Перейти к основному содержанию

11:48 28.03.2024

Леонид Решетников: Всегда важно в таких кризисных для каждой страны моментах как у нас в 1917 году то, что происходит в высшем, образованном слое.

16.03.2017 07:50:03

Слушать: http://radonezh.ru/radio/2017/03/13/22-00.html

Председатель совета Общества развития русского исторического просвещения "Двуглавый орел", генерал-лейтенант Леонид Петрович Решетников в программе Евгения Никифорова

Евгений Никифоров:- Сейчас февраль, 17-ый год. Что   Вы  думаете о процессах, которые происходили сто лет назад в феврале 1917 года?   Как они были оценены (естественно, по - разному), в советскую эпоху и сейчас?  К каким выводам пришли в результате? У  меня такое ощущение, что события  на  Украине полная калька столетнего мятежа. Самые разнообразные банды пытаются установить свои порядки. Мы как бы совершенно не учимся.   Леонид Петрович Решетников: - Очень хорошо, что  Вы ставите этот вопрос. Некоторые говорят: ну, что мы опять зациклились на истории?  Это в прошлом.    А Вы правильно говорите, что это не просто калька, это ситуация, которая может повториться. И это очень опасно для нашей страны.

Мы должны исходить из определения, которое дал Святейший патриарх Кирилл  в Слове после Богослужения  в храме Христа Спасителя.  Он сказал: всякая революция  -   преступление, грехопадение. Россия действительно тогда была в кризисной ситуации. Война, проблемы в экономике, проблемы духовные -  но не каждый же кризис заканчивается революцией!

Евгений Никифоров:- Некоторые говорят, что она произошла естественно, неизбежно, в процессе законной эволюции.

Леонид Петрович Решетников: - Нет. Даже современная Россия после 1991-го года прошла два или три экономических  кризиса. Про духовный и нравственный я не говорю, мы постоянно находимся в этом кризисе, не выходя из него. Но были экономические кризисы. Большинство народа голодало почти все 90-е, но революция все же не происходила. Так же и в тогдашней  России: ситуация была значительно мягче, если не брать войну как таковую. Экономическая ситуация была достаточно терпима, лучше, чем в 90-е годы.   Но революция  все же произошла.

Всегда важно, на мой взгляд, в таких кризисных для каждой страны моментах, что происходит в высшем, образованном слое. Если он остается верен стране, идее, монарху, президенту, правителю -  то можно преодолеть практически любой кризис. Но есть люди, которые хотят использовать кризис в политических, личных целях.   И  тогда  он может произойти только из-за действий группы этих  людей. Так и произошло в феврале 17-го года.

 Кроме того, что были проблемы, и проблемы серьезные, что была война, и людям это уже поднадоело. Война  и есть война. Была группа людей из высших слоев общества, которые составили заговор, чтобы использовать кризисную ситуацию и войну в своих целях. Сменить государственный строй и решить свои проблемы. Каких это людей?

   Это представители капитала, которым самодержавие и монархия не давали возможности из владельцев капитала превратиться в олигархов, в управителей. Они уже хотели править. Это была группа амбициозных политиков, которые были идейно преданы   не идее монархии, а другой идее -  буржуазной демократии. Как мы в 90-е годы говорили: как в США, как во Франции. Франция тоже была для них образцом. Они втянули в эту группу ряд 5-6 видных военачальников. Вот   так и сложилась эта группа, каждые решали свои задачи. Представители капитала типа Коновалова, Рябушинского и других решали задачу перехода в политическую сферу правления, превращения в олигархат, который всем руководит. Буржуазные демократы решали задачу изменения в плане политического строя. Генералы решали свою личную задачу. Им пообещали, сначала  - Алексееву, что он будет самым главным, потом на всякий случай  - Рузскому, командующему Северным флотом, что самым главным будет он. Их просто из амбиций, их личных амбиций -  они уже считали себя великими -  втянули в это дело. Сложилась группа. Она складывалась долго, подготовка заговора шла с 12-13-го года. Заговор стал тем спусковым крючком, который запустил, вывел наружу  сложные экономические, политические процессы, которые можно было преодолеть реформами, эволюцией, как мы преодолевали многие кризисы нашей истории.

     Но они нажали на этот крючок. Они вытащили стержень путем заговора и решили, что смогут контролировать народные выступления. Ведь они нигде не планировали их, только в Петрограде. Все было заготовлено как ограниченное действие. Ну,  выведем баб -  так называемый «бабий бунт», выведем рабочих, свергнем  - и они разойдутся по заводам.

Евгений Никифоров:- Такая же самонадеянность питала немецких промышленников. Тех же  "выдающихся" Круппов, которые поддерживали Гитлера, считали, что с ним договрятся. И в результате  - что получили?

Леонид Петрович Решетников: - Мы получили революцию, которая переросла в следующую революцию,  потом – в  Гражданскую войну.  Потом  - установление диктаторского режима вплоть до 91-го года. Это последствия того, что произошло в феврале. Мы часто  неправильно ставим акцент. Мы всё время говорим: «отречение государя».  Так говорить нельзя. Надо говорить:

 «свержение царя», или: «свержение монархии». Почему? Когда мы говорим: «отречение государя» или «отречение Николая  II» -  у обычных, даже  образованных людей складывается впечатление, что Николай  II под влиянием трудных, сложных процессов дал слабину и сказал:  «Я отрекаюсь». Я даже не вхожу в подробности - а они очень важные - был ли манифест. Манифеста не было, был какой-то черновик. Имел он право отречься по законодательству Российской империи? -  нет,  не имел. Даже это не обсуждаем. Обсуждаем только одно: заговорщики изолировали царя на станции Дно, во Пскове, доступ к нему был абсолютно ограничен, с ним встречались только заговорщики во главе с генералом Рузским, и то несколько человек. Что там происходило -  мы не знаем. Мы знаем только одно: что было давление, и ещё раз давление.

Евгений Никифоров:- Он был в совершенной   информационной   изоляции.

Леонид Петрович Решетников: - Полностью в изоляции. Это не называлось арест. Они 8-го марта назвали это арестом. Официально объявили: да, мы его арестовали. На самом деле он уже был арестован, он  был  полностью от них зависимым. Что происходило, как происходило -  мы не знаем. Мы знаем историю отречения немецкого императора Вильгельма, когда было  то  же самое -  его изолировали во дворце, пришел представитель революционных сил -  тех, которых  мы тут  вспоминали, только  не он сам, а его предшественник -  и потребовал отречения. Вильгельм   трижды сказал, что он не отречется. Тогда этот человек вышел на балкон и перед многотысячной толпой закричал:  «Император отрекся!» Толпа закричала: «Ура!». На этом всё закончилось. Хорошо, что  присутствовали два адъютанта - генерала, которые потом в своих воспоминаниях всё описали.

Поэтому неправильно вообще нам, особенно православным христианам прежде всего, произносить  эти слова:  « отречение государя». Тем более, что манифеста нет. Есть очень странная бумажка.  Анализ Петра Валентиновича Мультатули это показывает. Странная бумага, напечатанная на двух -  трех машинках, с карандашной подписью, с ненужной визой барона Фридерикса. Он ничего никогда не визировал. У меня лично впечатление, что произошел примерно такой разговор: «Вокруг измена, трусость и обман, вы не хотите, чтобы я управлял страной, я не управляю страной, но подписывать ничего не буду». Если бы были бланки и вагон – канцелярия... Но  бланки Манифеста были и в Ставке, машинок сколько угодно, все секретарши сидели на местах! Если он сказал:   «Да, я отрекаюсь!» -    это печатается в течение получаса на известных нам, кто интересуется историей, уже видели -  бланках Манифеста, а Николай II подписывается. Его, по идее, привозят, допустим, в Царское село, там собираются представители Думы, Государственного совета, правительства -  и он объявляет о своем отречении. Это нормально же, так и должно быть, если он отрекся официально. Но этого не происходит. Его по-прежнему изолируют, 8-го марта арестовывают официально, хотя этот арест был и до того, и привозят опять же в комфортную тюрьму, во дворец, где он опять изолирован. Так, господа и товарищи, если он отрекся -  почему так происходит, в чём дело? И  эту тайну нам всё-таки не удастся узнать, потому что он до встречи с императрицей 5 или 6 часов беседовал со своей  мамой. А она в дневнике записала только две фразы его рассказа обо всем по их  пятичасовой беседе. Написала, что Ники -  настоящий мученик, и он вынужден пойти на это отречение – и  это всё. А где эти пять часов разговора, как это всё происходило, он же всё это рассказывал? Но эту тайну мы  никогда уже не узнаем, нам остается только анализировать ход  событий. Сразу встает вопрос о  революции.  Я хочу вернуться к тому, с чего вы начали, с этого важнейшего вопроса. Сейчас ситуация, действительно, как вы сказали, напоминает то, что было в феврале. Это активизация различных радикальных сообществ. Это, на мой взгляд, излишнее спокойствие власти по этому вопросу и, на мой взгляд, излишнее спокойствие Церкви, мирян и всех нас. Нам кажется, что нас минует чаша сия. А как моя практика жизни последних десяти лет показывает, что мы чересчур  увлеклись борьбой с либеральной оппозицией, которой сейчас на публичной арене практически не осталось.

Евгений Никифоров:- Вы имеете в виду оппозицию, которой практически нет, эти маргинальные радикальные группировки  - какого они толка, откуда произошли, что за персонажи?

Леонид Петрович Решетников: - Мы как бы даже им способствовали, как бы явились орудием борьбы с либеральной оппозицией -  с либеральной ее  частью, с Навальным, а до Навального были совсем другие оппозиционеры. Их было много, и среди них  - известные имена. Но кто сошел, кто уехал, кто погиб -  всё это произошло по -  разному. Сейчас практически никого не осталось. Навального даже трудно назвать либеральной оппозицией, он просто, на мой взгляд, авантюрист. Который подпитывается из внешних источников информации различными материалами для выступлений. В этой борьбе выросло леворадикальное   анархо- коммунистическое сообщество.

Евгений Никифоров:- Что, новые большевики?

Леонид Петрович Решетников: - Необольшевики, я бы их назвал. Не члены КПРФ, хотя среди них они тоже появились, и  даже в составе официальной оппозиции этой партии. А появилось очень большое сообщество, которое частично выражено в «Сути времени» Кургиняна, в других организациях ещё более крайнего толка, и их стало очень много. Если обратить внимание на протесты, которые наблюдаются в Западной Европе, особенно в США – то  что мы увидим?  Против Трампа, который выступил как консерватор и прагматик, представляющий средний или полусредний класс Америки,  в основном выступают анархо - коммунолибералы, я бы их так назвал.

Евгений Никифоров:- Я хотел бы, чтобы Вы  подробнее об этом рассказали, потому что у меня впечатление, что все эти группы -  их много -  они объединяются в  единую силу чуть ли не на 50% населения США вокруг демократической партии!  Были объединены вокруг Клинтонов. Но их же либералами не назовешь, они настолько ненавидят любое свободное высказывание, свободную мысль! Вот мы с вами на самом деле либералы, потому что пытаемся достучаться до правды, до истины. Пытаемся свободно говорить о    том, что видим, что   наблюдаем.

Леонид Петрович Решетников: - Да, вот у них действительно большевистское сознание! Оно ещё характерно тем, даже у нас, когда слушатели не согласны с тем или иным мнением, в том числе тем, что я выражаю, выступая в интернете -  то  чем это заканчивается? Вас,  таких - эдаких, надо стрелять, надо сажать, вот придет наше время - и вам конец. Вот, придет наше время -  мы вам покажем кузькину мать.  Это типичный необольшевизм. То  же самое происходит и  там. В Соединенных Штатах, доходит до угроз убийства, призывов  к убийствам, заговоров. В том же интернете, в котором пишут коммунолибералы, я их так называю, леволибералы, все смешалось -  и очень активные троцкисты, и бывшие.

Евгений Никифоров:- В Америке сейчас, как я  знаю, их  называют ультралибералами или неоконами, хотя это все одна шайка.

Леонид Петрович Решетников: - У нас, конечно, они все от слова «либералы» открещиваются. У нас это слово стало проклятием и, в общем-то, заслуженно - в 90-е годы. Мы много натерпелись и во внутренней политике, и потеряли практически чуть ли не всю независимость нашей страны. Или, во всяком случае,  претерпели очень сильные удары во внутренней политике. Но сейчас действуют  совсем другие силы. Сейчас формируется потенциально опасная среда, которая может  проявиться в любой момент точно так же, как в США. Здесь же  эти люди всё делают частично осознано, частично втягиваются  те, которым внедряют в сознание -  опять же с помощью нас, власти, потому что мы уже тогда вели борьбу с либералами. Я знаю, Вы и я, с конца 80-х годов, пытались что-то делать против этого либерального наступления. Вот, они с  нашей  помощью выросли, и чем они берут сейчас основную массу, которая не совсем ориентируется и не  понимает, в чем дело? Они начинают говорить об СССР -  2, они вспоминают, как хорошо было в Советском Союзе, они придумали такой лозунг: "Антисоветчик =  русофоб". Я уже не говорю про Сталина, это уже совсем расхожая, дешевая акция. Но люди на это клюют, на это реагируют.  Потому что им не дают другой картинки, кроме современной. Используя недостатки нынешнего времени. Дают картинку Советского Союза, в котором большинство населения уже сознательно не жило. Мне 70 лет, я помню всё это очень хорошо, начиная с кончины вождя и до 91-го года.  Мне не надо рассказывать.

Евгений Никифоров:- Эта реанимация  советского времени -   насколько возможен этот проект СССР- 2, без кровавых отрыжек в то время?

Леонид Петрович Решетников: - Знаете, это самый правильный вопрос. Насколько возможен СССР  - 2? Этот проект ни насколько невозможен. Невозможен в классическом виде, просто невозможно объединение всех в тех же границах. Если иметь в виду Прибалтику, Украину, во всяком случае -  её большую часть, Закавказье, Грузию, Азербайджан. Я это говорю  как человек, занимавшийся последние 8 лет анализом ситуации. Если брать Центральную Азию  - то в эти границы вернуться невозможно. Если под СССР -  2 понимать бывший РСФР -  то абстрактно, вроде бы, возможно. Но ведь мы должны понимать, что без репрессий, без политики Иосифа Джугашвили у нас страна долго не продержалась бы, она бы распалась. Вы вспомните, как было, мы установили коммунистическую власть, диктатуру   - ничего не работает. Нельзя было запустить страну. Ленин предлагал, при подсказке буржуазных специалистов, которые частично ещё были живы, новую экономическую политику -  НЭП. Что такое НЭП? Это возвращение частной собственности в механизм жизни государства. НЭП пошёл  - и страна зажила, потому что вернули естественное для человека состояние. Почти каждый человек хочет быть хозяином чего-то или владеть чем-то -  домам, участком, полем, магазином, заводом, машиной.

Евгений Никифоров:- Самим собой, своей семьей и детьми.

Леонид Петрович Решетников: - Конечно. Тогда, после кровавых событий Гражданской войны, мы всё это запретили. Пошёл НЭП  - и тут всё понимают: НЭП – значит, конец советской власти. Ещё 2-3 года -  и конец, никуда не денешься. Это полная сдача. В самом начале, когда начинался НЭП, целый ряд видных деятелей коммунистической партии, большевистской партии, начиная с Дзержинского, они были все против. Я уже не говорю про троцкистов и прочих. Многие были против НЭПа, но когда он пошел -  все поняли так: конец, за что мы боролись? Даже такие лозунги были.   Я, как историк, ответственно говорю: многие члены большевистской партии, находившиеся на ответственных местах, спрашивают: за что мы боролись?  Опять вернулись эти буржуа, мы их так гнобили, уничтожали, выгнали из страны. И тогда, чтобы спасти власть, идеалы революции, вводится совсем другая система. НЭП прекращается, и вводится система жестких репрессий и трудовых армий, как писал незабвенный Лев Давидович Троцкий. Это же его программа. Только трудовые армии заменены на принудительные работы, на лагеря. Лагеря на Соловках, лагеря по строительству Беломорканала, в которых используется дешевая рабочая сила

Евгений Никифоров:- т.е. откровенное рабовладение, с единственным рабовладельцем Социалистическим государством.

Леонид Петрович Решетников: - Конечно. И потом это продолжалось постоянно. Эта была, с одной стороны, дешевая рабочая сила, потому что -  что греха таить, мы же не должны всё время врать друг другу, тот же Днепрогэс, та же Магнитка, великие стройки первых пятилеток. Заключенные играли огромную роль как дешевая рабочая сила. Я уже не говорю про каналы. Каналы вообще копали только заключенные, использовали по 300-400 человек. Конец 20-х -  30-е годы, мы на этом выползали, вылезали – на том, что людей мобилизовали таким образом. По сути дела, Сталин реализовал идею Троцкого. У него это была трудовая армия, призыв -  все, как у нас в советской армии. Были стройбаты. Все в стройбаты! Дешево, чего там -  солдату кашу какую-нибудь наварил, кусок хлеба, дисциплина, все с лопатами, с кирками. Сталин пошел по другому пути, заодно зачищая от недовольных или слишком умных, или слишком критических. Он стал собирать не в трудовую армию, а в лагеря. Причем режим в лагерях конца 20-х -  начала 30-х годов, по сравнению с режимом в лагерях 36-37-38-го года, ещё был более  - менее мягкий. Они там театры в заключении имели, газеты выпускали.

Евгений Никифоров:- Какие-то остатки человечности позволялись.

Леонид Петрович Решетников: - Были. Потом постепенно это вошло в систему, уже жесточайшую. Все говорят, что это ошибки. Да нет, без этого труда откуда что брать? Инвестиции  - нет, хорошо нам Соединенные Штаты стали с начала 30-х годов активно помогать инвестициями, выкачивая из нас зерно в огромных количествах. Откуда голодомор? После коллективизации. Зерно шло эшелонами в Европу, Соединенные Штаты. Они нам строили тракторные заводы, автомобильные, колбасную фабрику "Микоян". Это все построено американскими специалистами.

Евгений Никифоров:- Многие не знают и не принимают, что это на самом деле и есть  достижения великих пятилеток. Тот же Днепрогэс. Я был поражен: на самом деле, оказывается, это было сделано на американские деньги и американскими инженерами плюс рабский труд.

Леонид Петрович Решетников: - Плюс квалифицированные немецкие и американские рабочие.

Евгений Никифоров:- Даже рабочих приглашали?

Леонид Петрович Решетников: - Да, даже рабочих, мастеров. У нас таких не было, и это не в обиду сказано. Это же, понимаете, реальная ситуация. Откуда взять инженеров?

Евгений Никифоров:- Всех расстреляли.

Леонид Петрович Решетников: - Если всех расстреляли или выгнали, или они ушли. Три миллиона всё-таки ушло, уходили эти же люди. Откуда взять инженеров в 26-м году? Например, первые советские инженеры заканчивали ФЗУ, этого недостаточно для строительства таких объектов. Инженер, который вышел из глубинки, со слабым начальным образованием. Откуда взять инженеров, откуда мастеров взять, рабочих, если их тоже расстреляли? Просто людей не было, выхода не было. Советский Союз обеспечивал дешевую рабочую силу, в значительной степени путем набора заключенных. Нельзя сказать 100%, но в значительной степени, иногда 50-60% американцы давали нам, и немцы давали технологию. Вот Горьковский автозавод, это Форд, сейчас все знают. Кто не хочет знать -  он не знает, а кто хочет -  знайте,   это Форд. Он давал технологию, давал специалистов. Их было много, на Магнитке было 800 человек. Это немало, когда специалистов 800, ты понимаешь, там наших специалистов было в два раза меньше. Их на Магнитке тысяча -  полторы. Это было и полезно, потому что наши люди рядом работая с этими специалистами, тоже учились. Это нам помогло в годы Великой Отечественной Войны. За 10 лет, когда США вкладывали в нас деньги, но не по - альтруистски, а выкачивая из нас всё, что можно выкачать -  за 10 лет, работая с этими специалистами, мы подготовили свои инженерные кадры. Это действительно так, в этом смысле была большая польза. Но, во всяком случае,  рабский труд, диктатура, репрессии -  всё держалось на этом. США нужно было, чтобы Россия стала конкурентом Германии, чтобы столкнуть две страны, чтобы мы воевали на истощение. Они это сделали.

Евгений Никифоров:- Да, похоже, и сейчас такая политика.

Леонид Петрович Решетников: - И сейчас. Поэтому, когда закончилась Великая Отечественная Война -  мы мало думаем об этом, но знаем – тогда,  в Ялте, Сталин договорился с Рузвельтом. Рузвельт всё время хорошо к нам относился, потому он автор этой политики  с 30-х годов. Поднятия политики России частично до уровня Германии - понятно, для чего. И он договорился с Рузвельтом, что Соединенные Штаты окажут помощь в 6 миллиардов. Сталин прекрасно понимал, что Россия, Советский Союз обессилен, обескровлен, масштабы потери ему были известны. Многим людям, большинству были неизвестны, ему известны. И он договорился о помощи США. Потом это стало называться «план Маршалла», в котором нам места не досталось. За это Рузвельт поставил условие, что мы, войдя в Восточную Европу, не будем там жестко проводить социалистические преобразования. Были поставлены условия: сохранить многопартийность, где есть монархия  - монархию, т.е. не менять политический строй в полном смысле этого слова. Не трогать Церковь, не проводить жесткое обобществление путем реформ. По Югославии  - вы помните знаменитый договор Черчиль -  Сталин, 50% на 50%  влияния на Югославию, эти цифры на салфетке были написаны. Такие были условия. Джугашвили это принял, потому что деваться было некуда. Мы же забываем о голоде 46-47-х годов. У нас после войны полтора миллиона людей умерло от голода, это был настоящий голод. А потом, когда там сменилась власть, они то  ли Рузвельта убрали, то ли действительно он сам умер -  непонятно. Пришел Трумэн, он решил: зачем вкладывать, давайте лучше устроим железный занавес. Давайте их изолируем, пусть они там со своей системой, которая держится, они знают, на чем она держится, но без нашей помощи поварятся, поварятся  - и сварятся. И мы их возьмем голыми руками. Не Сталин объявил железный занавес, они объявили. Они дали эти деньги. Мы вошли, и вы посмотрите -  в странах Восточной Европы долго сохранялась признанная многопартийность. Практически до падения социализма. Монархия сохранялась до прихода Трумэна к власти и в Болгарии, и в Румынии. И мы их награждали орденами, чествовали их, и Церкви не подверглись жесткому уничтожению. Всё соблюдалось. Но когда всё нарушилось.....

Евгений Никифоров:- А зачем тогда нужен был жесткий догматизм внутри России? Социалистический догматизм, который, ясно, не продуктивен, с ним  ничего не построишь?

Леонид Петрович Решетников: - По-другому было нельзя. Я к этому веду, потому что они попробовали не догматизм, а  НЭП. НЭП показал тогда, что Советская власть через 2-3 года закончится. Опять появляется частная собственность, появляются богатые люди, появляется стремление к свободе, к разговорам, газеты, свободное поведение. Ведь раздражало что? Открытие ресторанов   тогда коммунистов раздражало, как так есть общественные столовые, там люди должны есть. Т.е. опять возвращался, как они считали, старый образ жизни. У этой системы нет другого выхода, как  сохранять догматизм. Вы уже помните, конечно, хотя Вы молодой человек. Во времена Косыгина были   первые робкие попытки вводить в нашу экономику соревновательный элемент. Они были неоднократно. Попробовали -  и отступили, ещё раз попробовали - , опять отступили. Как только это начинало работать, как в Китае, там оно начало работать  - и Китай стал расцветать, и они не испугались. Они практически сохранили компартию, во всяком случае, в больших городах. Она практически действует как государственное управление. Оно уже идейно. Я не так давно был в Китае, там, в больших городах, огромных, ты уже не видишь лозунгов.  Где-то они там растворяются среди рекламы, просто их не видно. Может, в малых всё остается, а вот в огромных городах  - нет. Там партия превратилась в систему государственного правления. Идеология ушла. Трудно с идеологией, когда у тебя на «Роллс-ройсах» ездят капиталисты по Пекину или по Шанхаю. Советская система, установленная нами, существовать не могла. Мы пытались ввести в рабочую среду элемент соревновательности, социалистическое соревнование или «Знак качества» -  всё ради того, чтобы оживить экономику. Не работала она, просто никак не работала. Ее  оживить было невозможно, если не вводить определенные виды свобод. Потому что человек в духовном смысле ограниченный, зажатый, сидящий как будто в темнице -  он в экономической сфере тоже не может творить, особенно наш человек. Конечно, в шарашках, в закрытых городах, куда свозили арестованных, они там творили, у них выхода не было, потому что иначе  тебя отправят в какой-нибудь лагерь  - и конец всему. Поэтому вся проблема наша, как мы можем романтизировать Советский Союз?  О чем Вы говорите -  образ жизни? Конечно, как вспоминаешь своих родителей, дедушку, бабушку или моего возраста друзей,  себя -  были очень приятные моменты, но мы же были молодые, были вылазки, была любовь, был футбол. Я работал, у меня была гарантированная зарплата 115 рублей. Это была нищенская зарплата, но она была. Я ни о чем не думал, никто её не отменит, если я не  буду ходить на работу. Никто не спрашивал, как я работаю. Я работал в институте экономики мировой системы, получал 115 до защиты диссертации. Я получал эти деньги, нам хватало на еду. Когда я приехал в первую командировку по линии разведки в Югославию, у моей жены было одно платье и джинсы. Но мы об этом не думали, мы считали: достаточно иметь  одно платье и джинсы. Хотя когда мне было уже 32 года, у меня чуть больше было: двое штанов и один пиджак.

Евгений Никифоров:- Как и в магазинах, ассортимент такой же.

Леонид Петрович Решетников: - Но было другое, что угнетало, что не можем драматизировать. У меня старший брат в 68-м году накопил на путевку в Болгарию. Он работал инженером и собрал. Для нас Болгария была свет в окошке. Это мало заплатить и купить, надо было пройти партком, профком, но еще и комитет государственной безопасности  -  и там его зарубили. У меня отец  - депутат Райсовета, ветеран войны, орденоносец. Он пошел бороться за правду, и ему сказали: «Петр Кузьмич, скажите ему, чтобы поменьше рассказывал анекдотов, если не будет рассказывать ещё лет пять - то поедет». Он так и съездил, лет через шесть. А когда пала советская власть -  стал таким ее защитником, а то за анекдоты его не пустили в Болгарию – подумаешь! Вот я об этом и хочу сказать, что мы построили такую систему, которая могла существовать только путем репрессий. Как только они прекращались – все.  Вот Никита Сергеевич Хрущев их значительно ослабил, только в отношении Церкви они остались, но тоже ослабил.  Убивать при Никите практически перестали, и начался процесс разложения системы. К началу 80-х годов он практически закончился. Уже в начале 80-х это был не Советский Союз. Это был кисель, из которого был только один выход, который получился в 91-м году. Начиная с конца 50-х годов до начала 80-х, считайте -  за 20 лет  или меньше -   развалилось все.

Евгений Никифоров:- А что хотели, в конечном счете, эти большевики? Я хочу вернуться к идеологии Ленина и Сталина. Ленин, Сталин, Троцкий  - это три очень ярких фигуры. Пытаются обелить Сталина, оправдать его. Как говорят: вот, ленинская гвардия. Она была, во-первых, нерусская, космополитическая, и т.д. Им вообще на русский народ, на Россию было наплевать. А Сталин был государственником.

Леонид Петрович Решетников: - А Иосиф Джугашвили был типичный русак. Сидел на завалинке, играл на балалайке. Да это тоже, знаете, собачий бред. Во-первых, ленинская гвардия -  это Иосиф Виссарионович Сталин, он был верен Ленину с первой минуты. Те, кого они называют ленинской гвардией, всегда были против Ленина. Кто хоть один раз заглядывал в произведения Владимировича Ильича Ленина -  они полны всяких нехороших бранных слов в отношении Троцкого, Зиновьева, Каменева.  Почти до мата доходит. Они ни в какой ленинской гвардии не были. Вообще Троцкий никак не был связан с Лениным по - настоящему. Он представлял совсем другие внешние силы, американские.

Евгений Никифоров:- Всё-таки об этом-то как раз и надо призадуматься. Большевики и Троцкий, в частности, именно благодаря американскому капиталу поначалу и существовали. Они инициировали, насколько я знаю, всю эту революционную ситуацию. Что они хотели? Что заказчик, американский капитал, хотел от России?

Леонид Петрович Решетников: - Американский капитал и вообще, я бы сказал, глобалистские силы -  они были и тогда. Они хотели уничтожения русской православной цивилизации, исторической России. Потому что в таком качестве мы выступали как альтернатива цивилизации западной.

Мы выступали со своим духом, своим мировоззрением, своим восприятием, мы были абсолютно другие. Начиная с английских купцов, которые появились в XIV-XV веке, и заложили эту русофобию. Они сразу сказали: это другие люди. Эти люди нам непонятны, их взаимоотношения, их жизнь, их вера абсолютно непонятны. Вот с той поры мы стали конкурентами, альтернативой их миру. И у них была задача уничтожить этот конкурентный мир в лице исторической России.

Как уничтожить?

Вот они попытались идти путем французской буржуазной революции. Допустим, февраль 17-го года. Но я вообще считаю, что это был единый процесс. Они ввели передачу власти радикалам, через Керенского  - и всё это ушло к Ленину, к Троцкому, к большевикам. Была задача отдать страну под эксперимент.

 Нормальный человек понимает, что это неисполнимо. Начиная с Кампанеллы, с «Города солнца». Нельзя всё поставить под контроль, каждый шаг, и самим всё распределять. Каждому по 50 или по 60 рублей -  это не работает, и они прекрасно это знают. Но у нас им  удалось в вести в заблуждение значительную часть людей. Почему это удалось?  Потому что для русских был выдвинут суперотвечающий их сердцу лозунг: "Справедливость". Справедливо мы все сделали, это главное для нас всех. И сейчас рассуждаем так. Да, законно, но несправедливо. Да, он поступил так, нарушил, но это отношение несправедливо. Они этим воспользовались. Они сунули это  - и значительная часть народа соблазнилась. Это не справедливость, это непонимание сущности справедливости. Справедливость может быть и у богатого, и у бедного, и у военного, и у борца за мир, главное - христианская справедливость, главное - отношение к ближнему, к дальнему. Как ты относишься, как ты пользуешься богатством или беднотой, пользуешься знаниями. Вот это всегда была справедливость. Но весь XIX век -  это сильный отход от веры. От достатка произошел  отход от веры, стали лучше жить, стали ездить в Европу. Даже богатый крестьянин мог спокойно поехать куда угодно. Это привело к тому, что о Боге стали забывать. Об  истинном понимании справедливости стали забывать. А Евангелию осталась чисто начетническая, вспомогательная  роль.

Евгений Никифоров:- Или внешняя, т.е. оно понималось не как   религиозное Благовестие, а как некоторая идеология.

Леонид Петрович Решетников: - Вот, я и хотел бы ответить на Ваш вопрос. Большевики  - осознанно или неосознанно -  стали орудием в руках сил, исторически враждебных России. Этим стенобитным орудием они пробили стену -  и туда рвануло всё. Затопило всю нашу историческую Россию, потому что тысячу лет, а начиная с XIV века  - открыто, мы были неприятным конкурентом, неприятной альтернативой. Даже не в экономическом смысле, а в духовном, что самое главное.

Евгений Никифоров:- Как Вы считаете, сейчас не то  же самое повторяется? Сначала думали: вот, всё мы включим их в нашу глобалистскую орбиту, навяжим наши ценности, всё прочее. А мы действительно оказались другими. Недавно мы праздновали 8-е марта, подумал я, Боже, вот, что называется русский человек! Пережует, что угодно. Из оголтелого  феминистского праздника мы сделали что-то человеческое. Когда мальчики девочкам дарят цветы.

Леонид Петрович Решетников: - Связано с любовью.

Евгений Никифоров:- Да.

Леонид Петрович Решетников: - Мама, бабушка, жена.

Евгений Никифоров:- Приятно говорить слова любви.

Леонид Петрович Решетников: - Но в свое время Валентин Григорьевич Распутин написал, что  русский человек заразился коммунизмом, съел его, переварил, и вышло всё вот это. Переварили -  да, по-своему. Помните, я вам рассказывал, что несколько лет назад на одном мероприятии   выступала Академия Франции. Ко мне подошел бывший французский министр обороны и сказал: я вас слушаю и понимаю, как правы Бжезинский и Кисинджер, что надо перестать из русских делать европейцев. Вы совсем другой народ, из вас это не получится. Я говорю: и что вы будете делать? – Он мне: Вас надо ещё на 15 республик разделить. Это разговор в присутствии двух плюс переводчик. Вот понимание, что мы иные, у них больше, чем у нас самих. Что мы по-другому мыслим. Да, мы можем за столом договориться с любым человеком, с американцем, рассказывать анекдоты.

Евгений Никифоров:- У вас громадный опыт общения с элитой, с людьми, которые принимают решения или, по крайней мере, готовят проекты решений для тех, кто управляет миром. Что сейчас происходит? Какая-то невероятная русофобия охватила уже не какие-то эти лимитрофы, несчастную Латвию с Литвой, а Соединенные Штаты. Позвонил послу -  Бог ты мой, это преступление невероятное.

Леонид Петрович Решетников: - Обычная работа для посла.

Евгений Никифоров:- И вдруг скандал на весь мир и чуть ли не импичмент, потому что Трампу что-то нравится в России. А этого быть не может, что в России может что-то нравиться.

Леонид Петрович Решетников: - Вы знаете, мы наверно не чувствуем, а они чувствуют раньше, чем мы. Они всё-таки видят перспективу, что России, несмотря на навязывание сталинизма, на этот  советский романтизм, сейчас навязать либерализм очень трудно, просто невозможно. Они видят, что всё-таки то, что сопротивляется, что пытается идти дальше и вести Россию дальше -  эта идея исторической России, русской  православной цивилизации. Они это видят и понимают, так как они в определенном смысле находятся  в духовном состоянии под названием  «сатанизм». Они это понимают, и сейчас просто звереют. Ещё звереют, потому что значительная часть людей на западе тоже чувствуют, что здесь есть кислород, отсюда идет что-то. Я позавчера встречался с лидером партии «Лига Севера Сальвине», это  итальянская, консервативная партия, которая открытым текстом говорит: вы наша надежда. Это не маргинальная партия, она играет значительную роль в парламенте.

Это более консервативная партия, которая управляет некоторыми большими регионами, в Италии у них большинство. Они идут на выборы с надеждой на победу в целом, по всей Италии. Они говорят: вы наша последняя надежда. Потому что у вас сохранено то, за что мы боремся. Вы знаете, какой он лозунг   процитировал, это очень для нас важно: "Надо вернуться назад, чтобы идти вперед". Это мы должны тоже так сделать. К чему наше общество развития русского исторического просвещения «Двуглавый орел» призывает?  Давайте мысленно, ментально вернемся назад. Мы, конечно, не можем войти в ту же речку, но мы ментально должны вернуться назад. Мы должны мыслить так, как мыслили люди, создававшие историческую Россию, великую Россию. Она действительно была великой. И тогда мы пойдем вперед, тогда у нас будет не зыбкая основа: то  ли либерализм, то  ли коммунизм, то  ли либерало-коммунизм. Вернемся на ту основу, на которой стояла наша великая Родина.

Евгений Никифоров:- А есть ли  у нас шанс?

Леонид Петрович Решетников: - Есть, конечно. Бог поругаем не бывает. Я думаю, что это связано исключительно с духовными причинами. Есть шанс, и большой шанс. Когда мы создали это общество - я неожиданно увидел, сколько молодых людей думают так, как я. Даже лучше, чем я, думают, потому что они освобождены от многих советских представлений, от которых нам в нашем возрасте трудно избавляться. И они думают. Некоторые из них прошли через увлечение либерализмом и ушли от него. Сказали: мы поняли, что это тупик, тот же тупик, в который нас  загнал  советский образ системы управления. Тупик, в который мы сами пришли. 30-32 года, 29  тем,  с кем я сейчас общаюсь, они говорят: мы сами к этому пришли. Шанс есть, я хочу сказать, что раз мы существуем, радио "Радонеж", несмотря на все трудности, уже столько лет – то не все  потеряно.

Евгений Никифоров:- Это вообще непонятно, это чудо, я даже перестал удивляться.

Леонид Петрович Решетников: - Всё чудо. Что Россия будет подниматься  - тоже чудо. Конечно, чудо, а без чуда невозможно. Самим трудно, потому что князь мира всего на земле очень силен. Но мы поднимемся, безусловно, иначе -  конец истории. Я всегда говорю: господа и товарищи, задумайтесь. Зачем нам дана такая огромная территория, огромные запасы, такой народ, который выдержит всё -  зиму по полгода, холода, наводнения, землетрясения, войны? Зачем это нам дано? Кому ещё дано?

Леонид Петрович Решетников: - Это дано для исполнения божественной миссии. А миссия только одна: нести факел нашей веры. Больше нести некому. Вот Византия умирала. Всё в течение ста -  ста пятидесяти лет  шло, передавалось сюда. Даже греки и арамейцы не думали, что они передают. Они как бы распространили влияние, они всё передавали, передавали.... А сейчас мы кому передадим? Или конец истории -  или мы понесем дальше? Некому передавать. Грузинам, болгарам?  Да они бедные.

 Если мы вернемся к этой миссии, всё, по-другому нельзя, или погибнем. Вот сейчас мы в таком межеумочном состоянии, ни туда, ни сюда. Это долго продолжаться не может.

Евгений Никифоров:- Вот наши враги, долбят по штабам. Собственно, это основы военной тактики: долбить по штабам. Один из штабов -  это, конечно, Русская Церковь. Возьмем проблему передачи Исаакиевского собора. Вот, пожалуйста  - глумление в интернете, ещё и наша православная диаспора на это покупается, клюют и распространяют чушь, и начинают спрашивать, это , наверное, Церкви деньги нужны, как будто до сих пор в детском саду. Да, Церкви нужны деньги. Это странное, детское, безответственное отношение ко всему, как будто Церкви не нужны деньги, надо всё раздать! Поразительная вещь. Люди не понимают, что здраво, что нездраво.

Леонид Петрович Решетников: - Тогда остается вопрос: передавать ли собор Церкви. Вдумайтесь в эти два слова. Мы же всё-таки русские люди, мы на русском языке говорим. Вопрос передавать ли собор Церкви, он просто абсурден. Передавать ли Церкви Церковь! Просто абсурд. Смотрите, недавно прошло заявление Натальи Владимировны Поклонской о том, что замироточили бюст Императора Николая, икона. Они продолжают мироточить, кстати, каждый день. Насчет бюста точно не знаю, а икона продолжает  мироточить. Люди пишут: я видела, я свидетель. Она сделала это заявление – и пошла мощнейшая атака всех наших либеральных, коммунистических сил!  Все объединились. Выходит, пытаются, по крайней мере, выпустить на экраны диснеевский мультфильм "Принцесса и чудовище" шесть плюс, где введены два новых образа, мальчики -  гомосексуалисты. Представляете?!

Евгений Никифоров:- Этот бедненький Дисней -  да он в гробу перевернется! Потому что он создавал свою студию как христианскую, как студию, которая пропагандировала семейные ценности. Для этого она и создавалась.

Леонид Петрович Решетников: - Евгений, никто ничего не пишет, никто не протестует. Вся эта публика, которая протестует против того, что человек говорит о явлениях, для нас, конечно, знаменательных, но привычных. Я за свою жизнь не раз видел мироточение, а Вы, наверное, ещё больше, чем я. Я видел, как мироточат фотографии;   как металлические, железные иконы мироточат -  тоже видел. Это значимо, но в тоже время -  ничего необычного. Но они набрасываются со страшной силой, кричат, вопят, издеваются, смеются. А здесь выходит такая гадость, и мы платим деньги, чтобы это запустить. В это же время никто не пикнет, кроме нас, опять же, православных. А что же вы молчите? Это что, мироточение, это страшно для кого, это вред какой-то? Это одна из наших традиционных ценностей. Божие проявление в нашей земной жизни. А вот это что? Дети -  гомосексуалисты, герои мультфильма, знаменитой сказки - и вы не протестуете. Куда же вы зашли? И обратите внимание: они объединились. Вот мы говорили о тех силах, анархо – коммунистах, которые объединились и нападают. А здесь не объединяются и ничего не пишут, и ничего не протестуют. Как говорил Михаил Сергеевич, собачка порылась.

Евгений Никифоров:- Да, измена, трусость, малодушие, нежелание серьезно вникнуть и додумать мысль до конца. Здесь же отучают мыслить, образование у нас ерундовое. Ну, получили корочку -  а на самом деле в пивной просидели всё это время, что очень жалко. Я думаю, что сегодня мы с вами набросали полотно того, что происходит сейчас.

Леонид Петрович Решетников: - Мазками.

Евгений Никифоров:- Но серьезными, яркими. Я думаю, что мы ещё продолжим с вами обсуждать текущие события и общую ситуацию в мире и в России. Большое вам спасибо. Я очень признателен за сегодняшнюю беседу. Я думаю, и нашим слушателям многое станет понятнее и яснее. Главное,  мне кажется - не спать, думать и принимать решения.

Леонид Петрович Решетников: - Спасибо вам. Надлежит   помнить всем, что православный -  тоже воин. Но это воин духовный, и  следует не забывать об этом.

 

 

Дорогие братья и сестры! Мы существуем исключительно на ваши пожертвования. Поддержите нас! Перевод картой:

Другие способы платежа:      

Добавить комментарий

Plain text

  • HTML-теги не обрабатываются и показываются как обычный текст
  • Адреса страниц и электронной почты автоматически преобразуются в ссылки.
  • Строки и абзацы переносятся автоматически.
CAPTCHA
Простите, это проверка, что вы человек, а не робот.
1 + 0 =
Solve this simple math problem and enter the result. E.g. for 1+3, enter 4.
Рейтинг@Mail.ru Яндекс тИЦКаталог Православное Христианство.Ру Электронное периодическое издание «Радонеж.ру» Свидетельство о регистрации от 12.02.2009 Эл № ФС 77-35297 выдано Федеральной службой по надзору в сфере связи и массовых коммуникаций. Копирование материалов сайта возможно только с указанием адреса источника 2016 © «Радонеж.ру» Адрес: 115326, г. Москва, ул. Пятницкая, д. 25 Тел.: (495) 772 79 61, тел./факс: (495) 959 44 45 E-mail: [email protected]

Дорогие братья и сестры, радио и газета «Радонеж» существуют исключительно благодаря вашей поддержке! Помощь

-
+