На вопрос, зачем надо было начинать операцию, я всегда отвечаю вопросом – а разве стоило им дать уничтожить русских?

Е.Никифоров: С большой радостью представляю нашего гостя, известного писателя, поэта, драматурга, сценариста, публициста, кому далеко не безразлично, что происходит в нашей стране, поэтому он еще и полемист, который выступает с яркими статьями. Юрий Михайлович Поляков. Вспомните фильм «Ворошиловский стрелок», где наш гость выступил как соавтор Говорухина по сценарию. Фильм мною любим, и стал культовым. Хотя с христианской точки зрения – всё-таки там про месть, нехристианское чувство. А фильм Тарантино «Однажды в Голливуде». Идеологически хочется осудить, а сердечно сочувствуешь героям, потому что там и про справедливость, что уже христианское чувство. Хочу поблагодарить Вас за удовольствие, которое я получил, прочитав при подготовке к интервью книгу «Совдетство». Одна из лучших книг про детство вообще. Так проникнуто, точные попадания в наше советское детство, которое по определению счастливое. Такое детство, которые мы пережили и прошли, сформировало разных людей. Поговорим о том, что дали нам эти годы, что представляет собой сегодня художественная среда. Все поэты, писатели, художники, театральные деятели выросли в то же время, но дали разные плоды. О нашей художественной культуре Вы скажете лучше, потому что 16 лет возглавляли «Литературную газету». Итак, к чему мы пришли?

Ю.Поляков: Пришли мы к тому, к чему должны были прийти. Известные события поставили общество в пограничную ситуацию. Стало проявляться то, о чем все предупреждали. 30 лет людям с одной стороны возвращали право на веру, храмы, а с другой – активно засоряли голову разной чепухой. Мы этот результат получили. Никто не ожидал, что будет такое противодействие, толпы беглецов. В противовес тому - когда началась Великая Отечественная, толпы состояли из добровольцев. Сравнивать военные события не будем, скажем только о состоянии общества, патриотизме, готовности защитить. И речь не о режиме, но о защите семьи и страны. Возвращаясь к фильму «Ворошиловский стрелок», скажу, что не согласен с оценкой того, что в фильме совершает герой Ульянова. Напомню, что фильм снят по повести замечательного русского писателя Виктора Пронина. Об этом уже и забыли… Говорухин, как опытный режиссер, понял, что сценаристов надо приглашать со стороны, потому что сам писатель редко может написать сценарий по своей вещи. Так вот это не месть, скажу вам. Неслучайно проводится историческая линия: герой Ульянова - снайпер Великой Отечественной, поэтому с этими мерзавцами он расправляется как с врагами своей страны и семьи, как делали тогда с фашистами. Поворот тогда совсем другой. Религиозной темы там почти нет, покойный Станислав Сергеевич спокойно к этой теме относился и только в последний год своей жизни как-то повернулся всерьез к вере.

Е.Никифоров: Одно дело декларировать, а другое дело жить и воспроизводить мир в своих работах.

Ю.Поляков: Отклик на фильм был такой именно потому, что в стране было нашествие воров, хулиганов, насильников, на которые не было управы, а он с ними поступал как с оккупантами. Что касается «Совдетства» - книга вызвала серьезный резонанс. Вышло уже две части.

Е.Никифоров: Там какие-то сумасшедшие тиражи?

Ю.Поляков: Нет, не такие сумасшедшие по сравнению с тиражами моих первых повестей «Сто дней до приказа», «Парижская любовь». Там были тиражи до 250000. Но по современным меркам книга издается и продается хорошо. «Пересменок» и «Пионерская ночь» вышли, сейчас я пишу третью часть «Узник пятого волнореза», о детском отдыхе на море дикарями. Через это мы все прошли. В «Артек» же не все попадали. События происходят на фоне закрытого тогда знаменитого Новоафонского монастыря. Надеюсь, что закончу к середине лета, а в сентябре ее представлю.

Мне хотелось написать советскую версию «Лета Господня». Читал Шмелева, да и Аксаковское что-то о детстве, и подумал, что с точки зрения религиозного сознания мы были другие вера, канон, обряд такого места у нас не занимали. Хотя обе мои неграмотные бабушки были верующие. Иконы, лампадки. А я, пионер, их учил читать. Водили они меня куда-то в храм на Пятницкой, крестили здесь же тайком от партийных родителей. Мы были дети атеистического государства. Но когда мне говорят о совершенно бездуховном обществе, я не соглашаюсь. Духовность была просто другая. Никто не хвалится тем, что из нее постарались максимально и успешно изъять религиозное сознание, но есть и другие формы духовности. В этом смысле детство было очень насыщенное, с возможностью себя искать. Сколько кружков бесплатных я сменил, сколько секций. То я возвращался домой с балалайкой. Мама спросила, откуда. А я шел мимо дома пионеров, услышал звук красивый. Меня позвали, спросили, хочу ли я заниматься. Кто же откажется? Мне вручили инструмент тут же. То я возвращался с трубой. В библиотеки был записан. Атмосферу того времени я и описал в книге.

Я мальчик из рабочей семьи. Не самое дно общества, но скромный социальный слой. Но помню, что как только начинал интересоваться, сразу же подхватывались, давай, давай. Учителя спрашивали, хочу ли поступить, так давай, будем бесплатно заниматься. Со мной бесплатно занимались! Мальчик из рабочей семьи, денег особо нет. Были учителя, которые занимались и за деньги, но мне все хотели помочь. Эта доброжелательность и радость за ребенка, который хочет развиваться. То, что утрачено практически сейчас. Это возвращение классового сознания, деление новое общества на касты – чудовищный непотизм, когда пробиться никуда невозможно.

Е.Никифоров: Как в том анекдоте. Почему ты не хочешь стать генералом? Потому что у него есть свой сын.

Ю.Поляков: Совершенно так. Мы над этим смеялись, а когда начались наши преодоленные неудачи на специальной операции, этот анекдот приобрел иное звучание. Если актер стал по блату актером, то даст петуха, и над ним просто посмеются. А когда военный стал командиром по блату, врач оперирующий? Мы все чувствуем это на себе. Духовная жизнь в этом смысле странная. С одной стороны, к нам вернулась Церковь, вера, литература православная, которой нам так не хватало. Моё поколение к религиозным основам приобщалось через книжки, которые выпускал Политиздат в серии «атеистическая литература».

Е.Никифоров: Парадокс. Те, кто интересовался религией, покупал справочник атеиста.

Ю.Поляков: Всё, что было нужно, в принципе можно было найти. С другой же стороны, уровень духовности и ее позитивную направленность в обществе определял театр. Может быть, в 30-е годы и были пьесы, которые учили недоброму. Мало кто знает, что небезызвестный Ося Брик, муж небезызвестной Лили Брик, был агент НКВД как и его жена… На совести этой парочки, кстати, ранняя смерть Маяковского. Так вот он писал пьесы, в которых оправдывался опричный террор - такой был заказ. Не будем обсуждать само явление опричнины, там были свои положительные и отрицательные стороны. Но кто писал? Те же, кто разлагали молодёжь 20-х, устраивали Афинские ночи, описанные в исследованиях о Маяковском.

Е.Никифоров: Это что такое?

Ю.Поляков: Это ночи с беспорядочными половыми связями. Есть еще такое слово «промискуитет». Разврат.

Е.Никифоров: Отсюда потом и вылезли комсомольские бани.

Ю.Поляков: Это всегда было, что делать. В фильме «ЧП районного масштаба», снятого по моей повести, комсомольская баня снята Сергеем Снежкиным. Я сам был активным комсомольцем, членом Горкома комсомола, я бывал в этих банях, там могли напиться, но больше я ничего такого не помню. Я рано женился, в 20 лет, жена меня спокойно туда отпускала. Приду нетрезвый, но помады не будет. Так что у кого какие бани были. Как говорила моя бабушка, каждая гадость найдет свою пакость.

А театр был какой? Розов, Арбузов, Вампилов и прочие, все учили добру, учили, что за грех ты ответишь, будешь искупать его. Советске примеры, но суть не менялась. И вдруг появляется новая социально-политическая система, где Церковь занимает достойное место, где слову «патриарх» внимают кесари, а театр – коллективный развратитель общества с небольшими бастионами, где еще пытались традиции высоконравственного русского театра сохранить. Эти бастионы пали один за другим. Я имею в виду Доронину Татьяну. С ней я сотрудничал 20 лет, в её театре шли пять моих пьес. Одну из них Говорухин поставил. Это был театр, где всегда первый выход на сцену при репетиции сопровождался приходом священника. Это был православный театр, продолжавший традицию русского психологического театра. Главная его ценность была в том, что это был нормативный театр. Новаторство в искусстве необходимо, не поспоришь. Но оно хорошо тогда, когда есть норма, отправная точка, от которой новаторство начинается. А если у вас с самого начала Гамлет – женщина, к тому же еще сумасшедшая, то куда дальше двигаться? Нормативный театр сохраняет традиционное прочтение произведения, а дальше, пожалуйста, фантазируйте до тех пор, пока хватит здравого смысла и зрительского терпения. У нас же большинство новаторских театров богомоловских давно бы прогорели, но они же живут за государственный счет.

Е.Никифоров: Почему их так поддерживают? Как это получается? Что за особенный социальный лифт такой?

Ю.Поляков: Механизм назначения этих людей я хорошо представляю. Долго был связан с театрами и был членом общественного совета Минкульта, даже пару лет был председателем. Конфликт с Дорониной произошел в те годы мой работы там. Я пришел к министру и спросил, что вообще они делают? Они же разрушали нормативный театр! Кто бы его потом заново создавал? Кого вместо Дорониной присылаете? Боякова, который еще недавно, до его воцерковления, вел сексуальные тантрические практики, который руководил театром «Практика», где актеры разговаривали с помощью мата. Невозможно было сидеть. А министр скромно отнекивается – это не моё решение. Кремль решил. Приехали… Доронина впала в такое печальное состояние, а потом ее упекли в дом престарелых. Для неё это был удар, тем более что предал её ближний круг.

Мы немного пытались сопротивляться, но трудно, когда политика государства – убрать нормального патриотического православного заслуженного легендарного человека, поставив вместо него хулигана. Это единственный случай, когда за уволенного худрука встали зрители. Была создана организация «Союз спасения», завалили письмами, но пикеты не устраивали из-за карантина. В результате кончилось тем, что удалось передать личные письма Татьяны Васильевны президенту и патриарху. Эти обстоятельства привели к тому, что Боякова убрали, но прислали Кехмана, который это всё добил, убрал «чайку» с занавеса, репертуар доронинский… А ей в больницу возят липовые афиши, чтобы она на самом деле не знала, что идет. Теперь это не МХАТ имени Горького, а ArtTheatre. Вот и всё.

Е.Никифоров: Он разве англичанин? Почему название английское?

Ю.Поляков: Есть подозрение, что нет. Спросите Кехмана.

Е.Никифоров: Это же вульгарно. Глумление над главным культурным достижением в области театрального искусства. Вдруг арттеатр… Назвали бы Модерн, как у Грымова.

Е.Никифоров: Терпимо как-то. Спектакли у него, кстати, мне нравятся. А тут разве у людей нет слуха к искусству?

Ю.Поляков: Видимо, задача как можно сильнее и дальше увести коллектив от тематики нравственной, русской, возвышающей душу. Остальные очень похожи… Я как председатель «Ассоциации драматургов России» скажу вам, что мы проводили несколько раз конкурс автора и к нам приходили пьесы о том, что происходит там, на Донбассе. Конкурс проводили до операции, 2017-18 годы. Несколько пьес очень интересных о том, что там происходит. Неоднозначные, нетенденциозные, показывающие сложность коллизии. Гражданская война замешанная на этническом конфликте…

И в той гражданской было то же – просто непринято было говорить об этом. Белые и красные. А на самом деле попытки развязать старые узлы национальных противоречий и отплатить за старые обиды. Дружбу народов укрепляли… Доукреплялись… Все театры эти пьесы отклонили. Дорониной одну я показывал, уже были готовы читку производить, но тут из администрации свалился на голову Бояков.

А когда я был редактором газеты в 2015-17 годах, печатали стихи поэтов Донбасса, Луганска, других мест Украины, которые были связаны с тем конфликтом, мы печатали, а сверху шел окрик – зачем вы лезете в это? Нам это не надо, не интересно. Власти это не нужно. Я пришел к тогдашнему заместителю администрации президента, который вел культуру, а потом украинскую проблематику, сказал, что «Литературная газета» хочет делать ежемесячное приложение, посвященное современной украинской литературе, украиноязычной и русскоязычной. На меня глядели холодными глазами с вопросом – а зачем вам это нужно? Нам это не нужно! Но мы должны укреплять культурные связи. Писатели влияют на общество. Не надо укреплять никакие связи. Займитесь Северным Кавказом, мы вам поможем. А это нас не интересует. Это был 2012-13 год!

Е.Никифоров: Разве это не предательство?

Ю.Поляков: Именно. Это всё было, вдобавок и маргинализировалось. Такие чудаки вроде меня, которые пытались дельное что-то в информационное пространство вносить, получали по носу. Когда Крым был возвращен в родную гавань, наградили в связи с присоединением исконных наших земель все периодические издания гуртом. Единственная газета, которой ничего не дали, - «Литературная газета», которая темой Крыма занималась вплотную, а дали награды всем, кто не занимался этой темой вовсе.

Е.Никифоров: А что происходит в Крыму сейчас? Динамика за семь лет отрицательная. Унижение русских, терроризм настоящий. Украинцы просто сатанеют. Или я издали так это вижу?

Ю.Поляков: Я не специалист по тематике этой, но раньше часто бывал на Украине, пьесы шли, книжки продавались. Там происходит межцивилизационный конфликт, отчасти переходящий в этноцид. И это объяснимо. Мало кто помнит, Гумилев лев Николаевич, автор знаменитой теории пассионарности, ввел термин «супер этнос». Он говорил о русском супер этносе, как достаточно многонациональном формировании, куда он включал и украинцев, белорусов, даже казанских татар, а Галицию, Западную Украину он считал принадлежащей западному супер этносу. Это две цивилизационных стихии. Почему такое озлобление? Там понимают, что если русский язык и русская культуры остаются, то естественно они победят украинскую, хотя бы потому что она более старая, намоленная, в ней были Толстой, Достоевский, Чехов, Блок, а у них не было такого. Они и Гоголя переводят на украинский… Было ясно - если будет автономия, значит сформируется двух или трех общинное общество, социум, а он всегда идет к разделению. Вот Чехословакия – как только ушла правящая компартия, примерно также близкие друг другу чехи и словаки мирно разошлись. Никто никого не стал удерживать. В Югославии хорваты и сербы тоже близки, но там с кровью это произошло. Примерно то же происходит сейчас в Бельгии. Их склонный к террору и насилию политикум, состоящий из выходцев с Галитчины или таких странных интернационалистов-националистов как Зеленский, решили действовать только насилием. На вопрос, зачем надо было начинать операцию, я всегда отвечаю вопросом – а разве стоило им дать уничтожить русских?

Е.Никифоров: Люди этого не понимают, к сожалению… Обидно и странно. К этому располагает русское благодушие. Мы всегда думаем помочь брату, поднять с колен. Для них же мы не приятны. Русских надо или вытеснить, или убить. А мы в первые годы Отечественной разбрасывали в стан немцев листовки, где говорилось, что враг у нас один – капиталист.

Ю.Поляков: А сколько глумились над заблуждениями и классовыми обольщениями руководства страны сталинского периода? Классовый подход этот – рабочий в шинели все равно рабочий. А выяснилось, что немец без шинели все равно немец… Наступили на те же грабли. Началась операция, так была же полная уверенность, что сейчас выйдут с караваями и нормальные люди, прорусски настроенные, откроют ворота. Когда-то узнаем, что на самом деле получилось. Уже понятно, что совсем не то, что планировали. Однозначно, что это всё было неизбежно. Вышел сборник моих интервью за 1986-2021 год, там можно найти места, где сказано, что еще даст о себе знать распад Советского Союза по административным границам, не учитывающим этнической комплиментарности народов, как говорил Гумилев, культурно-исторических ареалов обитания, языковых. Аукнулось тут же. Донбасс это уже 2014 год. А Осетия Южная, Абхазия, Аджария, Приднестровье - сразу после развала Союза всё началось. Такие проблемы еще будут. Есть большие общины русских на территориях, которые входят теперь в независимые страны, где тоже идет постепенное вытеснение русских из культуры, других сфер, власти конечно же. Я писатель-оптимист, но боюсь, что в геополитическом смысле мы вступили в десятилетие взрывающихся бомб. Сейчас нам сколько рассказывают про эти лепестки, которые мерзавцы эти разбрасывают, и на которых подрываются дети? Такими лепестками размерами со станцию метро усеяно всё постсоветское пространство. И они будут взрываться, извините за прямоту.

Е.Никифоров: Этому способствует и нежелание видеть и анализировать, принимать правильные решения. Люди у власти этого то ли не знают, то ли не хотят.

Ю.Поляков: Не хотят.

Е.Никифоров: Жертвы пропаганды собственной. Дружба народов и хоть убейся. А что ее нет на дух, что нужно искать пути и работать – никого не интересует. А на Украине работали, и серьезно, и не 7 лет, а все 30, создавая Институт национальной памяти, прочее и прочее.

Ю.Поляков: Институт украинского языка, который последовательно все 30 лет менял язык, отдаляя его от русского. Сейчас так важен закон о русском языке, который в Думе разрабатывается – надо защищать русский.

Е.Никифоров: А будет ли что-то сделано? О языке говорили давно, создавались два совета, даже при президенте. А воз и ныне там. Все проблемы проговорили уже. А теперь вон арт-театр…

Ю.Поляков: Эти структуры не работают. О том, что есть Совет по русскому языку при президенте можно только где-то прочитать. А чем он занимается – неизвестно. А на основании закона, который будет принят, условно будет создана языковая инспекция. Крупнейшая продовольственная площадка страны называется ФудСити до сих пор. Но мы же не называем новый крейсер Оклахома.

Е.Никифоров: А Москва-Сити? Оксюморон… Причем тут это?

Ю.Поляков: Мы писали, почему ФудСити, а не Пищеград? Нам стали говорить, что владельцы как хотят, так и называют. Но позвольте, попробуйте во Франции назовите «как хотите», вам тут же объяснят, какие вы владельцы. Вот эта инспекция придет к владельцу, скажет, что в свете конфронтации с западом неэтично и антипатриотично называться таким образом. Даже Петербург в Петроград переименовали, когда с немцем схлестнулись. Мы предлагаем «Пищеград». Не хотите? Получайте такой штраф, что на прилавках у осетров глаза вылезут. Всё. Или другой пример. В нормативных документах стали использовать слово «поселение». А чем слово «село», «поселок» не годится? Поселение в русском имеет откровенно отрицательный смысл: каторжное, солдатское поселение. Зачем это делать? Затем же, что общий русский диктант называется тотальным? И «Тотальному диктанту» дают президентский грант в этом году 200 миллионов. В момент спецоперации… Должна быть системная государственная политика, потому что так не может быть, что в одном месте у нас батюшка благословляет воинов на подвиг за други своя, а в другом месте в театре Богомолова свальный грех показывают. А Богомолов был доверенным лицом нашего мэра на выборах…

Е.Никифоров: Стыдоба… Тоже хочу пожаловаться. Мы почти 30 лет ежегодно проводим фестиваль православного кино. В этом году прислали 216 картин. Это не хоум видео, а профессионалы своего дела. Нам отказали в финансировании. Миллиона не дали от Минкульта, упоминания. Это после всего! После указа президента о сохранении и укреплении традиционных духовно-нравственных ценностей!

Ю.Поляков: Указ этот подписан уже. Он разрабатывался лет 6-7. Я еще был тога членом президентского совета по культуре, откуда меня выставили после моей книжки «Желание быть русским». Президент указ подписал, а перемен никаких. То, что продолжает финансировать Минкульт, вызывает изумление. Масса отвергнутых, патриотических художественных проектов. Взамен этого финансируют белиберду. Приведу пример, связанный с литературой. Культурная политика направлена на что угодно, только не на задачи, которые сегодня стоят перед нашей культурой. Недавно «Большая книга» выделила новых трех лауреатов. Большая книга учреждена Альфабанком, владельцы которого сбежали в Англию и Роспечатью, это государственная такая структура, которая должна стоять на страже интересов государства. Но не стоит, как многие. И вот три новых лауреата. Идёт война, мобилизация, в окопах люди рискуют жизнью, а некоторые расстаются с ней за свою страну. А кому дают премии? Книга первая - постмодернистская вариация на тему Анны Карениной. Я вообще сомнительно отношусь к литературе, которую делают из литературы. Хорошая литература делается из жизни. Толстой делал свою литературу из жизни. Анна Каренина на 30 процентов история любви, а по большей части – картина социальной нравственной жизни пореформенной России. Вторая книга – ЖЗЛовская биография Розанова. Уже в ЖЗЛ выходило несколько книг о нем, есть замечательные книги, зачем очередная абсолютно несамостоятельная биография. Таких писателей я называю писатели-скоросшиватели – отовсюду надергали – вот тебе книжка. Третья книга называется «Парижские мальчики сталинской Москвы». А это про то, что была европейски настроенная молодежь даже при Сталине. Послание такое, что если уж при Сталине были, то при Путине они должны быть и объединиться… И это делает государственная структура Роспечать. Это и посыл молодым писателям.

Е.Никифоров: А там же должна быть экспертная группа.

Ю.Поляков: Она есть. Составлена из соответствующих людей. Они все там такие, их любовно туда согнали, на казенные деньги они это затевают. Никто ничего не видит, не понимает, и все делают вид. При такой ситуации в духовной сфере я удивился, что еще так мало убежало от мобилизации. Видимо в нашем народе есть такой имманентный неисчерпаемый патриотизм.

Е.Никифоров: Хотелось бы об этом поговорить. С одной стороны пробки на военной грузинской дороге, а с другой массовое волонтерство. Много взрослых. Откуда берутся они при всей этой неблагополучности?

Ю.Поляков: Они взялись потому, что патриотизм – иммунная система народа, которая существует помимо сознания. Не удивлюсь, если когда-то найдут в геноме зашифрованный ген патриотизма. Много же нашли того, над чем смеялись раньше. Почему вдруг в годину испытания подсознательное просыпается.. Насколько более монолитным и готовым к испытаниям было наше общество, если бы культурное разложение не работало, если бы не было бояковых, богомоловых, роспечатей этих, туминасов.. Я же предупреждал, Туминас русофоб, он работает на разрушение нашего архетипа культурного. Я писал об этом в 2014, меня вызывали в администрацию, спрашивали, чего я к нему привязался. А когда он уехал, прокляв Россию, кто-то мне позвонил, сказал, что всё же был я прав? Нет… А Крок, директор театра, который был его единомышленник, помощник в его этой русофобии, продолжает руководить театром Вахтангова. Как говорится, кто-то кровь проливает, а кто-то, высунув язык, расшатывает устои наши.

Е.Никифоров: Есть те, на кого можно надеяться, кто по духу, по душе будет делать русскую культуру?

Ю.Поляков: Есть. Но на страже, чтобы их не пустить к читателю, зрителю, стоят Золотая маска, Фонд Кино, Роспечать со своей Большой книгой.

Е.Никифоров: Про «Маску» где-то хорошо сказали в духе басни?

Ю.Поляков: Да, лиса забралась в мастерскую, где лепят театральные маски, увидела маску и сказала, что странно, потому что лицо красивое, а мозгов совсем нет. Это о нашем театре и «Золотой маске».

Е.Никифоров: Обидно, хотя всё же к нам приходят замечательные люди. Будем и дальше стараться приглашать к нам в студию интересных гостей. До новых встреч!