04.10. 2014. Прямой эфир. Протоиерей Дмитрий Смирнов отвечает на вопросы радиослушателей.

 У микрофона протоиерей Дмитрий Смирнов. Мы с отцом Александром вновь начинаем нашу программу. Радио «Радонеж» в прямом эфире.

-Отец Димитрий, в жизни бывают такие моменты, когда человеку нужно сделать выбор. Принять решение. Человек молится с верой, чтобы Господь показал Свою волю. Но Господь молчит. Почему?

-Ну, тут может быть тысяча причин.

-То- есть Господь хочет, чтобы человек сам принял решение?

-Может быть, так. Может быть, это не вовремя. Может, у Бога на этот момент другой план об этом человеке.

-Что в этой ситуации делать? Усомниться в своем правильном выборе? Изменить направление?

-Это можно, если только известна  вся конкретная ситуация.

-Да. Потому что иногда даже  по человеческому рассуждению и так все ясно. Не надо заморачиваться, если человек желает чего-то несуразного, совершенно ему не соответствующего. И что может для него вызвать ужасающие трудности, если -  не дай  Бог! -  произойдет.

-Ну, это когда человек пытается взять божие благословение на то, что ему неполезно. А когда перед ним выбор? Когда стоит вопрос: Господи, куда направить мне свои силы, свой разум? Вот, как-то так.

-Ну, опять  - таки выбор бывает разным. Ограбить банк в соседнем городе? Или тот, который напротив дома? Вот такой выбор. Что батюшка посоветует? Может такой выбор быть? Может.

-В какой ситуации, батюшка, вы бы не советовали семье усыновлять ребенка? Вот один из примеров. Хочется усыновить, но в тоже время есть сомнения. Может быть, эти сомнения от Бога? Может быть, они от дьявола? А может быть, что-то есть очевидное, на что стоит обратить внимание?

-Ну, это если у человека не хватает трезвости, и он явно не понимает задачи. А потом, если у человека есть уже дети - интересно посмотреть на них. Тех, кого он вырастил. То - есть это индивидуально.

-Ну, бывает так, что старшие дети воспитывались в атеистической семье, а потом родители обратились к Богу. Они уже другие. И вот им хочется попробовать себя в роли христианских воспитателей.

Ребенок  - это не такое существо, на котором можно производить эксперимент. Что-то пробовать. Это подвиг, когда человек имеет готовность идти до конца. Несмотря на то, что бы ребенок ни выделывал, относиться к нему как к родному. Вот если есть такая решимость -  тогда годится. А если нет, то…

-Ну, вот, допустим, супруги получили благословение от священника, от своего духовника на усыновление, прошли школу приемных родителей. Их поставили в очередь на усыновление и начинают им предлагать детей. Но оказывается, что у одного - одно заболевание, у другого другое. И люди сталкиваются с сомнениями. С одной стороны  - живой человечек, с другой -  будет ли им по силам понести крест его болезни?

-А тут нечего такого особенного нести. Ты завтра сам можешь заболеть. Будет ли у тебя возможность понести? А куда ты денешься? Так же и тут. Нужна только решимость, и больше ничего.

-То- есть здесь нужна трезвость ума в оценке своих возможностей.

 -Ну, человеку трудно себя оценивать. Поэтому ему совершенно невозможно заглядывать вперед. Поэтому здесь исключительно нужна элементарная педагогическая грамотность и решимость относиться к ребенку как к своему.

-То -есть можно в его медицинскую карту не заглядывать?

-Ну, почему? Интересно же. От чего потом ребеночка лечить. У нас, говорят, в Москве 4%  детей рождается здоровыми, другие говорят, что 8%. Но все равно не густо.

-Ну да. Своего креста как-то никто не несет, не хочет.

-В армии половину брать нельзя. Сутулые, мышечной массы нет. Подтянуться не то, что на одной руке -  на двух не могут. Недокормленные.

-Ну, батюшка, это, может быть, городские такие?

-Ну да. Мы же в городе живем.  Сам городской образ жизни не очень способствует физическому развитию.

-Ну вот. Смотря, какая задача. Задача для тех, кто берет детей, должна быть такая: сделать это несчастное человеческое существо счастливым. А болен он или здоров - это не так важно. И я не думаю, что с больным трудностей больше. Больше всего трудностей со здоровыми. Он такое может показать. Вот у одной моей знакомой есть маленький мальчик. Ему еще трех лет нет. Даже еще двух с половиной нет. Но он такой живой, такой подвижный, что она тут давеча говорит: не возьмете ли его в детский дом? Я больше не могу с ним.

-Здоровый, только возьмите.

-Да. Абсолютно здоровый, очень развитый, красивый, сильный, умный парень. Очень волевой.

-То - есть оказался сильнее мамы. Ну, мама тоже с характером. Но, во всяком случае, ей это все достается с очень серьезным боем. Совсем не просто. А был бы больной, лежал бы себе тихонько, ждал бы смиренно свою кашку. А этот просто порох.

-У меня год назад умер муж. Две дочери. Старшей уже двадцать лет. Я с ней уже не справляюсь. А младшей одиннадцать. И после смерти мужа я просто ее не узнаю. Она мне грубит,  хамит. И что мне с ней делать  - не знаю. В храм ходить не хочет. Ходила в воскресную школу раньше, сейчас не хочет ходить. И в храм не хочет ходить, и причащаться не хочет. Я не знаю, как с ней быть.

 -У нее, может быть, чуть раньше, потому что обычно это начинается с двенадцати лет, начался переходный возраст. Ее переживания перестройки в душе и в организме отягощено еще таким печальным событием, как смерть отца. Ну, что тут нужно? Покой, внимание, любовь. Надо стараться договариваться. Все очень просто. А то, что хамит? Ведь хамство всегда возникает по какому-то поводу. Когда к ребенку за чем-то обращаются. А его это раздражает. Он отвечает хамством. А вы попробуйте к ней не обращаться. А когда она сама захочет, то  воспользуйтесь этим, чтобы с ней кратко поговорить.

-А если возникает сопротивление против запретов? Ну, таких, естественных?

-Никаких запретов.

-То - есть вообще делай, что хочешь?

-Да. Делай, что хочешь. Ешь, что хочешь, одевайся, во что хочешь. Только сама стирай. Порошочек покупаешь сама. На что - не знаю. Я буду тебе давать еду и на еду только, когда у нас с тобой отношения восстановятся. А мячик на твоей стороне. Если я мама -  тогда не хами. Если хамишь -  то я тебе не мама. И я ничего тебе не должна. Ты хочешь делать, что хочешь? Делай. И так же и со старшенькой. Я мама? Я тебя кормлю, пою, одеваю, обуваю? Изволь. Здравствуйте, мамочка. Как вы себя чувствуете, мамочка?

-Вы говорили про сильный характер даже у трехлетнего ребенка. Часто дети бывают гораздо тверже  и жестче своих родителей.

-Если тверже, то они победят.

-И будут на тебе ездить.

-Конечно. Просто не надо заводиться. Надо понимать, что это такой период у детей. Обостренное восприятие мира. Они очень обидчивые, очень ранимые. Все у них в гипертрофированном виде. Особенно у девочек. Это как у беременной женщины. Она и запахи острее воспринимает, и какое-то ей показалось невнимание, и какие-то страхи возникают у нее. Могут быть какие-то странные вспышки ревности ни на чем не основанные. Им начинает что-то казаться. Это сплошь и рядом. Потому что это связано с гормональной жизнью нашего организма. И в этот же период, когда гормональный строй организма меняется, девочка постепенно превращается в женщину, это протекает не всегда гладко. У нее могут даже боли какие-то быть. И головные, и внутриутробные. И девочки в этот период становятся чрезвычайно обидчивы. Поэтому надо спокойно, ласково. Не нужно никаких нотаций. Не хочет учиться -  не надо. Захочет - пусть учится. Это если мальчик, он будущий отец ему надо учиться,  надо приобретать специальность. А девочка что? Будет ей шестнадцать, выйдет замуж, нарожает детей и будет заниматься своим прямым делом. Захочет учиться - детки подрастут, кончит один ВУЗ, второй, третий.

-Ну да. Дети в этом возрасте хотят гулять. Поэтому отстань от меня, не лезь ко мне.

-Нет. Тут опять договариваться надо. Вот, ты гуляешь. Но когда ты гуляешь неизвестно где и неизвестно с кем -  я беспокоюсь. У меня такие условия. Ты есть будешь? Будешь. Тогда вот такой компромисс, ты должна быть, допустим, в девять часов дома. Вот, мама так назначает. Тогда будешь есть. Если нет, извини. Тогда уж ты сама. Вот рядом с «Кофе  Хаус» контейнер стоит, куда они еду выбрасывают. Наклонись с фонариком, покушай.

-Я одной мамочке тоже такой совет дал, а она говорит: да она меня не спрашивает. Она приходит, сама открывает холодильник, берет, что ей надо.

-Холодильник должен быть пустой. Тогда она откроет, а там  ничего нет.

-Чего только нет!

-Нет. А там ничего не должно быть. В холодильнике.

-Хорошо. Это если они живут вдвоем. А если есть еще и другие члены семьи? Например, младшие дети. А для них как? Их же кормить надо. Ну, тогда нужно так распределить комнаты, что комната, где будет стоять холодильник, окажется недоступна для человека, которого мать не принимает в расчет.

-То- есть это практически создание коммунальной квартиры.

-Разумеется. А это и есть коммунальная квартира. Человек отказывается от своей матери. Тогда мать разве что ему что-то должна?

-Идти на конфронтацию внутри семьи…..

-Да никакой конфронтации нет. Все должно быть тихо, мирно, ласково и с любовью. Только ребеночек должен понять и принять правила игры. Ну, например. Я беру утюг и со всего маху кидаю в окно. Какие последствия? Последствия таковы, что из этого окна будет дуть, а мы в октябре уже. Второе. Если я в кого-нибудь попаду, то придет участковый. Ты будешь нести всю полноту ответственности, за то, что кому-то причинил телесные повреждения. А это неизбежно. Если не дай Бог последовала смерть нам внизу, то это уже тюрьма. Но это же понятно? Такие в государстве правила игры. Независимо ни от чего. Ну, если, конечно, девочке одиннадцать лет, то тут будут отвечать родители.

-Вот часто дети этим и пользуются. Тем, что не несут никакой ответственности. Кстати сейчас дети могут пожаловаться на родителей. Сказать, что меня дома не кормят, домой не пускают.

-Отлично. Ты пожаловалась, и родительницу лишают родительских прав. Поступай в детский дом. Замечательно. Но ведь ты сама все устроила. Пожалуйста, вот последствия. Телефон мамин знаешь? Всегда можно позвонить, покаяться, попросить маму и суд пустить в обратном направлении. Это хлопотно. Уйдет не один год, а может     и не два. И это совсем не просто.

-То- есть нужно дать ребенку вкусить той свободы, за которую он так борется.

-Ну да.

-А с какого возраста ему можно дать такую свободу? Не с семи же лет?

-Нет. Но лет с десяти уже можно попробовать.

-То- есть уже десятилетнему можно сказать: давай ты сам?

-Конечно.

-На свои средства.

-Да. Ну, это ведь мать. Она должна прекрасно чувствовать психическое устроение своего собственного ребенка. И уже из этого исходить. А может, ребенок психически не совсем здоров? Тогда к нему другие требования. Тогда такое ему тяжело перенести. Обязательно надо обо всем поговорить. Но тогда, когда ребенок сам этого захочет. Захочет кушать, например, или стыдно будет в грязной мятой форме ходить. Потому что привык, что мама все делает. А тут… Или там: мама, а где мои тапочки? - Да не знаю я, где твои тапочки! Мне трудно сказать. Я уже давно живу своей жизнью, ты  - своей. Это уж ты как-нибудь сама. -  Я тогда в школу не пойду!  –А вы ни на какие ультиматумы даже не реагируйте. Не хочет -  не надо. Вон у нас некоторые мальчики по  два, по три года не учились. Родители такие несчастные, совсем ими не занимались. Ну, сейчас нагоняют школу. Ничего страшного.

-Это что? У них созрело такое желание?

-Нет. Его тестируют, за какой класс он вытянет, и начинают. Но так как они по возрасту старше, то если  по возрасту  соответствует седьмому классу, то уж задание по пятому легко пройдет.

-Батюшка, но у вас в детском доме все дети учатся. Никто не ставит никаких ультиматумов.

-Ну, двое на домашнем обучении. Потому что обычная школьная программа для них тяжела. Они не в состоянии ее выполнить.

-Но  такого ультиматума в смысле: я не хочу учиться, я не пойду в школу, не буду делать то, что вы мне говорите – такого не бывает?

-У некоторых бывает. У одного нашего мальчика было. Но  он очень сложный. Но он – наоборот, когда дорос до школы – был безмерно счастлив. Он всегда мечтал пойти, как все дети, в нормальную школу. Готовили его два или три года - я уже сейчас не помню.

- Ну, и как вы преодолевали его упрямство?

-Да спокойно. Никто его не бил, не ругал, конечно.

-То - есть внушением?

-Нет. С терпением как-то старались. Потому что он вообще-то правдолюбивый, трудолюбивый. Сам ремонт делал, всякие малярные работы. У него лучше это получается.

-Это дети, с которыми свои родители не справились?

-Нет. Дети, о которых я говорю, у них практически нет родителей. Вот самый трудный мальчик, у него вообще никого нет. Просто он педагогически очень запущен. На весь мир обижен. Он, собственно говоря,  не понимает, почему он такой несчастный. А наша задача  - это все смягчить. И процесс идет семимильными шагами. Что было с ним  - и что стало. А он в детстве просто голодал. По - настоящему голодал.

-Ну, вот этот мальчик. А остальные? У них же есть у большинства родители? Мамы, папы?

-У половины.

-И эти мамы…

-Эти мамы такие. Вот одна мама у нас, есть такая родительская суббота, когда мамы приходят. А она уже две или три субботы пропускает. А живет в десяти минутах ходьбы от нашего учреждения.

-Ну, он ей просто был не нужен, этот ребенок.

-У нее вообще нет никаких родительских чувств в природе. Она сама из детского дома, и у нее никакой привязанности ни к кому нет.

-Ну, это издержки детдомовского воспитания, наверное.

-Это не воспитание. Это, скорее, прибивание. Там женщины без материнских чувств.

-Ну, может, человек быть без глаза или дальтоник. Он не различает красный и зеленый цвет. Может? Может. И эта так же. Она смотрит на своего ребенка, на другого  - и это не вызывает у нее никаких эмоций. А дети -  то нормальные. Они очень страдают. У нас один мальчик однажды нас перепугал. Открыл на втором этаже окно и стал кричать ночью: мама, мама. Вот как он нуждается! При всех наших стараниях. Понятно, что его никто никогда так не любил, как его любят здесь. Никто ни на кого не орет. Все только и делают, что придумывают всякие интересные занятия в школе. Ну и потом это видно по ним. То они говорят от силы по 2-5 слов. А тут они начинают развиваться бешеным темпом. И ребята тут старшие, все разного возраста. Все очень эффективно.

-А есть вообще желающие уйти от вас? Нет?

-Был мальчик, который так и заявил. Мы тут же в течение недели отправили его к маме. Через месяц он позвонил и стал проситься назад.

-Так разрывался между мамой и…

-Нет. Уже вернулся окончательно.

 -  А сколько ему было лет?

-По-моему, 11.

-А у вас в детском доме все дети как-то самоутверждаются?

-Все, конечно. Есть даже лидеры. У нас вот такой лидер явный - это самый  младший. Он построит любую компанию.

-О как!

-Такой у него ум. Все. Вот даже я помню после их детских каникул, я пришел, они приехали с дачи, накинулись на меня, повалили меня на диван. А я смотрю, что он наблюдает. И вот они все возились, возились, потом немножко устали. И я встал, и когда они немножко отвалили, он раз! -  и полностью мной завладел. Залез на меня -и все. Какая же у него выдержка! Ждет сначала и получает свое. Потрясающе. Вообще с ними так интересно. Это не то, что на «Радонеже» сидеть перед микрофоном. Это жизнь настоящая. Если человек хочет   настоящей жизни, то я уже рассказывал, как в Колонном зале бывшего Дворянского собрания со всей страны приехала тысяча таких мамаш. Тысяча человек, у которых своих 1-2 и еще 8 взяли чужих. И все там перемешалось так благодатно. И все такие счастливые, прекрасные замечательные женщины, которые не побоялись взять в семью чужих детей. У всех по десять –двенадцать детей, и в основном это приемные дети. Замечательно. Ничего не боятся. А что тут бояться? Вот сегодня батюшка один приехал из Славянска, и он говорит, что рядом с нами там живут турки - месхетинцы. В семьях по десять человек детей. И спрашивают у них: ну как? Тяжело вам живется? Да нет. А нам вот тяжело. Двое  - это уже так тяжело, а туркам с десятью детьми не тяжело.

-Ну, может любовь к детям дает такую силу?

-Ну, а что же? Конечно. Но нужно же вкусить этого! Вкусите и увидите. Если человек не вкусил, а у  него просто один фобии в голове, ну тогда что?

Взявшись за плуг, оборачивающийся назад неблагонадежен для царства небесного.

-Батюшка, вы поощряете в детях лидерство? Или стараетесь держать их более-менее…

-А что значит «поощряете»? Я наблюдаю. Если я вижу, что выходит за рамки, возникает какая-то аномалия на этой почве, тогда, конечно, приходится включаться. Моя задача -  чтобы они запомнили, что хорошо, что плохо. А так - если человек по природе лидер, ты ничего с ним не сделаешь. У него такая психика. Хотя парень инвалид.

-Но он не комплексует?

-Нет.

-Ну, а другие дети над ним не посмеиваются?

-Нет. Они его так любят, бесконечно.

-То- есть они признают за ним лидерские качества?

-Ну, раз они ему подчиняются? Он так умело это делает, что им даже в голову не приходит, что он ими манипулирует.

-Но это позволение манипулировать другими своими сверстниками  - это полезно?

-Ну, если это не превращается в циничные, нехорошие игры, в поиск какой-то выгоды, то конечно. Просто надо следить, что происходит.

-Ну, в детском доме все они на виду.

-Ну, у нас маленький детский дом. Конечно, детский дом, где триста человек  -  там не осуществляется вообще никакой педагогической деятельности. Только такой процесс широкими мазками. Так, все встали. А что в душе ребенка происходит, уследить невозможно. Будь там хоть святые женщины.

-Батюшка! А возможно ли в детском доме внушить ребенку, что такое семья?

-Конечно. Для этого та ситуация должна быть максимально приближена к семье. Но вообще-то это дорогая штука. Но вот сейчас и государство хочет приблизить к этому.

-Такой семейный…

-А так я вообще хотел и сейчас я даже услышал в новых документах, чтобы было компактное проживание нескольких детей. Там была бы у них маленькая кухонька. Все то, о чем я мечтал. Но это все требует переоборудования, дом надо перепланировать. Это все миллионы. У нас этого нет. Ну, стараемся. Идеально -  какая должна быть ситуация? Идеальная такая. Шесть –семь человек детей разного возраста, и у них два воспитателя. Мужчина и женщина.

-Как в семье.

-Ну да. Как в семье.

-Мать и отец.

-Да-да-да.

-Дети именно разного возраста?

- Может быть двое близкого возраста, но не больше. Детский коллектив  - это несуществующая в природе субстанция. Поэтому - неестественное для человека существование.

-Алле. Добрый вечер.

- Георгий вам звонит, педагог по образованию. Долгое время в советской школе работал и могу сказать одно. Всегда детский коллектив был сложный. Вы понимаете, на сорок человек детей -  а норма была сорок -  тридцать два-сорок норма была деток в классе.

-Дорогой Георгий, вы зря мне это все рассказываете. Я это все на своей шкуре…

-Я понимаю. Я просто вывожу контекст.

-Георгий, вы продолжаете свое повествование, но жанр нашей передачи таков: вопрос краткий и ответ.

-Краткий  - пожалуйста. Давайте судьбу всех наших несчастных детей вложим в один краткий вопрос. Он таков. Социальная помощь, которую сейчас Святейший пытается развивать в приходах, насколько она серьезна и реальна для церкви, которая сама во многом, как говорится, бедует?

-А дело вот в чем. Где это возможно, где священники, миряне откликнутся на этот призыв -  там все можно сделать. А так, по совести, церковь не может решить за государство его проблемы. И никогда не могла решить. Чтобы решать   проблемы -  нужны мужчины. А наша церковь на 90% состоит из женщин старше пятидесяти лет. Поэтому где-то какие-то локально….. Вот нам в моем приходе удалось. Но у нас есть мужчины. Поэтому что-то удается, конечно, не без помощи женщин. Их участие, конечно, весьма значительное. Если вы займетесь на своем приходе, то учитывая ваш опыт, все у вас получится. Но можно ведь что-то сделать попроще. У нас, например, двухэтажный детский дом, дача есть, автобус, рядом гимназия. Я понимаю, что не все могут создать такие условия. Многим это не под силу. Но взять кружок литературы сделать на своем приходе для детей: мальчиков и двух девочек  - все это вполне по силам. И через это их отлучить от улицы, заинтересовать книгами. Чтобы они занимались русской словесностью, а не курили по подъездам. Вот у нас ходит один человек, бывший летчик. Кстати, который Юрия Алексеевича Гагарина возил туда, в Казахстан, на Байконур. Он его как летчик вез туда. Этому человеку уже за восемьдесят, а он приходит и с детьми играет в шахматы. Прекрасно играет. На очень хорошем уровне.  Вот он занимается с детьми. И благодаря этому дети умеют играть в шахматы. Что в этом плохого? Поэтому чтобы организовать какую-то социальную работу,  не обязательно же пароходы, аэродромы и  шахты строить. Вот  один мужичок и вокруг него пять парней. Все. Больше от тебя ничего не   требуют. Что умеешь -  тем и займи детей. Умеешь в футбол играть?  Играй с детьми в футбол. Умеешь в шахматы? Играй в шахматы. Умеешь и любишь в походы ходить? Давай. Пусть ребята там не балдеют, а «давайте, ребята в поход». Пошел, познакомился с родителями. Здравствуйте. Я такой-то такой-то, вот мои дипломы, вот мои телефоны, можете позвонить на работу, узнать кто я такой. Не бойтесь, я не педофил. А хотите  - кто-то со мной пойдет? Ну, хочу вот вашего сынка и еще пятерых взять с собой в поход. Сейчас погода шикарная. На два дня, суббота и воскресенье. Дети это запомнят. Один поход на всю жизнь. Вот и все. Святейший призывает  - и правильно. Церковь и должна этим заниматься.

-Святейший как раз и призывает к активности прихожан.

-Конечно.

-К социальной помощи детям. Тут не нужно ничего особенного. А то: вот   нам нужно площадку - а что, трубу повесить на два дерева и сделать   турник - это прямо что-то особенное? Устроить такое небольшое соревнование? Ребята бы занимались. Вот мы в детстве в чижика играли. Взять и научить ребят в чижика играть. Что? Разве это плохо? Подумать, где у нас тут в округе есть подходящее место. Если захотеть, то все можно сделать.

-Теперь компьютер все заменяет.

-Ну,   это обоюдоострая штука. Беда наша по большому счету.

-Батюшка, в вашем детском доме есть компьютерный класс?

-Ну, а как же? Конечно.

-И нет притяжения к нему у детей?

-Ну, в общем есть. Но у нас же он выключается! Он работает только в определенные часы. А потом раз-и закрывается. У нас абсолютно нет телевизора. Поэтому дети в этом соку не варятся, в котором варятся обычные дети. Поэтому наши дети гораздо лучше воспитаны, чем дети домашние. Они не насыщены этой мерзостью, которую  дети черпают из гаджетов, выходя спокойно в интернет.

-Но дети остаются детьми. У них есть, наверное,  и тяга к тому, запрещено?

-Конечно.

-Насколько?

-У них есть и тяга и к табаку. Они хотят подражать дурным примерам. Все это есть, но в гораздо меньшей степени. Потому что в детском доме никто не курит. Ни один человек.

-Но все равно. Им придется покинуть стены детского дома.

-Да. Но психика будет уже окрепшая.

-У них вырабатывается иммунитет против соблазнов мира. Он, как вы думаете, есть у них?

-Есть. Конечно. Но этот иммунитет не стопроцентный. Вот, например, ты сделал прививку от гриппа?

-Нет.

-А я сделал. То- есть, если я заболею гриппом, то я перенесу болезнь гораздо легче, чем, например, ты. Это уже лучше. Поэтому если они на что-то там подсядут, это их затронет не так глубоко, а, может, и вообще не затронет. И они с гневом отвергнут то, что предлагает наша родная эстрада. У нас вчера приходила одна наша прихожанка. Играла им на виолончели. Мы им прививку делаем хорошей музыки.

-Да. Прививку любви друг к другу…

-И я смотрю, улучшается ситуация. Каждые полгода улучшается. Надо с ними все время работать. И на исповеди, и по ходу дела. И, конечно, важна сама атмосфера среди педагогов.

-Батюшка, скажите, а мальчишки дерутся?

-А как же.

-И как вы к этому относитесь?

-Мы боремся против этого. Все время говорим, что это нельзя делать, что вы братья. Надо все вопросы решать полюбовно. Но если бы они не дрались, то они были бы больные. То, что они время от времени дерутся- это совершенно нормальное явление. Как это, чтобы мальчишки не дрались? У нас даже есть секция бокса, и секция борьбы. А как же? Мальчишки -  и не дерутся? Мы живем в такой ситуации, когда каждый русский мальчишка должен быть воином, не только наши парнишки -  дагестанцы, но и все русские должны быть воинами. Борцы, боксеры…А как же? Сила должна быть ума, и сила тела: и ног и рук, и шеи, и спины. Широчайшая мышца спины. Все должно быть развито.

-Батюшка, а сплетни, жалобы друг на друга?

-Сплетни? Про это я как-то вообще не слышал. А жалобы бывают. Но в основном у младших детей. Ну, атмосфера такая, не приветствует жалобы. Поэтому это потихонечку угасает. Но мы не дразним жалобщиков. Что вот, мол, ты жалуешься, ябеда – корябеда -этого ничего нет, конечно. То- есть обнять, пожалеть. И ему сразу становится легче.

-Ну, это не значит, что человек где-то в глубине души затаил обиду?

-Да какая там у ребенка глубина души? Это все очень неглубоко. Поэтому Господь и говорит: будьте как дети. Дети совсем не злые. Они очень несчастны, но никто не озлоблен. Просто им их родители или жизнь нанесли ужасающую травму. Которая будет изжита ими – ну, может, к тридцати годам. Не раньше.

-А бывает, что коллектив не принимает какого-то ребенка?

-А первое время всегда какая-то трудность возникает. Но сейчас  обычно все кончается в течение недели. Но они новичка пробуют.

-Испытывают.

-Да. Испытывают. Что за гусь? Ну, как у зверей. Вот, все как у зверей. Но наша задача из них вырастить людей. Мы все время им внушаем: вы должны быть хорошими мальчиками. Вы должны быть благородными, воспитанными, умными, красивыми, и так далее. Главное  - не спускать на тормозах.

-А озлобленности нет?

-Ну, бывают среди них какие-то распри, скандалы. Они дразнят друг друга. Но это все гасится, конечно.

-То- есть это постоянный, постоянный контроль.

-Постоянный- и днем, и ночью. Только так. Это и есть воспитание. Если нет ежесекундного контроля, даже в туалете, надо обязательно знать, что там происходит. Потому что если там какая-то дедовщинка наметилась, то надо взять каленое железо и…

-Ну, это хорошо, когда есть коллектив педагогов, единомышленников…

-Если нет, то нечего и браться за это дело.

-Вот, предположим, как вы говорите, мужчина и женщина взяли на попечение детский сад или детский дом. Они должны быть всегда в нем. А кто их содержит?

-Опять же, если у тебя не на что содержать, тогда и нечего браться. Как мне Святейший патриарх Алексей сказал: надо жить по средствам. Я вот и стараюсь это исполнять. И это благословение.

-Ну, а в семье? В которой родились пять-шесть детей, мама с папой должны, чтобы их воспитать, как вы говорите, оставить все и заниматься исключительно ими.

-Да. Но когда папа работает.

-А мама еще и за кухарку, и за прачку, и за того, и за того…

-То папа должен обеспечивать маму и детей. Ну, это зависит от количества детей. Если больше трех, то папа уже должен обеспечить маму помощником или помощницей. Или бывает добровольная помощница в виде бабушки, если она не вмешивается в воспитательный процесс с отрицательными идеями. Тогда можно ее допустить к этому. Тогда все шикарно. Это вообще идеально. Когда вся семья, два дедушки, две бабушки.

-Папа с мамой…

-….незамужняя тетя участвуют в этом, и двенадцать человек детей. Замечательно.

-И при этом еще они единомышленники.

-Папа с мамой идут на оперу, дети дома с бабушкой и дедушкой. Одними. Потом мама с папой идут на футбол, другие дедушка с бабушкой сидят с детьми.

-При этом они не разрушают воспитательного процесса.

-Конечно. Если они разрушают, то это потом знаете, как аукнется? Отправят на лето к бабушке -  и не узнают ребенка.

-Вот батюшка, что делать? К бабушке отвезли именно на лето, ребенок полностью выбился из колеи. Бабушка приехала в гости. Погостила неделю -  детей не узнать.

-Отказать от дома такой бабушке  - вот и все. А самим  по очереди ездить к ней навещать. Сказать: нет, бабуля. Извини. Нам с детьми жить…

-Ты уж прости и не обижайся.

-Ну, нет, она все равно будет обижаться. Но дети- то дороже. Родители отвечают за детей, за бабушку не отвечают. Хамить не надо бабушке, орать на нее. Все, что положено по программе почтения родителям, мы должны выполнять. Но не давать им на растерзание детей. Потому что бабушки- то все малодетные. У них нерастраченая материнская энергия осталась в восьмикратном размере. И это цунами все обрушивается на детей. Нет. Спаси и сохрани.

-Потому иногда и приводят к вам, батюшка. Возьмите ребенка. Спасите.

-Именно из-за бабушки. Ты видишь, как догадался? Прозорливый, что ли? Да. Там бабушка играет такую роль, что семья уже не знает, что делать. Спасать надо от бабушки.

-То- есть прямо как цунами эта бабушка?

-А он в бабушку. Сынок - то.

-Вон оно как?

 

-Можно ли молиться о даровании дитя, раскаявшись в абортах? Как бы реабилитироваться?

-За аборт нельзя реабилитироваться. Можно реабилитироваться только за воровство. А за убийство как ты реабилитируешься?

-Ну, может быть, взять чужого ребенка и воспитать как своего? Ну и что? А если ты десять возьмешь, тот- то все равно убит. Если я возьму Данаю Рембрандта, изрежу ее на куски и оболью кислотой? А потом в виде компенсации напишу акварелью пейзаж? Данаи- то нет, и не будет. Ты ее уничтожил.

-То есть тот шедевр, дарованный тебе Богом, ты убил. И он не возвратим.

-Нет. Никак. Это уже с этим придется жить, смиряться и все время просить прощения.

-Но вот одна женщина пишет, что после совершенного аборта до глубины души этот крик отчаяния…

-А это все женщины испытывают. Называется у врачей: постабортный синдром, Ну, а что они хотят. Убить человека - и чтобы это с рук сошло? Есть только два пути. Либо ты сошел с ума, либо окончательно превратился в зверя. Тогда тебе все равно. Зверь другого зверя не чувствует. Ворона клюет ворону на асфальте. Она ж не понимает, что она клюет ворону. Спокойно каннибализмом занимается. А у человека есть совесть. Так что, слава Богу, что она работает. Это говорит о том, что человек жив, что у него есть возможность покаяться.

- А каким образом покаяться в таком грехе? Назад - то ведь не воротишь?

-Покаяться очень просто. Первое. Никогда даже не думать об абортах, и чтобы твои дочки никогда не думали, и чтобы твои внуки не думали, и чтобы правнуки не думали до четвертого колена. Вот так воспитать. Чтобы на тебе это кончилось. Ты - последний крокодил в своем роду.

-Но именно  сосредоточиться на своем роде?

-Ну, а как мы вот? Вот я люблю твоих детей, но мое участие в их воспитании микроскопическое. Правда ведь?

-Ну, может, такой женщине нужно посмотреть вокруг и увидеть еще одну такую же несчастную, собирающуюся сделать аборт? И как- то попробовать ее переубедить?

-Да нет, Господи. Да у нас поля всякой возможности и всякой деятельности. Шаг ступил  - и можно делать доброе дело. Но это не есть некое искупление.

-Искупил нас Христос. Мы ничего не можем искупить. Это просто человек либо не понимает, что такое православная догматика, либо …

-Если человек хочет, чтобы перестала саднить душа и мучить совесть.

-Извините, это невозможно. Только со смертью совести.

-А так до конца своих дней, до 98 лет, будешь мучиться о содеянном.

-Нет. Может быть, не мучиться, потому что чувства притупляются. Становится легче. Это неизбывная скорбь. Но это надолго.

-А насколько человеку вообще полезно хранить память о содеянном грехе?

-Смотря каком. И потом если Сам Господь сглаживает эту память, то значит, так и должно быть. А так человек как сам может? Есть даже такой прием. Вот сейчас попробуй не думать о розовом слоне. Не думал?

-Нет. Но напоминать самой себе о содеянном аборте  насколько полезно?

-Нет. Если человек покаялся, понял весь ужас этого греха и уже понятно, что никогда даже в мыслях такого не совершит - тогда не полезно. Потому что такая ужасающая рефлексия только лишает душу сил. Надо переставать себя жалеть и начинать трудиться.

-Лучше усилия души направить на созидание.

-Да. На созидание. То есть то, о чем говорил Иоанн Предтеча. Явить плоды покаяния. Человек другой стал, изменился.

-Батюшка, какой самый желаемый для Бога плод покаяния?

-Ну как? Когда человек достигает совершенства, как совершенство самого царя небесного. Достигает смирения и любви. Потому что Бог -  это совершенное смирение. Вот на кресте нам явил. Мы Воздвижение празднуем, и совершенную любовь, которую явил нам тоже на этом кресте любовь, которая есть выражение христианства.

-Батюшка Димитрий! Вчера в прямой эфир позвонил человек и сказал, что в интернете прошла информация, что нашим девочкам в школе будут делать прививки против рака. По-моему, уже говорили об этой прививке. Не могли бы вы еще раз сказать о последствиях? Предупредите наших людей, если это действительно так. Будто бы купили 40 миллионов этих импортных вакцин, и вот хотят…

-Да. Я когда то об этом говорил. Тут надо от советской парадигмы нам как-то отплывать. Нужно строго- настрого своим детям запретить, чтобы никаких прививок без полного информирования родителей ( и мамы и папы) они не соглашались делать. Стояли бы насмерть в школе. Чтобы родители могли иметь информированный выбор. Как полагается по закону. Потому что мы не буйволы, которых надо прививать. И не бройлерные куры. А люди. И мы должны сами решать, надо нам это или нет. Мы не стадо. Вот мама и папа должны разобраться, что за прививка, какие последствия, от чего, почитать литературу соответствующую -  и только тогда решать. Причем надо обязательно делать пробу. Нужно смотреть на ампулу. Какой срок годности. Все-все-все надо выяснить. Потому что это очень серьезное вмешательство. У нас в стране обычно за всякие осложнения никто не отвечает. Поэтому начальство, которое делает на этом бизнес, очень легко на это идет. Им главное, чтобы охват был. У нас с вами другая задача: сохранить здоровье детей.

- Батюшка, спасибо вам за передачу, спасибо вам за ответы на вопросы, пора нам прощаться.

- Всего доброго. Храни вас Господь.