.Р.: - Я абсолютно согласна, хотя икона- рассуждение всегда присутствовала в православной культуре. Например, икона «праздники Господни»  - это рассуждение всегда было, не только молитвенный образ.  Икона сейчас развивается, будем надеяться, что она развивается правильно, судя по выставке.  Выставка  показала, что идет все своим чередом: новаторство, традиции переплетаются гармонично  - ну, и слава Богу.

Е Н.: Но важно, чтобы рассуждение не попало под осуждение. Александр Иванович, тут же опасности свои есть.

А.Ч.: - Икона должна бороться за подлинное православие, потому что иконоборческие тенденции были всегда. Существуют они и сейчас, потому что я  видел храмы, которые очень плохо расписаны так называемым реалистическим искусством.  Икона должна бороться за подлинность православия и для этого нужны хорошие выставки и много хороших икон. А вот пишется икона для храма или для выставки? Я думаю, Овчинников, выдающийся, совершенный искусствовед и иконописец -  реставратор сказал мне интересную вещь: ты знаешь, надо писать икону для себя, когда пишешь для себя -  то пишешь во славу Божью. А  в чьи руки она попадет  - это дай Бог.

Е.Н.: - Дмитрий Анатольевич, от меня тоже глубокая благодарность за то, что вы в календарном плане своей галереи выделяете местечко иконе. Это обогащает всю картину художественного мира в России. Для вас лично как для художника эта выставка дала какие- то идеи?

Д.Б.: - Как я уже сказал, это стимул к тому, что нужно жить, двигаться вперед, и многие мои коллеги и живописцы, которые были, думают это же, потому что  нельзя посыпать голову пеплом. Господь все управит, и те же пейзажи можно писать уныло, чтобы их кто- то купил для продажи. А можно писать во славу Божью, потому что это Божий мир, Божье творение. Тем более  - дерзать на ещё какие -то вещи и надеяться так же, как иконописцы, на то, что Господь укрепит руку и Ангел хранитель.

Е.Н.: - Можно ли прийти к вам в галерею и купить что- то?

Д.Б.: - В галерее у меня продажи нет, т.е. здесь не галерея в том понимании, как сейчас это внедрено: посредник между магазином, покупателем и продавцом. Это скорее выставочный зал, музей т.е. здесь есть все координаты, все контакты у директора галереи, приходите, мы вас с удовольствием свяжем с понравившемся иконописцем.

Е.Н.: - Придется нашим слушателям ждать следующей выставки. Но галерея продолжает работу, там все интересно, друзья. Надо всем проторить туда путь, там всегда интересно и не душевредно.

Д.Б.: - Спаси Господи за такую рекламу. Сейчас полностью восстановлена моя экспозиция старых произведений. Многие зрители просят, чтобы я так сильно себя не ущемлял, и изредка себя показывал, экспозиции старых вещей. Будет художник Гонков Сергей очень хороший иллюстратор, один из лучших сегодняшних книжных иллюстраторов в России, большая выставка под Пасху, которую я буду готовить, сам к ней готовиться.  Еще и приглашу несколько своих коллег по Афону, т.к. у нас юбилейный год присутствия России на Святой земле, на Афоне, на Святой горе. Это и пейзажи,  и у кого есть  - портреты. Надеюсь, что эта выставка будет очень серьезная.

Е.Н.: - Спасибо за это замечательное обсуждение.  У нас художники, слава Богу, имеют возможность обсудить и здесь, на радио состояние иконописного искусства, которое сейчас в России находится в расцвете.  Обсудить с большой присоединившейся аудиторией православных, которая будет обсуждать у себя дома то, что вы сейчас сказали. Спасибо вам, Александр Иванович Чашкин, знаменитый преподаватель, профессор, мастер русской иконы. Денис Иванников, Светлана Алексеевна Ржаницына, и, конечно же, Дмитрий Анатольевич Белюкин, академик, народный художник России, мой любимый друг и художник, которого я всем рекомендую: идите в его галерею, если вы хотите заручиться камертоном хорошего вкуса –  там вы его обязательно получите.