Психические заболевания: их влияние на жизнь человека и его близких

Слушать: https://radonezh.ru/radio/2021/10/30/22-00

о. Максим – Здравствуйте. У нас в студии Марина Анатольевна Жиронкина, семейных психолог-консультант и преподаватель РЭУ им. Г. В. Плеханова.

М. А. – Добрый вечер.

о. Максим – Сегодня мы поговорим о психических заболеваниях и психиатрии. Люди, так или иначе столкнувшиеся с психическими заболеваниями, обычно оказываются в полной растерянности. Они абсолютно не подготовлены, не понимают, что с этим делать. Иногда на протяжении длительного времени люди не понимают, что плохое поведение или скверный характер, какие-то изменения в настроении или мерзкие привычки – это следствия психических заболеваний. Поэтому необходима оперативная диагностика. Человеческой душой занимаются специалисты трех уровней. Священники имеют дело с духовной жизнью, психологи – с психологическими проблемами, психиатры – с такими серьезными заболеваниями, как клиническая депрессия, шизофрения, биполярное расстройство и т. д. Где проходит граница между психиатрическими заболеваниями и нормой?

М. А. – Порой эту границу трудно провести. Человеческая психика многогранна и многообразна. Во время учебы нам говорили: «Нет ничего такого в патологии, чего не могло бы быть в норме». Один и тот же симптом может проявляться как при расстройстве, так и в определённых ситуациях и состояниях у здорового человека. Дифференцировать это сложно даже специалистам. Когда человек приходит на прием, нужно понять, лежит его проблема в области психологии, и тогда может помочь психолог, либо это уже что-то более серьезное и глубокое, требующее помощи психиатра.

о. Максим – Иногда заболевание неочевидно.  

М. А. – Есть большая психиатрия, которая занимается грубыми расстройствами. И есть малая или пограничная психиатрия, занимающаяся отклонениями и патологиями, которые выражены неярко. Но и с тем, и с другим надо обращаться уже не к психологу, а к врачу, чтобы он назначил лекарства. Если человеку страшно обратиться к психиатру, я советую для начала пойти к психологу. Но лучше идти именно к клиническому или медицинскому психологу, имеющему соответствующий диплом об образовании.  Обычно психологи работают только с психически здоровыми людьми.  

о. Максим – Разговор о психологии — это разговор о психически здоровых людях. А когда речь заходит о психиатрии, то имеются в виду уже какие-то заболевания.

М. А. – Клинический или медицинский психолог, получивший образование в ВУЗе, может работать с людьми, имеющими психические расстройства. Я люблю работать в паре с психиатром. У меня есть надежный психиатр, к которому я могу направить своих клиентов, если чувствую, что нужна какая-то дополнительная консультация, или чтобы исключить патологию. Если психиатр обнаруживает расстройство, требующее лечения, то мы продолжаем работать уже в четыре руки.  

о. Максим – Почти у каждого священника есть проверенные знакомые психологи и психиатры, с которыми он советуется, к которым может направить своих духовных чад. Эти специалисты понимают специфику православного пациента, помогают тем, кто действительно в этом нуждается. В современных духовных семинариях психологию преподают именно на том уровне, чтобы священник понимал границы своей компетенции, не занимался тем, что не свойственно его священнической деятельности.  Есть психиатры, которые работает и с пограничными состояниями. Мои знакомые прихожане лежали в клинике пограничных состояний. Некоторые даже ложатся туда регулярно, когда начинаются обострения.    

М. А. –  Когда человек понимает, что у него есть проблема и её нужно решать, это говорит о высоком уровне осознанности.  

о. Максим – Есть потрясающий фильм «Игры разума», показывающий, как нобелевский лауреат, осознав, что действительно болен, справлялся с шизофренией и галлюцинациями. Он не исцелился до конца, но за счёт осознанности смог продолжить заниматься научной и преподавательской деятельностью.  

М. А. – Я сталкивалась в своей практике с тем, что человек, имеющий легкое расстройство, говорил, что здоров и таблетки пить не будет, отказывался идти к психиатру. При этом у человека не было ни семьи, ни друзей, он постоянно сидел дома. Это полнейшая социальная дезадаптация. Другой пациент, имеющий более серьезное заболевание, напротив, регулярно наблюдался у психиатра, пропивал выписанные препараты. Его состояние было лучше, чем у человека, который отказывался от помощи и лечения при более легком диагнозе. У него была семья, друзья, работа, он жил обычной жизнью, просто периодически подлечивался.      

о. Максим – Бывают и другие очевидные вещи. Определенные проблемы со щитовидной железой вызывают у человека повышенную раздражимость и глубокие депрессивные состояния. С одной стороны, человек может продолжать находиться в таком тяжёлом состоянии, а с другой стороны, можно просто выпить специально подобранные таблетки, и ситуация выправится. Это проблема даже не с головой, а со щитовидной железой. С этим надо обращаться не к психиатру и психологу, а к эндокринологу. Это поможет улучшить качество жизни, человек другими глазами будет смотреть на мир. То же самое у нас происходит, когда обнаруживаются какие-то проблемы с головой. Можно помочь человеку определенными препаратами. Но это не отменяет психологию и духовную жизнь.  

М. А. – Каждый специалист должен заниматься своим делом. Психолог и психиатр не полезут в зону духовного. Я могу только поговорить с верующими клиентами о Боге, вере, молитве, исповеди, возможности причастия. Хорошо, если у священника есть надежный психолог или психиатр, к которому он может направить человека.   

о. Максим – Любой священник – это многостаночник. С другой стороны, он не психолог и не психиатр. Поэтому важно работать вместе, помогать друг другу.

М. А. – Многие боятся пойти на прием, потому что существуют различные мифы о психиатрии. Например, люди думают, что их превратят в овощи. Это заблуждение ведется с советских времен, когда была карательная психиатрия – всех неугодных помещали в психиатрические лечебницы. И там была реальная угроза разрушения психики человека при помощи лекарств. Сейчас такого нет. Медицина сделала большой шаг вперед. Если у человека есть какие-то проблемы, его могут подлечить амбулаторно, в психоневрологическом диспансере, либо в различного рода психиатрических стационарах. Там есть как что-то наподобие санаторно-курортного отделения, так и острое отделение. Категорию отделения определяют по состоянию человека.    

о. Максим – Если ты обратился к психиатру за консультацией, это не значит, что на тебя наденут смирительную рубашку и положат в больницу, где будут решетки на окнах и двери без ручек. Если ты не представляешь угрозу для себя и окружающих, никто тебя трогать не будет.  

М.А. – Когда человек хочет обратиться к психиатру, но боится, я обычно спрашиваю: «Почему, когда у вас болит горло, вы идете к лору и не боитесь, что он назначит вам неправильное лечение? Почему при проблемах с ЖКТ вы идете к гастроэнтерологу и думаете, что врач назначит правильное лечение, чтобы вам стало лучше?» Психиатр – это такой же врач. Он стремится помочь пациенту, стремится подкорректировать с помощью лекарств то, что сбилось у человека в психике. Если есть болезнь, её надо лечить. В психиатрии расстройства могут быть 2 типов: экзогенные и эндогенные. Экзогенные расстройства возникают под действием внешних ситуаций. Например, реально существующая причина во внешнем мире приводит человека в состояние депрессии – увольнение с работы, потеря близкого человека, расставание и т. д. В этом случае психолог или клинический психолог помогает человеку пережить трудную ситуацию. Если расстройство выражено неглубоко, скорее всего помощь психиатра и прием лекарственных препаратов не понадобятся. Также существуют заболевания, которые возникают по внутренним причинам. Внешне у человека всё прекрасно – семья, друзья, достаток и благополучие. Но происходит поломка внутри организма, в головном мозге на уровне обменных веществ происходит сбой. Может произойти такой сбой, что перестанет вырабатываться серотонин, гормон радости. Это приводит к снижению настроения изнутри. Нет повода для грусти, во внешнем мире всё хорошо, а у человека депрессия. В этом случае чаще всего работают уже психиатры. Самое ужасное, что может услышать человек в депрессии – это такие слова поддержки от близких людей: «На улице солнце, а ты лежишь на диване и грустишь. Встань и улыбнись, всё прекрасно». Человек осознает, что вокруг всё хорошо, но ему плохо. Окружающие его не понимают. Психолог в этой ситуации уже не поможет. Необходимо, чтобы психиатр выписал препараты, содержащие серотонин. Прием грамотно подобранных лекарств поможет восстановить баланс веществ в организме человека. От тяжести и наименования заболевания зависит, прекратит пациент прием препаратов, или же продолжит принимать их всю жизнь. Депрессия тоже бывает разной. Это второй путь. Как только у человека начинает подниматься настроение после приема препаратов, он уже может прийти к психологу, который поможет ему адаптироваться.  

о. Максим – Такому человеку на всех этапах может помогать и священник – это может быть молитва, участие в таинствах, осознание, что Господь посылает испытание, которое ты можешь и должен пройти. Это обращение к смыслам, к причинам бытия, к своей жизни. Пример с серотонином напомнил мне один из главных доводов против психологии, который приводился ещё в 90-е годы. Проблемы посылаются нам Богом, чтобы мы что-то осознали, сделали выводы и т. д. Психология якобы помогает решить посланную человеку проблему без глубинного решения. Ты принял таблетку, и у тебя всё снова хорошо. Но ведь у тебя было плохое настроение, потому что у тебя много проблем в духовной жизни, ты живешь без Бога или ещё что-нибудь. Снимая эти проблемы психиатрическими средствами, мы убираем у человека мотив и повод обратиться к Богу.

М. А. – Это жестокий метод.

о. Максим – Согласен. Я считаю, что в такой ситуации священнику и психологу надо действовать в паре. Как отличить искренне кающегося человека от того, кто страдает от ОКР? Как провести эту границу в обычной жизни с родственниками и близкими людьми? Когда мы должны начать бить тревогу?

М. А. – Это спорный и сложный вопрос. Главное, чтобы не было отрицательной динамики. Например, человек всегда был один, но у него не было никаких психических заболеваний, просто он сам по себе замкнутый и недружелюбный. А потом человек вдруг меняется. Это может медленно развиваться, а может развиться одним днём, в зависимости от варианта течения заболевания. Если мы знаем, что раньше человек был дружелюбным и общительным, а теперь лежит на диване, смотрит в одну точку и не встает, мы должны забеспокоиться. Что-то случилось, раз он резко поменялся. Бывает, что заболевание у человека развивается медленно. Сначала добавляется одна странность, потом другая. Но это всё не так явно. Надо понаблюдать состояние человека в динамике. Обычно психиатр спрашивает у человека, как он себя чувствует сейчас, как чувствовал 2 недели или месяц назад. Иногда про состояние пациента спрашивают у ближайших родственников, с которыми он общается. Это динамика негативного изменения. Если люди замечают, что человек сильно поменялся в странную сторону, надо бить тревогу и идти к врачу. Иногда к специалисту первыми приходят родственники заболевшего человека, спрашивают, как правильно поступить.

о. Максим – Если вы подозреваете психическое заболевание у вашего близкого человека, не стесняйтесь обратиться к психологу. Он не поставит человеку диагноз исходя только из вашего рассказа, но хотя бы объяснит, если ли поводы для беспокойства.

М. А. – В психиатрии есть понятия симптом и синдром. Симптом – это какой-то наименее значимый признак – человек постоянно проверяет, закрыта ли в квартире дверь, очень часто и долго моет руки, слышит голоса. Синдром – это объединение нескольких симптомов. Раньше был синдромальный способ установления диагноза, сейчас в психиатрии от этого уже отходят. Синдром – это уже диагноз.

о. Максим – Отдельно взятый симптом ещё не говорит о заболевании, а комплекс симптомов может достаточно достоверно говорить о заболевании?

М. А. – Именно так. Например, при простуде у человека заложен нос, болит голова и горло, присутствует кашель. По отдельности это симптомы, а всё вместе объединяется в синдром – это может быть простуда, ОРВИ и т. д. Так и в психиатрии. Когда врач ставит диагноз, он на это и ориентируется. Необходимо наблюдать своего близкого в динамике, замечать улучшения или ухудшения в его состоянии и поведении. Произошла какая-то кризисная ситуация, и человек начал делать то, чем раньше не занимался, потому что на него повлияло психотравмирующее событие. Потом человек либо адаптировался к ситуации, либо её разрешил, либо ещё что-то произошло, и проблема ушла. И странности, которые возникли в поведении человека, тоже ушли. Такое возможно. При легкой форме патологии можно подумать, нужно ли обращаться к психиатру, возможно, сначала стоит сходить к психологу. При серьезных формах заболевания требуется незамедлительное лечение. Если я понимаю, что человеку нужно обратиться к психиатру, часто использую следующий пример. Представьте, что вы шли по улице и сломали ногу. Вам наложили гипс, сказали месяц сидеть дома и никуда не ходить, а потом еще месяц ходить на физиотерапию. Вы же не продолжите и дальше ходить со сломанной ногой и кричать, что у вас всё в порядке. Вы будете выполнять рекомендации врача. Точно так же и ваша психика. Представьте, что у вашей психики временный перелом. Надо наложить гипс в виде медикаментозных препаратов и подождать, пока всё срастется. Потом можно снять и выбросить этот гипс. Возможно, больше вы никогда в жизни с этим не столкнетесь. Но может быть и такое, что перелом окажется настолько серьезным, что будет требоваться постоянное лечение, и вам придется всю жизнь ходить в гипсе. Иногда у психики бывают такого рода сломы. Существует миф, что лекарства вызывают привыкание. Это не так. Привыкание вызывает одна группа психотропных препаратов. Все остальные лекарства не вызывают биологического привыкания. У человека может возникнуть психологическое привыкание – он погода лечился от депрессии и принимал антидепрессанты. Врач говорит, что уже можно отказаться от препарата, а человек хочет продолжать прием лекарства.

о. Максим – Вы упомянули страх отмены антидепрессантов. Я чаще сталкивался с ситуацией, когда человек, придя в норму в результате приёма лекарств, отказывался от них, начинал самостоятельно уменьшать дозу.

М. А. – Так делать нельзя. Многие психотропные препараты имеют в большой дозировке успокаивающий эффект, а в маленькой дозировке, напротив, активирующий эффект. Психиатр назначил пациенту лекарство, чтобы оно его успокаивало. Человек начал принимать препарат, и ему стало лучше. Он самовольно уменьшил дозу, и лекарство дало активирующий эффект. В результате человеку стало хуже. Заниматься самолечением недопустимо. Многие препараты вводятся постепенно – неделю человек пьет 10 мг, потом 15, потом 20 и 25. Когда врач видит, что пациент уже здоров, прием лекарства убирается постепенно. Психиатр четко прописывает, в какой день сколько нужно выпить, контролирует весь процесс. Если резко бросить прием лекарства, может возникнуть синдром отмены. Он похож на наркотическую ломку. Это происходит не потому, что человек привык к препарату. Просто нельзя резко прерывать прием лекарства.

о. Максим – Если тебя тревожат суицидальные мысли, и ты замечаешь, что в тебе что-то меняется, в какой момент нужно начинать беспокоиться и принимать решительные меры?

М. А. – Если человек понимает, что в течение 1–2 недель его регулярно посещают суицидальные мысли, нужно сразу же обращаться за помощью. Обычно такие мысли сопровождаются пониженным настроением. Ещё может быть такое, что человек начинает строить планы, как он совершит самоубийство. Это уже очень опасный период.

о. Максим – Многие подростки рассказывали мне, что у них был период в жизни, когда они строили такие планы. 

М. А. – У подростков часто такое случается, в частности, потому, что происходит гормональная перестройка. Если ребенок говорит, что у него есть суицидальные мысли, нужно срочно идти к врачу. Это не тот момент, когда у человека депрессия, ему не дали таблетки, и депрессия перешла из легкой в тяжелую. Из такого состояния человека можно вытянуть, а с того света не вернешь. Как только такая ситуация возникла, лучше сразу идти консультироваться. Если ребенок наотрез отказывается от похода к врачу, родители могут сами обратиться к специалисту. Но вообще суицидальные мысли у детей – это показание для недобровольной госпитализации.    

о. Максим – Недавно одна женщина мне рассказала, что её двадцатилетняя дочь пришла к ней и сказала, что наконец справилась с суицидальными мыслями. Родители даже не знали об этом, у них не было никаких подозрений. Неясно, была ли это психиатрия, или с психологической точки зрения какой-то сложно переживаемый момент, или дочь это сказала из мести, чтобы уколоть родителей. Сложно понять.  

М. А. – В подростковом возрасте происходит дебют психологических заболеваний. Шизофрения часто начинается в подростковом возрасте. 

о. Максим – Это не значит, что подросток, у которого есть какое-то психологическое заболевание, не сможет жить нормальной жизнью. Потому что психику можно починить.

М. А. – Важно обращать внимание на состояние подростка. Лучше лишний раз перестраховаться.

о. Максим – По динамике можно понять, прогрессирует ли заболевание у взрослого человека. Было так, а спустя время стало гораздо хуже. Это повод обратиться к врачу. Но у подростков настолько изменчивое поведение, что иногда биполярное расстройство нельзя отличить от резких смен настроения. Как понять, что у ребенка не просто частые перемены настроения, а какая-то серьезная проблема?

М. А. – Важно разговаривать с подростком.

о. Максим – Часто у детей отсутствуют доверительные отношения с родителями, они просто не идут на контакт, отказываются от похода к специалисту. Как тогда действовать, если родители серьезно обеспокоены состоянием ребенка?  

М. А. – Если родителям всё же удалось довести ребенка до психолога, но он наотрез отказывается говорить, я в таком случае поступаю следующим образом. Сначала мы общаемся наедине с родителями, а ребенок ждет в коридоре. Я выслушиваю жалобы родителей, отправляю их в коридор, после чего приглашаю в кабинет подростка. И уже наедине я пытаюсь установить контакт с ребенком, выслушиваю его жалобы. Часто подростки и те, кто постарше, занимаются самоповреждением, режут себе руки и ноги. И это не суицидальная попытка, а именно нанесение себе повреждений. Есть несколько распространённых вариантов ответа на вопрос, зачем человек это делает. Часто говорят, что хотят физической болью заглушить душевную боль. Человеку настолько плохо и больно в душе, что хочется почувствовать реальную боль. Если люди в здравом уме и трезвой памяти начнут резать себе руки, им будет очень больно. А когда человек, испытывающий сильную душевную боль, режет себя, боль как бы притупляется, и ему становится легче. Болевой очаг смещается. Другой ответ – хочу почувствовать себя живым. Ощущение, что я уже неживой, наполовину умер. Боль и вид крови дают человеку осознание того, что он живой. Нужно бить тревогу, если такое происходит. Если ребенок заглушает душевную боль физической, можем ли мы представить, насколько ему плохо? Необходимо поговорить с подростком и отвести его к специалисту. Нельзя оставлять это без внимания. Сейчас подросток просто так себя режет, а потом сделает это с суицидальными намерениями.              

о. Максим – Поиск границ в этой области очень опасен. Подростку вообще свойственно искать себя и свои границы – на что я способен, как далеко могу зайти. Игра с жизнью и здоровьем крайне опасна. 

М. А. – Не надо бояться обращаться за помощью. Если человек в более легкой фазе приходит к врачу, ему проще помочь. Но если он отказывается от похода к врачу, заболевание прогрессирует.

о. Максим – Многих волнует финансовая сторона вопроса. Отмечу, что существует программа бесплатной первичной консультации.

М. А. – Можно также обратиться в поликлинику и получить помощь по полису ОМС.

о. Максим – Есть убеждение, что неправильное лечение может нанести вред. Врач выводит человека из более или менее стабильного состояния, в котором тот существует, и пациенту становится хуже.  

М. А. – Мне повезло, я сталкивалась только с компетентными специалистами. Все мои коллеги – это профессионалы своего дела.

о. Максим – Не стесняйтесь спрашивать у врача, где он получил образование, какой у него стаж и т. д. Недобросовестные «специалисты», у которых нет соответствующего образования и отсутствует опыт лечебной практики, скорее навредят вам, нежели помогут.

М. А. – Я всегда в начале первичного приема, даже если не спрашивают, рассказываю, где училась, что закончила, сколько работаю. Есть много хороших специалистов, но надо выбирать своего. В психологии и психиатрии очень важен контакт между врачом и пациентом. В Москве есть «Научно-практический центр психического здоровья детей и подростков им. Г. Е. Сухаревой». Это бывшая «Детская психиатрическая больница №6». Там можно проконсультироваться по поводу ребенка. На Шаболовской расположен «Научно-практический психоневрологический центр им. Соловьёва». Также есть ряд психологических больниц и неврологических диспансеров для взрослых. Главное помнить, что врач, к которому вы обращаетесь за консультацией, хочет вам помочь.

о. Максим – Спасибо вам за разговор, Марина Анатольевна. До свидания.

М. А. – До свидания.