К ситуации на фронте

Слушать: https://radonezh.ru/radio/2024/04/20/19-00
Смотреть: https://youtu.be/QM8wZ2VtmQo

Е. Никифоров: -  Приветствуем нашего гостя Ростислава Ищенко. Что на Украине происходит? События затянулись… Президент намекнул, и министр иностранных дел тоже намекнул, что может Украины к концу мая и не будет. Как Вы считаете? Тяжело тянуть третий год войну…

Р. Ищенко: -  Ну, третий год мы ее все равно тянем. Тянуть придется. Вот только на четвертый, наверное, уже не надо растягивать. Если президент и министр намекают, то наши западные друзья и партнеры открытым текстом говорят то, что раньше говорили: сначала - зимой, потом – осенью, сейчас – летом…. Самые большие оптимисты говорят о мае и июне: Украину ждет катастрофа. Правда они говорят о катастрофе на фронте, предполагают, что после этого кому-то еще удастся стабилизировать… а может, и не удастся, да и непонятно, когда. Главное, что об этой ситуации заговорили все более-менее адекватные аналитики, к какому бы лагерю они не принадлежали. Все готовятся. Если воронья слободка должна сгореть, то она сгорит. Кода все подготовились, остаётся только поджигать. В принципе даже истерика украинских властей говорит о том, что они сами не верят в прочность своего существования. Как верить? Армия отступает ускоряющимися темпами. Если сравнить наши действия: полгода назад медленные успехи штурма нашего, потом в течение недели брали один населенный пункт, сейчас берут один-два в день. Если не берут, то существенно продвигаются. По фронту продвижение фиксируется сразу в нескольких местах. Такого не было с марта 2022. Тогда все начиналось: армия только выходила из казарм, проводилась мобилизация, бои еще не начались по сути, никто не знал, сдастся Украина или будет сопротивляться. Сейчас она это делает упорно, но, тем не менее, армия начинает откатываться. Дальше военные фиксируют количество случаев сдачи в плен целыми подразделениями. Пока не бригады и полки, но подразделения численностью от отделения до взвода сдаются. Армия Украины отступает, хотя на линии соприкосновения плотность довольно высокая, чтобы не отступать, но, как и раньше, заставлять русские танки вязнуть в украинских телах. Упал моральный дух армии, снизилось качество пехоты, которая в основном сейчас составляет основу ВСУ. Артиллерия поизносилась и уничтожена, снарядов мало, бронетехника выбита, самолетов не осталось, средства ПВО тоже уничтожены. Мотивированные люди, которые пришли в армию в 2022 году и составляли основу украинских сил в 2022-23 годах, просто выбиты. Сами украинцы говорят об этом, как и косвенные данные – от размеров кладбищ и оценки убыли живой силы. Самую щадящую оценку дает министерство обороны РФ: по нижней планке оценивают количество убитых – только то, что зафиксировано. То есть неубитое – живое. Хотя в госпиталях умирает не меньше, чем на поле боя. Уверенно всеми оцениваются потери в 500 тысяч. Это кадровый состав  армии плюс те, кто получил опыт боев в Донбассе на протяжении годов до начала СВО. Чем хуже качество войск, тем быстрее они погибают. В российских (украинские я просто не читаю) соцсетях в некрологах постоянно появляются сообщения, что погиб командир роты в чине младшего лейтенанта (а это капитанская должность) или погиб командир батальона в чине старшего лейтенанта (а должность это подполковничья). Думаю, таких случаев реально много больше. Читал глубокую жалобу родственников погибшего младшего лейтенанта – психически больного человека забрали в армию, а он покончил с собой. Он был младшим лейтенантом, который получил офицерское звание на военной кафедре, был лейтенантом запаса, и вот призвали его, мобилизовали, отправили в учебку готовить на командира роты, а там таких была целая учебка. Их через месяц подготовки должны были отправить служить командирами рот. В армии подготовленных командиров просто не осталось! А командиров взводов гибнет всегда больше, чем командиров рот. По сути, в ротном звене у них не осталось офицеров. Они выбиты, командовать некому. Если люди служили 30-40 лет назад, а потом их отправили на фронт, то нет разницы, кто рядовой и кто офицер – оба одинаково непригодны ни к чему. Офицер даже опаснее – ему людьми командовать. И это все показывает катастрофическое состояние украинских войск. А Россия мощь свою только наращивает, формирует новые группировки. Недавно Минобороны сообщило о формировании группировки «Север». Это 6-я группировка из тех, что действуют на линии соприкосновения. Она находится на Харьковско-Сумском направлении, где пока действия на украинской территории не ведутся, но вестись будут. Украинский фронт будет дополнительно растянут, а они этот не выдерживают, им не хватает резервов, чтобы затыкать дыры. Армия близка к катастрофе, это фиксируют все адекватные наблюдатели.

Е. Никифоров: -  Откуда такое отчаянное сопротивление?

Р. Ищенко: -  Все так. Буры оказывали сопротивление до конца. Поляки в 1939 – до конца. Мы в 1941 потеряли всю кадровую армию, но оказывали сопротивление до конца. Даже победить под Москвой умудрились, хотя это покруче, чем чудо на Висле. Немцы в 1945 году оказывали сопротивление до конца. Берлин брали, а они все еще воевали и на что-то надеялись. У украинцев есть больше основания надеяться на что-то. Как минимум не меньше, чем у нас в 1941 году. Повторюсь, кадровую армию мы потеряли, а сибирские дивизии, которые были переброшены под Москву, проблему не решали. Их было относительно немного. Они укрепили фронт, позволили перейти в контрнаступление, но проблему не решали. Решали ее мобилизованные, ополчение, те, кто к боям не готовился, которым винтовку в руки дали и патроны в карман и отправили на фронт. Посмотрите на состав армии войск Рокоссовского. Разгромленный отступивший корпус Доватора, в котором сил осталось меньше, чем в дивизии. Одна полнокровная дивизия из Средней Азии и остатки некоторых соединений численностью меньше полка. Это то, чем удерживали фронт под Москвой. И удержали! У украинцев сейчас по их же отчетам ситуация похожая. По 2-4 человека в отделении, в ротах по 40 солдат. Больше половины состава в бригадах выбито. Нечем потери восполнять. Единственное наше тогда преимущество – мобилизовано было много людей, они были не подготовлены, потому их посылали дыры затыкать, когда больше некому было. Бросать в бой неподготовленных – бросать их на смерть. Вынужденно отправили многих … Тем не менее в первые дни войны мобилизовали порядка 15 миллионов. С учетом 3-миллионнных потерь армии за лето 1941 года оставался достаточный запас войск, чтобы эти потери восполнить.  Это были уже готовые призванные люди, одетые, вооруженные, которые проходили военную подготовку. Из них форсировали новые соединения. У Украины нет такого запаса. Они пытаются провести массовую мобилизацию, но ничего не получается.

Е. Никифоров: -  А наемники?

Р. Ищенко: -  Сколько вы можете нанять их? Вопрос даже не в деньгах. Это в принципе ограниченный ресурс. Наёмники отправляются зарабатывать, а не умирать. И при том, что вот африканский рынок наемников, Латинская Америка. Туда ехать гораздо безопаснее, чем ехать на Украину - на верную смерть. Ну, пошлют наемника на линию соприкосновения. В среднем, он лучше экипирован, вооружен, подготовлен, чем вчера отловленный на улице, но он разве застрахован от бомбы? Он также смертен. Бомба не будет спрашивать. А проблема Украины – у нее кончилось ПВО, а авиация России обогатилась высокоточным оружием, в том числе авиабомбами высокой точности, которые постоянно увеличивают радиус действия, вроде уже километров на 70 летят. Летом прошлого года украинцы шли на штурм по минным полям наших укреплений, укладывали там свои войска, продвигались понемногу. Продвинулись на 20 километров, а уложили свои резервы в чистом поле. Сейчас  российская армия забрасывает бомбами их укрепрайоны, а потом туда уже приходят штурмовики. Не получается – бомбят дальше.

Е. Никифоров: -  Профессионализм нашей армии вырос?

Р. Ищенко: -  Профессионализм любой армии растет по мере боевых действий, если у нее не выбывает кадровый состав, который воевал. Если у вас не потерян весь кадровый состав, то пополнение новое адаптируется проще. Попадает 10 человек в роту, они рассосутся по отделениям, их обучат, поддержат, введут в курс. А если осталось 10 старых и прибыло 90 как пополнение, то это уже не рота. Ей еще учиться воевать, в первом же бою она потеряет половину состава, будет долго кровью своей учиться воевать. Украина сейчас дошла до этого момента. Они просто не успевают научиться, их уничтожают. Раньше на фронте было относительное равенство. И у нас, и у Украины - артиллерия. У нас самолеты, а Украина закрыта более-менее средствами ПВО. Наши самолеты не могли спокойно работать над линией соприкосновения. Да и бомбы с УМПК не были в таком широком ассортименте. Работали отдельными ракетами либо свободно падающими бомбами, а для этого нужно было прилетать прямо на позиции, которые прикрывались средствами ПВО. Авиация наша работала слабо, и было определённое равновесие. Но уже давно они стали жаловаться, что на 10 наших снарядов они выпускают один, положение ухудшается, у них становится меньше орудий и снарядов.

Е. Никифоров: -  А что Америка?

Р. Ищенко: -  А что она может? У нее тоже нет. Она все отдала в прошлом году для наступления. Это уже расстреляли. Чехи сказали, что если им дадут кучу денег, то они найдут для Украины миллион снарядов. Деньги взяли, снарядов нет. Наверное, к следующему году привезем что-нибудь. Мы нашли, но есть трудности с доставкой. К следующему году уже будет это неактуально. В Первую мировую в конце 1914 – начале 1915 годов все воюющие страны столкнулись со снарядным голодом. Все страны поголовно!! Никто не рассчитывал, что будет такой расход снарядов и что война так долго продлится, что будет такая высокая интенсивность расхода снарядов артиллерии. К 16 году все этот голод преодолели. Сейчас тоже никто не рассчитывал, что будут такие расходы боеприпасов. Европа делала ставку на высокоточное оружие авиации. Активно разрабатывалась концепция ударных дронов-камикадзе. Артиллерия считалась уходящей натурой прошлого века. А российская армия на протяжении 15 лет банально стагнировала, многие реформы военной теории, который запад прорабатывал, актуальны просто не были. Их изучали теоретически в штабах, а на практике не применяли. Армии нашей досталось многочисленная артиллерия, снарядов – больше, чем у других. У России остались мощности по выпуску, а также возможности нарастить этот выпуск. Плюс у России оказались союзники, которые были способны нарастить выпуск снарядов, ракет и продать их России.

Е. Никифоров: -  Это кто же такие?

Р. Ищенко: -  Корея, Иран, Китай. А союзники Украины приняли концепцию, что парой высокоточных ударов как Ирак в свое время, все будут уничтожены, ПВО подавлено, наземные войска дезорганизованы. Останется только победным маршем пройти до столицы противника и водрузить там американский флаг.

Е. Никифоров: -  Почему не удалась концепция? Оказалась несостоятельна?

Р. Ищенко: -  В некоторых случаях – вполне состоятельна. Но нам тоже не удалось пройти победным маршем по Украине, хотя теоретически такая возможность была. Здесь скорее политические решения блокировали для армии возможность одержать быструю победу. Когда ты внезапно врываешься на территорию противника, то твоя задача не выпустить войска из казарм, не дезорганизовать управление, не дать провести мобилизацию, а, заняв территорию, быстро везде установить свою власть. Когда войска входили на Украину в 2022 году, бытовала концепция, что сейчас украинская армия повернет оружие против режима или сдастся, в Киеве произойдет переворот и придут к власти адекватные политики, а мы просто с ними договоримся, воевать не надо будет, мы просто флагами помашем и уйдем. И старались много не стрелять, лишних не убивать, не блокировали никого – войска прошли просто мимо Чернигова, Харькова, углубились почти до Киева, а гарнизоны остались, власть на местах осталась. В городах, куда не вошли, местная власть организовала активную диверсионную деятельность в наших коммуникациях при помощи своего гарнизона. В городах, в которые вошли, 3-4 недели в том же Херсоне спокойно действовала подчиненная Киеву администрация, которая находилась в оппозиции. Поняв, что стрелять в них не будут, они чуть ли не на манифестации выходили с требованиями «Русские – go home». Когда концепция изменилась, пару раз им по шее врезали, в мозгах у них прояснилось. Потерянное время ушло на попытки взывать к разуму украинцев, не дало войскам реализовать фактор внезапности, который был реализован в Крыму. Там сопротивление не состоялось не потому, что войска так мечтали перейти на сторону России. Они в казармах сидели до последнего, пока туда не ворвались и оттуда их не выкинули. Их блокировали, не дали им выйти и развернуться. Они были обречены. Они сдавались. Но даже при том, что в Крыму, как везде на Украине, части формировались из местных уроженцев (по закону на Украине служили там же, где родились) из 20-тысячного корпуса, который там был сосредоточен, порядка 3-4 тысяч отправилось на Украину. На сторону России перешло порядка тысяч 15-ти, то есть продолжили службу фактически. Это было в русском Крыму, где сработали быстро и эффективно, где времени рассусоливать не было, войска украинские оказались блокированы. В 22 году им предоставили возможность свободно передвигаться, никто их не убивал. Случались боевые столкновения, но щадящие. В результате Украина спокойно провела мобилизацию. Через месяц Россия выяснила, что имеет на линии боевого соприкосновения порядка 250-ти тысяч, а у Украины уже полмиллиона. Войска просто увязли. Украина численно превосходила, да и тыл не был зачищен, во многих районах войска просто не могли держаться из-за деятельности крупных украинских группировок в тылу. Нечем было подавить эту огромную силу. Ждали ведь совсем другого развития событий.

Е. Никифоров: -  Аналитика провалена была?

Р. Ищенко: -  Нет. Государственные лидеры получают самую разную информацию. Сталин накануне 1941 года получал сведения, что будет война и что не будет войны, и совершенно противоречиво говорили о датах. Надо делать выбор между вариантами. С 1914 года нас американцы активно затаскивали в войну именно такого формата, как сейчас. На этом они собирались получить несколько выгод: ввести санкции, обвинить Россию в неспровоцированном нападении, в геноциде украинского народа, а за счет массовой гибели граждан Украины проложить между нами кровавую борозду, чтобы, по выражению украинских адептов, кровью сплотить украинскую нацию.

Е. Никифоров: -  Это получилось?

Р. Ищенко: -  В какой-то степени да, но в основном - нет. Оказалось, кто-то не понял смысл существования украинской нации. Благодаря их же пропаганде, те, кто считался украинской нацией, считали, что их задача жить как в Европе, быть как Европа. Если невозможно это сделать на Украине, то надо в личном порядке просто мигрировать в Европу. После 2022 года, когда украинцам открыли широкий въезд в Европу, большинство просто уехало и не собирается воевать с Россией. Зеленский заявлял в 2022 году, что его мобилизационный потенциал 25 миллионов. Если бы он был, то Украина спокойно воевала. Пока он израсходовал не более 1,5 миллионов общих потерь. Но у него уже нет ничего! Они уже чуть ли не 16-летних подростков призывать готовы. Сейчас они продвигают тему призыва женщин с 18 до 60. В Израиле же призывают, а почему бы нам не сделать? Ситуация-то критическая. Это свидетельство того, что потенциал этот мобилизационный разъехался. В какой-то степени американцы украинскую нацию сплотили, но сделали это как с европейцами. Многие разъехались в Польшу, Швецию, Португалию, а не для того, чтобы защищать Украину или американские интересы на Украине. Американцы мерили по себе. Они исходили из того, что Россия сразу ударит мощно. Украинское государство рассыплется моментально. Они вообще рассчитывали, что она продержится 3-4 недели. Долгую войну они не планировали, считая, что им просто довольно повода для введения санкций. Так они экономически Россию хотели убить. Не сложилось. Война всегда непредсказуема. План сталкивается с планом и с реальностью с первого же дня боевых действий. У американцев не получилось с санкциями, у нас – с адекватным украинским правительством. Хотя там все висело на волоске. Было готово украинское правительство бежать из Киева. Поступили бы чуть жестче… Зашли бы и арестовали в Чернигове всю местную власть, а особо крикливых бы просто расстреляли. У Киева нервы бы не выдержали, и они бы побежали. А так… им с запада сказали, что надо оставаться. Худо-бедно они могли сопротивляться. Российская армия не торопилась. Можно было в Киеве раздать оружие людям. Раздали, правда своих же стали убивать, но все же опереться можно было на вооруженную силу, которая, правда, не соображала, что если российские войска войдут, то их тут же прибьют. Американцы перенесли ставку на затяжной конфликт, на войну на истощение. И всё, что я сейчас рассказываю, сказали сами американцы в 2022 году. После этого вдруг немцы передумали. До этого они собирались поставлять Украине лекарства и каски, продовольствие, то сразу после этого пошло стрелковое оружие, снаряды, пушки, танки. То же и остальная Европа, а ведь до объявления Америкой долгосрочной войны все они собирались поддержать Украину морально, но не собирались втягиваться, поставлять летальное вооружение. А тут резко как рукой сняло.

Е. Никифоров: -  А кто принимал такое решение?

Р. Ищенко: -   Конкретно никто, наверное. Было просто ясно, что затяжной конфликт не получится, если не накачать Украину оружием, снарядами. Они прекрасно знали состояние украинских арсеналов, которые были опустошены. Американцы сделали ставку на затяжной конфликт, а потом и мы сделали то же. Только мы адекватно оценивали свои экономические возможности. Российская экономика благодаря последовательной долгой работе финансово-экономического блока выдержит. Мы с 2014 и до него работали в этом направлении. Россия сейчас показывает пусть небольшой, но рост в экономике, а Европа показывает экономическую катастрофу. У американцев своя статистика – они растут всегда. Будут последнюю булку доедать, но покажут гигантский рост. Итак, Россия понимала, что выдержит экономически, социально, а в таком случае ядерную державу победить нельзя. На поле бое – нельзя! Экономически и социально еще можно, а на поле боя – нет. Сейчас мы видим в Европе и США рост проблем социальных и экономических. Они идут по тому пути, на который хотели толкнуть Россию. В затяжном конфликте мы у них выигрываем. На первую фазу конфликта и мы, и они смотрели по-разному, но ошиблись в прогнозах о том, как она будет развиваться. Мы делали ставку на краткосрочный конфликт. Это обычная ошибка государств, вступающих в длительное противостояние. Перед Первой мировой тоже считали, что конфликт будет краткосрочный, и перед Второй мировой. Гитлер думал о нескольких месяцах. Продлилось все 4 года, а потом Германия исчезла. Длительные войны никто никогда не планирует. Они не предсказуемы, а еще и подрывают собственную стабильность экономическую и социальную. Поэтому планируют краткосрочный конфликт, из которого страна выходит не тотальным победителем, но с бонусами, а в результате улучшает свою общую позицию. Так было в Грузии. Спланировали 5-дневный кризис. Запад не успел вмешаться - пришлось принимать данность. В результате позиции России на Кавказе укрепились. Нас оттуда пытались выдавить, после событий об этом речь уже не шла. Суетятся до сих пор, делают попытки выдавить, но физически это уже невозможно. Россия провела быструю блестящую операцию, запад остался у разбитого корыта. То же в немного большем масштабе планировалось на Украине. Ставка на Украину была более серьезная, чем на Грузию, конечно. Сама страна сложнее - Украина хоть маленький, но осколок России. Внутри она была сложна, но сейчас упростилась почти до первобытного племени. Из-за первоначальной сложности просчитать что-то было сложно, если возможно.

Е. Никифоров: -  А есть ли у нас возможность оценить настроение украинского общества сейчас?

Р. Ищенко: -  Нет, потому что оно само не понимает, в каком состоянии существует. Оно атомизировано, люди боятся друг друга, правду не говорят, общество накачано патриотической пропагандой, находится в состоянии нервного перевозбуждения. Оценить можно будет года через три после того, как все утрясется. Кроме, они ведь не знают своего будущего. Они понимают, что в прежних границах Украины не будет. Они не знают, все ли это будет Россией, или что-то где-то останется Украина. Главное – они не знают, на какой территории окажутся они. И не знают, как себя вести.

Е. Никифоров: -  А мы знаем?

Р. Ищенко: -  И мы не знаем. Обжегшись в 2022 году на слишком конкретном планировании, мы пошли по правильному пути – не надо планировать полный результат, надо действовать от достигнутого и возможного. Мир слишком сложен. Невозможно запланировать войну, развитие политических проблем. Сегодняшний союзник завтра может стать врагом или нейтралом. США рассчитывают, что мы в Сирии столкнемся с Турцией. И мы почти оказались на грани. А потом оказалось, что Сирия наш союзник. Они этого не планировали, ведь Турция до сих пор член НАТО. Американцам она создает на Востоке больше проблем, чем нам. В американских планах этого не было! Когда российское руководство делало ставку на быстрое течение кризиса, смену режима и встречу российской армии с цветами, это даже нельзя назвать ошибкой. Это надо было попробовать. Шанс был, хотя не сыграл. Проходить мимо него, не совсем правильно, хотя с военной точки зрения так и надо было поступить. А с политической точки зрения были правы политики, а с военной – они были неправы. Невозможно было всё спланировать. Всё зависит от точки зрения. Но так как решения принимают политики, военные тут не главные. Где военные главные, государство выигрывает сражение, но терпит политическое поражение, что значительно хуже. Итак, политики исходят из большей суммы вводных, чем военные. Некоторые политические действия, которые с военной точки зрения являются ошибкой, не достижение, но и не ошибка для самих политиков. То есть для нас та ситуация – то, что надо было попробовать. Если бы получилось, выигрыш был бы больше, чем потери при условии, что не получилось. Нас загоняли в ситуацию, когда любой вариант плох, кроме варианта бескровного блицкрига, когда даже не воевали, а просто показали флаг, и на территории сразу все изменилось в нашу пользу. Нельзя сказать, что наше планирование было ошибочным. События всегда могут развиваться в нескольких вариантах. Вариант, что они бы развивались так, как было запланировано, тоже был. Это был далеко не нулевой вариант. Мы были очень близки к этому. А предусмотреть все нюансы нереально. Военная теория 17-18 века отрицала генеральное сражение, не рекомендовала полководцу вступать в битву. Теоретики того времени считали, что сражение это вынужденный не лучший метод. Это и сейчас распространенная позиция. Перед сражением вы всегда находитесь в непрогнозируемых условиях. Например, у вас на критическом участке случайно убили командира полка, полк побежал, из победы получилось поражение, хотя все было спланировано отлично и вы побеждали. Таких ситуаций масса. Потому и считалось сражение не лучшим шагом. Рекомендовалось изматывать противника, делать войну для него накладной, чтобы он соглашался на мир, который устраивает вас. Это были одни из самых бескровных и самых неинтересных войн за всю историю. Ничего выдающегося в глобальную военную мысль принесено не было. Даже победы Фридриха Великого, хотя он считается великим полководцем, в принципе являются перепевом еще античной военной тактики. Фаланга, усиление одного из флангов, косая атака – кто только ее не применял. Ушла эта тактика в прошлое, но на определённых этапах, когда на новом витке истории появились сходные условия, она вернулась на какое-то время. Основная идея – на маневрах на коммуникациях противника и принуждение его к миру, нанесение поражений без фронтального удара. Выдающимся мастером этой тактики в 19 веке себя показал Кутузов, который очень не любил сражений и старался их избежать, но выигрывал при этом войны. Чем меньше было у него сражений, тем эффективнее он выигрывал войны.

Е. Никифоров: -  А сейчас предполагали, что дроны будут так эффективны? Что сейчас дерзко делают украинцы, отправляя дроны в центр России.

Р. Ищенко: -  Они не так эффективны. Пока им не научились противодействовать. Конечно, не предполагали, что будет именно так. Точно как в 1914-1916 никто не предполагал, что в 1939-45 танки будут совершать глубокие прорывы на сотни километров, а стратегические фронты, типичные для Первой мировой, будут рваться в клочья, армии будут гулять по Европу туда-сюда тысячами километров. Тут знали, что есть новое оружие, что можно использовать некоторым образом, но когда столкнулись с реальным применением… все оказалось иначе. Живое творчество в массы оказалось  значительно богаче, чем просто военная теория. Всегда так бывает. Люди на поле боя, которые хотят выжить, кажутся значительно более изобретательными в том, что отрабатывается в виде теории в академиях на бумаге. Трудно предположить, как что поведет себя на местности. Любые образцы вооружения стараются откатать в реальных условиях. Теоретически оружие может быть прекрасно, а на поле боя выясняются критические недостатки.

Е. Никифоров: -  Те же Леопарды хваленые. Подавались в виде чудо-оружия.

Р. Ищенко: -  Все всегда подают свои новинки как чудо-оружие. Американцы тоже рассказывали, что в Ираке они жгли советскую технику, Абрамсы были неуязвимы. Но если поставить Абрамса в ситуацию, в которой оказалась советская техника в Ираке, то они тоже будут гореть сотнями. Они имели гигантское превосходство в воздухе, технологическое превосходство и побеждал не танк на танк, а побеждала армия. На поле боя выяснилось, что все танки примерно идентичны. У всех свои преимущества и недостатки. Челленжер далеко и метко стреляет, имеет отличное бронирование, но он плохо и медленно ездит. Это такая медленно двигающаяся огневая точка, которая в обороне может создать трудности танкам. Но если последние будут поддержаны авиацией или высокоточными ракетами и ПВО, то Челленджер превратится в груду лома. Всё оружие приблизительно одного уровня. До сих пор спорят, что лучше: АК-47 и М-16? А одному нравится это, другому – то. Да, сторонников советского оружия больше, потому что оно проще - любой дикарь его в состоянии освоить.

Е. Никифоров: -  А что до наших войск и  потерь? Они соизмеримы с украинскими? Или у нас потери меньше?

Р. Ищенко: -  Понятно, что меньше. Наша армия на линии боевого соприкосновения растет численностью. Если бы наши потери были не то что одинаковы, а просто соизмеримы, то при том количестве добровольно приходящих в ряды ВС, а сейчас за первый квартал пришло 100 000 человек, мы бы не фиксировали рост численности наших солдат на линии соприкосновения и в резервах, плюс мы еще создаем новые группировки. Армия российская растет в принципе. Потери мы несем на порядок меньше, а может и больше, но все равно это большие потери. Даже 10 000 человек - это жизни человеческие. Все равно потери крупные. На Украине обезлюдившие села. Вы такие у нас видели? Вы видели у нас тех, кого отлавливают на улицах городов, а выбрасывают уже на линии соприкосновения, потому что их некогда обучать? Это при том, что численность России всего в три раза больше численности населения Украины.

Е. Никифоров: -  Ваш прогноз – будет у нас мобилизация?

Р. Ищенко: -  Она у нас была. Больше нам не надо. Армия растет, наступает, враг ломается. Даже если мы бы захотели ускорить процесс при помощи увеличения количества войск, нам надо было бы полтора месяца для мобилизации 300-400 тысяч, а потом еще полгода их обучить. Минимум 4 месяца нам бы понадобилось, чтобы эти люди могли оказаться на фронте. Это уже середина года…. К этому времени и так все должно решиться. В армию идут добровольцы, а это гораздо выгоднее, чем войска смешанного плана, где часть добровольцы, а часть принудительно загнанных.

Е. Никифоров: -  А что запад? Готовился к одному, а теперь все иначе. Контрнаступ не получился вообще. Они начинают готовиться к новой войне. Разве они оставят эту свою затею?

Р. Ищенко: -  Наше противостояние не прекращается никогда. Прекратится оно только если западная или хотя бы европейская цивилизация изменится критически. Думаю, мы до этого не доживем. Сейчас запад проигрывает сражение. Он проигрывает Украину. Удар болезненный. Он собирается воевать дальше, не обязательно на поле боя. Впрочем, последнее не исключено, только надо найти таких придурков, которые будут, как украинцы, жертвовать собой ради интересов США. Пока не получается убедить даже поляков, которые недавно еще проявляли выдающуюся воинственность, а сейчас как-то сдулись. Запад будет искать пути политического, экономического воздействия. Они усилили вторичные санкции, стараются перерезать нам пути серого импорта, параллельного импорта, пути поставок и выходы на рынки, которые мы нашли в компенсацию потерянных. Частично у них это получается, частично нет. Результат складывается из большого количества этих «получилось» и «не получилось». Они пытаются создать по периметру наших границ, а также китайских, иранских, очаги возгорания, конфликтные зоны, чтобы мы были заняты ими. Они пытаются затянуть на десятилетия точечные пожары в Евразии, дождаться, когда мы обессилим, как и наши союзники. За это время они собираются восстановить свои силы и вернуться на позиции глобального гегемона.

Е. Никифоров: -  Есть ли шанс у нас выстоять?

Р. Ищенко: -  Если бы не было, мы бы этим не занимались, а давно бы сдались. У нас шансы очень хорошие. Мы пока побеждаем, а запад вынужден искать альтернативные пути борьбы с нами взамен своих развалившихся планов. Западу, как Гитлеру, надо чудо-оружие. У нас пока все в порядке. Отмечается рост, по крайней мере отмечена стабильность. Да, она может быть разрушена, но сейчас – порядок. Наметилась консолидация общества и власти. Существует между ними взаимное доверие. Не надо друг другу врать. Не все можно предугадать, но есть диалог внутри страны. Ядерную державу можно победить только изнутри, снаружи – нельзя!  

Е. Никифоров: -  Русские не сдаются!!