СВО: простые вопросы

Слушать: https://radonezh.ru/radio/2023/04/29/21-00

С. Комаров:  - Добрый день! У микрофона Сергей Комаров. Сегодня наш эфир будет не на темы духовные, но политические. Будем говорить о СВО и актуальной политической ситуации. Все, думаю, встречаясь с близкими, друзьями, обсуждали тему СВО. Это наша рана, которая болит, наша национальная трагедия. Мы задаем друг другу, как правило, одни и те же вопросы. Тут много непонятного: нам не все говорят, о чем-то мы только догадываемся. И чтобы нам догадываться было легче, вопросы сегодня мы зададим моему другу, замечательному православному политологу Дмитрию Олеговичу Бабичу.

Начнем с основного. Более года назад началась специальная операция, цели президентом были обозначены такие: денацификация и демилитаризация. Любому здравомыслящему человеку ясно, что эти два процесса не могут реализоваться без того, чтобы не взять Киев. Однако наши власти неоднократно отрицали это – Киев нам не нужен, мы ушли в один момент из-под Киева. Официальные лица наши заявляли, что менять власть в Украине они не собираются. Здесь нет противоречия? Или это политические игры, риторика для международного уровня?

Д. Бабич: - Всмотримся в факты. Когда Марина Владимировна Захарова сказала, что нашей целью не является смена режима на Украине, она употребила именно это выражение. Английская версия этого выражения regime change это важная фраза всех западных дипломатов, политологов, политических деятелей. Она обозначает в переводе на человеческий зык незаконную смену власти чужими руками, как правило, в другом государстве. Когда был насильственно и незаконно свергнут Янукович, это было как раз «оно». Это как всегда эвфемизм, как у всех нехристианских людей, за которым скрывается что-то очень плохое. Нам известны такие эвфемизмы, которые наша власть перенимает с запада. «Оптимизация» в прямом переводе безобиднейшая вещь - сделать так, чтобы было оптимально, наилучшим образом, но все же знают, что это значит увольнение людей, страдание, безработица. Здесь Захарова имела в виду то, что Россия не преследует на Украине целей, подобных тем, какие запад преследует в тех странах, где он меняет правительство и режим. Россия на Украине добивалась и добивается простых и жизненно важных вещей. Безопасность, прежде всего. Если НАТО начнет военную операцию против России, имея в своем распоряжении территорию Украины, Россия будет вынуждена сразу прибегнуть к оружию массового поражения. Нет варианта потянуть время, часы, дни, с применением обычного оружия. Сразу надо будет идти на величайший риск. Поэтому начав эту СВО, Россия защищала не только себя, но и безопасность мира. Сергей, вы жили на Украине даже после Майдана, согласитесь со мной – дело шло к тому, что на Украине появлялись базы НАТО. Де факто. По сути, они назывались training centers – центры обучения украинских военнослужащих. Там прошли подготовку сотни тысяч украинских солдат, поэтому мы столкнулись с такой подготовленной и сильной армией. И под маской этих центров могли находиться пусковые установки ракет и самое современное вооружение или инфраструктура, которую можно было в течение нескольких часов заполнить натовским оружием и использовать. Думаю, что не лукавили ни Лавров, ни Захарова, когда говорили, что это не смена режима в смыслах США и союзников, но конечно предполагалась смена правительства на Украине и очевидно лишение Украины возможности руководить крупными военными операциями. Первоначальный план был взять Киев. Потому и отправлен был десант ВДВ на аэропорт Гостомель. Каким-то образом информация об этом просочилась. Последняя версия – господин Киреев. Который участвовал в переговорах и который был убит службой безопасности Украины… Одна украинская спецслужба говорила. Что он российский агент, поэтому мы его убили. Другая служба говорила. Что он ценнейший ее агент. Но по недоразумению другая служба его убила. А он как раз принимал участие в переговорах. На которых было объявлено, что Россия отводит войска из-под Киева. Этому придали официальное объяснение. Что это жест доброй воли со стороны России. Тогда в Стамбуле Украина вроде как согласилась на нейтральный статус, на то, что она не будет вступать в НАТО, на сохранение Россией территорий, которые в 2014 году объявили о своей независимости, а по сути, не приняли новый майданный режим. Если уделить внимание всем деталям и словам, то, как это и бывает с нашим президентом – вранья и нарушений не было!

С. Комаров:  - А как мы могли поверить? Нас так часто обманывают. Удручает. Мы же не пионеры – сколько можно.

Д. Бабич: - Президент как раз не поверил. В 2014 году пользуясь тем, что Россия занималась приемом гостей на Олимпиаде в Сочи, неожиданно они предприняли наступление после того, как были подписаны соглашения о том, что будут предварительные выборы, насилие прекращается, осада Рады и президентского дворца прекращаются. Россия в этот момент расслабилась, тем более дел в Сочи было много, и вот тут они пошли в наступление. Обманули подло, потому что все видели документ, под которым были подписи министров иностранных дел Франции, Германии, Польши. Лоран Фабиус, Франк Вальтер Штайнмайер, Радослав Сикорский. Последний проявил себя впоследствии отъявленным русофобом. Да и чего было от него ожидать – он муж этой самой Анны Аппельбаум, авторши многочисленных русофобских публикаций, безумного автора. Почему-то с Сикорским Лавров пытался наладить отношения. Наверное, потому что он принадлежал к либеральной партии в Польше - Гражданская платформа (Польский: Platforma Obywatelska). В Польше есть патриоты и либералы. Как и во всех западных странах это ложная альтернатива. Якобы патриоты, правая партия, которая сейчас стоит у власти и ненавидит Россию, вводят западные нормы. Не возражают против членства Польши в Евросоюзе. А либералы, Гражданская платформа, почему-то забывают об интернационализме, о своей борьбе с расизмом, с ксенофобией как только речь заходит о России.  Тут они себе позволяют самые отвратительные выводы, постановления. И в 2014 году нарушили все договоренности. Причем обещание не свергать Януковича дано было в письменной форме – они просто наплевали на это через несколько уже часов после подписания. Никто из подписавших договор ни слова упрека не сказали в адрес майдановской толпы преступников, хотя по их престижу был нанесен удар, документ-то они подписывали лично, как гаранты. Потом наш президент пытался загладить неловкую ситуацию. Штайнмайер ведь впоследствии стал президентов. И наш президент его поздравил с избранием, но Штайнмайер впоследствии себя проявил полным негодяем.

С. Комаров:  - А сейчас мы понимаем, что договариваться просто не с кем? До сих пор есть тезисы, что мы готовы к мирным переговорам, но на наших условиях. Но какие могут быть с ними мирные переговоры?

Д. Бабич: - Перед началом передачи было подчеркнуто, что разговор наш политический. Для меня в этой истории есть огромное духовное измерение. Как бы ни было трудно, дипломатия с нашей стороны ни на секунду не должна прекращаться. Мы должны добиваться соглашений, а не под дулом автомата заставлять. Все равно нам с украинцами жить рядом, надеюсь еще очень долго. Понимаю, что те, у кого погибли родственники, кто потерял жилье, будут еще долго полны ненависти и мстительных чувств, но надеюсь, и они осознают, узнают, посмотрят, поймут, что были неправы. Мир наступает тогда, когда один другого простил, а другой прощение принял.

С. Комаров:  - Как владыка Тихон говорит, нам нужен мир по воле Божией. Не абы какой мир…

Д. Бабич: - Мне, как и вам, было тяжело, когда началась СВО. Мне помогло письмо, который Патриарх Тихон в 1918 году, когда был заключен Брестский мир, написал. Он находился в тяжелейшем положении, он понимал, что это его смертные враги, которые хотят уничтожить Церковь, считая ее средневековым учреждением. В той ситуации иной бы впал в уныние, Россия рушится, давайте согласимся – авось к немцам попадет, Крым даже входил в зону немецкого влияния по условиям мира. А Святейший не согласился, но написал, что мы не можем принять ситуацию, когда миллионы русских будут воспитаны в ненависти к России и православию, если условия этого мира будут выполнены.     

С. Комаров:  - Тезис «вы на нас напали» очень распространен. За него цепляются, он является формально основанием для запада помогать Украине. Многие спрашивают, а разве нельзя было устроить какую-нибудь провокацию хотя бы. Как обычно Вы на этот тезис отвечаете?

Д. Бабич: - Провокация – не наш стиль. В этом точно невозможно обвинить ни нашего президента, ни нынешнюю государственную систему, которая существует в России. Ее можно обвинить в том, что она пыталась дружить с западом, даже зная о его враждебности. Хотя тоже – разве это обвинение в том, что кто-то не хочет вступать в драку? Бывает, когда нужно и такое делать. Владимир Высоцкий когда-то пел слова «ударил первым я тогда – так было надо». В этих словах кратко выражено ценность русского народа, который не хочет воевать, знает, что это такое. Но наступает момент, когда отсутствие действия – трусость и предательство. Наш президент цитировал православного философа Ивана Ильина. Когда ты по схеме графа Толстого занимаешься непротивлением злу насилием, то ты совершаешь грех, потому что пускаешь в себя зло. Это на уровне одного человека. А на уровне государства – когда ты делаешь бесконечные уступки? Это ваше суверенное право разгромить каноническую Украинскую православную церковь, заменить ее суррогатом. Это ваша территория, мы не вмешиваемся. Сейчас в Латвии местная православная церковь по приказу местного парламента объявила себя автокефальной.  Сама. Несчастный местный митрополит… Как это можно позволять? Мы сейчас знаем, какая сила стояла против Донбасса. Если бы в феврале 22 года лучшая группировка украинских войск пошла в наступление, она смела  бы донецкую милицию, луганскую. Это был бы вопрос 2-3 дней. Они взяли бы города эти. Путину этот вариант предлагали, это мне известно из достоверных источников. Пускай они проявят себя жестокими, а мы придем ответной волной, возьмем сожженный город, но зато они нанесут удар первыми и вся вина на них. Путин с этим не согласился. Далее, а если бы мы только защищали Донецк и Луганск? Если бы не били по коммуникациям, тылам украинской армии? Они могли бы сильно продвинуться или даже победить.

Вопрос: - Я недавно читал в телеграмм об ужасных издевательствах над нашими солдатами. Их, уже неживых, просто развешивали на деревьях и столбах. Ужасающе… Так что такое украинская душа? Это какая-то терра инкогнито. Как можно такое творить? Мы ждали, что на Украине нас встретят по-доброму, вышло же наоборот. Как мы собираемся дальше воевать, когда мы не знаем толком, с кем мы воюем? Наемники, бандеровцы, кто там? Украина самоидентифицировалась уродливым способом, а мы нет, кто мы вообще?

Д. Бабич: - Хороший вопрос. В ответе на этот вопрос я советовал бы исходить из той части молитвы, которую люди будут читать в 22 часа. Иноплеменным языкам, брани хотящим, и на святую Русь ополчающимся, запрети и замыслы их ниспровергни. Брани хотят они. Мы этого очень не хотели. Я могу засвидетельствовать  как человек, который в прессе работает 30 лет и наблюдает всё развитие российско-украинских отношений, отношений России с западом, до развала СССР и после. Мы очень не хотели столкновения. Может быть, у нас очень централизованная система, мы не всегда быстро откликались на быстро меняющуюся ситуацию, не всегда лучших людей ставили на внешюю нашу пропаганду. Не боюсь этого слова. Пропаганда – распространение знаний.

С. Комаров:  - Мы многое проспали…

Д. Бабич: - Да, у нас централизованная система. А могло ли быть иначе? Не люблю тех, кто демонизирует народы, в том числе США. Против нас, конечно, не отдельные народы, а страшная идеология. Точно как когда монахи Валаамского монастыря бежали от Красной армии в 1939 году, они бежали не от русского народа, к которому принадлежали и который любили, но бежали от идеологии. Мне обидно, когда некоторые наши эксперты, например мой знакомый Владислав Шурыгин, сравнивают нынешнюю нашу СО с Финской войной. Главное отличие – в Финскую войну валаамские монахи от Красной армии бежали, а сейчас я видел множество священников с Украины, которые приехали сюда после 2014 года, во время СО, сейчас продолжают бежать. Все области, которые мы освободили, сразу возрождают православную жизнь в полной мере и евхаристическом единстве с Русской Православной Церковью. Ни одной нет области, где это было бы иначе. Даже Крымская епархия сначала не была выведена из УПЦ. Пока сами не обратились. Это показывает огромное единство наших верующих. Ведь невозможно было деньги переводить между Россией и Украиной. Кто-то на полном доверии деньги церковные перевозил, отдавал, потому что иначе было никак.  Поэтому против нас – идеология, которая овладела Америкой, Британией, Евросоюзом, где она доминирует. Это беда народов этих. Они от нее избавятся, как мы избавились от большевизма, но на это уйдет время, и я боюсь, что за это время погибнут люди. Если говорить о нашей сверхцентрализации – американцы после Второй мировой как распределили полномочия? До войны президент в США не мог объявить войну. Поэтому американцы вступили в войну в 41 году. Им понадобился Перл Харбор, чтобы Рузвельт, который совершенно правильно вычислил, что Япония и Германия – враги, с которыми надо бороться, но ему Конгресс не давал объявить войну. После этого было объявлено, что президент имеет право в чрезвычайных обстоятельствах, когда есть угроза для страны, не спрашивая конгресса, объявить войну, а потом получить на это разрешение. Наш президент, кстати, спросил у парламента полномочия. Тут он абсолютно юридически точен. А централизация нужна потому, что когда на вас нападают, вы не можете защищаться парламентом. Когда исчезла Римская республика? Когда она стала огромным государством, в котором невозможно было собрать вчерашних крестьян и спрашивать их, хотят ли они идти воевать с Сирией. Нужно было иметь экспертов, чиновничий аппарат, императора, который защищал государство, которое в тот момент было единственным христианским государством.

Вопрос: - Дмитрий Бабич, помнится, защищал Гребенщикова. Потом с поляками мы чуть ли не братья, а там их чуть не самый большой корпус наемников. Сегодня Дмитрий выступает в качестве эксперта. Как так?

С. Комаров:  - Сейчас мы разберемся с Дмитрием Олеговичем. Сейчас мы его обо всем и спросим.

Д. Бабич: - Надо указать Гребенщиков у нас по юридическим правилам инагент, хотя иногда, как любая бюрократическая закавыка, это иногда не работает. Земфира тоже инагент, но она даже нарочно бравирует своим этим определением. Политическую позицию Гребенщикова я абсолютно отвергаю. Она мне противна. Неприятно, что он выступал перед Саакашвили. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, кто это. 

С. Комаров:  - Они друзья вообще.

Д. Бабич: - Это чудовищно и показывает падение вкуса. Когда я был студентом  в 1987 году, зашла речь о Гребенщикове и Макаревиче. Кто-то сказал, что они выразили чувства всего лишь одного поколения советской молодежи, а другой кто-то сказал, что разве этого мало? Это много! Люди меняются, но тогда в 80-е они выразили что-то важное. Я, видимо, говорил то, что не совсем так поняли. Я за то, чтобы видеть человека во всем его объеме. В той программе я очень критиковал Льва Толстого. А сейчас мы говорили про Ивана Ильина, который правильно осуждал теорию Толстого, его антицерковные взгляды. Толстой же однажды стал совершенно другим человеком. Но это не значит, что мы должны выкинуть «Детство, отрочество, юность», запретить «Анну Каренину», не читать «Войну и мир»? У любого крупного человека искусства надо брать лучшее. И да, быть свободным. Отделать от лучшего плохое, говоря, что вот это я не принимаю.

С. Комаров:  - Принимается! А что там про поляков?

Д. Бабич: - А то, что и говорю сейчас. Против нас не народы, но идеология. Есть поляки, которые сейчас воюют на Украине против нас, а были поляки, которые воевали в 2014 году за Донбасс. Есть в соцсетях страничка «Поляки за независимость Новороссии». Они эмоциональный народ. Среди них есть плохие, очень плохие люди, но и очень хорошие есть. И те, и другие – смелые. Заметили, что наша группа патриотическая «Ночные волки» во главе с Хирургом была задержана на польской границе? Как они добрались до Берлина? Им польские байкеры дали свои мотоциклы, на них они добрались до Берлина, провели акцию, вернулись, отдали мотоциклы  и пешком дольше перешли границу. Разные есть в Польше люди. Одно из главных искушений во время войн – целую нацию объявить врагом, сказать, что они там все такие. Ненависть это очень сладострастная эмоция, в которой можно прямо купаться, обнаруживая новые недостатки той нации, с которой ваша страна сейчас воюет. Это не христианское чувство. Грех осуждения монахи изживают десятилетиями. Зачем? А иначе нельзя. Та молитва, которую мы читаем по соглашению в 22 часа, упоминает Иова Почаевского, Антония и Феодосия Киево-Печерских чудотворцев, Сергия Радонежского. Первые жили на территории Украины нынешней, но считали себя русскими. Они не были на чужой земле. Может быть их родственники с нами воюют сейчас? Мы же не можем всех объявить врагами? В Польше есть православная церковь, она очень лояльна к Московскому патриархату, лояльнее греческой во многих отношениях. Сербскую только можно рядом поставить.

Вопрос: - У людей, приехавших оттуда, слышал выражение – стоим на месте перемалываем противника. Речь о перспективе наступления не идет. Возникает немой вопрос: сам противник, которого перемалывают, ведь большей частью просто пацаны из сел украинских. У меня самого дальний родственник сейчас под Бахмутом. Он ни разу не нацист. И мой двоюродный брат сейчас служит, переподготовку проходит, но он тоже не нацист. И вот вопрос – что за тактика такая. Там же все простые люди. Неужели наша цель – перебить все мужское население на Украине.

Д. Бабич: - Приходится слышать, и я не согласен с этим. У нас в министерстве обороны даже не разделают понятий нацист и националист. Об этом в Радонеже была хорошая статья. Слово nationalist в Европе не имеет такого негативного оттенка, какой он имеет в России. Негативный оттенок этому слову в России придал Ленин. В первую мировую часть социал-демократических партий на западе подражала свои правительства. А Ленин, как известно, со своими большевиками выступил сразу против своего правительства, да еще с лозунгом «поражение в войне и перевод империалистической войны в гражданскую». Что он и сделал. Когда у нас говорят бодрые офицеры что 500 украинских националистов уничтожено, 300, мы не знаем, сколько среди них националистов, а более того – сколько там нацистов, тех, кто проникнут полностью страшной идеологического превосходства своего этноса над другими. Это всё печально, но рана эта назревала много лет. Помню, когда у власти стояли либералы в 90-х, у них была линия – нам все равно, что происходит на Украине, в школах, в парламенте, в газетах. Пусть платят за газ, а дальше нам дела нет. Это был первый грех. Чудовищно и неправильно – нам разве все равно, что происходит с Лаврой, что говорят нашим родственникам за той границей в школе? Была такая политика сверху при Ельцине, при раннем Путине. Огромное количество людей пассивно с этим соглашались. Кто-то по злобе, а другой – из безысходности – мы же не можем с ними воевать, так давайте согласимся. Отсутствие активной позиции приводило у тому, что и власть вела себя также пассивно. Он посылала на Украину людей, которые не занимались там борьбой за права русского народа. Черномырдина на щит поднимают, однако при нем не делалось вообще ничего, чтобы проблема смягчилась. То же при Михаиле Зурабове, который стал послом и был им в момент Майдана. Расчет был простой – у него личные отношения с Порошенко, они приятели, созвонились бы и решили что-то. Но это политика недальновидна. Есть такие, кто не хочет ничего знать про идеологию. На западе таких много. Им говорят, что во Второй мировой виноват только Гитлер. Это же голливудский в негативном смысле взгляд на мир, когда зло придает ему человеческое лицо, и говорят – вот этого ненавидь!  Именно это сейчас происходит с нами. Демонизирют Путина, а за ним стоит Россия. Бить они будут по России, а не только по нему. Но для обывателя очень просто и легко сделать такую манипуляцию – все свалить на одного человека и сказать, что война с ним одним «диктатором». Они бы поглядели на своих, какие у них там демократические силы, и как они пришли к власти, и как они ей распоряжаются. Хочется громко заявить, что против нас нацизм. Но на деле против нас в основном новая гадкая идеология не нацизма, не коммунизма, но тоже тоталитарная идеология, которая идет на союз с нацизмом. 

С. Комаров:  - Щипков говорит, что это либеральный фашизм.

Д. Бабич: - Я бы сказал, что это ультралиберализм. В начале 20 века были три постхристианские идеологии, которые отрицали христианство: национализм, социализм, либерализм. Каждый внешне в первые годы своего существования давал хорошие материальные результаты. Национализм позволили германии и Италии объединиться. Пошел фольклор, национальная опера, романтизм пошел как художественное движение национализма. Социалистические идеи конца 19 века тоже казались очень эффективны – поликлиники, публичные библиотеки, это же как удобно! Либерализм в послевоенный период – построены прекрасные экономики в западной Европе, Америке. Но у каждой этой идеологии возникал ублюдок, простите, бастард, примитивная версия, нацеленная на то, чтобы завоевать мир и понравиться миллиардам. Миллиарды когда видят какую-то работающую вещь, то говорят, что пусть ее будет много, побольше. В итоге неплохие европейские националисты 19 века, Гарибальди, Бисмарка, например, Мицкевича, превратился в примитивном варианте в немецкий нацизм. Неплохие социалистические идеи конца 19 века марксов, либкнехтов, а в ССР это Берия, Жданов, добавьте сюда Северную Корею, маоизм, и прочее… Ужасно. Если бы Марксу показали Берию и сказали, что это и есть коммунист 20 века, он был бы  опечален. И либерализм – то же. Сейчас мы живем при его ублюдочном кошмарном варианте. Взяты когда-то популярные лозунги – феминизма, защиты меньшинств, выборов и доведены до истерики, до безумия. Это уже не феминизм, но движение «миту» (Me Too (или #MeToo) - движение, направленное против насилия и домогательств), когда уважаемых людей женщина, рассказавшая, что было 40 лет назад, может довести до тюрьмы, разрушить репутацию и карьеру. Борьба за права чернокожих, в свое время абсолютно справедливая и прекрасная, выливается в целование сапог. Ультралиберализм сейчас – против нас, он направляет действия и США, и Евросоюза. Они нас называют фашистами, считают, что мы придерживаемся взглядов 19 века и хотим вернуть территорию. Мы не территорию хотим вернуть, а людей.  Они не понимают. Как и все другие тоталитарные идеологии ультралиберализм ненавидит традиционные религии: христианство, ислам, иудаизм стал ненавидеть, когда их пути разошлись. Ненавидит потому, что тоталитарная идеология претендует на ту самую часть души человека, на которую  претендует религия. Он обещает рай на земле и заменяет Бога идеологией. Идеология потому – это квазирелигия.

Вопрос: - Позвольте немного не согласиться. Либерализм – это просто сатанизм, который рядится в разные одежды. То марксизм, то еще что-то. Благие намерения, которые ведут в ад. Не то, что был хороший феминизм, а потом испортился, а просто сатана всех завлекает раем на земле. Сейчас мы без Бога что-то классное построим, бедных не будет, все будут счастливы. Всё это богоборчество. Война на Украине – богоборчество в чистом виде, раскол православия, патриарх Варфоломей, который ведет подрывную работу внутри православной Церкви, идет к тому, чтобы стать Папой в православной Церкви, подчинить себе всех. А наша страна проявляет удивительное терпение. Милостью Божией мы держались, как могли. Черномырдин там работу все же проводил. Действовали и уговорами, и деньгами даже. Было, что гигантские миллиарды в Украину вливались из фондов Сороса. Мазепа около Петра был первым. Царь же ему верил, а тот предал – ничего не меняется. Те же люди, те же грехи, те же земли. Алексей Михайлович присоединил Украину, и надо было воевать, также и сейчас воюем за православие, за то, чтобы был Собор после войны, уверена, что Россия победит. И этот Собор уврачует этот кошмарный раскол, который идет внутри Церкви. Трещина от Томоса. Это же униатство, там везде внутри подоплека – религия. В кого верят люди на той или иной территории? В Бога или блага мирские, сатану. Страшная сепарация во время войны, страшные истории издевательств над нашими солдатами. Священники говорят, что наши ребята там проявляют святость фактически. Потому причина только духовная. Прокомментируйте, пожалуйста, именно религиозный аспект этой войны.

Д. Бабич: - Хорошо сказано. Согласен! Мы просто немного разными словами называем одно и то же. Мне иногда тоже хочется сказать сатанизм, диавол против нас. Я стараюсь этих слов избегать, насколько возможно, стараюсь войти в положение другого и не бросаться страшными словами. Но в принципе реплика человека воцерковленного, по-хорошему эмоционального. В качестве примирения приведу слова из Конан Дойля из «Собаки Баскервилей». Помните, напуганный доктор Ватсон говорит Холмсу, что в не лучше ли обратиться к священнику? Тот ответил, что разве слуги диавола не могут быть облечены в плоть и кровь? Мне кажется, это именно тот момент. Единственное поправлю. Упомянули про Алексея Михайловича, как он воевал за Украину в 1654 году.  Вспоминается Переясловская Рада. Но тогда за нас был Богдан Хмельницкий. Гетман запорожского войска. При Сталине его у нас изображали сугубо положительно, а он иезуитскую школу кончал, служил королю много лет, предал его, татар обманул, будучи с ханом Крымским в хороших отношениях. Неоднозначная фигура. История – сложная штука. Мы воюем, а против нас воюют русские люди из восточных регионов. Мы себя спрашиваем, как же так вышло, когда мы их потеряли, можно ли было действовать иначе? Возможно, я не совсем прав, когда говорил о Черномырдине, но некоторые из активистов, которые были вынуждены уехать с Украины после 2014 года, их Харькова, из-под Киева, и другие мест, все говорили, что они не получали поддержки в эти годы, поддержки не было!

С. Комаров:  - Как Вы, Дмитрий, видите победу?

Д. Бабич: - Победа для меня – это ситуация, когда с территории Украины нам перестанет грозить опасность и когда начнется процесс очищения и России, и от Украины от той тоталитарной идеологии, которая все это и начала. Не надо думать, что идеология такая же, как в 40-е годы. Это уже другая идеология, но пользуется она нацистскими методами и с нацистами вступает в союз. Ультралиберализм борется с крупными странами, то есть теми, которые имеют или меньшинства внутри, или недовольных соседей рядом. У ССР были меньшинства внутри. Китай имеет недовольных соседей. Ультралиберализм внутри меньшинств или соседей готов объединиться с гнуснейшими нацистами. Захарова до сих пор удивляется, как можно поддерживать украинских нацистов. Это же люди 17 века?! Таким же образом – как американцы могут поддерживать в Синьцзян-Уйгурском районе Китая мусульманских фундаменталистов? Вроде бы они воюют на территории Сирии, а в Китае они их поддерживают! Всё потому, что они просто хотят развалить Китай. Нам нужно быть зрячими, всё это видеть!