Перейти к основному содержанию

05:31 19.03.2024

Протоиерей Сергий Попов о монахинях-подвижницах села Свёрдлово. Ведущая - Елена Смирнова.

10.03.2022 13:36:25

Слушать: https://radonezh.ru/radio/2022/02/27/22-00

Нелегка была участь монашествующих в годы гонений на Церковь. Вот и насельницам Александро-Невского монастыря под Москвой пришлось сполна испить чашу страданий в тюрьмах и ссылках. Вернуться они смогли уже только в Конаковский район Калининской области, где стали трудиться в колхозе и жить при Крестовоздвиженском храме в селе Свёрдлово. Сюда они привезли и монастырскую святыню, выкупив ее у тогдашнего владельца. Это была икона Божией Матери Скоропослушница афонского письма.

Об их подвижничестве в Свёрдлово, о дальнейшей судьбе чудотворного образа и о своем духовном становлении рассказывает бывший настоятель Крестовоздвиженского храма протоиерей Сергий Попов.

Е. Смирнова: - Вы были знакомы с настоящими подвижницами, расскажите об этом.

о. Сергий: - Начну с предыстории. В начале 20-го века под Клином в поселке Нудоль был открыт монастырь в честь Александра Невского. Но просуществовал он недолго. Началась Гражданская война, и монастыри начали массово закрывать. Насельницы рассеялись по белу свету. Многие из них оказались в лагерях. Им было запрещено возвращаться. Схиигумения Олимпиада, последняя настоятельница этого монастыря, освободившись, вернулась уже не в старый монастырь. Тогда произошло перераспределение границ губерний. Послушницы приехали в село Новое. Это была бывшая Московская губерния Глинского уезда. По новому районированию она оказалась в Калининской области. Село Новое располагалось в 50 километрах от их монастыря. Там был Крестовоздвиженский храм, который никогда не закрывался. Насельницы стали собирать свою общину заново. Они купили домик и начали работать в колхозе. Все, кто возвращался из лагерей и ссылок, принимались в общину. Насельницы трудились на светской работе и поддерживали служение в храме. Менялись священники-настоятели. В село Новое отправляли людей, которые не хотели там служить – место было будто бы ссыльное. Матушки же трудились, молились, пели на клиросе. Матушка Евфимия, которую я застал, была у меня долгие годы алтарницей. Матушка Ксения пела на клиросе. Их самоотверженный труд был важен для храма. В монастырь Александра Невского была привезена в свое время икона Скоропослушницы, написанная на Афоне. Она почиталась как чудотворная. После разорения монастырского хозяйства икона была утеряна. Монахини выяснили, что она находится на чердаке у какого-то мужчины. Попытки сделать из иконы что-либо не увенчались успехом – она была написана на очень твердом дереве. Мужчина пытался отпилить угол, но чуть не загубил пилу. Монахини договорились о покупке иконы. Зимой инокиня Марфа привезла икону в село Свёрдлово. Но в храм ее не отдали. Монахини боялись, что икона попадет под инвентаризацию. По закону всё, что инвентаризировалось в храме, становилось собственностью храма, который был собственностью государства. Поэтому икону хранили дома. Два раза в год ее приносили в храм во время ее празднования. Я приехал туда в 1984 году. Это был мой второй храм. Первый храм, в котором я служил, находился в Селижаровском районе. Там я прослужил 5 лет. Местный храм тоже никогда не закрывался. Группа подвижниц сохранила его в целости, но ремонт был необходим. Казначейша, видя мою готовность, дала очень приличную сумму, на которую мы покрыли крышу, отштукатурили стены, поставили новые печки. В храме в Свёрдлово я столкнулся с аналогичной ситуацией. Храм был огромным. Его строили, когда Свёрдлово ещё было большим селом с библиотекой, амбулаторией. Но потом село стало угасать – дорог совсем не было. Храм выжил, но крыша обвалилась со временем, деревья проросли на фасаде и у подножия. Каждый июнь матушки приносили икону в церковь на праздник. Туда приезжали люди, которые знали матушек, помнили историю монастыря Александра Невского. Я застал двух матушек – Ксению и Евфимию. Матушка Ксения руководила клиросом. Она очень воодушевляла меня, всегда была благодарной, все время улыбалась. Ни одного слова осуждения от нее я никогда не слышал. Матушка Евфимия прислуживала мне в алтаре, убиралась, была мастером на все руки. К монахиням всегда приходили поговорить, их домик был центром села. Село находилось на отшибе, хотя места прекрасные – берег Волги. Сегодня это место благоухает. Берег Иваньковского водохранилища оккупирован московскими дачниками. Но именно поэтому храм процветает в материальном смысле. Матушки передали нам духовные традиции, как служить. Они со мной делились, но никогда не настаивали. Монахиня Евфимия рассказала, как привезли чудотворную икону, как стали ей молиться, как приезжали миряне и священники. Все хотели помолиться перед святым образом. Матушки думали отдать икону священнику из Завидово, но я отговорил их. Сказал, что времена поменялись, сейчас икону уже не заберут из нашего храма. Мы сделали красивый киот, и матушки, плача и радуясь, отнесли икону в Крестовоздвиженский храм. Были и трудные времена. Однажды приехали люди из Александро-Невского монастыря и сказали, что икона принадлежит им. Монастырь стали возрождать, поэтому захотели икону вернуть. Я упирался, говорил, что у нас икона имеет гораздо большую историю. Начался конфликт. Икону я так и не отдал. Увы, когда я ушел из храма, её всё же забрали. Тогда мы с Евгением Никифоровым подумали, помолились и решили повторить то, что в своё время сделали монастырские при игуменье Олимпиаде – заказали икону на Афоне. Мы нашли мецената. При мне еще были люди, готовые помогать. Дали около 5–7 тысяч долларов. Нужно было выбрать образ, потому что у Скоропослушницы их несколько. Случилась удивительная история. Я поехал на место моего первого служения, где теперь служил замечательный отец Сергий, на все руки мастер и иконописец. Он написал иконостас, пригласил посмотреть. Оказалось, что отец Сергий по наитию написал икону Скоропослушницы. Мне она очень понравилась. Я сделал фотографию и отправил её в мастерскую на Афон. При написании иконы дух матушек сумели сохранить. Ребята из Конаково привезли икону на яхте по воде. Тогда собралось много людей. Приехал владыка, благочинный, священники, меценаты. Крестный ход, Литургия – было сделано всё необходимое. Я сожалею о старой иконе, но такова жизнь. Надо уметь извлекать уроки и добавлять свои усилия.

Е. Смирнова: - Расскажите о матушках, пожалуйста.

о. Сергий: - Матушка Ксения была тише травы и ниже воды, очень хорошо знала устав. Она была человеком внутреннего сосредоточения. Было видно, что она находится среди нас, но внутри ведет свою молитвенную жизнь. Резко подойти к ней не получалось. Всегда хотелось подходить тихо, наклонив голову. Монахиня Ксения была грамотной в своем ремесле, хотя клирос у нас был сборной солянкой – кто мог и умел петь, тот и пел. Храм был прекрасным. Во время войны его хотели взорвать. Ко мне как-то приехал человек, просил подняться на колокольню. Он оказался тем, кто должен был взрывать храм. Мы рассмотрели углубления, шурфы, которые сделали ещё во время войны. Туда была положена взрывчатка. Немцы двигались со стороны Ленинградского шоссе в сторону нынешнего Конаково, храм был как раз на пути. Был дан приказ взорвать колокольню при приближении немцев. А этот человек медлил, у него рука не поднималась. Немцы почему-то остановились, дальше не пошли. Приказ отменили. Этот человек ждал до последнего и молился. На войне ведь неверующих нет. Кто от страха, кто от веры, но молятся все.

Матушка Евфимия рассказывала мне, как работала в лагере, как чуть не замерзла в лесу. И все с юмором. Однажды, когда она приехала после работ, её посадили на горячую печку. Она не могла понять, что печка горячая, пока ее не сняли с этой печки. На этой работе многие жизнь свою закончили. Монахиня Евфимия трудилась, пела духовные песни и ожидала возвращения. Когда она вернулась, время было очень трудное. Для нее было радостью выйти из зоны, оказаться около храма, иметь возможность причаститься. В то время храмов почти не осталось. Когда я учился, не могли найти кандидата в семинарию – особо зверский был атеизм. В Москве приезжим невозможно было рукоположиться и служить. Поэтому отправляли на приходы не в города, а в дальние села. В Свёрдлово старостой была Анна Дмитриевна, тайная монахиня, подражавшая нашим матушкам. Она жила при храме в ужасных условиях, потому что не было нормального дома. Жизнь была тяжелой, но деньги староста не тратила. Когда я приехал в село и сказал, что необходимо сделать, она дала деньги на реставрацию. Анна Дмитриевна была воспитана в вере, смирении и любви. Она ничего мне не диктовала, видела, что я был готов трудиться, помогала. Больше помогать было некому. Население было совершенно неверующим после той волны агитации, которая прокатилась по району. Когда приехал владыка Алексей Коноплев с Кубани в 1979, я был первым, кого он рукоположил. Он привез с собой огромную свиту священников. Когда я с ними разговаривал, а там были отцы, деканат, священники, архимандриты, то они жаловались на то, куда попали. На Кубани их на руках носили. Если у батюшки не было машины, вся станица причитала, как же так. А здесь даже не было верующих, ходивших в храм. Поэтому матушкам было очень сложно противостоять атеизму и кощунственному отношению к Церкви. Но рядом с монахинями ничего такого не было. Огромный подвиг совершался примером их собственной жизни. Верующие сегодня считают себя избранными, а остальных людей называют грешниками. Но матушки трудились вместе со всеми в колхозе и находили время поработать Господу. Их проповедь – молитва, душевное спокойствие, отсутствие ругани и мата – образец достойных христианских женщин-молитвенниц. Они носили доброе сияние благодати в себе. Это мне очень нравилось. Матушки иногда приглашали меня на именины и праздники. Рядом с ними всегда было легко на душе, от них исходило что-то доброе и неосуждающее. Иногда с верующими единомышленниками тяжело, но с ними было не так, хотя их духовный опыт и мой были несравнимы. Их традицию личной веры я стараюсь реализовывать, благодарю их за духовный опыт и тихую радость, на которой все и стоит.

Е. Смирнова: - Вы с детства были верующим?

о. Сергий: - Бабушка моя из Сибири, мама из Самары. Их дедушки и бабушки были верующими. Мой дед пел на Пасху «Христос воскресе», но в Бога он к тому времени не только не веровал, но и был полноценным продуктом коммунистической пропаганды – все для людей, все для Родины, но попы плохие, а Церковь ужасна. Воспитан был в духе нелюбви. Бабушка была верующая. Ездила из своей деревни на Алтае раз в год в Барнаул, чтобы причаститься. Когда мы жили вместе, я страдал от того, что она верующая и такая отсталая. В Сибири были хорошие христианские традиции, но не в Церкви.

Е. Смирнова: - Как вы уверовали?

о. Сергий: - Были духовные поиски. Я учился в университете на философском факультете. Нам выдавали любую духовную литературу, которую нельзя было найти в другом месте. Все это читалось, обдумывалось. Мы, три Сергея, которые учились там, несколько раз ездили на север, искали там основы духовной жизни. Архангельская область, Вологодская, Белое море, Соловки, Валаам. Увлекались и восточными единоборствами, и философией религиозной. Каша. Но, в конце концов, выкристаллизовался бриллиант веры Христовой. В Православии есть всё для спасения. На православной вере выросли мои предки, моя страна, наша культура, это наши духовные коды. Зачем искать что-то другое, если в Православии есть все необходимое для спасения? Я стал углубляться в эту сторону, закончил университет, работал на светской работе, потом решил определяться. Я был по молодости безапелляционным, вышел из комсомола, правда, без скандала. Не нравилось мне в комсомоле, пошел в профсоюз. Я не желал диссидентской борьбы с властью. Наконец, стал священником. Начал свою деятельность алтарником на Антиохийском подворье в Москве. Там до сих пор служит человек, с которым я начинал – архимандрит Нифонт, сейчас уже митрополит. Он меня некоторым особенным способом отправил в Калининскую область. В Москве рукополагаться было нельзя. Мне не дали поступить в семинарию, намекнули, что все дальнейшие попытки поступить будут пресекаться. Я еще был и специалистом по религиоведению. Грамотные не были нужны, старались не пускать. Калининская область оказалась благодатной для многих москвичей. Она была очень бедной, безбожной, без своих кадров. Священники туда не стремились вообще. Владыки умоляли, чтобы хоть кого-то рукоположить и отправить туда служить. Туда пробралось много образованных москвичей. Все служили по дальним селам. Болота, озера, рядом Селигер.

Е. Смирнова: - В вашем храме кроме иконы Скоропослушницы были еще какие-то святыни?

о. Сергий: - Был чудесный иконостас. Сам храм с тремя престолами: Крестовоздвиженским, Димитрия Солунского, Иоанна Богослова. Интересное сочетание. Первый храм в Селижарово был Никольский. Там был красивейший фаянсовый иконостас, который сохранился до сих пор. Когда я приехал в Свёрдлово, рядом стоял Кузнецовский завод в Конаково. Сейчас его практически закрыли. А именно оттуда привезли фаянсовый иконостас в Селижарово. Такая удивительная связь оказалась. Мой брат, тоже священник, вдохновился иконостасом в Селижарово, заказал себе подобный в храм. Выглядит это очень красиво.

Нынешний настоятель отец Сергий заботится о храме. Он подвижник, при нем целая община в Селижарово. Он восстанавливает монастырские постройки. С местной администрацией и священником есть договоренность, что захоронения матушек надо благоустроить. Меценаты наши хотят привести могилки в надлежащий вид, сделать памятную табличку о том, кто здесь жил и что делал. На кладбище раньше находился храм Феодора Стратилата. Он был деревянным, его растащили на дрова. Была мечта создать памятный мемориал для поминания матушек и всех, кто там похоронен. Дай Бог, чтобы все получилось.

Е. Смирнова: - Прозвучал рассказ протоиерея Сергия Попова, сотрудника миссионерского отдела РПЦ о монахинях-подвижницах, которые после 10 лет ссылок и тюрем поселились в селе Свёрдлово Тверской области, где батюшка впоследствии служил настоятелем Крестовоздвиженского храма.

Дорогие братья и сестры! Мы существуем исключительно на ваши пожертвования. Поддержите нас! Перевод картой:

Другие способы платежа:      

Добавить комментарий

Plain text

  • HTML-теги не обрабатываются и показываются как обычный текст
  • Адреса страниц и электронной почты автоматически преобразуются в ссылки.
  • Строки и абзацы переносятся автоматически.
CAPTCHA
Простите, это проверка, что вы человек, а не робот.
4 + 8 =
Solve this simple math problem and enter the result. E.g. for 1+3, enter 4.
Рейтинг@Mail.ru Яндекс тИЦКаталог Православное Христианство.Ру Электронное периодическое издание «Радонеж.ру» Свидетельство о регистрации от 12.02.2009 Эл № ФС 77-35297 выдано Федеральной службой по надзору в сфере связи и массовых коммуникаций. Копирование материалов сайта возможно только с указанием адреса источника 2016 © «Радонеж.ру» Адрес: 115326, г. Москва, ул. Пятницкая, д. 25 Тел.: (495) 772 79 61, тел./факс: (495) 959 44 45 E-mail: [email protected]

Дорогие братья и сестры, радио и газета «Радонеж» существуют исключительно благодаря вашей поддержке! Помощь

-
+