14.03.2022 10:54:50
Протоиерей Александр Балыбердин
Выхожу из магазина. В каждой руке по большому пакету с бытовой химией. Говорят, что скоро ее не будет, или будет другая, которой мы пока не пользовались. Вот супруга и попросила прикупить знакомых брендов. Сделать задел на будущее. Ведь, каким бы оно ни было, от стирки и приборки никуда не денешься.
Двери автоматически открываются, и я осторожно ступаю на тротуар, покрытый черной наледью, отполированной тысячами подошв. Такой толстой, что разбить ее обычным ломом не получится. Тут нужен отбойный молоток. Что поделаешь – не столица!
Хорошо, что удалось припарковаться поблизости. Но к машине надо еще суметь подойти. С одной стороны – сугроб, с другой – проезжая часть, по которой летят, снуют, пытаются протиснуться легковушки. Вот между ними образовался просвет, и я делаю шаг. Нет не шаг, а почти прыжок. В надежде распахнуть дверь и запрыгнуть на водительское сидение. Пусть прямо с пакетами в руках. Потом разберемся!
Жму на кнопку сигнализации, но она дает сбой. Машина предательски молчит. Жму повторно. Легковушка поддакивает и приветливо мигает фарами. Но счастливые мгновения уже потеряны, и с горки в мою сторону уже летит другой автомобиль. Не снижая скорости. Несмотря на целую гирлянду запрещающих знаков.
Я торопливо делаю шаг назад и поскальзываюсь на ледяном надолбе. Отчего руки взлетают вверх, к небу, вместе с пакетами, а затем падают вниз. От удара пакеты рвутся, и покупки оказываются на тротуаре. Хорошо, что не на проезжей части! И еще хорошо, что это пластик, а не стекло. Иначе все пропало бы.
Отправляюсь собирать разноцветные бутылочки, которые теперь, когда пакеты порваны, надо каким-то чудом донести до машины. Поскольку улица в этом месте идет под уклон, за некоторыми приходится семенить почти до дверей магазина. Причем маленькими шажками, иначе вся история повториться, и я снова окажусь на тротуаре. Как и другим пешеходам, которые отводят взгляд и привычно спешат мимо, каждый по своим делам, которых не перечесть, и за это не осудишь.
Наконец, операция по спасению бытовой химии окончена, и теперь заднее сидение моей легковушки может дать фору любому супермаркету. Но еще половина дела! Теперь надо сесть за руль, а машины по-прежнему мчатся мимо и не дают ни одного, даже малейшего шанса. Машу рукой, но результат тот же. Словно водители хотят сказать: «Ты же сам видел, где паркуешься. В следующий раз будешь умнее!».
В сердцах качаю головой, залажу в сугроб, открываю дверь, сажусь на место пассажира и затем, перекинув через руль левую ногу, перелажу на водительское сидение. Ну, вот! Теперь можно ехать. Надо только дождаться, когда в бесконечном потоке машин появиться пробел. А дальше - поворотник, руль резко влево, жму на газ, и вот я уже один из них! Дальше мы мчимся вместе.
Вечером, дома, листаю смартфон. Натыкаюсь на видео с проповедью известного священника. Высокий, дородный, аккуратно подстриженный и, очевидно, довольный собой батюшка хорошо поставленным голосом говорит о том, что в эти дни мы не должны ничего смущаться и смело идти вперед. Если какие-то товары исчезнут – не беда! Если кто-то решит уехать – туда ему и дорога! Все это – тлен и суета. Ложные идолы общества потребления. Мира, который лежит во зле. Да, жить будет еще труднее, но главное – наша страна снова станет великой державой, ее будут бояться и уважать.
Батюшка явно волнуется, подбирает слова, чтобы не сказать лишнего. Я слушаю его и думаю, что, действительно, хорошо, когда твою страну уважают. И еще, конечно, он прав – не надо зарываться в быт, но следует ставить великие цели. Вместе со всей страной. Потому что, когда ты к ним тянешься, то и сам подрастаешь.
И все же величие страны не только в том, чтобы ее боялись. Причем это пожелание можно адресовать не только властям, но также нам самим. Поскольку не только власти, но мы все делаем свою страну великой или, наоборот, унижаем и себя и ее.
Среди прочего, величие страны заключается в том, чтобы у ее граждан была уверенность в завтрашнем дне, магазины стабильно работали, люди получали достойную зарплату и не носились по городу в поисках скидок, дворники вовремя убирали лед, водители пропускали друг друга, пешеходы не проходили равнодушно мимо, а священники первыми показали в этом пример и вспомнили о том, что, в переводе с греческого, «кризис» означает «суд».
Суд над всем, что мы сами задумали и сотворили. К чему долго шли и, наконец, пришли. Чего мы, на самом деле, хотели. Хотя на словах, в том числе с амвона, говорили о другом. Нелицеприятный Суд Божий не о каком-то непонятном, придуманном, взятом из книжек мире, к которому, будто бы, мы сами не имеем никакого отношения. Но Суд о нас самих, которые сделали наш мир таким, каков он есть.
Суд не ради упрека или погибели, но для того чтобы мы могли сами себе ужаснуться и перемениться. Перестать быть самодовольными фарисеями и, подобно мытарю, ударить себя в сердце – рукой, словом, мыслью, взглядом – и завести его. Оживить и впредь стремиться к тому, чтобы наше сердце билось не только ради нас самих, но в унисон с другими людьми – родными и друзьями, соседями и коллегами, ближними и дальними. По все стороны всех границ, которые для Бога – ничто. Потому что Бог есть любовь (1 Ин. 4, 8), а любви никакие границы не страшны.
Конечно, если она настоящая.
Комментарии
14.03.2022 - 11:34 Друзья, это ссылка для тех,:
Друзья, это ссылка для тех, кто хочет продолжить общение в Telegam - https://web.telegram.org/z/#-1694373230. До встречи! С уважением, о. Александр
Добавить комментарий