Великий пост

Слушать: https://radonezh.ru/radio/2025/03/01/21-00

С. Комаров: Добрый вечер, дорогие радиослушатели. У микрофона Сергей Комаров. Последний воскресный день недели перед Великим постом называется «Тремя именами». Это прощёное воскресенье, сыропустная неделя и неделя Адамова изгнания из рая. То есть мы отпускаем сыры в дальнее плавание, отказываемся от них, попрощаемся и помашем ручкой. Тут и прощёное воскресенье, когда мы должны всех простить. Евангелие читается о прощении. То есть в Великий пост нужно входить так, чтобы не тяготела на твоей совести какая-то обида, или чтобы, не дай Бог, на тебя кто-то не обижался. Как Христос и говорит, что если готовишься принести жертву, оставь перед жертвенником дар твой, если вспомнишь, что кто-то имеет против тебя что-то. Пойди и примирись с братом твоим, тогда вернись и принеси жертву, то есть все недоразумения с братьями, настолько, насколько это возможно. Апостол Павел говорит мир иметь со всеми, насколько возможно. Не всегда это возможно, и не со всеми. И не со всеми нужно дружить, кстати. Но с теми, с кем нужно и возможно, с теми надо примириться, чтобы этот дамоклов меч не висел над тобой во время поста. Пост — прямые взаимоотношения с Богом, налаживание взаимоотношений с Богом, а Он чрезвычайно внимательно относится к нашим взаимоотношениям с ближними. Тут истина простая. Если с ближним не построил отношения, если не любишь его, то как ты с Богом, Которого не видишь, построишь отношения? Вот так.

Неделя изгнания Адама из рая отражена как раз-таки в богослужебных текстах. Тема прощения и тема сыров не отражена в богослужебных текстах, а тема изгнания Адама из рая очень ярко отражена. Тут, по сути, все об этом. Древнейшее понимание этого воскресного дня перед Великим постом связано именно с изгнанием Адама из рая. Библейское событие из книги Бытия вспоминается, что тоже очень логично. Великий пост для нас – это возвращение того рая, из которого Бог изгнал Адама, а с ним всех нас. Пасха это возвращение того самого рая, из которого мы изгнаны, состояния близкого к Богу. В чем суть рая? Не в деревьях каких-то особенных, а в уникальных отношениях человека с Богом, в таких любовных, сыновних отношениях. Нарушаются эти отношения, и человеку не имеет смысла в раю оставаться, поскольку обстановка не соответствует внутреннему состоянию. И вот Пасха как раз возвращает во Христе то самое внутреннее состояние любви к Богу, вот этой тесной связи с Ним. Это происходит во Христе, а Христос это дарует нам и передает в таинстве Пасхи, потому что в Пасхе, собственно, все домостроительство нашего спасения и происходит. Тексты богослужебные, конечно, очень трогательно и поэтично передают вот это состояние Адама. Это и есть подлинное богословие. Потому что богословие – это не катехизис и не догматические тексты, это... контакт с Богом, а этот контакт в мире человеческой культуры, как правило, не происходит через какие-то формулировки богословские или написание каких-то именно догматических текстов. Тексты пишутся ситуативно в ответ на какую-то угрозу времени, вызов времени. В общении с Богом мы ориентируемся на святых отцов, на их богообщение, как некий критерий. Оно происходит с известной долей поэзии. Подлинное богословие всегда соседствует с высокой поэзией. И настоящая поэзия не про чувства какие-то любовные, относящаяся к земному нашему существованию, она – есть прорыв в вечность, разговор с Богом, прорыв к Богу.

Книга Иова – это подлинная поэзия, хотя мы там рифмы привычной не найдём. В библейских ветхозаветных текстах совсем другое понятие рифмы, по-другому поэтика строится. Тем не менее, это высокая поэзия. Псалмы Давида – это высокая поэзия, хотя мы тоже не найдем привычных критериев поэзии для нас. Здесь настоящее высокое богословие, живой контакт, диалог с Богом, подлинное живое покаяние перед Ним, или восхваление Бога, или удивление Богом. Вот самое настоящее! В таком богословии всегда есть поэзия, всегда есть какая-то неопределенность, неоднозначность, невысказанность, недосказанность. Невозможно с Богом говорить формулами. И когда дух человеческий воспаряет навстречу Богу, он преображается, поэтом становится. И мы видим это в лучших проявлениях святоотеческих, в лучших проявлениях человеческого духа, это святоотеческие творения, их молитвы к Богу. Это же не сборник догматических текстов, хотя там догматически все выверено. Это устремлённость к Богу, такое вытягивание ума к Богу, песня, по сути. Взять Симеона Нового Богослова, его обращение к Богу, или Макария Великого, или Златоуста, – это высокая гимнография, это песнь. «Воспою Господу песнь новую». И наше богослужение представляет собой именно песню, которую Церковь поёт уже две тысячи лет, и эта песнь своей красотой неземной и привлекает наше внимание.

Человек заходит в храм и столбенеет. Состояние удивительное. Он поражается тому, что происходящее – не от мира сего. Сколько человек пришли к Богу, пришли в Церковь благодаря этому чувству, ещё ничего не зная, ничего не понимая. Человек просто заходит в храм и удивляется «Присутствию». Здесь что-то происходит очень важное, здесь кто-то есть помимо меня, даже если в храме никого. И вот это присутствие Церковь и воспевает в своих богослужебных текстах. Живые чувства к Богу Церковь облачает в художественные прозрения удивительной высоты. Эти тексты прекрасны. Они из точки зрения образности, из точки зрения глубины и верности действительно удивительны. Если почитать из сегодняшней службы, как передается состояние изгнанного из рая Адама? «Сидя Адам прямо рая» – напротив рая, «и свою наготу рыдая, плакавшая». Созерцая свою наготу – не только телесную, а отсутствие благодати. Вот он оплакивает эту наготу, ему без благодати плохо. Это и есть такая подлинная духовная нагота человека. «Увы мне прелестью лукавую вещану бывшую». То есть обманом лукавого я был увещен, введен в заблуждение лукавым увещанием. «И украдену, и окрадену, и славы удалену». То есть меня обокрали. Что украли? Благодать украли, чистоту совести, отношения с Богом. Славу украли, в которую меня укутывал Господь. «Славы удалену». «Увы, мне простотою нагу, ныне же недоуменну». Я в недоумении, я уже ничего не могу сделать здесь и сейчас. И вот такое трогательное обращение к раю. «Но о раю! К тому Твоей сладости не наслаждусь». То есть я уже не могу твоей сладостью наслаждаться, поскольку от Бога я отошел. А сладость рая – это Господь. Это общение с Ним. К тому не узрю Господа и Бога моего и Создателя. Больше не вижу Бога. Почему? Не потому, что Бог не дает Себя увидеть, а потому что сам Адам скрылся в кустах от Бога. Он ослеплен, он болен. «В землю бы пойду, от нея же взят бы их». Ну, это по слову Бога. Земля ты в землю отыдеши. «Милостиве Щедре, вопию Ти, помилуй мя падшего». Вот заканчивается эта песня покаянным воплем. Что остается человеку, потерявшему благодать? Плакать… Это единственное правильное, верное занятие, которое есть путь возвращения к Богу. И вот дальше, например, там «солнце, лучи, искры, луна со звездами в кровь приложися, горы ужасошися, холми вострепеташа, егда рай заключися». То есть природа ужасается тому, что происходит. Как природа ужасалась, когда Христа распинали, так и здесь она не хочет видеть, закрывает глаза лицо природа, когда видит, что человек, царь творения, ее царь, из своего царства, из рая уходит, что ему там уже не место. «Исходя Адам рукама Божия, ой, бия в лице», то есть бьет себя в лицо Адам. «Глаголаше, Милостиве, помилуй мя падшего». И так далее. В таком духе тут и причины объясняются, изгнание из рая, суть этой трагедии. Потрясающие тексты эти богослужебные. Что они нам показывают? Они показывают нам наше состояние. Ну, конечно же, это не просто Адам вляпался некогда. Это мой плач, это мое недоумение, это мое восседание напротив рая и невозможность в него войти. Как это богослужение наше начинается, все ночные бдения, пение 103-го псалма, который повествует о творении мира Богом. А потом раз и свет притушен, и это радостное громкое пение умолкает. Врата царские закрываются, и в полутьме диакон или священник тихо, заунывно возглашает ектинью - просит, перед закрытыми воротами рая просит Бога помиловать. То есть совершает этот Адамов плач.

Наш плач перед Богом, наше состояние, которое всегда чувствовалось и переживалось лучшими людьми человечества, художниками, великими писателями, поэтами, которые, может быть, не осознавая даже, откуда эта боль в сердце, тоска грызущая, гениальным образом изображали всё это. Как-то даже наш поэт пропел «Дом стоит, свет горит, из окна видна даль, так откуда взялась печаль? Вроде жив и здоров, вроде жить – не тужить, так откуда взялась печаль?» Необязательно даже быть верующим, чтобы это все почувствовать, почувствовать эту пронзительность и трагичность земного бытия. В гениальной картине музыку написать или стих, в архитектуре это можно выразить всякому и по-разному. И многие очень многие люди это чувствовали, выражали. Я иногда поражаюсь тому, что не каждый церковный человек, который с Богом вроде бы общается в молитве, к таинствам подходит, чувствует в себе эту вселенскую трагедию потери рая, а вот какие-то там битники типа Цоя или другого барда, совершенно невоцерковленные люди, как-то гениально это чувствуют и передают. Так что слушаешь, и слезы текут! И это трогает! Ты понимаешь, что он поймал вот это состояние и как-то очень чётко выразил. Хотя... В церковь он вроде и не пришёл. Так сложно все бывает… Иногда люди нецерковные чувствуют отдаленность от Бога, оплакивают ее паче, чем мы, люди церковные. А мы иногда бываем просто успокоены в такой самомнительности фарисея. Я уже вроде и десятину даю, и двукратно пощусь в неделю, и то делаю, и это, вроде слава Богу. Я, конечно, грешный, но как бы все правильно делаю, не то что некоторые. И успокаиваясь в комфортности, тоску по небесам мы будто утрачиваем. Бывает такое?! Царствия Божия, чтобы в нем оказаться, нужно очень хотеть и о нем нужно тосковать. «Тоскует душа моя Господи всегда», – писал преподобный Силуан Афонский, который творил непрерывную молитву и Христа неоднократно видел. Это же как надо любить Христа, чтобы постоянно перед Ним предстоять в молитве и очень по Нему тосковать. Христос у него уже есть, а ему мало, как в известном стихе: «Вот и лето прошло, словно и не бывало… только этого мало». Мало человеку Бога! Он ищет Его всегда. В «Песне песней» Соломона гениально опять же высокое богословие, поэзия. Слова «бог» ни разу там не встретите, это ветхозаветная книга, в которой нет слова «бог». Но там поиск прекрасной возлюбленной неким женихом, или, наоборот, она ищет своего жениха, прекрасного возлюбленного. И бегает, и плачет, и у стражников спрашивает, и с ней всякое происходит, и описывает его едва ли не в каких-то таких полуэротических словах, образах. Я не знаю, не проверял, но говорят, что запрещали эту книгу юношам читать до достижения 30-летнего возраста в древности. И в иудейской среде, и потом уже даже в нашей церковной. Да, потому что там такие взрослые образы, а на самом деле духовная любовь души человека к Богу, ко Христу, или к церкви, или человечества к Богу, или церкви к Богу. По-разному можно толковать. Да, скорее церкви к Богу или души к Богу. И вот здесь постоянный поиск, потеря и поиск, обретение, потеря, поиск, обретение, потеря, поиск.

Так в нашем падшем мире устроено все. Все меняется, нет ничего постоянного. Эти тексты изображают наше состояние и состояние всего мира. Ведь весь мир плачет о потере человеком Бога. Творение не виновато, творение безгрешно, но оно идет за человеком туда, куда человек идет. И апостол Павел об этом пишет. «Вся тварь совокупно стенает и мучается, ожидая нашего усыновления и искупления тела нашего». То есть творение связано с человеком и разделяет с ним его беду. И творение тоже лишено той благодатности, какую имело до падения человека. Есть такой мультик замечательный «Адам и его собака». Короткометражный мультик, американский, без слов, 2011 года, был номинирован на «Оскар». Там всё кратко показано глазами собаки, да, собаку какую-то приплели, но очень кстати. Собака дружила с Адамом. И её глазами показано грехопадение. Точнее оно не показано, а явлено в изменении природных условий, в изменении самого человека. Собака, которая бегает с Адамом по кустам, веселится, она как-то потерялась на каких-то несколько минут, Адам отошел, и Евы нету. И вдруг что-то происходит в мироздании. Холодно, дождь, темно, раньше такого не было. Творение как будто бы таким холодным стало и неприветливым. И вдруг собака видит Адама, который возвращается откуда-то, и у него перекошенное злое лицо. Он иной, так что собака его не узнает сначала и боится. Что-то произошло, она видит, как пантера в зубах кролика несет, куда-то тащит. То есть что-то треснуло в мироздании. Трагичное что-то произошло. Хотя прямо не было показано, что именно, но мы все понимаем, что. И заканчивается изгнанием из рая. Они выходят из прекрасных этих пейзажей, там огромные эти бабы, какие-то немыслимые высоты, ручейки…  выходят в такое обычное поле, совершенно безрадостное, чтобы трудиться в поте лица и лечь в землю, из которой взят. Замечательный мультик, который показывает, что и там, на загнивающем западе, есть еще люди, которые что-то правильное делают, пытаются миру что-то сказать. Мало их, но они есть.

Вот это наше состояние, которое в мировой культуре, в мировом искусстве часто бывает явлено совершенно неожиданными людьми. Томление, тоска по потерянному раю. Человек плачет перед Богом. Он рождается, плачет сразу, с первых же минут жизни. И потом по жизни он тоже теряет свой рай, и душа его начинает плакать. У каждого из нас в жизни наступает момент, когда мы теряем свой детский, первозданный, наивный рай. Это связано с проникновением в жизнь человека греха. В разном возрасте это бывает, как правило, в очень раннем, если говорить о нашем времени. Обманул, схитрил, утаил, сделал плохое, не послушался маму или папу, стал причиной боли другого человека. И так далее, и так далее. И ты чувствуешь, что что-то вползает в твою жизнь, чего раньше не было. Первозданная, радостная, хрупкая реальность теряется. Ты вроде как опытней стал, что-то узнал такое новое, чего раньше не знал, но тебе как будто бы с этим не очень весело жить дальше. И чем дальше, тем больше. А потом... Уже взросление, и какая-то похоть заползает в сердце человеку. И он начинает смотреть на мир глазами падшего человека. Он теряет свой рай. Это неосознанно происходит. Потом, когда человек уже взрослый, он может как-то вспомнить, вернуться, что-то понять. А тогда нет, это как-то онтологически бытийно случается. И каждый человек проходит путь Адама в этой жизни, потому что в нем уже сидит этот вирус греха. Да, вот так. И, конечно же, человек призван в эту жизнь, чтобы созреть для понимания этих религиозных вопросов и начать какую-то работу. Встать на путь возвращения к Богу. Если человек за всю жизнь не созревает к вопросам религиозным, он напрасно свою жизнь прожил, хотя много полезного и хорошего сделал для других людей. И это тоже перед Богом незамеченным не останется, но как обидно, если человек за всю жизнь не созрел к вечным вопросам. Есть ли Бог? Если да, то кто Он? Где Он? Какой Он? Церковь? Вот вокруг чем они занимаются? Это что вообще? Что оно дает? Есть ли жизнь за гробом? Если да, то какая она? Влияет ли жизнь земная на то состояние? Если да, то как? Почему плохое это плохое, а хорошее это хорошее? Кто вообще сказал, что это хорошее? На каком основании? Почему мне плохо, когда я делаю плохо? Почему мне хорошо, когда я делаю хорошо? То есть, любой человек, конечно, над этим задумывается, но каждый для себя решает, встать ли на путь постижения этих вопросов. Пойти ли на поиски великого, может быть, как Рабле говорил, умирая. Иду на поиски великого… К сожалению, по-разному бывает.

Иногда человек боится просто этих вопросов. Страшный вопрос встал перед ним, и человек уже сворачивает тему. Нет, я не готов сейчас этим вплотную заниматься. Мне всего там 20-30 лет или всего 40. Да, я хочу пожить еще. Я лучше сегодня на дискотеку пойду или с друзьями выпью, или на рыбалку схожу, или телек включу, или в телефон уткнусь. Или человек думает над этим, а потом осознает, что, если всерьёз в это входить, надо кардинально менять жизнь. И это тоже пугает. Можно откладывать решение рассмотрения этого вопроса на далекое завтра до конца жизни… А иногда человек вроде начал думать, шаг к Богу сделал, а потом застыл на всю жизнь. Между решимостью пойти на исповедь впервые в жизни и реальным походом на исповедь могут пройти годы! Человек уже решил, но он откладывает, думает, а проходят годы, если не десятилетия. Бывает, что человек решился, а потом и забыл. В общем, это сложно, но человек именно для этого рождается. Созреть к религиозным вопросам, встретить Бога, начать вести новую жизнь, которая называется жизнью духовной.

Современная цивилизация все делает, чтобы человека погрузить в какой-то грохот, вал информации, потоки новостей, в шум, в котором этот стук Христа в дверь нашего сердца просто можно не расслышать. Известная картина «Светоч мира» иллюстрируется словами апокалипсиса «Все стою у двери и стучу». Картина Харта, по-моему, XIX век. Стоит странник, но нам понятно, что это Христос у дверей дома, который весь какой-то заросший мхом. Видно, что давно здесь не было жизни никакой и дверь закрыта изнутри. Нет ручки, открыть можно только изнутри. Странник со светильником в руке посреди кромешной ночи стоит и аккуратно, тонко, не кулаком, а костяшками пальцев, тихо стучит в эту дверь, и нужно расслышать, во-первых, этот стук, вырубить телевизор, сделать тише музыку, лучше вовсе выключить, притушить грохот своих собственных мыслей и услышать эти тихие слова Христа, Его тихий стук. И пустить Его, потому что Он сам не будет вламываться. Нет. Но если Он придет к тебе, то принесет тот самый свет, которого так не хватало в твоей темной-темной-темной жизни. И для этого тоже нужна какая-то деликатность души, ухо, отверстое Богу. Обрезанные уши нужны, как в Священном Писании сказано. «Жестоковыйные, – говорил Стефан иудеям, убивающим его, – люди с необрезанным сердцем и необрезанными ушами». Оказывается, уши тоже могут быть обрезаны и необрезаны. Имеется в виду чувствительность к слышанию Бога. Слышит человек Бога или нет? Хочет Его слышать или нет? Слышит Его правильно или перевирает голос Божий по-своему? И тоскует человек по радости рая первозданной, потому что все наши радости в этой жизни хрупкие, ненадежные, недолговечные. Радость наша как птица небесная – прилетела, коснулась крылом и улетела. Вроде только что было, а сейчас уже и нет. Эту изменчивость и попускает Господь, чтобы мы искали вечной радости.

В этой жизни есть много прекрасного и Богом данного и радостного. Семья, дети, работа любимая, какие-то достижения человека, красота природы, возможность быть полезным другому, помочь другому человеку, да и просто вкусная еда, прекрасная погода, молодость здоровье. Это все прекрасно, Бог даёт, но это все временное, изменяющееся. Все меняется и иссякает, оно недолговечно, не заполняет человека полностью. Как писал блаженный Августин, обращаясь к Богу: «Ты создал нас для себя, и не успокоится сердце наше, пока не найдет Тебя». Вот так, внутри человека – озоновая дыра размером с Бога. Заполнить эту дыру невозможно ничем, кроме божественной благодати. И человеку нужно к этому прийти, перепробовать, может быть, многое, поискать разных радостей в жизни и понять, что подлинная радость – непреходящая, она находится внутри сердца. Не сам я её воспроизвожу, но даёт её Бог.

Опять же, наша современная цивилизация предлагает человеку суррогаты. Порадуйся тут, порадуйся здесь, улыбнитесь, вас снимают. Чего улыбаться на самом деле? Чего радоваться нормальному человеку, который слышит этот вопль мира, обращённый к Богу? О, раю мой, раю! Но нас стараются развеселить этим временным, а сердце человеческое плачет и говорит «не то, а вот это попробуй, не то, а вот это попробуй, не то, все не то». «Не плоть, а дух растлился в наши дни», и человек отчаянно тоскует, хочет веры, но о ней не просит. А человеку нужна вера, она даёт радость бытия с Богом и в Боге. Но о ней надо попросить, её надо захотеть! А мы иногда ищем где угодно, но не там, где нужно. Вот какая штука.

Ангелы говорят пастухам в рождественскую ночь пойти в Вифлеем, посмотреть, – там родился Спаситель, и «будет великая радость всем людям». Вот она радость-то, оказывается, где? Надо пойти ее еще найти по указанию ангела, потратить свои силы для этого. Всё происходит в синергии, сотрудничестве человека с Богом. От человека – желание, от Бога – радость. И чем больше человек понимает преходящее свойство радостей земных, чем больше он от них осознанно отказывается ради радости Божьей, тем более он этой радостью тихой и неземной постепенно исполняется и может ей делиться с другими. А люди так ищут радости тихой, радости любви, благодати, что они готовы весь мир объездить, чтобы такого человека найти. Это показывает настойчивый поиск старцев – люди истосковались… Конечно, мы ищем старцев, потому хотим увидеть отблеск Христовой благодати, радости небесной на лице хотя бы одного человека. Увидев это один раз, никогда этого не забудешь. Это лучшая проповедь в мире! И да, ездят люди, ищут, ошибаются часто, правда – не того находят, но есть запрос человеческой души увидеть небесную радость на лице хотя бы одного человека. И этой радостью напитаться, чтобы потом ею жить.

Церковь предлагает нам пост как путь возвращения этой же самой потерянной радости рая. Самые же кущи райские – это, конечно, Пасха, пасхальная ночь, пасхальное богослужение. Как Адам потерял рай невоздержанием, Церковь нам предлагает вернуться в рай воздержанием. Как Адам потерял радость райскую непослушанием, так Церковь нам предлагает вернуться к Богу путём послушания Ему через Церковь. Как Адам нарушил пост, так Церковь предлагает нам попоститься. Как Адам бежал от Бога, так Церковь нам великим постом заповедует вернуться к Богу. И выстраивает такой путь, мостик для нас – богослужение великопостное, чтение Священного Писания, молитва. Огромный инструментарий великопостный! А человек опять не хочет. Разве все постятся? Разве все идут этим путем? Разве те, которые вроде и постятся, на самом деле идут этим путем? Адам по-прежнему прячется от Бога в кустах, и Адам по-прежнему слышит голос Божий. Адам, где ты? Как-то колокола нас на службу собирают. Бум-бум-бум-бум. Адам, Адам. Адам, где Адам? Не знаю. Прячется под какими-то новыми кустами. Я фильм досмотрю, я погулять, поспать, отдохнуть, у меня выходной вообще, суббота вечер. И вся эта история продолжается... Бог зовёт Адама в рай, а Адам бегает, прячется под кустами. Не хочет, потому что он больное существо, убегает от Врача своего и не хочет встречи с Ним, боится.

Мы находим эту радость в таинствах Церкви, в молитве, в том же богослужении или в божественном посещении, неожиданном для нас, потому что Дух дышит, где хочет. Находим и вновь теряем, поскольку любим другое – тоже такая трагедия нашей жизни. Приходим к чаше и зовём Христа. «Приди к нам». Зовем Христа в нашу жизнь. Он входит в нашу жизнь через наши уста, через нашу веру, но мы походили в эйфории пару часов, и вместо того, чтобы эти отношения со Христом лелеять, беречь, изгоняем Его вновь и вновь, потому что нам это становится неинтересным. А интересны какие-то наши прежние занятия. И вот мы уже теряем эту радость, поскольку её не выдерживаем. Та же история и на Пасху происходит. Опьянев, обалдев от пасхального торжества, пасхальной благодати и радости, мы через какое-то время понимаем, что мы не несём, то есть просто нам хочется другого. Где сокровища ваши, там и сердце ваше, говорит Христос. Вот и вопрос: где наши сокровища. Нам кажется иногда, что на небе, а практика показывает – нет. В новом альбоме любимой группы твое сокровище. В латте на кокосовом молоке. Компьютерной игре новой. В общем... в привычных твоих занятиях, в которых, может быть, нет ничего греховного, но со временем, по чуть-чуть, по крупице, по копейке, ты производишь какой-то размен. Глядь, а Христа-то уже и нет, ушел он. Потому что до ревности любит Дух, живущий в нас. Сыне дай же мне твое сердце, говорит Господь. Бог ищет не нашего, а нас. И когда мы сами от него отворачиваемся, находим очередной куст, под которым прячемся, подобно нашему праотцу, Он просто тихо уходит, не ругается, не скандалит, не наказывает, не проклинает, – просто уходит. До новой встречи, если мы Его снова позовем. Такая извечная история.

Вопрос: - Пасха – воскресение из мертвых, день Господень, который знала Марфа, что «воскреснет день последний», и апостол Павел в филиппийцах «при последней трубе», «Христос будет на облаках небесных, и гробы откроются прежде», «праведники воскреснут», а потом и мы будем подниматься, когда пришествие будет. И все это связано с тем, что Христос принес жертву, и мы имеем надежду на воскресение. Есть воскресение праведников, первое воскресение, и есть воскресение нечестивцев, второе по Откровению. Они произойдут с разницей в тысячу лет?

 С. Комаров: - Это произойдёт в одно и то же время. Если мы с вами так будем полагать, станем еретиками-миллениалами. Да, это такое учение о тысячелетнем царстве, которое признано Церковью еретическим: праведники воскреснут со Христом и жить будут тысячу лет, а потом через тысячу лет воскреснут уже все остальные. Нет, Церковь сказала однозначно... Это прямой текст, но любой текст надо толковать. По толкованию отцов наших имеется в виду воскресение духовное, которое происходит с человеком в Церкви. А потом уже будет всеобщее, единое воскресение из мертвых, когда встанут и праведные, и грешные на суд Божий из могил.

Вопрос: Отец Михаил был в прямом эфире и рассказывал о иконе, на которой Христос изводит из ада и праведников, и грешников. Мы знаем, что у Бога все живы. Живые молятся о мертвых, и мертвые как бы в небесах – о живых. И вот эта взаимная молитва будто бы меняет судьбу грешников, или может поменять.

С. Комаров: Не нужно путать одно с другим. Имеется в виду, что Христос воскресит и праведных, и грешных, и они действительно перед Богом живы, поскольку души и праведных, и грешных людей пребывают в ожидании Страшного Суда, отделившись от тела. Но это не значит, что все будут спасены. И праведные, и грешные будут судимы. Одни пойдут, по слову Христа, в муку вечную, другие – в радость вечную. Помимо того… Молиться за нас «там» могут лишь святые, те, которые могут перед Богом дерзать просить за других. Грешник не может дерзать просить за другого, потому что он себя не вымолил. А за нас просят святые, которые имеют дерзновение, то есть души святых. Молитвы церкви и земной, и небесной, действенны, и имеют значение для души человека усопшего и живого. Судьба посмертная может быть изменена только Богом, а Его действия нам неподвластны. Бог может осуществить какое-то утешительное и умиротворяющее, очистительное воздействие на душу усопшего человека по молитвам его сродников, по молитве Церкви.

Вопрос: Господь говорит «в чем застану, в том и сужу». И суд по словам и делам, и по сердцу человека. Это конкретный суд?

С. Комаров: Мы судимся по нашим словам и делам, которые мы произвели при жизни. Тут надо оговорку сделать. Этой фразы нет в Священном Писании. Она относится к так называемым аграфам. Аграфы – это незаписанное в Священном Писании выражение Господа Иисуса Христа, которое Ему приписывается. В древнем церковном предании есть такая фраза, которая приписывается Христу, но в Священном Писании ее нет. Она не означает, конечно, что в каком состоянии ты пребываешь, когда умираешь, то только строго по этому состоянию тебя судят, не принимая во внимание того, что делал раньше. Это было бы несправедливо. Человек приносит перед Богом на суд результаты своей жизни, итоги.