17.07.2024 12:16:38
Слушать: https://radonezh.ru/radio/2024/07/06/21-00
С. Комаров: - Добрый вечер, дорогие радиослушатели. Как известно, Церковь наша отмечает очень много праздников. Любой из них нам дан для назидания, так как соединяет нас с той духовной реальностью, которая в празднике есть. Всенощное и Литургия тоже вводят нас в духовное пространство праздника. Итак, праздники нам даны как некая библия для неграмотных, чтобы мы черпали что-то для себя. Недавно мы отметили прекрасный праздник - память Петра и Павла. Сам Бог велел говорить об этих двух великих проповедниках и миссионерах, о том, что несет праздник, о том, почему Церковь объединила эти двух персонажей библейской истории. Любой проповедник свою проповедь на тот или иной праздник заканчивает мыслью о том, что нужно подражать тем или иным святым. Вот перед нами апостолы Петр и Павел – в чем мы можем им подражать? На Пасху мы вспоминаем о пасхальном измерении христианства, об этой великой радости, подзаряжаем батарейки на весь богослужебный год. Успение Божией матери заставляет нас задуматься о смерти, к чему предназначен человек, о том, что будет с нами. То, что произошло с Пресвятой Богородицей, и с нами должно произойти. Преображение Христово напоминает о некоем отображении того Царствия, в которое мы призваны Богом, изменении человека, материи. У каждого праздника глубокий догматический смысл.
Петропавловский праздник мотивирует к тому, чтобы мы подражали апостолам в том главном, в чем они прославились – евангельском благовестии. Апостолы – два самых великих проповедника, миссионера всех времен и народов. Подражать мы можем им только в благовестии. Возможно ли такое? Зачитаю вам цитату из Златоуста. Подлинно, можем и мы участвовать в их проповеди, не тем, чтобы, подобно им, подвергаться опасностям, терпеть голод, мучения и другие бедствия, – теперь мирное время, – но тем, чтобы проявлять ревностное к тому усердие. Можно и сидя дома совершать эту ловитву. Кто имеет друга, родственника, домашних, пусть делает с ними это, пусть говорит им это, – и он уподобится Петру и Павлу. Что я говорю: Петру и Павлу? Будет устами Христовыми: «Если извлечешь драгоценное из ничтожного, то будешь как Мои уста», – говорит Господь.
Чудный Златоуст, как всегда, приоткрывает глубины мысли, которые нами чувствуются, но копнуть глубоко мы не можем. Он говорит, что ловитву можно совершать и сидя дома. Ловитва – евангельский образ. Апостолы закидывают сети, и по слову Христа сети наполняются добычей. Это образ сетей апостольской проповеди и людей, которые в эти сети в хорошем смысле попадают. Сидя дома, можно совершать и такое. В нашей жизни есть люди, которым мы давно хотели бы рассказать о вере, но стесняемся. В нашей жизни есть люди, которые готовы слушать беседы о вере, а есть те, кто при начале такой беседы будет смотреть как баран на новые ворота. Такой человек не созрел еще, не открыт еще. Не со всеми можно говорить обо всем. Есть же те, кто реагирует, у кого глаза загораются, кому интересно думать о чем-то за рамками материального нашего существования. Такие люди есть. Так вот праздник Петра и Павла дает нам импульс нарушить наше привычное молчание, молитвенно призвав на помощь апостолов, поговорить и благовествовать тем, которые от нас ничего не слышали. Если в нашем окружении такие есть, то это хороший повод рассказать что-то. Главной радостью нашего сердца надо делиться. Вера от слышания, а слышание от слова Божьего. Услышал, уверовал – дай шанс другому. Передай палочку помощи от кого-то по эстафете, которая продолжается уже 2000 лет. Ты верующий не потому, что ты хороший или лучше других, а потому что с тобой кто-то поговорил. Поговорил через книгу, экран, монитор, ролик или пост, а может быть через живого человека, который до тебя что-то донес взглядом, делом, словом – это всё проповедь. Если ты получил бесплатно как дар, то передай и другому, насколько можешь это сделать. Веруем, а потому говорим. О Христе нельзя молчать!
Великое благо миловать бедных; но не такое, как избавить кого-нибудь от заблуждения; кто делает это, тот уподобляется Петру и Павлу. Такая мысль к празднику Петра и Павла.
Церковь призвана о Господе говорить, она есть уста Христовы. Церковь – это мы, не только священники и монахи. Когда ругают Церковь – нас ругают, когда хвалят – нас хвалят, когда мы ругаем Церковь – сами себя ругаем. Церковь – это мы.
Если мы будем поступать как Петр и Павел, они будут рады, признают нас своими друзьями, скажут Господу когда-то, это мой друг, он любил мои послания, подражал мне, пытался о Боге говорить. Подражать Петру и Павлу – не молчать о Боге.
Апостолы Петр и Павел очень разные, и в этой разности Церковь нам предлагает некую полноту – две стороны яркой красивой медали. Оба апостола первоверховные, но это их свойство разное. Своей разностью они являют два полюса одной веры. Это прекрасно. В проповедях об апостолах в основном акцент ставится на их разности. Об этом очень интересно говорить. Допустим, Петр женат, Павел – девственник, хотя о браке больше пишет Павел, видимо, потому что чувствовал брак, понимал его. Петр ходил со Христом, Павел не ходил, однако написал гораздо больше, чем Петр. Не скажу, что Павел любил Христа больше, но сделал больше Петра, хотя со Христом не ходил. Петр – простой рыбак, Павел может и удочку ни разу в жизни не держал, он известный фарисей, законник, знаток Писаний, авторитетный уполномоченный человек – ему доверялись письма от первосвященника. Он знал греческий язык и менталитет – был немного эллинистом. И недаром Павел имел два имени. Одно, Савл, Шауль, для обращения в среде евреев, а другое для обращения в среде греко-римской – Паулос. Петр – лидер апостольской общины, Павел – проповедник-одиночка. Павел оказывал честь другим апостолам, не враждовал с ними, но ни за кем не бегал – ему было достаточно личных откровений Христа. Ему не нужен был ни духовник, ни помощник, ни проверяющий православность его проповеди – никто, потому что он со Хористом общался напрямую. Павел не является одним из 12 апостолов, он самородок, сосуд, воздвигнутый Самим Христом. Меня очень интересует такая разность апостолов. Петр человек простой и некнижный. Павел – совсем наоборот. Петр написал 2 послания. Первое написано отличным греческим языком, идеально, что говорит о литературном даровании апостола. Второе в литературном отношении очень тяжелое, будто и не Пётр писал его. Современные библеисты и Мартин Лютер в свое время, да и до него, некоторые апологеты и библеисты сомневались в подлинности второго послания Петра и говорили, что на него просто не похоже. Есть рабочее предположение, что это Петр, но под его диктовку писал другой секретарь, который иначе обработал слова Петра. Мы также хорошо знаем о том, что в разные периоды жизни человек может по-разному писать. Пушкин ранний и поздний, например. А бывают и более яркие контрасты. Так что Пётр не книжник, проведший много дней над изучением Писаний. Он подходит в такую категорию писателей, о которой сказано – «можешь не писать, не пиши». Он и писал только по случаю. Павел же не мог не писать - проповедь из него изливается, да и послание его похоже на бурную речку. Его слог как славянская душа. Мне всегда казалось, что апостол Павел русский по натуре - эмоциональный, вспыльчивый, очень талантливый, широкий. Начинает об одном, переходит на другое, забывая о первом, возвращается, а мы уже забыли…
Павел - автор книг большей части Нового Завета. Из 27 книг он написал 14. Апостол Павел начал писать Новый Завет первым, по сути, он его просто придумал. Он первый понял, что вообще нужно писать. Апостолы уйдут, Церковь же будет продолжать свое историческое существование, и необходимо письменное свидетельство о том, что видели и слышали апостолы. Да, в христианстве первичен опыт, а книга – потом. Павел же имея опыт проповеди и жизни во Христе, опыт проповеди, начал писать. Его послание к Фессалоникийцам – первая книга Нового Завета. Даты разнятся, самое раннее – 41-42 годы. Буквально через несколько лет после Вознесения Христа Павел уже начинает писать. Он пишет сложно, витиевато, что послужило поводом для апостола Петра сказать, что послание Павла неудобовразумительно. Очевидно, он сам почитал и подумал, что очень трудно читается. Да, где-то сложен, но чаще прост, открыт, иногда колюч и строг, а иногда любвеобилен, нежен. Павел – писатель невероятного масштаба, имеющий литературный дар, выверенный духовный опыт. Это настоящий миссионер. Он сам говорил, что для всех сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых. Мы видим, насколько он гибкий в своих проповедях, которые мы читаем в книге Деяний. В зависимости от аудитории меняется тон и охват, направление проповеди. Его проповедь для иудеев говорит, что Христос, Мессия, пришел, иудеи Его убили, но Он воскрес по пророчествам. Если он проповедует язычникам, то говорит совсем по-другому: Бог Один, Он не видим, не требует служения рук человеческих. О Христе он говорил в самом конце, как было в проповеди в Ареопаге. Большая часть проповеди посвящена тому, что Бог живой, Единый, Он – Дух, Он сотворил небо и землю, Он не имеет ничего общего с идолами, и что Он вообще не Бог философов, но Бог жизни.
Когда Павел сказал о воскресении Христа, то философы сразу сказали «о, об этом послушаем тебя в другой раз». Павел гибкий, он все время лавирует. Он ориентируется на ходу, что есть важное качество настоящего проповедника. Этот принцип выражается в его посланиях. Он тонкий дипломат, умеет так сказать, чтобы не напугать, а в то же время сказать как нужно. Удивляешься, насколько он был талантливый, как бы сейчас сказали, спикер и сторителлер. И вот у Павла – огромный груз учености, которую он ставит на службу Христу. Писания, выученные назубок, иудейские предания, знакомство с эллинской культурой, Павел цитировал иногда стихи поэтов. Павел – ученый муж, книжник, фарисей. Петр – непосредственность и простота, Павел – воцерковление великого фундаментального знания. Перед нами два типа веры – учёная и простая. Эти два типа встречаются в наше время, были, есть и будут. Один не лучше другого, они всегда оба должны быть среди людей. Для Господа главнее всего, чтобы человек был близок и верен. А если у него есть знания, то хорошо, когда они стоят на службе Богу. И та, и другая вера угодна Богу, лишь бы была настоящая.
Важно также и то, что обе эти веры нуждаются друг в друге. Об этом говорит самое начало Евангелия.
Вопрос: - «Пойдите скажите ученикам и Петрови». Петр уже не ученик?
С. Комаров: - Петр действительно вышел из ряда учеников – он отрекся. Впоследствии Христос проводит некий чин воссоединения Петра со Христом, восстановления его в апостольстве. На этом месте сейчас памятничек небольшой стоит, католики поставили.
Вопрос: - Проповедь апостолов идите и научите все народы – это кому сказано?
С. Комаров: - Идите и научите все народы, крестя их во имя Отца, Сына и Святого Духа. Кто такие все народы? Это все народы! Все народы земли должны прославить Господа. Это некое священная задача для Церкви, которая должна потрудиться и постараться для Бога. Это и наша задача. Не только апостолам сказано идти научить, но Церкви, а это все мы. Это наша вселенская задача космического масштаба. Понятно, что откликнутся не все, но услышать должны. Когда Христос рассказывает притчу о сеятеле, то говорит, что сеятель вышел сеять на все виды почвы. Из четырех мы видим только одну плодородную, остальные заведомо негодны для всхода семян. А почему сеятель сеет? Потому что услышать должны все, Церковь должна свидетельствовать всему миру.
Вопрос: - У нас была Пасха, а у мусульман их праздники, так вот их на службе присутствовало 170 тысяч здоровых мужчин, без женщин и детей – какова наша проповедь им? Несут ли слово Божие иноверцам? Баптисты и прочие несут и несут, а мы где?
С. Комаров: - Где все? Приходите к нам и покайтесь… Я согласен с вопросом – это немного не новозаветный посыл. Колокола звонят, мощи лежат, храмы стоят, а мы ждём… Это может быть, конечно, такой культурный вариант проповеди, но вообще это разговор устами к устам, глазами к глазам. Иеговисты ходили по домам, пришли к священнику, спросили, верит ли он ив Бога. Да вы с ума сошли?! Разве не видите, что я священник, разве можно такое спрашивать? Они говорят, что почему тогда мы к вам пришли, а не вы к нам?
Есть такой вопрос ко всем нам… На мусульманском празднике много людей на праздник, да, но и у нас много. Стоит ли считать, кого больше? Надо быть настоящими христианами, тогда качество будет переходить в количество.
Вопрос: - Хотелось бы услышать Ваше мнение о событиях 1913 года. Речь идет об имяславии. То что произошло 18 мая, те предупреждения, которые были от Булатовича, афонитов при их беседе с царем, действия, предпринятые. Это не получило никакого решения на соборе 1917-18 годов. Думаю, наши православные получили прививку такого соглашательства с тем, что нераскаянный грех можно обходить, будто ничего страшного нет. Но ведь попрано имя Христа, не только нашей Церковью, но и Константинопольской. Грех стал вселенский. После этого по предсказаниям мы получили день сегодняшний в полноте. В виде войны, которая полыхает, в нестроениях в мире. Благодать Христа отошла, потому что имя Его забыто. Когда апостолы пошли на проповедь, то им просто запретили Имя это упоминать. А тут взяли и сами попрали Его. Мы делаем одно, говорим другое, а думаем третье.
С. Комаров: - Такое интересное богословское и религиозно-философское направление мысли, или даже практика благочестия, начала 20 века, которая была осуждена как ересь. Как говорил один мой преподаватель, что эта была единственная интересная ересь в истории Русской Церкви, но вдруг пришли большевики и так с ней не разобрались. Имяславие или имябожничество -такое движение, которое получило свое развитие в начале 20 века. Среди русских монахов на святой горе Афон. Это сложная богословская тема. Вкратце, главным богословским положением было присутствие Бога с божественных именах. Считалось, что имя Божие есть Сам Бог. У этого движения были лидеры, например иеросхимонах Антоний Булатович. В 1913 году это учение было осуждено Священным Синодом как еретическое. К сожалению, разбирались там недолго. Как таковых больших исследований вопроса этого не было. Митрополит Вениамин Федченков, замечательный писатель первой половины 20 века, рассказывал о том, что беседовал с профессором Троицким, который как раз занимался разбором этой проблемы для Собора. Троицкий признался, что он практически ничего не читал по теме, но только руководствовался главами книжки «На горах Кавказа», распространенной (в особенности в Оптиной пустыни) книге о молитве. Там есть несколько глав имяславских. Больше профессор этим вопросом не занимался, что повергло митрополита в шок, поскольку он понял, что проблема просто не была разобрана на должном уровне. Решена она была крайне печально. После дебатов просто подогнали к святой горе Афон огромный корабль и пожарными водяными брандспойтами вымыли всех из монастыря, и кого-то отправили в Сибирь, кого-то еще куда… так разрешили богословскую проблему. Потом пришли большевики, заниматься этим вопросом стало некому. В наше время составлять соборы, вспоминать богословскую эту проблему уже нет смысла: имяславцев нет, это кануло в прошлое. Митрополит Илларион Алфеев выпустил несколько трудов по этой проблематике, неплохо собрав материалы для введения в тему, указал на ошибки имяславцев. Это спор между молитвенным благочестием и богословской ученостью. Отголоски этого спора, по сути, мы находим еще в 4 веке. Иконопочитатели и иконоборцы. Симеон Новый Богослов и его противники в 11 веке. Григорий Палама и Варлаам Калабрийский в 14 веке. Это примерно всё об одном. Монашеская молитвенная традиция не пересеклась с традицией духовных академий, была не понята, сами имяславцы не могли адекватно выразить свою мысль и опыт, который скорее всего был верным. Впоследствии у митрополита Вениамина появилась книжка по этой теме, он фактически объявил себя имяславцем, доказав, что Иоанн Кронштадтский высказывал такие мысли, царская семья. Он приводил цитаты многих подвижников благочестия начала 20 века, которых он лично знал. Он показал, что это гораздо более сложная проблема, чем это было решено на Соборе 20 века. В имени Божием живут энергии Божии, но не сам Бог, у Которого имени как такового нет, потому что все имена, которые мы произносим, даны в библии и отображают характеристики Бога, но не объемлют Его. Сущность Бога не вмещается в имя, какое бы оно ни было. У Бога нет имени в нашем понимании того, что покрывает и объемлет сущность. Имя Божие как молитва не может заменить Литургию и все церковные чины. У имяславцев было такое движение, которые считало, что имя Божие может заменить всё. Сейчас это старый такой богословский спор, неактуальный, но еще весьма интересный. А что до революции, то там дело не в непонимании имяславия, а в общем отступлении русского народа от подлинного благочестия. Были грехи Церкви совершенно конкретные, революционный порыв в народе вообще. Это разговор большой разговор, в котором имяславие – лишь одна не самая значительная деталька.
Вернёмся к нашему разговору об апостолах. Мы сказали, что два типа веры нуждаются друг в друге. Об этом нам говорится в начале Евангелия, где описано Рождество Христово и сказано, что маленький Христос открывается первым волхвам и пастухам. К новорожденному Христу приходят два типа людей: учёные и простецы, пастухи. Учёные, то есть волхвы – не в нашем современном понимании шаманы, а академики, люди, которые занимались исследованием неба, законов, естествознания, хотя по-гречески сказано «магос». Бог любит открывать Себя в великой учености и в великой простоте. Евангелие нас подталкивает к мысли, что идеальный вариант тогда, когда учёность и простота соединяются вместе. Учёный может быть простым человеком. Простота ведь – некая добродетель. С другой стороны, можно быть очень сложным человеком, а при этом неучем. Невежество – не антоним простоты. Это вообще-то грех. В нашей истории было множество очень ученых святых, что не означает, что они не были просты в вере – в них сочетались ученость и простота. Петр и Павел – два архетипа такой религиозности.
Мы видим и в воцерковление великой учености в широком историческом масштабе. Греко-римская империя мало-помалу христианизируется в 1-4 веках. Перед приходом христианства греко-римский мир имел абсолютно полную базу, чтобы христианство начало этим управлять. Мощная философская школа, до мельчайших деталей разработанное римское право, литература, исторические труды, искусство, музыка. Все эти открытия послужили Христу. Именно в терминах греческой философии выражаются основные христианские богословские понятия. В эллинском эпистолярном жанре пишутся и книги Священного Писания, и первые труды святых отцов, которые родом из греко-римской культуры. Это воцерковление учёности.
А есть ли пример воцерковления великой простоты? Да, это наша Русь. Никуда не надо далеко ходить. До принятия христианства на Руси не было ничего – сформированной государственности, разработанного права, единого религиозного сознания, искусства, культуры в большом планетарном смысле. Было открыто сердце ко Христу - вот что главное. Бог воспользовался этим. Мы видим, как откликнулась неграмотная Русь на появление христианства: буквально за 50-60 лет после крещения Русь покрывается сетью храмов, монастырей, здесь появляется огромное количество святых, монахов, развивается культура, искусство, государственность, письменность, библиотеки, школьное образование, храмоздательство, иконопись – всё возникает на этом порыве. В самые сжатые сроки ученость догоняет простоту. Греко-римская христианизированная культура в русском переводном варианте достигает берегов Днепра, и знание соединяется с вдохновенным порывом простоты. Потом монгольская оккупация уничтожает ростки этого знания, но тем не менее. Господь в истории действует и так, и так.
Вопрос: - Что есть время в настоящей жизни, а что есть время в будущей жизни?
С. Комаров: - Вот это вы тему копнули – что есть время?! Мы в духовных школах учим, что вечность есть тварная, а есть нетварная. Нас ожидает вечность тварная, которая имеет начало, но не имеет конца. Опять же, мы вносим понятие времени в понятие вечности, совмещаются ли понятия эти – трудно сказать. В Писании сказано, что времени больше не будет. Но есть вечность божественная, нетварная, которая не имеет начала и конца. Это та вечность, в которой Бог живет, там времени нет. Так что время – компонент нашей жизни. Жизнь на земле, история запускается с ходом времени, а это библейское «в начале»… Василий Великий толкует греческий текст и говорит, что это как раз толчок, который происходит при соприкосновении вечности нетварной с временем. Сложность в том, что Бог вечен, трансцендентен, живет не во времени. Творение Его живет во времени. Как нетварный вневременной Бог может создать временной мир? Ведь при акте создания он должен с этим соприкасаться. А как соприкасается нетварное и тварное? Василий Великий говорит, что этот момент «в начале» и есть момент соприкосновения вечности и времени, в который время как бы запускается. Это не секунда, доля секунды, но неуловимый момент, который ко времени отнести нельзя, но время он запускает. Такое происходит рождение времени, а значит, жизни.
Как преобразуется время в жизни будущей – такого знания мы не имеем. Нам сказано, что времени не будет, но в то же время судя по Писанию мы понимаем, что житие в той жизни будет динамичным, а не статичным. Там будет что-то происходить, там будет возможен духовный рост, потому что Бог неисчерпаем м бесконечен. Тот, кто познавать Бога, не перестанет Его познавать там. Там будет некоторого рода небесное богослужение, радость во Христе, то, что человек обычно переживает во времени. Как это будет там – я не знаю. Ответа нет. Апостол Павел об этом сказал, что «Бог приготовил человеку то, что ему на сердце не приходило, не видел глаз, не слышало ухо». Эти категории представить невозможно. У блаженного Августина есть очень интересные рассуждения о времени в теме «Исповедь». Там он толкует первую главу книги Бытия, это такое религиозно-философское, а вернее даже экзегетическое отступление, где он пытается понять, что такое время. Здесь всё не просто. Одни религиозно-философские категории.
Время поймать невозможно. Как только его фиксируем, оно тут же оказывается в прошлом. Будущего еще нет, прошлого – уже нет, а настоящее ускользает. Но молекулы времени нам даны, чтобы спасать душу, познавать Бога. Для этого миллиарды молекул времени и проносятся перед нашими глазами. Дай Бог, чтобы не зря.
Вопрос: - Другие апостолы в своём соку варились или на них тоже влияли Петр и Павел?
С. Комаров: - Если речь о двенадцати апостолах, то думаю, что они были самодостаточными. Мы о них мало знаем. Больше всего мы знаем про Павла, чуть больше других – про Иоанна, немного про Петра. Про остальных нам вообще мало что известно. Есть предания, которые разнятся. Мы в точности не знаем, кто где похоронен. Думаю, они не нуждались во влиянии чьем-то, потому что ходили со Христом, несомненно, были с Ним в контакте, как бы сказали сегодня. У Павла была возможность поучиться у других апостолов, но он ей не пользовался. А просто пришел пару раз в Иерусалим, чтобы засвидетельствовать почтение апостолам и пообщаться. Его интересовали не люди, а Христос, не общение, а проповедь. Случай Павла показывает, что более непосредственный контакт у человека с Богом, чем более живое личностное общение у него с Богом, тем менее ему нужен духовник, наставник. Нам нужны такие, чтобы не вариться в своем соку, но если человек долго в храме, то у него должен быть такой контакт с Господом, что он должен принимать самостоятельные решения и жить в Боге. Когда человек с тридцатилетним стажем по каждому поводу звонит батюшке и спрашивает, что ему делать, это странно. Я разговаривал с одним пожилым священником, известным в Москве духовником. Спросил его: если человек, который у него окормлялся лет 20, в котором виден уже потенциал самостоятельносй жизни, можно было бы ему сказать, что он должен идти в свободное плавание, потому что в Церкви он уже взрослый? У него же уже должно быть взрослое, ответственное отношение со Христом, Который и есть главный духовник. Так вот этот священник задумался, а потом сказал, что с радостью бы это сделал, но, наверное, таких случаев мало. Павел был таким, самостоятельным и самодостаточным. Но Павел есть Павел, а мы есть мы. Спасибо за общение, всего наилучшего, дай Бог, чтобы теория наших бесед переходила в практику.
Добавить комментарий