22.09.2025 15:31:33
Слушать: https://radonezh.ru/radio/2025/08/27/21-00
Смотреть: https://rutube.ru/video/cff97f453a1dec842a0da360f8c9736f/
Е. Никифоров: - Здравствуйте, дорогие братья и сестры! У микрофона Евгений Никифоров. С большим удовольствием представляю нашего друга, который, правда, редко к нам заходит на огонек, – Михаил Геннадьевич Делягин. Известнейший политик и экономист. Экономистов к нам приходит не так много. Поэтому тем более мы Вам рады, так как Вы доктор науки, зампредседателя Комитета Госдумы по экономической политике. Видна раздвоенность в нашей власти. С одной стороны, президент требует развития, требует, чтобы были инновации, чтобы развивалась промышленность. А с другой стороны, наши предприниматели не могут элементарно взять кредиты. Так говорят, по крайней мере. В чем дело?
М. Делягин: - Насчет требований к развитию, знаете, я могу подойти к улиточке и требовать от неё ползти быстрее. Она, может быть, даже напугается. Может быть, напугается и даже сделает некоторые успехи. И, может быть, действительно будет ползти быстрее из-за всех сил, просто я этого не замечу. А к вопросу раздвоенности… У нас 90-е годы не закончились – всё те же самые либералы, то есть люди, которые служат интересам финансовых спекулянтов. Что они при Гайдаре управляли российской экономикой, социальной сферой, что сейчас управляют экономикой, точнее тем, что от нее осталось, и тем что они оставили от социальной сферы. Мотивы остаются прежними – все должно быть для финансовых спекулянтов, грубо говоря, для банков. Причем поскольку влиятельные финансовые спекулянты не в России, а на Западе, то значит – для Запада. Отсюда все вытекает. Если будет развиваться реальный сектор экономики, производство, будут появляться рабочие места. Помните, президент в 2012 году в майских указах сказал, что нужно создать 25 миллионов высокотехнологичных рабочих мест. Но вот если их создать, то они будут производить добавленную стоимость, генерировать деньги, будут на себя отвлекать деньги, и финансовым спекулянтам эти деньги не достанутся. С другой стороны, а что если людям платить нормальные пенсии, социальные пособия, нормальные детские пособия, если поддерживать нормальное образование, нормальную медицину, в конце концов, нормальную культурную сферу? Про нее все уже забыли, что вообще бывает такое, ну, кроме московских библиотек, разумеется.
Е. Никифоров: - Почему библиотеки?
М. Делягин: - В Москве, кстати, программа развития библиотек очень неплоха. Другое дело, что они мало кому нужны, все сидят в интернете, поэтому не знают, что они развиваются хорошо. Там и расслабленность такая, и книжки реально советуют интересные. Я пару раз проводил встречу с читателями библиотек разных и был удивлен неимоверно. Достаточно давно, еще до коронавируса это все началось, сейчас продолжается. Но, в общем и целом, если деньги пойдут на социалку, то люди их будут тратить на свои нужды, на то, чтобы жить чуть подольше, жить чуть получше. Покупать они будут товары, а не финансовые спекулятивные продукты. Соответственно, деньги финансовым спекулянтам не достаются. Значит, нужно из России выжать все деньги и отдать их финансовым спекулянтам.
Е. Никифоров: - Но у нас же санкции, банки все под санкциями, то есть они как бы отрублены от международной финансовой системы.
М. Делягин: - Если раньше банк мог спекулировать иностранными деньгами где-нибудь за границей, то сейчас приходится спекулировать только здесь. Раньше они немножечко выжимали из иностранцев. Мы смеялись, что в Чехии кредит под 6%, а у нас под 20%, но все равно тоже что-то делали. А теперь не могут, и только из нас выжимают. Но хорошо выжимают, посмотрите, какая у них замечательная прибыль – 3,5 триллиона рублей уже два года подряд, а то и больше. И будет ещё замечательная прибыль. Почему задрали процентную ставку? Формально, потому что Банк России борется с инфляцией. При этом в Банке России не дураки сидят, они прекрасно знают, что инфляция вызвана не тем, что у людей слишком много денег, не тем, что страшно богатые пенсионерки начали скупать картошку килотоннами, и от этого нам приходится ее импортировать. Нет, но потому что у нас произвол монополий в каждой точке. Государство никак с произволом монополий не борется. Банк России не может ограничивать произвол монополий, а там, где может, в части банков, – не хочет. Потому что либерал служит финансовым спекулянтам, тем же самым банкам. По советской традиции «спекулянт» звучит плохо, а на самом деле термин нейтральный. Термин просто обозначает то, чем занимаются люди, а именно: финансовыми спекуляциями. Не производством чего-то материального, а финансовыми операциями. Банк России не может ограничивать их произвол, как монополистов, потому что он им служит! Как же можно ограничить!? В результате экономика подавляется, цены растут. Больше всех в стране сейчас зарабатывают сварщики – 230 тысяч рублей в месяц, инженеры-программисты 200 тысяч рублей в месяц. Прекрасно, а представьте московские цены. Во многих местах цены тоже московские, конечно. И вот 230 тысяч рублей, женат, двое-трое детей. Конечно, это не прожиточный минимум, это чуть повыше. Но именно чуть!
Е. Никифоров: - Редакторы радио «Радонеж» получают 50 тысяч.
М. Делягин: - А в прошлом году среднероссийский прожиточный минимум был 51,400. Понятно, что в Москве побольше. В прошлом году не любимая мной Высшая школа экономики, которая, кстати, иногда считает интересные вещи, подсчитала, что в прошлом году 60% населения страны имело доходы в 40 тысяч рублей в месяц или меньше. То есть доходы ощутимо ниже реального прожиточного минимума. Потому что все деньги – для финансовых спекулянтов. Естественно, из любого правила есть исключения, и правительство пытается что-то сделать. Но у нас же военные действия идут, значит, военно-промышленный комплекс уничтожать нельзя. Они по-прежнему работают в основном на кредиты банковские, но, значит, государство наладило систему, в этом отношении правительство молодцы, хотя я их и ругаю, очень здорово повысить эффективность использования бюджетных средств. То есть коррупция осталась, глупости, неумение организовывать большие проекты – все без изменений, как было, но они перевели все управление гражданским сектором на цифровую платформу, т.е. сократили значительную часть государственных управленцев средней руки, так что они где-то болтаются, чем-то занимаются, но хотя бы информационные сигналы искажают слабее, чем раньше. За счет этого выросла эффективность, и государство, бюджет федеральный, прямыми расходованиями средств, прямыми целевыми выплатами, частично компенсирует последствия либеральной политики. То есть многие производства создаются, многие даже развиваются. Созданы свободные экономические зоны. Признали, что в обычных экономических условиях работать невозможно, так сделали свободные экономические зоны, там работать можно, что-то производится. Фармацевтика развивается, как это ни странно, малая химия развивается, ну, программирование само собой.
Е. Никифоров: - Почему само собой?
М. Делягин: - Программирование — это сфера, в которой сейчас очень много возможностей, грубо говоря. Закрыли нам вывод денег, а государство говорит, нет-нет, вывод капиталов из страны это святое. Мы на это покушаться не будем, это чуть ли не смысл существования российской либеральности. Деньги вывести сложно, а надо. Собирается масса программистов с массой финансистов и начинают думать о том, как деньги вывести правильно. И в 22-23 годах это был самый сверхприбыльный вид бизнеса. Люди реально сумасшедшие деньги зарабатывали, потому что это нужно российской либеральной правящей группе.
Е. Никифоров: - Нет, но кто эти спекулянты? Они персонифицированы как-то?
М. Делягин: - Это все крупнейшие банки. Не потому, что они плохие, а потому что это их деятельность. Попробуйте дать кредит строительству завода, пусть даже под маленькие проценты. Вы должны понимать, что там происходит, что действительно делают завод, который вам кредит вернёт. Или это какое-то мелкое сумасшествие, даже без разворовывания, которое кончится катастрофой. Вы должны это понимать. А финансовые спекуляции – тут все просто. Вот ценные бумаги, вы примерно понимаете, как они будут себя вести, потому что вас этому учили, вы вложили, получили гарантированную прибыль. Более того, Банк России создал такие условия управления, что банку, когда он дает кредит реальному сектору, невыгодно, чтобы предприятие реального сектора чувствовало себя хорошо и вернуло кредит. Ему выгодно, чтобы это предприятие обанкротилось и ушло в качестве залога, он его распродаст даже на металлолом и все равно больше заработает. Это реально грандиозная проблема, почему наш бизнес очень боится брать кредиты. В обычной ситуации кредитор заинтересован, чтобы у бизнеса было все хорошо, чтобы было с чего отдать, а у нас в значительной степени все сделано для того, чтобы заинтересовать кредиторов в уничтожении производительного сектора.
Е. Никифоров: - В фильме «Красотка» герой скупал большой бизнес, потом его резал и продавал по частям.
М. Делягин: - Он его резал и продавал по частям, повышая его эффективность. А у нас бизнес покупают, не понимая, что покупают, не умея управлять, доводя до банкротства. Потому что стоимость залога должна превышать сумму кредита, условно говоря, на треть. А по мере развития предприятия его стоимость дальше растет, разрыв увеличивается, ну и гораздо выгоднее забрать это себе, чем даже под условные 30% кредитовать. А это грандиозная проблема. Так что с точки зрения институциональной финансовые спекулянты – это все финансовые крупные структуры. Можно начинать со Сбера, заканчивать банком «Рога и копыта». А с точки зрения персоналий – это руководство Банка России. Я достаточно сильно их критикую. Говорят, хочу, чтобы уволили Набиуллину. Я не хочу. Если её уволят сегодня, то заменят одним из ее заместителей, что будет намного хуже. Там с уровнем интеллекта, с уровнем понимания того, как работает экономика, – вещи фантастические. Если бы я, будучи студентом, сказал те вещи, которые мне иногда пишут за подписью заместителя председателя Банка России… На первом курсе меня бы пожалели, а со второго курса выгнали бы точно, потому что пишут безумные вещи! Вот моё любимое. Говорю, ребята, почему бы вам не сделать кредит доступным? Они: если кредит будет доступным, то конкуренция за него очень сильно ужесточится. Понимаете!?
Е. Никифоров: - Как мило.
М. Делягин: - И это приведет к издержкам бизнеса. Они, оказывается, о бизнесе заботятся, который выжигают огнемётами, понимаете? Причём они это пишут искренне? Когда люди понимают, что пишут глупость, они обычно ставят гриф «для служебного пользования» или «секретный», или «совершенно секретный», чтобы это, так сказать, не ушло. Бывают действительно серьёзные вещи, но это крайне редко. А здесь человек пишет открыто. Вот, смотрите, я такой, я действительно так думаю. И это не студент, это не аспирант, это заместитель председателя Банка России!
Е. Никифоров: - Как они туда попали-то?
М. Делягин: - Видите ли, интересы финансового спекулянта всегда прямо противоположны объективно интересам любого народа, неважно какого, неважно, где он живет. Если политика структуры ведет к уничтожению страны, экономики и общества, если люди проводят политику прямо противоположную интересам своего общества, то они должны быть неумными, потому что умный человек поймет, что он разрушает. Даже если ему не жалко страну, то он разрушает среду своего обитания, самого себя.
Е. Никифоров: - Но кто тогда за ними стоит?
М. Делягин: - За ними стоят эти самые финансовые спекулянты, для которых каждое убитое российское предприятие, каждая умершая российская старушка – это прибыль.
Е. Никифоров: - Стервятники.
М. Делягин: - Финансовые спекулянты, да, называть их можно по-разному. Для понимания: на чём зарабатывают финансовые спекулянты? На нестабильности рынков. Когда рынок сегодня вырос, завтра упал, а я сижу умный, понимаю, что происходит, и на этом зарабатываю, когда остальные на теряют. Нестабильность рынков – это нестабильность повседневной жизни. Ротшильду приписывается фраза, что нужно покупать рынки тогда, когда кровь течет по улицам. Соответственно, чтобы можно было покупать выгодно, кровь должна течь по улицам. Естественно, что это не нужно никакому нормальному человеку, хороший он или плохой – не важно. С другой стороны, финансовые спекулянты заинтересованы в нестабильности рынков.
Е. Никифоров: - Что такое нестабильность рынков? Чем она вызывается?
М. Делягин: - Когда государства большие, крупные, когда внутри них действуют единые правила игры, откуда нестабильность-то возьмётся? Ну, там что-то заведётся, они разберутся и дальше пойдут. Поэтому государства должны быть мелкие, слабенькие, чтобы они постоянно грызлись друг с другом по любому поводу, создавая нестабильность вожделенную, и чтобы руководителей можно было купить дёшево и просто.
Е. Никифоров: - Вы же все-таки заместитель председателя комитета Госдумы по экономической политике. Вы в Думе этот вопрос поднимаете? Сопротивление какое-то есть?
М. Делягин: - Поднимать можно сколько угодно, но потом все равно ляжет. Я представитель фракции «Справедливая Россия», в которой 28 человек в Государственной Думе. У «Единой России» конституционное большинство. Все остальные партии могут хоть все вместе дружно собраться и выступить, они не смогут никакого влияния на позицию Думы в целом оказывать, только, так сказать, моральное увещевание. Естественно, я про все это рассказывал с трибуны, на комитете, в общении. Пожалуйста. Но финансовые спекулянты сказали, что трава оранжевая, а крокодилы летают, и люди за это голосуют. Многие из них еще голосовали за повышение пенсионного возраста. Были два человека, которые не проголосовали за повышение пенсионного возраста, – Сергей Феликсович Железняк и госпожа Поклонская. Её ещё где-то как-то вспоминают, а про первого-то забыли совсем. И все коллеги из «Единой России» тут руку сводят. Здесь все очень просто. Беда не в том, что какая-то партия плохая, но потому что существует система мнений, которая обеспечивает реализацию интересов финансовых спекуляций прежде всего. Министра промышленности и торговли, прекрасного человека, отличного специалиста, будущую звезду нашего политического небосклона, спрашиваю, как он относится к протекционизму. Вообще это необходимая вещь для защиты своей экономики, потому что пока ваше производство только развивается, пока оно еще маленькое, пока оно еще начинает, нужно защитить от конкуренции, потому что конкуренция будет заведомо для него непосильной, его съедят и ликвидируют. Так вот министр говорит, что протекционизм течет в наших жилах, но, разумеется, строго в рамках ВТО. А ВТО абсолютно несовместима с протекционизмом ни в каких формах!? ВТО обслуживает интересы финансовых спекулянтов и крупных корпораций, которые заинтересованы в том, чтобы раздавить любое производство во всех остальных странах.
Е. Никифоров: - Нам-то сейчас как раз необходимо по импортозамещению и прочему… именно это спасает нас…
М. Делягин: - Знаете, в чем шуточка? ВТО-то не работает с 2016 года. Но людям, которые обслуживают интересы Запада, интересы финансовых спекулянтов, им это неинтересно. На голубом глазу министр мне отвечает, что выйти из ВТО нельзя, потому что оно регулирует 97-98% мировой торговли. Но если я попаду в сумасшедший дом или в онкологическую клинику, то вокруг меня будет 97-98%, подражать которым не нужно. Допустим, вы оказались в среде, где все очень жестко пьют. Ну, бывают такие ситуации. Вы же не должны спиваться вместе с ними.
Е. Никифоров: - А трудно.
М. Делягин: - Трудно, но вы не обязаны! А почему тогда, если 97-98% мировой торговли обеспечивается против нас, а Белоруссия с населением меньше 10 миллионов человек свои интересы соблюдает!? Узбекистан с населением примерно с большую Москву – тоже не член ВТО. Почему мы не можем следовать примеру более разумных государств?
Е. Никифоров: - Там они более национально ориентированы, да?
М. Делягин: - Они ориентированы на себя. Национально или нет… Это уже следующее. В Узбекистане национально, в Белоруссии разумно. Следующий вопрос: 97-98% мировой торговли – это ложь! Это просто ложь. Потому что ВТО не регулируют биржевую торговлю, то есть торговлю сырьём, и торговлю военными товарами. Почти весь наш экспорт ВТО не регулируют вообще. Но люди, которые управляют российской экономикой, этим не интересуются. Им вообще неинтересна реальность, потому что реальность противоречит интересам финансовых спекулянтов, которых они обслуживают.
Е. Никифоров: - У высшего руководства есть какое-то понимание этого? К нему хоть какие-то отзвуки этой полемики доходят?
М. Делягин: - Может быть и доходят, но у них явно другие заботы. Пока определённые люди сидят в правительстве, а не в тюрьме, то, значит, доходит в недостаточном объёме. Вот простой пример. Министерство финансов Российской Федерации сделало потрясающую вещь. Аплодирую стоя, кроме шуток. Знаете, есть такая вещь, как переходящий остаток на средства. Вы сегодня деньги получили, а тратить их вам послезавтра. И два дня деньги просто лежат в вашем кошельке. В трудовом коллективе раньше существовала касса взаимопомощи. Один деньги потратил сегодня, другой послезавтра, третий просто обеспеченный человек, а четвертому деньги вообще нужны будут в конце месяца, а они лежат просто так. Поэтому можно этими деньгами маневрировать. Вам деньги нужны послезавтра, а мне они нужны сегодня. Вы мне до завтра одолжили, я вам завтра отдал, и все в порядке. Это называется управление остатками средств. Когда у вас есть бюджет с некоторым количеством бюджетополучателей, кто-то деньги тратит сразу с колес, у кого-то они висят месяц, регионы еще есть, внебюджетные фонды социальные, которые пенсии выплачивают и обязательно медицинское страхование. В общем, у вас огромное количество операторов с деньгами. Все эти деньги взяли под единое управление федерального казначейства и стали смотреть, сколько же денег зависает постоянно. У вас сегодня 10 рублей висит, у меня завтра 15 рублей висит, у моего коллеги вообще 15 тысяч рублей висит. А сколько в целом? И снижаем остаток в течение года. Знаете какой? 8,2 триллиона рублей. Это очень тонкое искусство управления, чтобы деньги шли тому, кому они нужны, а от того, кому пока не нужны, перекинуть на другие цели. Это действительно высочайшее тонкое искусство, высочайшая эффективность управления, которая из воздуха нам добыла денег, на которые можно решить любую проблему вообще.
Е. Никифоров: - Но сейчас же война. Сейчас же требуется как раз оперативное вмешательство и пренебрежение этими догмами, которыми руководствуется Центробанк.
М. Делягин: - Минфин сделал великую вещь. Он из воздуха достал 8,2 триллиона, а это пятая часть вообще федерального бюджета. Для сравнения, в пресловутом Фонде национального благосостояния 11 с небольшим триллионов. Но это помимо него. Они молодцы в том, что достали. А что они сделали? Не поверите! Как в 90-е годы эти государственные деньги отдали в коммерческое управление. И сказали, ребята, мы заработаем в течение года 3 миллиарда рублей. Это будут деньги бюджета. И мы их заморозим на счетах. Но эти же деньги можно было направить на решение текущих проблем. На развитие технологий, на покупку оружия, на выплаты денег, на борьбу с нищетой, на материнские пособия, на развитие инфраструктуры в конце концов. Нет, эти деньги пошли на финансовые спекуляции. Потому что хозяева – финансовые спекулянты.
Е. Никифоров: - Ну хоть вернут?
М. Делягин: - Вернут, никуда не денутся, здесь все строго. Прокрутят и вернут, еще проценты отдадут, но эти деньги работают не на страну. Кто-то может обанкротиться, но это будет в порядке.
Е. Никифоров: - Как раз по поводу воровства. У народа все-таки глубоко сидит внутри где-то обида такая, что его где-то обокрали, недодали, что эти финансовые олигархи манипулируют обществом. Пятое, десятое. Вот эта проблема с коррупцией и воровством насколько сейчас высока?
М. Делягин: - Она очень высока, причём люди в управлении не понимают, насколько высока. Напоминаю, что в Советском Союзе половина потребления обеспечивалась так называемыми общественными фондами потребления. То есть было без денег, было даром или за смешные копейки. Скажем, детская одежда дотировалась, а сейчас она чуть не дороже взрослой. Лекарства дотировались. Когда же все перевели на рыночную основу, то люди просто потеряли половину доходов, которая была просто в неденежной форме. Это игнорирует вся статистика, это игнорируют все чиновники, все-все-все-все-все на это закрывают глаза. Что касается нынешнего воровства, – очень интересное явление. Где-то года с 23-го у нас внутри управляющей системы возникло что-то, что с этой коррупцией борется достаточно жестко. Чиновники среднего уровня садятся только так. Вчера задержали замгубернатора Курской области, который накуролесил, когда он был замгубернатора Белгородской области. Вот это вчера только было, но это уже не новость, и никого не интересует. Ну, застрелился министр транспорта. Действующий министр транспорта застрелился! Ну застрелился, и ладно, дальше побежали, бывает, с кем не случается… менеджеры корпораций выпадают из окон, будто в Америке во время дела Эпштейна. Но выпадает и выпадает… Сколько их выпало с начала СВО, десятка два уже? Как это у Хармса: бабушки все падали и падали. Понятно, что они не сами выпадают, потому что их приперли. Я же экономист, среди знакомых моих уже много народу сидит. Реально.
Е. Никифоров: - За дело?
М. Делягин: - В основном, да. Судя по тому, как они себя оправдывают – за дело. Кто-то убежал. Допускаю, что многие сидят не за дело. Скажем, одного я знаю точно. Он сделал очень сложную, хорошую работу для одной госкомпании, но не понял, что там действует украинский принцип, что оплата труда – это аванс. А потом – где остальное? Он как-то настойчиво задал этот вопрос, и сейчас уже досиживает. У нас же пошла оцифровка архивов. Теперь людей приглашают, говорят, дорогой товарищ, а что вы делали в 1999 году в мае месяца? А он вообще не помнит, где он работал. Понимаете, в связи со вновь открывшимися обстоятельствами выяснилось, что ваши переводы потрясающе умно совпали с переводами других людей, с банкротством некоторых третьих структур. Раньше-то все это было в разных регионах, а сейчас оцифровано в единую базу данных. А человек не помнит вообще 99-го года. Просто не помнит. Ну и все.
Е. Никифоров: - Цифровизация является страшилкой для православных…
М. Делягин: - Не только для православных, она вообще является серьезной страшилкой.
Е. Никифоров: - В чем страхи? И что такое цифровой рубль?
М. Делягин: - Мы с вами привыкли иметь некоторую частную жизнь. Мы привыкли думать, что то, о чем мы говорим на кухне, никто не узнает. Причем мы не понимаем, насколько прозрачно живем. В кармане у большинства из нас есть смартфон, который собирает и транслирует всю нашу информацию. Я перешел на китайский беспородник с чудесного, прекрасной марки телефона, от которого я отказался, испугавшись смертельно. У меня прихватило сердце. Ну, прихватило, потом отпустило, я никому ничего не сказал. И я захожу в сеть и вижу, что вся реклама у меня про кардиологию.
Е. Никифоров: - Какой ужас!
М. Делягин: - То есть он у меня лежит не у сердца, у меня не слева, а справа. Он увидел, что мне плохо! Я же никому не жаловался, я ничего не говорил.
Е. Никифоров: - Там есть сенсорная функция?
М. Делягин: - Официально нет. Но он ощутил это дело. Мы с вами оставляем цифровой след, потому что плотно привязаны к GPS-координатам. Что мы покупаем, где покупаем, все в режиме онлайн, централизованном в целях налогообложения. Это всё всем известно. Но мы не понимаем, насколько прозрачен мир, в котором мы живем. Мы можем не пользоваться мобильным телефоном, можем завести себе бабушкафон, что будет очень неудобно. Я знаю людей, которые реально не имеют счетов в банках. Пользуются только наличными, про их мучения в магазинах и мучения кассирш, которые с ними сталкиваются, можно писать поэмы. Нужно очень большое усилие воли, чтобы быть невидимым в цифровом пространстве. И все равно вы будете как-то взаимодействовать. Вот мы с вами разговариваем, нас слушают четыре телефона, да? Они нас слушают, куда-то передают информацию. У меня была чудесная фотография Цукерберга года 2008, когда он сидит за ноутбуком, а у него камера залеплена и микрофон залеплен.
Е. Никифоров: - Даже у него!?
М. Делягин: - Именно у него?! Он-то знает, как собираются данные через Фейсбук.
Е. Никифоров: - То есть то, что запретили Фейсбук, – справедливо?
М. Делягин: - Справедливо, потому что он занимался антироссийской пропагандой. Точка. Это абсолютно справедливая вещь. Они не были никакими беспристрастными, банили наших. Я провел опрос в соцсетях году в 15-м. 77% людей в соцсетях выступали за запрет Facebook в России, при том, что все эти 77% им пользовались. Но когда синхронизация усиливается, возникают две вещи. Во-первых, сочетание программных ошибок, компьютерных глюков или багов, ошибок с цифровой глухотой. Грубо говоря, есть социальная сеть вКонтакте. У них есть поддержка, если что-то происходит не так, вы можете туда написать. Но вам отвечает робот, программа, которая рассчитана на 50 или на 1050 стандартных случаев. Если ваш случай нестандартный, вы будете с ней общаться, как со стенкой, ничего сделать не сможете. Мне было очень просто. Мне нужно было получить синюю галочку, что я такой крутой и весь из себя верифицированный. Ну, я честно говорю, программа довела до нервного срыва. Скажем, в озоне, который заинтересован в клиентах, есть робот, и если видно, что робот вас не понимает, а вы не понимаете робота, то через некоторое время подключается живой человек. Тут не так. Я отсканировал цензурную часть своей переписки, потому что в конце она, увы, стала не очень цензурной с моей стороны. Отправил. Ребята, ну, это что такое? Через два дня со мной связывается человек, который является сотрудником департамента взаимодействия с государственными органами…
Е. Никифоров: - Все поняли, просчитали.
М. Делягин: - Если бы я был не депутат, а обычный человек, или директор завода, или кто угодно, то со мной просто некому было бы связываться. Понимаете, анекдотическая история про вещь, которая не имеет никакого значения в жизни. То же самое касается реальных бытовых ситуаций. В налоговой системе есть такая штука, как задвоение. Вы что-то ошиблись, вам выписали претензию, вы ее оплатили, а вам выписали ее второй раз. Компьютерный глюк. И с вас автоматически списали деньги, потому что они у вас есть. А это налоговая претензия. Вы говорите, ребят, ну вы же ошиблись. Да-да, мы свою ошибку исправим через три месяца. Но если вы бизнес, и эти деньги существенны, вы за три месяца без этих денег вы обанкротитесь, вы не проживете без этих денег. Но это никому не интересно. То же самое с бытовыми историями. У нас же все цифровое. Пришла ко мне на прием дама, у которой, извиняюсь, мусоропровод не мыли. Вернее, моют мусоропровод машинами специальными так, что у неё всю кухню заливают содержимым этого самого мусоропровода. Ароматы в квартире. И это длится много лет. Это в центре, цивилизованный район. Там мусоропроводы моют. Я даже не знал, что есть такая вещь, как мойка мусоропроводов. И там фанерочку нужно поставить и замазать просто изнутри. И никакие жилищники, никакие московские мэрии её не слышат при всей цифровизации. Она обращается, ее посылают. Я написал запрос, ей все починили. Ок, другая история. Знакомый человек, такой правдоискатель, два с половиной года ходил по инстанциям, Генеральная прокуратура, Минюст, МВД, Следственный комитет, Банк России, для выяснения вопроса, на который у меня ушло 15 минут. Нашел в Яндексе ответ. Человек с Яндексом не дружит, ну, бывает. Он два с половиной года ходил по всей нашей бюрократической системе, ему не дали ни одного содержательного ответа. Никто не дал. Он уже на грани сумасшествия. В очень многих ситуациях вы не можете ничего. Человеку можно объяснить разными способами, он, в конце концов, поймет. А если программа вместо человека, вы не можете найти способ, который в нее заложен. Простая вещь. Незаконная стройка. Значит, на заборе должен быть QR-код, на который вы наводите камеру смартфона, пишете, с чем вы не согласны, и тогда это прочитают. А если вы будете хоть улицы перекрывать, претензии не примут, потому что некому принимать, прием претензий только через QR-код. А если QR-кода нету, то нужно жаловаться на отсутствие QR-кода, а не на незаконные стройки.
Е. Никифоров: - Как раз хотел задать вопрос. Такая двойственность. С одной стороны, смартфоны, шпионы такие внутри у нас в карманах. А с другой стороны, если на бабушкафон переходить, не дозвонишься до этого QR-кода.
М. Делягин: - Это раз. А во-вторых, у нас лютое уничтожение прав целых категорий граждан, например, лежачих больных. У нас медпомощь лежачим больным в ряде регионов никак не обеспечивается. Скажем, в Омской области, которая даже не очень и бедная. Конкретная ситуация. Сестра-хозяйка ухаживать приходит, а врач нет. Человека после операции выписывают. Ему всего-то надо шовчик посмотреть и перевязать. Да, шов в труднодоступном месте, бабушка сама не дотянется, одна живет. Но нет!
Е. Никифоров: - Почему?
М. Делягин: - Потому что оптимизация. Потому что человек ради цифры, а не цифра ради человека. Но это вопрос не к цифровизации и не к смартфону. Это вопрос к государству. Оно определяет, что ради чего. Теперь про цифровой рубль. Знаете, это нормальная совершенно ситуация, когда государство провело людоедскую монетизацию льгот, до этого либерализацию цен с приватизацией, уничтожение образования, потом оптимизацию здравоохранения, коронобесие и так далее. Выросли поколения людей, которые знают, что если государство что-то говорит, то оно врет. Реально, я вижу – сейчас с молодежью общаюсь.
Е. Никифоров: - Очень печально недоверие государству.
М. Делягин: - Это ужасно, противоестественно, это как организм сам себе не доверяет. Но молодёжь мне отвечает, слушай, вот смотри, моих бабушек, дедушек обманули, кинули, кинули, на деньги кинули. Мои родители над ними глумятся, издеваются, как могут. А чего это я обязан этому государству? Когда оно обо всех моих родных ноги вытирает на моих глазах. Оно мне врёт каждый день. Оправдываюсь, мол, оно же не всегда врёт. Дальше начинается про пенсионный возраст, про высокое качество образования, про то, что для молодёжи открыты все дороги и так далее. Но понятно, что, когда государство что-то говорит, единственный вопрос, который возникает у людей – где подвох? Как с мессенджером Макс, точнее, Мах. Они даже не смогли по-русски написать. У нас по закону все названия нужно писать по-русски и читать по-русски. Но никто не подозревает, что это [мах] по-русски. Все думают, что нужно читать по-английски на языке, так сказать, хозяев наших финансовых спекулянтов. С цифровым рублем все довольно просто. Цифровой рубль – это рубль обычный, но он как бы выпускается Центральным банком, и контроль за ним сосредоточен только в Центральном банке. Обычный рубль, который у нас на карте, видит оператор банка, чья у нас карточка, и его видит Центральный банк, ну и налоговая система до кучи, налоговая служба. А цифровой рубль будет видеть только Центральный банк, то есть Банк России у нас, и налоговая служба. И то, если Банк России поделится, что, учитывая наши выдающиеся сложности внутренней коммуникации, начнётся через некоторое время. Но он нужен для двух функций. Во-первых, для обхода западных санкций, потому что банки видны стороннему наблюдателю, а Центральный банк может сделать так, что никто посторонний не увидит. Это несложно. И операции не будут между банками России и, скажем, банками Китая, которые сидят в SWIFT, а отсюда и все проблемы, а будут между Центральным банком России и Национальным банком Китая – никто на стороне не увидит. Это обход санкций. И второе – ограничение коррупции, потому что на цифровой рубль элементарно накручивается программный комплекс, так называемый умный контракт, по которому нельзя осуществить операцию, которая не предусмотрена этим контрактом. Грубо говоря, я строю коровник, могу купить работу каменщика, работу электрика, работу монтажника, но работу специалиста по отделочным материалам я не могу купить, потому что там нет отделочных материалов или они там совсем простые. Работу специалиста-дизайнера по подбору кухонь я не могу, потому что в коровнике нет кухни. То есть возможности для воровства резко сжимаются.
Е. Никифоров: - То есть, это благо?
М. Делягин: - Это благо. Причём это благо даже с точки зрения сохранности наших личных данных, потому что доступ к ним сокращается.
Е. Никифоров: - О, Господи, слава Богу.
М. Делягин: - Доступ к ним сокращается. Да, все будет знать только Банк России, а банкиры знать не будут. Но, во-первых, это делает государство, то есть это все уже скомпрометировано в глазах общества, а во-вторых, либералы-то не хотят этого делать, потому что ограничение выхода из-под западных санкций, а запад – это финансовая спекуляция, то есть они вынуждены выступать против тех, кому они де-факто в конечном итоге служат, пусть и не сознавая этого. Это противоестественно для них. А с другой стороны, это ограничение воровства. Финансовые спекулянты всегда заинтересованы в ограничении воровства, потому что когда человек что-то украдет значимое, он, конечно, может, как зам начальника какой-то уральской таможни, купить золото и выложить из этого золота фундамент своего дома, но обычно он деньги хранит...
Е. Никифоров: - Такое было, что ли?
М. Делягин: - Да.
Е. Никифоров: - Это серьезно?
М. Делягин: - Совершенно серьезно. Это круче, чем унитаз Владимира Ильича Ленина, о котором он говорил в порядке гиперболы, а у нас реализован.
Е. Никифоров: - В Приамурье вроде была ситуация, когда через год назначенный губернатор, клявшийся Путину и благодаривший за доверие, внешне благообразнейший человек, вроде образованный, и послужной список не самый плохой… так вот он обнаружил у себя 30 бриллиантовых авторучек! Что он с этим будет делать? Это уже загадка. Клептомания какая-то странная… Но фундамент из золота!?
М. Делягин: - Будет на него молиться в прямом смысле этого слова. Золотой телец. Тем не менее, в основном люди вкладывают украденное в разного рода финансовые операции, хотя бы и в банке держат. И когда они выводят это на запад, то все равно это в рамках финансовой системы остается.
Е. Никифоров: - Но умрёте же!?
М. Делягин: - В 20-м году видел шуточку, что ученые Сколково изобрели гроб с карманами. Когда человек ворует, то уже по самому факту воровства он себя убивает, разрушает. Это уже факт того, что он живет не ради вечной жизни, а ради сиюминутной командировки. Мелкие страстишки… К сожалению, финансовым спекулянтам нужен отбор именно отрицательный. Потому что это занятие саморазрушающее, соответственно, менеджеры нужны глупые. Почему они попадают так нелепо? Я знал одного из величайших воров нашей страны.
Е. Никифоров: - Расскажите!
М. Делягин: - У человека был лифт с первого на второй этаж в его московской квартире. У него были фрески. Он был слегка нервный человек, что понятно, потому что он очень сильно рисковал. Умер трагически – отравила жена, любовница бывшая, у которой он вызывал омерзение, она цепенела от него. Подружки недоумевали – зачем с ним жить!? Дальше цитирую дословно: «Видите, какие брюлики!?» По тому, как скоропостижно он скончался, видно, что терпение у барышни лопнуло в конечном итоге. Классическая история.
Е. Никифоров: - Волки от испуга скушали друг друга.
М. Делягин: - Он был прекрасный психолог, прекрасно знал, у кого можно украсть и сколько. Он был тончайший психолог! Но поскольку он занимался самым разрушительным делом, ради своего пребывания здесь в командировке, а не ради вечной жизни, он не заметил самого главного для себя.
Е. Никифоров: - Это же подтверждение евангельским истинам. Именно так Господь и говорит. Страсть так и действует – разрушительно.
М. Делягин: - Жизнь это и есть подтверждение евангельских истин, иначе они не были бы истинами. Можно удивляться, находя те или иные подтверждения в жизни. Я с 90-го года во власти, сколько я видел либералов. У всех были чудовищные трагедии и разрушение того, что было для них ценно еще здесь, еще при этой жизни. Наверное, есть исключения, я их не знаю, но тех, кого знаю, – у всех. Причем они теряли именно то, что для них в субъективном отношении было самое дорогое.
Е. Никифоров: - Кошмарная судьба, конечно.
М. Делягин: - У одного дочь превратилась в растение, и он пережил нежно любимую жену надолго. Он никого на этом свете не любил, кроме их двоих.
Е. Никифоров: - Хоть покаялся?
М. Делягин: - Вряд ли, вряд ли. Думаю, он просто не понял, что с ним случилось. Человек, который был одержим публичностью. Перед началом СВО он еще бродил в трусах по своей трёхкомнатной квартире в Гамбурге с закрытыми шторами, потому что боялся света. Не в том смысле, что у него была болезнь светобоязни, но психологическая проблема – он панически боялся дневного света. Это с ним случилось. Бонвиван, который больше всего на свете любил приятное общение и вкусную выпивку, причем не перебарщивал. В 54 года умер в Лондоне.
Е. Никифоров: - Сердце не выдержало груза грехов.
М. Делягин: - Да нет, он считал, что это его достижение. Он ими гордился до последних месяцев жизни. Гордился, какой он крутой и великий.
Е. Никифоров: - Прекрасное унижение. Прекрасное, если бы осознать только его.
М. Делягин: - Человек, который предал все и всех. Любил две вещи. Играть на баяне и свою жену. Жена умерла, он не пережил ее смерть в итоге, еще месяца полтора мучился. Играть на баяне не мог физически. Это все разные люди, но… Фамилии не называю, потому что это частная жизнь людей, но они у всех на слуху до сих пор. Единственный Чубайс пока бегает, но...
Е. Никифоров: - Да, такой странный человек, симпатичный в начале, рыжий, жизнерадостный, жизнеутверждающий, умевший так хорошо и убедительно говорить.
М. Делягин: - Это внешнее. Он прошел соответствующие курсы обучения, еще в 1984 году докладывал программу экономических реформ при Черненко. Он очень глубоко был укоренён в умирающую советскую систему. Человек в 23 года, интеллигент, стал членом Коммунистической партии Советского Союза. Чего вы хотите? Это не Собчак, который на коленях вымаливал, которого дважды или трижды не пускали. И только в ноябре 88-го года пустили в конце концов. Тогда все уже рушилось. И он вышел там через несколько месяцев публично гордо хлопнув дверью. Этот – не Собчак. Чубайс в 22-23 года стал членом партии, будучи научным сотрудником в НИИ. Их вообще не брали. Не от станка, а от НИИ. То есть он очень глубоко укоренен. С другой стороны, мы же не знаем обстоятельства его жизни. Может быть там такой трэш и угар, что он уже повеситься хочет.
Е. Никифоров: - Роснано, который он возглавлял, что о нём скажете?
М. Делягин: - Это джентльмен в поисках десятки. Это такие мелочи на фоне разграбления электроэнергетики, на фоне приватизации, на фоне, слава Богу, провалившейся попытки «выстроить либеральную империю», то есть завезти сюда всю Среднюю Азию в переводе на русский язык.
Е. Никифоров: - Печальные судьбы, саморазоблачение.
М. Делягин: - Подтверждение евангельских истин. Дважды два? Вы не поверите! Вы не поверите! Я прочитал Фихтенгольца и всю математику! Четыре! Зачем ты их читал, если такие результаты получаешь?
Е. Никифоров: - Вернёмся к Максу. Мы уже немножечко утешили нашу публику по поводу цифрового рубля, который не так страшен, а во многом даже полезен.
М. Делягин: - Его затормозили, он должен был быть давным-давно! Про Макса, понимаете, я не специалист. Не знаю, сливает он информацию или нет.
Е. Никифоров: - Его так втюхивают! Люди русские, которые все это пережили, имеют естественное подозрение к тому, что продавливают слишком сильно.
М. Делягин: - Для начала рекламируют это Инстасамка и Валя Карнавал. Даже если я был бы поклонником их творчества, для меня это было бы железобетонной гарантией, что с этим дело иметь не надо. Реклама «Берет даже на парковке». Простите, у нас на любой парковке берёт все что угодно. То есть, эта реклама рассчитана, извиняюсь, на людей крайне неумных. Дальше заявление председателя профильного комитета Госдумы, товарища Боярского: кто будет критиковать Мах, в русской транскрипции [мах], как правильно его произносить, тот будет рассматриваться инагентом. Коллеги, если это все что вы можете возразить по поводу рекламы, я вас поздравляю. У меня версия: на самом деле это красивая двухходовка, потому что готовится Молния, другой мессенджер, который доработан, доделан, интегрирован с Китаем полностью. И он будет запускаться где-нибудь этой осенью. Умные люди решили сыграть в двухходовку. Сначала пропихивают изделие, которое производит впечатление сырого.
Е. Никифоров: - А он сырой?
М. Делягин: - Конечно. Пропихивают в максимально хамской форме. Например, мне начинает сыпаться реклама. Зайдите, подпишитесь на мой канал в Махе. О, как интересно. Да-ка я тоже заведу канал. А его нельзя завести. Я обращаюсь в поддержку. Дорогие друзья, вот я такой-то. А как бы мне канальчик завести? Может, я тупой, но не понимаю вашего умного интерфейса. Через пару месяцев, наверное, пока подождите. Пока господа допущены к столу. Им созданы неконкурентные условия. А вы, быдло, потом. Как я после этого должен относиться к Маху? Но! Вызвав максимальное недовольство, шквал негативных эмоций, по принципу отвлечения внимания на негодный объект, он пропадёт. А вылезут какие-нибудь люди, которые вообще ни в чем не сомневаются, скажут, ребята, а у нас есть замена. Вот – Молния. Тоже государственный менеджер. Все дружно с воплями, теряя тапки, бросаются в эту самую Молнию. Потому что она не имеет тех пороков, которые все увидели в Махе, у которого в лицензионном соглашении написано, что он передает нашу информацию тем-то, тем-то, тем-то, все по-честному, в случаях, предусмотренных законом, без вопросов. А также тем, с кем он об этом еще договорится. Они заключат договор с каким-нибудь спортлото, и в рамках этого договора, по букве своих внутренних документов, с которыми я соглашаюсь, устанавливая в свой телефон, они передают все данные, и это будет законно. Другое дело, что сейчас это нарушение закона. Но во многих местах, если вы будете бороться с нарушением закона, то вы потеряете работу. Поэтому уже все давным-давно сказали, ну, есть у вас старый смартфон, поставьте на него и забудьте. То же самое я себе поставил на старый смартфон, у меня там даже симки нет. Правда, там тоже проблема, на совсем старый не получится, должна быть современная версия Android. Ну, я поставил на старенький, там обновился этот несчастный Аndroid, и ничего. Допускаю, что это хороший нормальный мессенджер, но его убили. Есть такая штука, как репутация. Чем отличается крыса от тушканчика? Репутацией. Был такой царь Амидас, который превращал в золото всё, к чему прикасался. А они превращают не в золото. У них другая специальность.
Е. Никифоров: - Всё же страна развивается, это очевидно совершенно. Хотя у нас ВВП практически без роста в этом году.
М. Делягин: - Слушайте, мы живем в самом комфортабельном мегаполисе мира. Это не шутка. Я понимаю, что люди, которые живут в домах, в которых сгнили коммуникации, где затоплены подвалы годами, и там существует никому неизвестная форма жизни. Без всяких шуток, без всякой иронии. Это в Москве на Рублевском шоссе, вы будете смеяться. Люди, которые устраивают народные сходы, чтобы сохранить источник, ручей в парке, потому что когда отключают воду иногда на несколько дней в Москве, холодную, не горячую, вообще отключают воду, они туда ходят набирать воду в 21 веке. Людей при слове бордюринг, естественно, тошнит. Но при всем том, Москва действительно стала в последние годы самым фешенебельным и самым комфортабельным городом мира, кроме шуток. Можно переживать сколько угодно по поводу огромных толп в метро… Но знаете, есть шутка. Как закончится специальная военная операция? Просто московское метро дойдет до Ужгорода, и этим все закончится.
Е. Никифоров: - Знаете, поразительным образом, и толп уже нет.
М. Делягин: - Сейчас лето, подождите. Сейчас все окончательно вернутся, и где-нибудь в октябре на Тушинской, где сталкиваются пересадки из области, потоки людей, где пару лет назад моя сотрудница входила в четвёртый по счёту поезд, будет толпень. Но я вполне допускаю, что расширение метро, разгрузит и эти потоки.
Е. Никифоров: - Эти новые линии очень стали удобны.
М. Делягин: - Они предельно удобны. Трамвай развивается. Жилищно-коммунальное хозяйство в Москве развивается, как это ни смешно звучит.
Е. Никифоров: - Москва – это действительно исключение. Самый комфортабельный город.
М. Делягин: - Лозунг следующего президента, знаете, какой будет? «Превратим всю Россию в Москву». Москвичи, может быть, не будут в особом восторге, но вся остальная страна проголосует в едином порыве.
Е. Никифоров: - Я езжу мало, но иногда бываю в провинции, и, знаете, очень прилично. Областные центры, по крайней мере, это не только областные, вы знаете, такой город Торопец.
М. Делягин: - Не был, к сожалению.
Е. Никифоров: - Это город, где венчался Александр Невский. Это не туристический центр. Ухоженнейший маленький городок, где на 30 тысяч населения 20 храмов, остались, правда, при царской власти было 300 церквей. Это родина родителей патриарха Тихона. И люди – большие патриоты этого городка своего.
М. Делягин: - В 16-м году был я в городе Енисейске, Красноярский край, бывшая столица Енисейской губернии. Четыре часа на джипе из Красноярска, правда, уже по тогда хорошим дорогам. Видно, что у них нет денег ни на что, но они люто стараются. Над рекой, на обрыве, стоит специальная скамья, написано, «для примирения поссорившихся любящих». Я, правда, там был в субботу, так туда стояла очередь из трех пар. Куда ни приеду, все дружно ругают себя. Все очень плохо. У всех. Везде. Катастрофа. А бедный Даль… Он был датчанином, хоть и обрусевшим. Просто неправильно произнес кто-то поговорку. Каждый кулик хает свое болото, а он, как датчанин и вообразить не мог, написал «хвалит». Каждый кулик хает свое болото, но при этом все везде старательно улучшается. Все везде старательно пытаются что-то делать. Где-то не получается, где-то воруют, где-то просто долбодятлы. Но самый лучший детский лагерь отдыха, ну, по-нашему, пионерлагерь знаете, где? В городе Ленске, до которого на самолете не долететь, по речке не доплыть, а дорога, которая есть, даже на карту не нанесена. И когда идет дождик, вечная мерзлота уже подтаяла, можно ехать 150 километров трое суток. Я ехал пять с половиной часов, и это было большое счастье. Повезло, ради депутата погодка-то расстаралась. Самый лучший детский лагерь отдыха, который я видел вообще в жизни! То есть люди стараются. Лучше Артека, кроме шуток. Там всякие современные навороты самодельные, прекрасные вожатые, детей кормят так, что я пытался съесть третью порцию, но мне уже не дали.
Е. Никифоров: - Слушайте, на этой обнадеживающей ноте будем заканчивать. Россию, конечно, умом, как известно, не понять. И сегодня пытались еще хаять.
М. Делягин: - Нет, мы пытались хаять недостатки, исправление которых позволит сделать ее лучше. Я бы сказал, еще лучше.
Е. Никифоров: - Вот примерно такую мысль я и хотел в конце передачи сказать. Хорошо, что вы вложили это в свои уста. Вы, как депутат Госдумы, заместитель председателя комитета Госдумы по экономической политике, все-таки оказываете влияние. Вы просто знаменитый человек, доктор экономических наук, что Вы только не возглавляли, возглавляете сейчас разные инстанции, которые все же оказывают влияние. Имя Делягина известно, Вы и медийный человек.
М. Делягин: - Давайте отложим это все до некролога. Вот вы запишите все это на бумажечку и используйте.
Е. Никифоров: - Много и благая лета вам, Михаил Геннадьевич. Спасибо огромное!
Добавить комментарий