О простых объяснениях

Новый теракт - на этот раз в Ницце - вызвал уже привычную реакцию. У людей есть уже сложившаяся картина мира, и любые события интерпретируются исключительно в ее рамках. Для кого-то за всем стоит зловещий Госдеп, для кого-то - еще более зловещий Путин, для воинствующих атеистов за всем стоит религия.

По мнению, например, Игоря Мальцева, статья которого публикована на life.ru, “уже сейчас понятно, что религия как таковая стравливает людей и по-хорошему она должна быть не только отделена от государства, независимо от конфессии (только не надо сейчас вой разводить про свободу совести), но и заброшена в самый пыльный угол общества”.

Такой тип логики - “люди, присягнувшие радикальной исламской секте, совершают преступления, следовательно, православных священников, баптистских пасторов, буддистских бонз и вообще всех не-атеистов надо забросить в пыльный угол” - не является изобретением Игоря Мальцева. Это один из тезисов “нового атеизма” вообще, который привлек общественное внимание после знаменитых терактов 11 сентября 2001 года, когда испуганные люди захотели простых объяснений - и “новые атеисты” такое простое объяснение выдали. Во всем виновата религия. Причем даже не конкретно Ислам, а религия вообще - все не-атеисты инфицированы опасной заразой религиозности, которая побуждает их совершать множество абсурдных поступков - в том числе, тяжкие преступления. Вот в дивном новом мире без религии, как подробно объяснял Ричард Докинз, всех этих безобразий не будет, и все будут добры и разумны.

В этом отношении воинствующий атеизм подобен другим мировоззрениям, которые открыли, откуда происходят все невзгоды и вся беда. Вероятно, для многих людей это психологически привлекательная схема ориентирования в реальности - 1) найти архиврага (для воинствующих атеистов это религия,  для русофобов - русские, для антисемитов - евреи, и т.д.) 2) объяснять все негативные явления природы и общественной жизни происками архиврага. 3) в любой непонятной и пугающей ситуации знать, что делать - бороться с архиврагом, хотя бы виртуально. Это простой и универсальный психологический механизм, сильно экономящий мыслительные усилия.

Реальность - во всей ее сложности и запутанности - не умещается у нас в голове, и мы неизбежно выстраиваем какие-то модели, которые ее сильно упрощают. Но эти модели могут быть разного качества. Модель может быть простой, универсальной, подходящей ко всем случаям жизни - но при этом непригодной для взаимодействия с реальным миром. Именно в этом и главная проблема того взгляда на мир, который предлагают наши и зарубежные борцы с религией.

Начнем с того, что идея забросить религию в самый пыльный угол общества уже была неоднократно протестирована - в СССР, Китае, Албании, Кампучии и других странах. Северная Корея держится до сих пор. Был ли сталинский СССР, маоистский Китай или Кампучия “Красных Кхмеров” царством разума, свободы, порядка и гуманизма?

Говорить - как обычно говорят в таких случаях - что тоталитарные идеологии это тоже “разновидность религии” значит впадать в грубую подмену термина. Это были идеологии, исповедовавшие атеизм в его чистом, словарном значении, и исполнявшие именно его программу “забрасывания религии в пыльный угол общества”. Разумеется, это не совместимо со свободой совести - это, по правде сказать, вообще ни с какими гражданскими свободами несовместимо, что и было продемонстрировано в ходе самого грандиозного в истории социального эксперимента. При этом было погублено намного, намного больше народа, чем всеми исламскими экстремистами, вместе взятыми.

Еще одна фундаментальная понятийная слабость воинствующего атеизма - это то, как он использует понятие “религия”. Любой курс религиоведения начинается разговора о том, как трудно дать определение религии. И Фома Аквинский, и колдун из африканского племени, и лидер ДАИШ Абу Бакр Аль Багдади, и знаменитый благотворитель Фридрих Гааз, и еще множество самых разных людей самых разных мировоззрений и личных качеств подпадают под обобщенное название “религиозных”.

“Религиозно” вообще подавляющее большинство человечества - при этом их религиозные воззрения и практики могут очень сильно отличаться как в теории, так и в практике, которую она диктует. Благородный дух научного исследования побуждает к тому, чтобы рассматривать реальность во всем ее разнообразии. В частности, признавать, что священники и муллы - это не совсем одно и тоже, да и между различными муллами бывает существенная разница.

Воинствующий атеизм, со свойственной ему ленью и нелюбопытством, не входит в рассмотрение различных религий - и уже тем более, различных течений внутри их - и просто провозглашает ряд критических тезисов в отношении “религии вообще”, которые, как предполагается, должны оказаться одновременно истинными в отношении православного священника, католического философа, африканского колдуна, благотворителя, головореза и еще множества разных людей с разными системами воззрений.

Неудивительно, что суждения атеистов о “религии вообще” оказываются не просто несправедливыми, но часто и вообще никак не связанными с реальностью.

Надо отметить и то, что в социальном плане религия является важным, но не единственным мотивирующим фактором. Как-то я слышал передачу, в которой эксперт делился интересным наблюдением о ближневосточных проблемах - там, где много безработной молодежи, сунниты и шииты жестоко режутся между собою, там, где экономическая ситуация получше - уживаются вполне мирно.

Чтобы жить в реальном мире - и решать возникающие в нем реальные проблемы -  необходимо прилагать определенные интеллектуальные усилия. Проявлять открытость к другим точкам зрения. Не принимать, но хотя бы пытаться понять другие мировоззрения. Выслушивать различных людей. Анализировать различные культурные, экономические, религиозные и этнические факторы.

Это требует времени, усилий, и определенного мужества - мужества, которое требуется, например, от ученого, который может столкнуться с тем, что его любимая теория ошибочна. Но это единственный способ как-то действовать в реальном мире.