Детские страхи

о. Максим: Добрый вечер, дорогие радиослушатели. Сегодня у меня в гостях Татьяна Сударикова, клинический, семейный и перинатальный психолог. Мы поговорим о детских страхах. Тема для многих острая. Многие дети через эту тему проходят, а родители не понимают, что с этим делать. Недавно у меня была история с семьей, где ребенок выколол всем куклам глазки, потому что сказал, что они страшные, потребовал их убрать. Есть и другие страхи – бабайка придет, кто-то под кроватью сидит. Давайте попробуем с темой разобраться.

Т. Сударикова: Давайте – тема действительно популярная. Часто именно к психологам с ней обращаются. Есть случаи, когда обращаться за помощью нужно, а есть те, когда можно подождать, пока ребеночек это перерастет. Говорим больше про дошкольный возраст. Помним о том, что ребенок продолжает развиваться, а страхи остались, значит, скорее всего, он их не переработал, сами они не прошли. В этой ситуации что-то стоит делать. Обратите внимание на эту проблему.

о. Максим: Начнем с базовых вещей. Что такое страх и откуда он берется?

Т. Сударикова: Страх – базовая эмоция, которых всего четыре у человека. Страх, гнев, радость, горе. Это те чувства, которыми мы никак не управляем, они как-то появляются сами в ответ на какой-то стимул. Если ребенку представляется угроза, воображаемая или реальная, может возникнуть страх. Воображаемая угроза для ребенка абсолютно реальная и настоящая. У него повышается воображение, растет возможность что-то себе представить, он будет чего-то бояться. Воспринимайте всерьез страхи ребенка, ни в коем случае не пытайтесь спорить, нивелировать, чтобы не закрепить этот страх. И уж конечно не стоит высмеивать ребенка – это не ерунда, отнесемся к этому серьезно.

о. Максим: Родители часто ощущают собственную беспомощность и собственный страх, вызванный просто формулировкой. Иногда называем словом иным и становится спокойнее или еще тревожнее. Фобия, например.

Т. Сударикова: Фобия – закрепленный страх. Детские тоже бывают. Но она не подволит ребенку и в комнату войти, если речь о страхе темноты. Ребенок будет настолько сильно бояться какого-то персонажа мультфильма или фильма или рекламы…

о. Максим: У меня был личный опыт, когда я уже довольно взрослого человека, который боялся ездить на лифте, уговорил поехать со мной. Как же я пожалел. Человек испытывал неподдельный ужас, когда, пересилив себя, зашел в лифт, всего-то на второй этаж надо было подняться, и я поняло, что нет, это настоящее, не выдуманное.

Т. Сударикова: Нельзя обесценивать страхи, особенно патологические страхи взрослых.

о. Максим: Почему они возникают, эти страхи?

Т. Сударикова: Обычно это личный опыт. Первые страхи – ребенок боится воды, потому что когда-то чуть захлебнулся, когда ему мыли голову, а вода попала в нос. Это было неприятно, закрепилось. Обычно реакция наступает сразу. Первый год жизни ребенка, представьте, что там в основном – медосмотры, прививки. Ребенок часто начинает бояться врачей к годику. Это объяснимо. Ребенок перенёс этот опыт на всю жизнь. Теперь он всегда знает, что это страшно. У младенцев бывают страхи шариков. Причем золотистого он может не бояться, а от красного истерика. Цвета он различает, а с красным у него был неположительный опыт. Мы не можем предположить, как  это закрепится и проявится. Часты страхи от гипер опеки. Мы ребенка запугиваем, останавливаем, резко кричим. В младшем возрасте, до годика, страх резких звуков и криков появляется часто.

о. Максим: Мы год назад завели щенка, и вот никто голос не повышает, не стреляет, не окрикивает, потому что хватит с меня собак с испорченной психикой. Пёс вырос здоровым.

Т. Сударикова: Полезный опыт. Но иногда делать нечего – приходится окрикнуть, остановить. Моя младшая сестра моложе меня на 7 лет. Помню картину: мама сидит на диване, Маша исследует дальний угол комнаты и в этот момент мама подскакивает с дивана, не успевает добежать до моей сестры, мама кричит слова «Маша, 220!» Что это для малыша, который и не ходит еще?  Но Машу откинуло от розетки чисто эмоционально, она шарахнулась, и не потрогав ничего. Маша потом долго держалась подальше от розеток…

о. Максим: Мне позволили совершить ошибку – я засунул пинцет в розетку. Слава Богу, жив остался. Интерес к розеткам я не потерял…

Т. Сударикова: Если мы пугаем, чтобы остановить, появляется страх. Бывает страх кататься с горок, страх лестниц, качелей. В основном это связано с отрицательным опытом ребенка. Приводят туда, куда по возрасту еще не нужно бы приходить и конечно звучит «нельзя туда, упадешь!». И ребенок усваивает, что это что-то опасное. Я показываю простую схему, на самом деле это бывает иногда сложнее. Ребенок мог увидеть отрицательный опыт другого, например, кто-то другой упал, а родители сразу начинают «вот видишь, полезешь, тоже упадешь..!?» Дети берут информацию из того, что визуально к ним приходит – телевизор, компьютер, кино.

о. Максим: Мы с братом были в младшей школе. В кино шел фильм «Легенда о динозавре». Там тени просто были вместо настоящих  динозавров. Фильм простейший 70х годов. Брат долго боялся потом, что в кладовке у нас живет динозавр. Это было даже страшнее, чем если бы динозавр был нарисован – фантазия все дорисовала сама. На меня впечатления не произвело, у меня в кладовке никто не жил после фильма.

Т. Сударикова: Надо учитывать, что дети дописывают образ. Тень недорисованная, недописанная, обрастает такими подробностями!?

о. Максим: Первоначальные фильмы ужасов, когда не умели нарисовать эту страхоту, были гораздо страшнее, чем те, которые снимались во времена, когда натурализм был доступен. Фантазия дорисовывала удивительно. Вспомните тетралогию «Чужой». Его в первой серии и не показали даже. Очень страшно было. Фантазия великая вещь в деле страха.

Т. Сударикова: Наши разговоры пугают детей. Иногда страхи закрепляются оттуда. Мы думаем, что ребенок играет на ковре и ничего не слышит. Всё он слышит! Про кого, примеры ли приводим, что-то страшное обсуждаем. Или кто-то умер, и начинают описывать. Если к теме смерти подойти, кстати, стоит вспомнить, что детей часто не берут на похороны. Я считаю, что после 5 лет уже надо брать ребенка, иначе он дорисует себе мертвого человека, тем более, если это родственник. А еще у нас в культуре есть такие слова «он всегда будет с тобой», «будет смотреть на тебя» - представьте, что дорисует мозг? Ребенок не имеет опыта видеть мертвого человека, вообразить и дорисовать он может что угодно. Я, например, видела ужасные образы, причем это была родная мама. Тоже страшно. Как это можно вынести?

о. Максим: Я согласен. Лет с пяти-шести надо брать ребенка на похороны. На кладбище вероятно не нужно, потому что зрелище того, как опустили под землю, закопали – неполезно, а на отпевание, прощание как раз очень полезно.

Т. Сударикова: И не нужно ребенка заставлять ко гробу подходить, целовать. Нужно просто показать и попросить прощаться. Рядом должен быть устойчивый взрослый, не рыдающий кто-то, сам не справляющийся с чувствами, а тот, кто поддержит ребенка, кто будет рядом крепок. Страх смерти тоже нормален. Он природный. Для детей есть возраст, когда появляется страх смерти. Но мы сейчас о том, что ребенок может дорисовывать, брать образы из кино, мультиков, игр. У детей наглядно-образное восприятие, им надо показывать конкретные вещи. Представляйте, как некоторые дети реагируют на первую серию «Олененка Бемби»? Там, где у него убили маму. Там все понятно, да можно поплакать, страх появляется, что маму могут убить, но это страхи вполне естественные.

о. Максим: Вспоминаю, в детстве мы смотрели Бемби. Сцена смерти мамы цепляла больше всего.

Т. Сударикова: Да, во второй серии там уже поменьше этого. Оценивайте сами нервную систему своего ребенка, кому-то первую серию можно и не показывать, потому что могут быть последствия. Учитывайте нервную систему ребенка. Профилактика таких страхов – любовь и взаимопонимание в семье. Это понятно. Чем меньше любви, тем больше страхов. Мы можем дать ребенку чувство защищенности, откликаться на все, что он делает, на его зов. Откликайтесь. Родительскую функцию осознаете? Ваша задача максимально обслужить потребности ребенка. Если ребенок зовет, откликайтесь. Это даст хорошую привязанность. Если мы таким образом воспитываем к себе привязанность ребенка, неискусственно, то страхи будут, но пройдут легче, закончатся быстрее, никаких тяжелых последствий не будет. Профилактика важна.

о. Максим: Отчего еще возникают страхи?

Т. Сударикова: По мнению специалистов, недостаточное общение вызывает страхи. Ребенок мало может объяснить словами. Один ребенок в семье рискует иметь больше страхов. Дети, которые не ходят в сад, тоже больше подвержены страхам. В общении, в процессе разговора, игры дети проживают страхи. Играйте с ребенком, озвучивайте персонажей, сценки придумывайте, читайте книжки. Отсутствие общения частая проблема и главная причина страхов. Мы разговариваем с ребенком на взрослом языке. Наглядно-образное ребенку понятно, а то, как мы абстрактное имеем в виду, он понять не может, больше путается и пугается. Рисунок нарисовали – и сразу понятно ребенку. Кстати, к абстрактному относится математика, буквы. Нам важно на языке ребенка рассказывать. У родителей есть навязчивое стремление к раннему развитию. Это тоже вызывает страхи. Мы требуем от детей большего, чем они могут. Они из-за этого чувствуют тревожность, уровень напряжения повышается, это тоже рождает страхи. Ранее развитие – целая проблема сегодня. Динозавров не существует, говорит родитель, а ребенку не понять, в его-то голове динозавры есть, в книжках есть, фильмах есть. И можно ребенку помочь слепить динозавра, нарисовать.

о. Максим: Какие существуют возрастные  страхи?

Т. Сударикова: До года дети боятся громких звуков, незнакомых людей, резких движений, падения. Они не вертикализированны, поэтому резкое движение в сторону им тревожно. Младенец лежал на животе и резко перевернулся на спину сам, раскачал свой новый навык, раз и перевернулся, и вдруг испугался. Резкое движение, волнение, слёзы. Будьте рядом, успокаивайте, не надо бояться, что страх обязательно закрепится. Дети такого возраста боятся переодеваний, начинают нервничать. Смена обстановки тоже рождает страхи. Ребенок, привыкший к тугому пеленанию, может бояться свободы.

о. Максим: Я часто крещаю детей. Современные родители не любят тугое пеленание, а зря – спеленают ребенка туго, ручки уберут, на личико что-то положат – он тут же стихает. Ребенок вспоминает свои ощущения внутри мамочки, успокаивается. Это работает, ребенку привычно быть зажатым. Резкие движения, непонимание, где границы, пугают.

Т. Сударикова: Он еще не знает, как управлять телом, что это именно его рука, и мелькает она  и делает он это сам.

о. Максим: Это самые, самые малыши.

Т. Сударикова: От годика до двух лет – специфический возраст. Страх разлуки с мамой, страх травмы, потому что к этому времени уже есть опыт падений, травм. Вплоть до «вот молнией прищемило», «волосик намотался». Кроме того, он боится врачей.

о. Максим:  У меня в детстве не было молний, но я боюсь «прищемиться» до сих пор. Может быть, я видел, как кого-то прищемили…

Т. Сударикова: Далее страх незнакомцев, страх засыпания. Это удивительно для родителей, что ребенок плачет перед сном, сильно боится. Это возрастной страх, пройдет само, если вы это никак не закрепите сами. При страхе разлуки с мамой не стоит каждое расставание делать затяжным и показательным, тридцать раз говоря «пока, пока». Пусть ребенок останется со взрослым, которому он доверяет, отвлеките максимально. Пусть мама уйдет незаметно. Потом, конечно же, обнаружится отсутствие мамы, будут слёзы, переживания, но все же это будет не так травматично, как наблюдать, как мама уходит. Кто-то говорит, что хочет быть честным с ребенком, но нужна ли здесь честность? С двух лет и до школы целый комплекс страхов.

о. Максим: Я сам оживился, потому что множество страхов, которые я встречал, связанны именно с этим возрастом.

Т. Сударикова: С двух лет появляется страх отвержения. Об этом мы говорили, когда затронули тему наказания и отвержения внимания. Там как раз страх появляется. Родители лишают внимания, не разговаривают, бойкотируют. Этот страх «я не нужен» надолго иногда закрепляется. Это не простой возрастной страх, пройдет само, иногда это остается с человеком на всю жизнь. Этот страх иногда может не давать человеку попросить повышения, высказать претензию супругу, например. Человек испытывает страх, боится окунуться в переживания, потому что это невыносимо. Эта боль будет всегда. Будьте аккуратны, не лишайте внимания. Нормально сказать: рыдай, если тебе хочется, я на кухне, приходи. Ненормально сказать: ты рыдаешь, тогда я от тебя ухожу. Другое совсем. Пока не прекратишь рыдать, ко мне не подходи – это тоже совсем другое.  

о. Максим: А вот такой раньше был распространенный способ укладывать спасть – уложили и ушли. Ребёнок встает и начинает ломиться, а дверь закрывают и его не выпускают. Это как раз года в два-три.

Т. Сударикова: Знаю, есть даже методики такие для детей более младшего возраста. Ребенок не может выйти из кроватки, бортики высокие. Надо соблюдать периодичность и подходить.

о. Максим: Да, помните, уложить и уйти, поплачет, а потом сам заснет. Если первый раз он проплачет час, потом 5 минут, а потом вовсе плакать не будет, потому что будет знать, что все равно не придут.

Т. Сударикова: Это развитие госпитализма, очень нехорошо и неполезно. Проводили опыты еще в военное время в концлагерях, когда детей отнимали у родителей и наблюдали, что с ними будет, если на них не реагировать. После этого опыты повторили. Это скорее эксперименты были в США и СССР, просто более гуманные. Нашлось подтверждение, что если дети получают отклик на свой крик, внимание, они растут более здоровыми и физически и психически.

о. Максим: А если ребенок обласкан в целом, но когда его укладывают, начинает бояться?

Т. Сударикова: Есть страх засыпания. Конечно, его оставить одного нельзя, он будет кричать от ужаса. Опять же разлука с мамой. Он спать должен, но не может угомониться.

о. Максим: А ребенка когда отлучают от груди, кладут рядом папу, главное одного не оставлять.

Т. Сударикова: Лучше одного не оставлять, лучше ждать до тех пор, пока психика не окрепнет и ребенок сможет засыпать сам. Если невозможно долго ждать, то не оставляйте на час, пока не выдохнется. Конечно, он в конце концов устанет, замолчит, и даже уснет, но это будет от усталости, брошенности, у него будет усвоена программа, что мама-мир его не слышит, она не пришла, я и не нужен вроде, можно быть нездоровым, можно вообще не жить. Это плохие губительные программы для психики человека.

о. Максим: Вспоминаю свои косяки и огрехи в воспитании.

Т. Сударикова: Посоветую слушателям не впадать в чувство вины, потому что чего в жизни не бывает. Опять же – помним про ресурс. Не у всех он есть и достаточно, чтобы все это вытерпеть. Материнство и родительство тяжелый труд.

о. Максим: Отлучение от чего-то всегда тяжелая штука.

Т. Сударикова: Соблюдайте интервальность. Показывайте собой, что вы откликаетесь. Одно из правил наказания – не должна быть неумолимость, тут должна быть твердость. Если вы решили что-то, это не наказание, это правила, границы. Если мы оставляем ребенка плакать, страх отвержения может закрепиться. Ребёнок будет стараться быть хорошим, угождать, но уже не вам, а друзьям, коллегам. Родители потом ворчат, что ребенок мямля.

о. Максим: А сами по сути его и научили.

Т. Сударикова: С двух лет до школы появляются ночные страхи, кошмары. Психика развивается, пережитый опыт выстреливает как раз в ночи. Если ребёнок не прожил, если мало общения, то ночью это всплывет. Организм расслабляется ночью, мозг немного отпускает контроль, и могут быть даже и крики среди ночи.

о. Максим: Один из моих детей так ночью просыпался, кричал, страшно было. Вскочил, до конца не проснулся, а продолжал при этом что-то видеть.

Т. Сударикова: Добавим страх незнакомых сверстников. Незнакомый ребеночек, как и я, может представлять опасность. Родителям не надо пугаться, это само пройдёт, потому что страх возрастной. И появляется страх сказочных персонажей.

о. Максим: Сразу вспоминаю американский кукольный сериал «История игрушек», когда игрушки там просыпались ночью и начинали жить своей жизнью. А среди них были не только хорошие, но и страшные, злодеи. Не знаю, какое терапевтическое действие мог оказать сериал…

Т. Сударикова: Зависит от типа нервной системы. Многие дети уверены, что игрушки оживают. Некоторые родители помогают им верить в это дальше. Если ребенок на это нормально реагирует, почему нет. Страх темноты тоже появляется в этом возрасте. Не пойду в комнату, там темно. Темнота – непонятное что-то, как оживают контуры.

о. Максим: Я очень любил играть в прятки в темноте. Одно из самых ярких воспоминания детства. После волейбольной площадки в деревне у нас начинался лес. В этой зоне, где еще есть тени от деревьев, мы гуляли. И столько всего додумывается. Там играли мы в прятки. Пугали друг друга, но страшно не было. Тренировка такая была. И сейчас люблю так играть, чтобы можно было спрятаться в тени, полумраке, где тебя не будет видно вообще.

Т. Сударикова: Страх темноты будоражил, не перерастал в останавливающий эффект. Все зависит от типа нервной системы. Страх природы появляется у детей ближе к природе. Гром, молния пугают. Знаете, как у многих это закрепляется на всю жизнь. Родители нормально не реагируют, ничего страшного, подумаешь, мы в крепком доме.   

о. Максим: А что нужно делать в таких случаях? Я только знаю, что делать с собаками – лучше всего сидеть рядом, успокаивать, привыкнет и перестанет бояться.

Т. Сударикова: С ребенком нужно делать то же – сидеть рядом, успокаивать, смотреть на эту грозу, на раскаты грома. Если ребёнку страшно и нездорово, то не надо его пытаться убедить, что это здорово. Надо обязательно быть рядом. С детьми отлично работает лепка, рисунки. Давай нарисуем самую страшную грозу на свете. Пусть рисует. Потом можно дорисовать, сделать грозу смешной, если это возможно. Давай придумаем сказку про дядю грома. Развивайтесь вместе с ребёнком, страхи его прорабатывайте. И еще один страх – одиночества. Ближе к школе появляется. Отчуждение еще влияет. Ближе к школе остаются базовые страхи одиночества, темноты, а новое здесь – страх замкнутого пространства. Дети начинают больше куда-то ходить и ездить, есть условия для развития страха. Отвлекайте от этого, если еще не фобия, если ребенок не орет, не вырывается. Наблюдайте, как меняются циферки, если есть. А давайте посмотрим в щелочку. А на каком мы этаже – давай посмотрим.  К 6-7 годам появляется страх потери родителей, смерти. Тут делать ничего не надо. Страх смерти занимает центральное место в страхах ребенка. Об этом можно разговаривать, но взрослый со своим страхом смерти, если он у него закреплен, скорее всего будет просить прекратить, не наговаривать. Если у взрослого есть нерациональный страх смерти, то ему не стоит говорить с ребёнком. Сами сходите к психологу, это не страшно совсем. Еще в 6-7 лет появляется страх наказания, насилия. Уже есть опыт в семье, или сверстников, кино. Есть парадокс: дети боятся того, что скорее всего с ними не произойдет, при этом совершенно упускают из виду то, чего действительно опасно. Пугливый ребенок боится дядек, боится настолько, что стремится убежать, пятится через дорогу, попадает под машину. Вот пример. Это нерациональное поведение, толкается всё страхом. Нормальный страх должен быть.

о. Максим: Нужно не смешивать рациональный страх, когда стоит оберегаться от возможных опасностей на улице.

Т. Сударикова: И еще скажем про 7-8 лет, когда остается страх темноты, но появляется страх катастрофы. Часто дети моделируют катастрофы, рисуют, играют в игры, где разбиваются машины, где надо крушить и ломать.

о. Максим: А просмотр кино на эту тему страх закрепляет или наоборот?

Т. Сударикова: Это дает опыт и показывает, что такое бывает. А иногда это может и закрепить страх. Опять – зависит от нервной системы. Один ребенок глянет, поймёт, что именно его волновало. Есть фильмы про крушения самолетов, после которых они боятся летать. Взрослые потом из них вырастают и боятся. В фобию перерастает страх.

о. Максим: Да и всему свой возраст. Когда со старшими смотришь кино, а младшего выгнал из комнаты, а он, что еще хуже, подглядывает в щелочку и дорисовывает неизвестно что. Важно подбирать зрелище по возрасту.

Т. Сударикова: В 7-8  лет появляется школа. Есть страх опоздания, учительницы, школы, ошибки, невыполненного задания.

о. Максим: Знаю историю, когда ребенок всю начальную школу с этим жил, но перестроился тогда, когда учителя поменялись.

Т. Сударикова: Кстати, многим родителям страхи детей очень удобны. Ребенок боится ошибиться и это родителям на руку – он же сильнее старается. Но не надо закреплять эти страхи. Если видите, что ребенок боится ошибиться, что он три раза уже переписал первые листы, обратите внимание на это, а лучше ошибайтесь с ним вместе да побольше, дайте тренинг по ошибкам. Помните, что возрастные страхи естественны, возникли и сами проходят. Если сами не проходит, тогда проблема.

о. Максим: Давайте немного скажем о ночных страхах и страха персонажей?

Т. Сударикова: Два главных страха, которые мы, взрослые, сами испытываем. Дети боятся сновидений. Что-то происходит во сне, чего они пугаются.

о. Максим: Самое страшное, когда не можешь вспомнить, что именно тебя испугало. Понимаешь, то это будет, и было, а что было – неясно.

Т. Сударикова: В этом случае, напоминайте себе, что психика сама лучше знает, как себя уберечь, защитить, значит, так включаются механизмы защиты. И ведь бывают повторяющиеся страхи. Находимся рядом с ребенком, пытаемся его это воображение немного обслужить. Он это вообразил, но это ему и помогает. Стресс трансформируется во что-то понятное ли и наоборот максимально непонятное. Отлично работает лепка, рисование, игры – любое реагирование, если ребенок может страх описать.     

о. Максим: А если я не помню, что приснилось?

Т. Сударикова: Тогда проговаривать. Надо расспросить, как ребенок испугался, что заболело, зажалось, может жар в груди, а пятки холодные, найти, где страх – вариантов реакции тела множество. Описать всё! Нельзя только говорить, что это ерунда. Напугало-то по-настоящему. В центре исследования мозга объяснили, что если человек слышит голоса, у него включается слуховая кора, то есть будто голоса действительно звучат, будто звук идет извне. Звук в его голове, а кора включается. Со зрением то же. По исследованиям девочки чаще мальчиков видят страшные сны. Может это связано с силой воображения. У кого творческое развитие, слабая нервная система – страхи чаще. Главный совет – будьте рядом, не ругайте. Не включайте перед сном телевизор. Ни фоном, ни новости. Разве что мультфильм, один, маленький, добрый. Спокойной ночи, малыши – идеальный вариант. Нервная система может просто устать, стресс еще усугубится. И не играть в шумные игры. Еще психологи рекомендуют плотно не кормить, не пугать, если кто-то отказывается идти спать.  

о. Максим: Я даже колыбельные взрослым детям пою.

Т. Сударикова: И помните, что страхи заразительны. Если родители рассказывают бурно о страхах своих, то дети часто это подхватывают. В конце поговорим о страхах персонажей. Пугают в основном Бабой Ягой, бабаем. Никто точно не знает, кто это. Пугают еще сереньким волчком. Нужно выбирать колыбельные, кстати. Не всем такие подходят. Учитывайте, что персонажи для детей абсолютно реальные.  Страхи эти часто смещаются. Мы, родители, испытывая недостатки ресурсов, ведем себя холодно, грубо, отстранённо, ругаем незаслуженно, огрызаемся, у ребенка страх этот как бы соскальзывает. Боится он родителя, а страх сползает на персонажа, которому подходит такое поведение.  Ребенок не может сказать, что мама как Баба Яга, даже вслух подумать. Этот страх соскальзывает неосознанно. И если мы эмоционально отстранены от ребенка, то есть большая опасность, что мы в нем разовьем эмоциональную зависимость, когда мы не получаем тепла душевного и прилипаем к другим взрослым или с мамой всю жизнь, выросшие, чтобы мама хоть на взрослого ребенка уже обратила внимание. Эмоциональная зависимость это не про любовь. Это мучительный замкнутый круг, из которого взрослые выбираются с трудом. Как помочь ребенку, который боится сказочных персонажей? Не заострять внимания. Принимаем это. Рациональные страхи надо отрабатываться, бывая там, где страшно. Страх метро надо отрабатывать, гуляя около метро, проходя внутрь, катаясь на метро.

о. Максим: Как страх перед причастием надо прорабатывать так же – постоим, посмотрим, как причащаются другие детки.

Т. Сударикова: Со страхом сказочных персонажей такое не работает. Надо понимать, что если ребенок боится, то персонаж для ребёнка реальный. Надо отработать страх в рисунках, играх, где можно меняться ролями, становиться по очереди Бабой Ягой. Можно сделать зло смешным. Баба Яга в водолазном костюме. Даем попробовать все роли, показываем, что зло может быть смешным.  

о. Максим: Нас совершенно поджимает время. Не будем бояться заканчивать. Спасибо за внимание, храни всех Господь!