«Дело Гапона» или «Большая ложь кровавого воскресенья»

Слушать: https://radonezh.ru/radio/2025/03/16/22-02

Н.Бульчук: Дорогие друзья, приветствую протоиерея Владимира Вигилянского и его супругу, матушку Олесю Николаеву. Будем говорить о новой книге, которую в соавторстве написали отец Владимир с Олесей. Сегодня многие обращаются к теме книги – реабилитации, осознания, переживания событий более чем столетней давности, мимо которых мы проходим, не задумываясь о личностях, которые послужили причиной тех или иных событий. Люди незаслуженно остаются забытыми. Не будем раскрывать интригу. Мои авторы написали книгу, посвященную личности очень пререкаемой, незаслуженно, на мой взгляд, забытой – Григория Аполлоновича Гапона. Отец Владимир, когда пришла вам в голову идея?

отец Владимир: Давно. Я столкнулся с противоречивыми фактами, связанными с судьбой этого человека. С одной стороны, он был харизматичной личностью настолько, что был период, когда в Санкт-Петербурге он мог конкурировать со святым праведным Иоанном Кронштадтским. Такое же количество народа собиралось на литургию слушать проповедь Григория Гапона. В одном из храмов собралось 2000 человек в один из воскресных дней. Мало того, они служили вместе и не раз. Гапон, вдовец, оставшийся после смерти жены с двумя маленькими детьми, решил продолжить своё образование в России в Санкт-Петербургской академии. Его послушания были связаны с людьми неимущими. Это были заключенные в тюрьмах, девочки-сироты в специальной школе, которую он окормлял, рабочие. Рабочие того времени – люди, которые приехали из деревни в город и были совершенно не приспособлены к этой жизни, получали мало денег. Вообще рабочие получали неплохие деньги, но квалификацию нужно было заработать в течение года-двух, а до этого времени они иногда вместе с семьей, маленькими детьми в полной нищете пребывали при заводах. Гапон окормлял этих людей совершенно бескорыстно, он был вообще бескорыстным человеком. Кроме того, красавцем! Родом из Полтавы, Малороссии. Брюнет с прекрасными волосами, прекрасным голосом и прекрасными манерами. Образованный человек! Ему шли навстречу очень многие люди, в том числе руководители правительствующего Синода Победоносцев, Саблев, градоначальник Санкт-Петербурга Фулон, Зубатов, такая политическая, историческая фигура, которая занималась рабочими и делами рабочих. С другой стороны, я стал читать книги о том, что это был авантюрист, самозванец. Он брал на себя такие вещи, которые ему ни Церковь не поручала, ни его положение, – никто. Он углубился в свой какой-то вождизм. И этот честолюбивый, тщеславный момент послужил основанием для врагов России, монархии и самодержавия сделать его единомышленником. И когда он уже склонился в ту сторону, то докатился до того, что брал деньги у иностранных разведок для покупки оружия, чтобы убить царя и многих других людей. Это один факт. С другой стороны, кончил он тем, что за деньги заказал убийство двух своих друзей, каких считал предателями. То есть скатился до заказчика убийств. Я все время рассказывал об этих фактах, довольно любопытных и интересных. Заняться этим стоило того, потому что гапоновщина стала нарицательной. Вокруг нас гапоновского типа людей нет. Выяснилось, что есть некоторое количество, про которых можно было бы сказать, что они пошли по пути Гапона.

Н.Бульчук: Отец Владимир, но ведь это не все заслуженно, это был человек идейный. Насколько мне известно, на него повлияли труды Льва Николаевича Толстого, народовольцев, он проникся идеей освобождения рабочего класса. И он искренне в это верил. Олеся, как вам кажется?

О.Николаева: Знаете, вообще-то он был человек некнижный. Когда он уже приехал в эмиграцию и встречался там с Лениным в Женевском кафе знаменитом, Ленин всё его склонял читать Плеханова, Кауцкого, к которым он потом невероятной ненавистью проникся. Он считал, что они сидят жируют за границей, Плеханов там ходит по толстым коврам. На это он стал обращать внимание. Думаю, что он был человек настроения. Когда он попал в эмиграцию, ему просто поплыли деньги, потому что он был такой один. Он один смог вывезти 200 тысяч 9 января на площадь. Никому это было не под силу. Ленин… это была вообще жалкая какая-то кучка. Незадолго как раз произошел раскол РСДРП. И меньшевики их обставили, увели у них «Искру» и большинство членов. Ленин там сидел на нулях и даже просил у Гапона денег, и тот ему подкинул. Не было такой силы, которая могла бы вот так сорганизовать людей для революционных действий. Конечно, он брал деньги на оружие, покупал. Они ведь хотели устроить революцию в 1905 году в июне, но это сорвалось, а удалось только московское восстание в декабре. И то только в Москве. В Петербурге все было спокойно, потому что Трепов сказал патронов не жалеть, холостых не давать. Там все сидели – не шкнули. Ну и ему понравилось за границей. Во-первых, он был очень известен там, все знали про него, западные газеты раздували его, как народного вождя, его портреты висели, на улицах его узнавали, деньги текли рекой, все им интересовались. А он человек был слабый и тщеславный невероятно. Он о себе такое возомнил!? Вплоть до того, что, если была династия Романовых, почему не может быть династия Гапонов? Понимаете, дошел до такого безумия. Потом, конечно, он был внутренне противоречивый. Поначалу он повел толпы, которые шли с портретами государя, иконами, хоругвями. А потом уже он сказал, что царя у нас нет. По некоторым источникам он даже заявлял, что Бога нет. Разумеется, когда его запретили в служении, извергли из сана, он представлял из себя очень жалкое зрелище. И чем жальче он был в каком-то метафизическом плане человеческом, тем... ярче раздувалось его тщеславие. Поэтому это вообще-то история искушения, которое предложено каждому человеку. История совершенно страшного падения. Он о себе был такого высокого мнения, что не понимал, что на самом деле его использовали втёмную. Это касается даже демонстрации, которую они устроили 9 января. Демонстрация подразумевалась мирная и лишь с экономическими требованиями. И началось все с увольнения с Путиловского завода двух или трех рабочих. Но тут же его подхватили, оказались около него нужные люди, Рутенберг, эсэр, у которого были боевые дружины в Петербурге. Он втёрся в доверие, и фактически эту петицию переписали и сознательно внесли туда неисполнимые требования, в частности, прекращение войны с Японией. Между прочим, шла война с Японией. Оглашались требования увеличения заработной платы, сокращения рабочего дня, а в результате на круг получилось так, что это была совершенно радикальная бумага, которую никогда бы не стали исполнять. На это и было рассчитано – чтобы не исполнили, чтобы царь на это не пошёл, и тогда поднять под это дело восстание.

Н.Бульчук: Надо быть честным и признать, что Гапон был верен идее, как человек идейный. Он пребывал в самообольщении.

О.Николаева: Не был он идейный! Не надо, не надо… Всего прошло времени – ничего, как после своего провала он оказался за границей, а уже в конце 1905 года он возвращается после амнистии, точнее 17 октября. Он возвращается, пытается с Витте связаться по поводу того, чтобы вернули деньги за чайные, которые они создавали, за разорённые чайные. И Витте ему даёт наказ, чтобы он уезжал за границу и не возвращался раньше, чем пройдёт новое 9 января, чтобы не было, так сказать, воспоминаний. И он едет за границу, где выдаёт сведения верноподданного, интервью и рассказывает, как прекрасные люди управляют там, и вот Витте… А параллельно с этим он даёт заказ на то, чтобы Витте убить. Когда он возвращается, то начинает сотрудничать с полицией, предлагать свои услуги. Иное дело, что он на самом деле ничего не понимал. Он был в гуще всей этой кухни революционной в эмиграции, но совершенно ничего в этих раскладах не понимал. И поэтому он выставляет Рутенберга главе вице-департамента полиции Рачковскому. Он предлагает подставить Рачковского за то, что полиция ему заплатит 100 тысяч, и тогда он расскажет все про эсеров, про главу их боевой организации. Он с ними торгуется! Это послужило поводом к тому, чтобы в конце концов Рутенберг заказал его и убил. Роман у нас – детектив. Всё начинается с нахождения тела Гапона, которого целый месяц не могли найти. Вот его находят. Следователь по особо важным делам, а также подключённый начальник охранного отделения Герасимов, главные герои, начинают расследование, которое весьма своеобразно, потому что изначально известен убийца – Рутенберг. С самого начала понятно, что он заказчик убийства. Ищут исполнителей. Кто убил? У следователя версия, что это могли быть эсеры, как и Рутенберг, который скрывается за границей. Это могли быть рабочие, которые узнали о его сотрудничестве с полицией, но которые в то же самое время могли быть террористами. Это могла быть полиция, потому что фотокарточка Рутенберга оказалась у Герасимова в кармане, когда он приехал после обнаружения тела. Может быть, это полиция его убила? Ещё одна версия в конце, что это разведки, ведь он был замешан в дела с разведками и получал деньги. Может быть, он мог их обнаружить, или это была месть за то, что он купил оружие. Оно было погружено на корабль «Джон Графтон», который был отправлен в окрестности Петербурга, и потонул вместе со всем оружием. То есть он всю эту операцию провалил. Почему не получилось этого восстания в июне 1905 года…

Н.Бульчук: Я бы вернулся к событиям 1905 года. Мы знаем, что Гапон был обвинён именно как провокатор, но ведь он был одним из пострадавших – раненных во время расстрела мирной демонстрации. И второй вопрос, знал ли он, что оружие у солдат заряжено не холостыми?

отец Владимир: То, что он был ранен, – миф. Ничего такого не было. Вся история с 1905 годом была подготовлена, я уверен, англичанами. Они заранее даже назвали «кровавое воскресенье». До того, как они узнали какое количество и что там было, они уже... Телеграммы шли под названием «Кровавое воскресенье». Это информационные технологии, так узнаваемые сегодня. Большая ложь. В истории много мелкой и большой лжи, но были некоторые операции, которые основывались на огромной лжи. Эта – именно такая. Они думали, что жертв будет намного больше. На второй день после 9 января вышли газеты, которые говорили, что 30 тысяч убито, что вагонами для тайного захоронения отправляют трупы из Санкт-Петербурга. Сначала 30 тысяч, потом 12, 18, 100 тысяч ранено и так далее. Потом спустилось все до 5 тысяч убитых. На самом деле убито было много – 130 человек, и 300 ранено. Надо было показать, что есть какие-то неприкасаемые для гуманистического общества люди. Священники, маленькие дети, женщины. И они раскручивали всякие истории. Это доказано. Доказано, что были десятки детей повешенных и проткнутых штыками. Такие рисунки выходили в западных изданиях.

Н.Бульчук: На кого это было рассчитано? Не на рабочих же необразованных.

О.Николаева: Нет. Это было рассчитано именно на революционную массу, чтобы её взбудоражить. Был такой журналист – Матюшенский. Он писал в 1906 году в газете в Париже, что если будут убиты лица мужского пола, это большого впечатления не произведёт, а если дети и женщины, тогда это может всколыхнуть общество. Понимаете? Он откровенно совершенно писал! Такая целая медиа-операция, вброс, провокация! Подхватили идею, что было убито четыре священника и давали портрет отца Иоанна Кронштадтского.

отец Владимир: Поэтому ранение Гапона – это такая мелочевка. Он не был ранен вообще. Вот его подручный Васильев, телохранитель, был убит.

О.Николаева: А ранение Гапона происходит из фильма, где Домогаров играл самого Гапона.

отец Владимир: Очень много мифов. Мне очень повезло, я написал письмо историку, чьи несколько статей были опубликованы в России, хотя он живет в Лос-Анджелесе. Он профессор киноакадемии, русский, иммигрант. И это время почему-то его очень интересовало. Потом я узнал, что он праправнук начальника охранного отделения Санкт-Петербурга, Кременецкий. И мы вступили в переписку, подружились, обсуждая все эти проблемы. Я выяснил, что в Америке оцифрована вся печать того времени. У нас нет, мы это не можем использовать, а там вся печать, американская, английская, французская, немецкая и так далее. Он дотошный очень человек, посидел, разобрался, разоблачил эти мифы, опубликовал у нас несколько статей. А есть статьи, которые не опубликованы. Он их к нам прислал. И он, конечно, нам очень помог для того, чтобы сложилась мозаика этих обстоятельств. Все было настолько прогнившее. Как устроили террористическую войну против государства и государственных лиц, которых было убито по разным данным 4,5 тысячи человек. Убивали адресно! Составляли черные, как у нас сейчас говорят, санкционные списки. Убивали иногда совершенно святых людей. Я смотрел биографии: герои Плевны, которые свою душу положили за других. Люди чистоты неимоверной. Служаки. Очень принципиальные, которые никогда не пойдут на то, чтобы очернить себя каким-то неправедным действием. Люди закона. Получилось так, что беззаконные террористы, воевали с законными людьми. Они не могли отвечать теми же самыми методами. Они не могли выкрасть человека, шантажировать его. Не могли взять в заложники его родственников, как делали террористы. Они не могли просто убить человека. Они законники были, – удивительная вещь. И поэтому, когда Столыпин пришел, то разрешил военно-полевые суды, чтобы приостановить эти накаты, а вы не можете представить, – это по всей России прошлось. Больше всего Закавказье, Юг России, потом - Прибалтика, то что мы сейчас называем Прибалтикой Польши, фантастические террористические акции. Для убийства одного какого-то чина они готовы были убить десятки простых людей. Говорят, это было восстание рабочих среди террористов… рабочие были на последнем месте. В начале были дворяне, дети дворян, государственных лиц дети, священников, разночинцы и так далее. А рабочие... к ним это не имело никакого отношения. Рабочие были монархистами, избивали этих партийных деятелей. А Ленин писал воззвание, как надо убивать и чем надо убивать, как нужно использовать серную кислоту для того, чтобы полицейских убивать. Дальше идут анархисты, максималисты, бундовцы. Там были отряды! Каждый из них отвечал за свой род деятельности. И когда мы писали роман, конечно, это понимали. Тщательно, чтобы не сделать никакой ошибки, проверяли. Все факты, которые в романе описаны, художественные творения. Главные для нас – характеры и люди, русские люди, которые попали в те или иные обстоятельства. Это идет на фоне этой террористической войны, жертвами которой стало несколько десятков людей.

О.Николаева: Жертвами становились рабочие, которые входили, например, в «Союз русского народа». Ну, например, взрыв трактира «Тверь», где кормились беднейшие рабочие. Благотворительная столовая, где собирался этот член Союза. Большевики подорвали двумя бомбами, а когда рабочие стали выбегать, они их расстреливали из ружей. Они их ненавидели, боролись с врагами монархии. А эти, наоборот, тогда ополчились на членов... этого союза, и убивали рабочих тоже. Немножко все было не так, как нам рассказывали в советское время на уроках истории.

Н.Бульчук: Убивали целенаправленно, значит мы пришли к факту революции, к 1917 году, уже с оторванными корнями. И самое страшное – квинтэссенция этого убийства – уничтожение святой семьи государя, которую травили, всячески шельмовали и только потом уже в тишине в подвале уничтожили физически. А 70-летие советского времени не только покрыло все это какой-то такой безвестностью. Продолжали клеветать, продолжали осквернять, продолжали отрывать нас от этих корней. Я так понимаю, книга родилась очень интеллектуальной, для любителей интеллектуального чтения, как всегда, Олеся, ваши романы…

О.Николаева: Не совсем интеллектуальная. Это мы так рассказываем, а на самом деле там драмы, в том числе семейные, любовные, треугольники, какие-то авантюрные сюжеты – очень много движения. Это не то, что они сидят и разговаривают о революции. Хотя много очень страниц посвящено быту террористов. Вопрос денег, потому что у них были экспроприации очень удачные. Они ограбили Банк московского кредита, хапнули там 870 тысяч. Огромные деньги! Тут же стали жировать. Купили два авто, выезды с рысаками. Потом у них эти деньжатки растаяли. Тогда они украли деньги, которые перевозили из таможни в банк – знаменитое ограбление в Фонарном переулке. Жизнь у них была по-своему веселая, такое было братство. Они соревновались, кто кого убьет! Да между собой похвалялись эти молодые люди. Этим максималистам, членам летучих отрядов, было от 16 до 23-24 лет. И, конечно, там внутри у них романы, какие-то свои отношения, зависть. Интересно было писать, нужно было только запустить это, а дальше уже они уже сами начинали действовать, жить.

Н.Бульчук: Но я всегда задаюсь вопросом, хотя роман приключенческий, детектив, но тут речь и об исторических событиях. Невольно вспоминаются аналогии, и человек должен задавать вопросы. Откуда взялись эти молодые люди? Ведь это не перекати поле. Они родились на нашей земле, жили в России. Им были близки те же ценности, которые они постигали в детстве, в юношестве, в более зрелом возрасте. Почему возник вот этот вот вирус отторжения всего святого, устойчивого, российского, традиционного, нашего родного? Откуда?

отец Владимир: Я задался этим вопросом и поэтому написал помимо романа еще и публицистическую историко-публицистическую книгу. Первая террористическая война была народовольческая, там были только дворяне, почти большинство дворяне, военные люди, они убили за 25 лет 100 человек, сколько не смог весь вместе взятый индивидуальный терроризм в Европе и в Америке. За 50 лет только 40 человек было убито. А здесь за 25 лет убито было 100 человек. Я не только как священник, а просто как христианин понимаю, что если изучить народовольцев, то ясно – там не было верующих людей вообще. В уставе народовольческого движения один из пунктов был – цель оправдывает средства. Именно на эту молодежь опирался Достоевский, когда писал свой роман «Бесы». Период, который мы описываем, – вторая волна, когда подключились люди из других социальных кругов. Иноверцы некоторые. Чтобы собрать еврейское молодое содружество для убийства других людей, был придуман миф о так называемых еврейских погромах, которые были в 1905 году. Якобы чуть ли не в 100 городках 690 еврейских погромов. Уверяю вас, это не так! Не было революции 1905 года! Ни по одному пункту никакой революции не было. Была война террористов! Не было и массовых еврейских погромов. Это было сделано иностранной разведкой для вербовки молодых еврейских активистов, которые влились в эту террористическую волну, якобы защищая евреев. Многие историки меня поддерживают, потому что история с еврейскими погромами – предмет их изучения.

Н.Бульчук: Не только предмет, но и табу для многих.

О.Николаева: Очень известный исторический факт, что министр внутренних дел Плеве, который был убит террористами 15 июля 1904 года, был оклеветан английским корреспондентом, который напечатал, что якобы он послал телеграмму в полицейские отделения, в жандармские управления в Кишиневе, чтобы в случае еврейского погрома не применять силу, не останавливать погромщиков. Этого корреспондента вывели на чистую воду и в 24 часа выслали отсюда вон. Это была самая настоящая провокация! Такой телеграммы никогда Плеве не посылал. А вскоре его убили.

отец Владимир: Это просто маленькая история. Ее хорошо разбирает в одной из своих книг Солженицын, который изучил этот вопрос досконально. Такие провокации относительно массовых еврейских погромов не единичны. Знаю про город Мариуполь. Человек украл казанскую икону Божьей Матери. Он сказал, что даст новые показания, потому что его подельник живет в Мариуполе. Его отправляют туда в 1905 году. Там арестовывают группу бундовцев, которые делали бомбы на заводе, который потом назвали завод Азов. А это был американский завод! Я изучил вопрос очень досконально в связи с Чайкиным. Дело в том, что он оказался на свободе. Еврейская молодежь вошла в тюрьму и освободила этих бундовцев. Так вот, арест бундовцев, которые делали бомбы, назвали еврейским погромом. Вот как делалась эта статистика. Так что писать роман было очень интересно. Конечно, я был большим поставщиком информации для своего соавтора. И, конечно, мы обсуждали все перипетии. У нас не всегда совпадают мнения, оценки и доверие к тем или иным документам. Олеся больше доверяла тем документам, которые я ставлю под сомнение. Так что была творческая работа, которая оказалась нам полезна.

Н.Бульчук: Олеся, Вы сказали, что герои сами начинали жить на страницах Вашего романа, они не выходили из-под Вашего контроля, все обошлось?

О.Николаева: Все обошлось, я так всегда и пишу. Я их запускаю, они дальше сами действуют, разговаривают. Такой опыт есть у других писателей. Например, я читала черновики Достоевского: он набрасывал, что будет у него в «Преступлении и наказании», а черновики «Бесов» и «Братьев Карамазовых» вообще иные, потому что герои начинают сами жить. Бывает, что даже плюс меняется на минус и наоборот. Как Пушкин писал Вяземскому в письме, когда он сочинял Евгения Онегина, «Ты подумай, что удрала моя Татьяна, она вышла замуж». В начале он совсем не ожидал, что она выйдет замуж. Именно это автору и драгоценно, что он соприкасается с живым материалом.

Н.Бульчук: Тема, связанная с Россией, историей всегда очень животрепещущая. Мы переживаем ответственные времена. Обстоят враги вокруг России, физические и мысленные, волки, которые нас постоянно пожирают. Судьба у нас такая историческая, что мы постоянно вынуждены бороться, отстаивать, доказывать кому-то необходимость своего существования, обосновывать свое историческое предназначение, свою святость защищать? Чем это может кончиться? Почему нас все время провоцируют на эту защиту?

отец Владимир: Вопрос ненависти – метафизический. Советую всем людям, которые интересуются вот этой проблемой, посмотреть в словаре упоминаний, о какой ненависти идет речь в Евангелии. Кого и за что ненавидят? Будете ненавидимы всеми, говорит Христос. Ненависть до смерти. Ненависть фантастическая, которой Достоевский ужасался, думая, что сами русские ненавидят себя, свою страну. Истоки русофобии имеют метафизическую основу. За Христа ненавидят.

Н.Бульчук: Можно ли винить слабых людей, которые подпадают под это метафизическое влияние?

отец Владимир: Конечно. Это всегда выбор. Они себя толкнули на это. Посмотрите на главарей русофобских. Кропоткин, Герцен. Наши эмигранты, которые науськивали. Герцен выпускал листовки, призывающие сжигать дома помещиков. Без разбора. Ни за что. Он агитировал людей не идти на Крымскую войну. Уму непостижимо! Напал агрессор, и чтобы не защищать свою землю, Герцен опускался до того, что агитировал не защищать от агрессии Россию. Мы думаем, что только сейчас появились там всякие релоканты? А вон когда это началось. Но участь их незавидная. Там нет героев. Герцен потом каялся в своей русофобии. И Нечаев, и кого там только не было – яростные ненавистники. Все были атеистами, среди них не было верующих людей вообще. Они ненавидели Церковь, христиан. В начале 20 века было 102 государства, из них 70 монархических, но ненавидели только одну из всех семидесяти. Против самодержавия, против царизма писала гуманитарная и творческая элита Европы, а у них монархия была в каждой стране. Вы понимаете? Не против себя, а против «здесь». Значит, здесь что-то есть. Уровень русофобии Маркса и Энгельса запредельный, их русофобия животная, она необъяснима и немотивирована. Оказывается, ненависть – заразная болезнь. И здесь люди также заражались этой ненавистью, русофобией.

Н.Бульчук: Страшный вопрос задам. Церковь уже 40 лет живет свободно в России, пользуется этой свободой, храмы восстановлены и монастыри, люди пытаются честно приобщиться к основам веры, к основам человеческого общежития, потому что люди бездуховные не могут жить в человеческом обществе по-человечески. В яркие 90-е мы все с восторгом следили за событиями, открывались Оптина, Дивеев, Саров. Сегодня все это продолжается, но вместе с тем всплывает некая мутная пена молодых людей, которые, казалось бы, пришли к нам, но они не были нашими. Их отцы не были нашими, может быть. Есть молодые очень хорошие, и священники, и прихожане. Есть люди, которые как бы борются с Церковью, находясь в ее рядах, вернее и сами не знают, что делают, разрушая основы мало-мальски заново сложившейся традиционной России. Как с этим быть?

отец Владимир: Я поборник теории малых дел. Изменять общество, собираясь на партийные собрания, – путь неправильный. У нас есть наши собрания – мы у Чаши собираемся. Вот это и есть главное наше партийное собрание. И там люди с разными оттенками мировоззрения. Они могут так думать или иначе, но приоритет ценностей очень важен, и дает его только христианство, Евангелие. По теории малых дел каждый человек в ответе, каждый ежедневно ставится в определенные обстоятельства, где он должен что-то решать для себя. Сделать себе поблажку, пустить на самотек. Начинается ведь с этого. Потом саможаление, потом самооправдание... И мы забываем, что христиане – это люди, которые снисходительны к другим и требовательны к себе. И только так. И с этого начинается наш путь. И чем больше таких людей, тем больше ценно малое стадо для Господа. Господь и намерение целует. Мы можем быть грешниками, но намерение мы должны иметь.

Н.Бульчук: Олеся, вопрос вам. Стали мы более русскими за эти 40 лет? Стали мы больше любить Россию, которую мы потеряли? Хотя мы не теряли ничего, мы все связаны, и генетически в том числе. Стали наши дети, внуки более проникнуты духом самодержавия, монархии, любви ко всему нашему русскому устоявшемуся, к православию прежде всего?

О.Николаева: Думаю, да. Постоянно читаю воспоминания, которые относятся к концу XIX века – началу XX. Для меня всегда было загадкой, как в этой прекрасной Российской империи с великой Церковью, великой культурой, с людьми величайшими, которые её населяли, потрясающим крестьянством, которое было в России, как вообще могла произойти эта катастрофа? Февральская революция, октябрьский переворот, и то, что потом произошло, и эти реки крови. До сих пор этого не знаю и без конца возвращаюсь к этому историческому периоду. Конечно, я очень рада, что мы вот так погрузились в атмосферу того времени, которое было на самом деле страшным. Террористов поддерживали нормальные обыватели и христиане, они им сочувствовали. Почему такое фиаско претерпело охранное отделение? Потому что сочувствовали террористам. Обыватели скрывали их. Достоевский писал, что, если он узнает, что с ним рядом живет террорист и изготавливает бомбы, он не пойдёт на него доносить, потому что это позор. Такое было мнение. А то, что этот террорист сейчас взорвётся и тебя взорвёт, твою жену, детей… Понимаете? Террористы укрывались в артистических, в мастерских художников, университетах. А чиновник, полицейский были презираемы этим образованным классом, особенно богемой русской. Если мы посмотрим на Серебряный век – там совершенно другие выдвигаются ценности, интересы, которые не связаны с русской ментальностью, скорее даже входят в противоречие. Для нас сомнительно увлечение демонизмом, заигрывание с демонами. Это дожило, конечно, до сегодняшнего дня. И очень многие писатели, режиссеры считают, что они особенные, и для них, в общем, незазорно и от демона что-то получить себе для выражения вот своей художественной натуры. Понимаете?

Н.Бульчук: Не хотелось задавать этот вопрос, но ведь сегодня общество опять расколото. Опять кому-то нужен тиран, вождь, сапог вождя, к которому можно припасть, и символы. Главный террорист России лежит в святейшем месте в Москве. Рядом с ним стоит бюст человека, которого несколько дней тому назад засыпали красными гвоздиками.

О.Николаева: Мало того ведь 22 февраля прозвучала совершенно потрясающая речь Путина, которая меня потрясла, потому что она на 180 градусов перевернула весь курс России, обратила ее к истокам. Виной кровавой драмы, трагедии, которая происходит сейчас на Украине, явилась преступная ленинско-сталинская национальная политика. Он это сказал. И что мы видим? Освобождаются с Божьей помощью города Малороссии. А названия какие остаются? Артёмовск! Ставят памятники этому истукану. Ужасно! Во-первых, это противоречит политике государства. Это государственное преступление.

Н.Бульчук: Все нити остались. Заговор действует. Террористы на местах. Но скрыты пока. Мы в моменте истины всегда. Это противостояние сегодняшнего СВО. Чего же нам ждать тогда от истории?

отец Владимир: Я исторический оптимист. Смотрю на историю последнего столетия, вижу, сколько было чудовищных ям, в которые были опущены миллионы людей с чудовищным мировоззрением, сатанинским. Государство, народы, а мы живем. И церковь жива. Значит, есть праведники, ради которых самое главное творение Божие, – человек, остаётся неприкасаемым, несмотря на страшный провалы с мировоззрением фашистским, русофобским, либеральным, мировоззрением извращенцев каких-то. Содом и Гоморра! Времена Ноя! Должна была погубиться земля, но не губится. Ради кого-то живет. Есть люди, ради которых Господь терпит.

Н.Бульчук: Кто-то из моих авторов сказал удивительные слова, что никогда еще Церковь не жила так свободно, как сейчас. Может быть, так оно и есть. И мы пользуемся этой свободой незаслуженно. А когда видишь, сколько младенцев причащается за Божественной Литургией невольно сердце радуется и исполняешься надеждой. Самый главный вопрос – где книга и когда можно её будет ощутить в руках?

О.Николаева: Такой проект затевается, что поначалу она будет издана для библиотек. Она будет очень красивая, дорогая, поэтому её сразу отправят по библиотекам с помощью государства. А через полгода будет массовый тираж. Первая глава была уже издана в журнале «Дружба народов» в первом номере. И уже люди приходят в магазин и спрашивают, есть ли «Дело Гапона».

отец Владимир: Интересные там есть вещи. И реальные исторические лица. Два основных персонажа, два художника, которые реально существовали – Владимиров и Кравченко. Они и находят труп Гапона. Собственно говоря, с них и начинается все. Поэтому прослеживается вся их жизнь. Они жили оба в Ленинграде до войны. Один во время войны умер, другой накануне. В первой главе, которая была издана, сразу появляется много персонажей. Человек, когда только начинает главу читать, может запутаться. Но все эти персонажи потом существуют на протяжении всего романа и до последних страниц.

О.Николаева: Ещё одна штука. Невозможно закончить на какой-то ноте гибельной, поэтому у нас заканчивается декабрём седьмого года, когда чуть-чуть поутихло, уже собирается третья Дума, уже царь принял новый избирательный ценз, когда туда уже никакая голытьба не проникнет, там в основном эти самые кадеты или октябристы, она уже поспокойнее, они уже не террористы в Думе, а ведь вторую Думу разогнали, потому что там готовился переворот. И при помощи Столыпинской реформы поутихла немножко террористическая деятельность. Она не прекратилась, но она поутихла настолько, что глава охранного отделения дает позволение государю поехать по надобности в какой-то город. Заканчивается у нас благотворительным концертом в благородном собрании, где собираются все уцелевшие наши персонажи, у нашего следователя по особо важным делам исправляется его семейный конфликт, его жена должна родить. В общем, всё заканчивается хорошо. И есть надежда, а вдруг не будет этого ужаса, вдруг все это вообще прекратится потихоньку, вдруг и Столыпина не убьют... Потом маленький такой идёт эпилог. Дело Гапона закрыто, но оно продолжается. Думаю, читатели сами будут выстраивать свои линии, разберутся, проведут расследование. Как всегда бывает, когда читаешь детектив, ты участвуешь в этом процессе.

Н.Бульчук: Я очень благодарен вам, мои дорогие, за эту беседу. Благодарю за то, что вы принесли время, самое дорогое, что у нас сегодня есть. И очень надеюсь, что все-таки на радио «Радонеж», может быть, мы что-то услышим из глав романа.