Иван Чарушин. Биография в деталях.

В 2022 году исполняется 160 лет со дня рождения выдающегося архитектора Ивана Аполлоновича Чарушина (1862-1945), хорошо известного не только у себя на родине в Вятке, но также в Прикамье, Приуралье и даже на Сахалине. В преддверии этого юбилея, предлагаем познакомиться с  биографией юбиляра, обратив внимание на факты и детали, которые показались наиболее интересными.  

Рождение

Иван Чарушин родился в уездном городе Орлове 24 февраля 1862 года – в день, когда Церковь вспоминает первое и второе обретение главы Пророка, Предтечи и Крестителя Господня Иоанна, и был назван в честь своего небесного покровителя.

Примечательно, что позже, когда Иван Аполлонович стал губернским архитектором и подыскивал в Вятке дом для своей семьи, он поселился в усадьбе на улице Пятницкой, 15, окна которой выходят на старинную церковь Иоанна Предтечи. Несколько лет спустя, по его проекту, этот храм был перестроен – высота центрального нефа была повышена, что позволило устроить окна, украшенные красивыми каменными кокошниками, которые придали зданию более современный и нарядный вид.

Отчий дом

Дом в Орлове, в котором жили Чарушины, сохранился до наших дней. Найти его несложно. Он находится в самом центре города, на перекрестке улиц Ленина и Зонова. Сегодня напротив него расположен Орлово-Вятский сельскохозяйственный колледж. Однако старожилы помнят, что когда-то было иначе – на этом месте находился Спасо-Орловский мужской монастырь, закрытый советской властью, после чего часть монастырских зданий была приспособлена для нужд колледжа. Поэтому в детстве архитектора окна родительского дома выходили на храмы, купола, кресты и колокольню, которая даже сегодня, в полуразрушенном состоянии, поражает своим величием и красотой.

По праздничным и выходным дням под стенами монастыря бурлила главная городская ярмарка. В пятую неделю по Пасхе, а также в конце августа в монастырь со всех концов уезда стекались паломники, чтобы поклониться местной святыне – Нерукотворному образу Христа Спасителя и принять участие в крестном ходе к часовне в семи верстах от Орлова, где этот образ был обретен.

Семья

Очевидно, что все это не могло не оказать влияния на семью Чарушиных, в которой было восемь детей – пять мальчиков и три девочки. Несмотря на то, что, по воспоминаниям старшего брата Николая, глава семьи Аполлон Иванович не проявлял «особенной приверженности к церкви». Не потому, что был вольнодумцем, а потому, что, не имея ни капитала, ни знатного происхождения, был вынужден сосредоточиться на делах службы и, своим усердием, добился немалого. Начав трудиться в окружном управлении в чине письмоводителя, Аполлон Иванович, со временем, дослужился до чина надворного советника и звания дворянина.

В связи с занятостью мужа, большая часть забот о хозяйстве и детях легла на плечи матери Екатерины Львовны. Тем более что дом, в котором жили Чарушины, когда-то принадлежал ее отцу – некогда знатному, но обедневшему купцу Льву Ларионовичу Юфереву.

Екатерина Львовна еще застала те времена, когда в праздники и другие торжественные дни в этом доме собиралось многочисленное общество, звучали стихи и песни, устраивались танцы и маскарадные вечера, которые особенно нравились детям. Впоследствии, по примеру родительского дома, таким же центром культурной жизни Вятки стала усадьба Чарушиных на  улице Пятницкой, 15, в которой частыми гостями бывали представители рода Васнецовых, фотограф Сергей Лобовиков, художник Николай Хохряков и другие известные горожане.  

Усердие и вера

К сожалению, счастливое и беззаботное детство длилось недолго. В декабре 1866 года Аполлон Иванович скоропостижно скончался. Иван был младшим из братьев, ему шел пятый год. Положение семьи стало отчаянным. К счастью, на помощь пришел дядя Иван Львович Юферев, благодаря которому семье не пришлось голодать, и дети смогли продолжить образование. 

Тяжелую утрату помогли пережить трудолюбие и горячая вера матери Екатерины Львовны, которая, по свидетельству старшего брата Николая, «по своему была очень религиозна, исправно посещала все церковные службы, соблюдала посты и старалась и нас, детей, побудить следовать ее примеру». Впечатления детства была настолько ярки, что не изгладились из памяти до глубокой старости. В 1926 году Н. А. Чарушин вспоминал:

«Из того же детского периода моей жизни особенно запечатлелись в моей памяти две довольно далекие поездки с матерью. Одна из них на богомолье на «Великую реку», верст за 45 от Орлова, ко времени весеннего прихода туда из Вятки иконы Николая Чудотворца, чтимой вятским населением и собирающей к этому времени на Великую реку богомольцев чуть не со всей Вятской губернии и по настоящее время.

Красивая местность, чудная река, часовня на высоком, крутом и лесистом берегу, переполненная народом, не вмещающая и тысячной доли из тех пеших и конных богомольцев, прибывших сюда, чтобы в этой часовне перед временной гостьей – чудотворной иконой – отслужить молебен. Шум и гомон многотысячной толпы, ожидающей своей очереди, а дальше ярмарка, также переполненная народом – все это необычное зрелище не могло не действовать на детское воображение».

Очевидно, что все это не могло не оказать влияния на характер и интересы будущего архитектора, которые до конца своих дней сохранил любовь к малой родине. Неслучайно лучшим своим творением Иван Аполлонович считал «замок», возведенный по заказу своего старшего товарища и земляка – купца и пароходчика Тихона Филипповича Булычева (1847-1926), некогда служившего гласным городской думы и главой города Орлова.

Нет сомнений, что горькая судьба Булычева после революции не могла не тронуть сердце архитектора. Как и известие о том, что осенью 1918 года, в дни «красного террора», в Орлове был расстрелян наместник Спасского монастыря игумен Мартиниан (Ершов). Всего в те трагические сентябрьские дни были убиты 30 человек, в том числе священники Михаил Тихоницкий и Вениамин Сенилов, служившие в Казанском соборе монастыря. Очевидно, что Иван Аполлонович и родные не могли об этом не знать и не сопереживать их мученической кончине.   

Старший брат

Известно, что примером в большой семье, зачастую, служат не только родители, но также старшие братья и сестры, которым младшие стараются подражать. В связи с этим нельзя не сказать о старшем брате архитектора Николае Аполлоновиче Чарушине (1852-1937), который прожил долгую и полную многих событий жизнь и не мог не оказать влияния на своего младшего брата.

Николай рано покинул отчий дом. Когда мальчику исполнилось десять лет, отец отвез его в Вятку для поступления в гимназию, в которой тот впервые познакомился с сочинениями Чернышевского и Добролюбова. В 1871 году юноша приехал в Петербург и поступил в Технологический институт. Здесь его увлечение идеями народничества еще более окрепло. Николай вступил в тайное общество «чайковцев», в котором сошелся с видными революционерами С. Л. Перовской и князем П. А. Кропоткиным.

Далее в 1874 году последовали арест и четыре года заключения в Петропавловской крепости, где в тюремной церкви 12 февраля 1878 года Николай Чарушин обвенчался с А. Д. Кувшинской, ставшей его верной соратницей. Тремя месяцами позже на «процессе 193-х» он был приговорен к 9 годам каторги, по дороге на которую заболел тифом, но выжил.

В 1881 году вместе с женой и дочерью Н. А. Чарушин вышел на поселение и переселился в Нерчинск, где увлекся обучением детей и фотографией. Объехал значительную часть Сибири, побывал в Монголии. Наконец, в 1895 году, после семнадцати лет каторги и ссылки, получил разрешение вернуться в Вятку. Примечательно, что в том же году его младший брат Иван вступил в должность губернского архитектора, чему каторжное прошлое старшего брата, на удивление, не помешало.

 В Вятке Н. А. Чарушин активно включился в работу местного земства. Организовал «Вятский демократический союз». Участвовал в создании Всероссийского крестьянского союза. Издавал газеты «Вятская жизнь», «Вятский край» и «Вятская речь». После октябрьского переворота 1917 года вошел в состав Совета верховного управления губернией, заявивший о непризнании власти большевиков и создании независимой Вятской республики. Был арестован и осужден, однако, за отсутствием состава преступления, дело было прекращено. Вскоре был арестован повторно, и вновь выпущен на поруки. После чего 70-летний народник окончательно отошел от политической борьбы, поступил на работу в публичную библиотеку и сел за воспоминания, в которых подробно описал свою жизнь, вместившую так много событий.

Скончался Н. А. Чарушин 6 марта 1937 года, за несколько месяцев до начала «большого террора», который с такой беспощадностью прошелся по всей стране, в том числе по Вятке. Вряд ли мы ошибемся, предположив, что авторитет старого народника, который встал на путь борьбы с самодержавием в те годы, когда еще сам Ленин ходил под стол пешком, помогли его младшему брату пережить нестроения революционных лет и не потеряться в новой советской жизни.

На Сахалине

Разделял ли Иван Аполлонович взгляды и надежды старшего брата? Этот вопрос еще ждет своего исследователя. Однако известно, что, окончив в 1888 году с золотой медалью Архитектурный класс Петербургской Академии художеств, молодой архитектор не остался в столице, а отправился на далекий Сахалин. Подобно народникам, которые отправлялись в села и деревни, чтобы просветить крестьян.

В то время на Сахалине не было ни одного каменного здания, все строения, включая церкви, угольные шахты и тюрьмы, были деревянными. С начала 1860-х годов правительство стремилось превратить остров в центр каторги для наиболее опасных преступников, в том числе революционеров. Поэтому среди заключенных нередко можно было встретить людей в кандалах, прикованных к тачке, с которой они не расставались даже ночью. 

Специалистов не хватало. Большую часть работы молодому инженер-архитектору приходилось выполнять самому, без помощников, а работы было немало – до 50 проектов в год, то есть каждую неделю приходилось готовить новый проект. В том числе проект первого кирпичного завода, который впоследствии существенно повлиял на застройку острова. При этом, по делам службы, Ивану Аполлоновичу приходилось отлучаться в длительные командировки, побывать в Японии и Китае.

Примечательно, что в том же 1890 году Сахалин посетил другой выдающийся современник – Антон Павлович Чехов. Путь писателя через Сибирь занял 82 дня. На Сахалин Чехов прибыл 11 июля и пробыл на острове до 13 октября, включительно. Чтобы собрать материал для будущей книги, писатель объехал весь остров и провел своеобразную перепись – заполнил более десяти тысяч опросных карт, напечатанных в типографии при полицейском управлении.

Что касается свободных людей, то данные о них Чехов вносил в перепись только в том случае, если они принимали непосредственное участие в хозяйстве ссыльного. Например, состояли с ним в браке. Поэтому в собранных Чеховым опросных картах мы не встретим ни имени И. А. Чарушина, ни имени Марии Алексеевны Фельдман, молодой и образованной девушки, которая в 1891 году стала супругой Ивана Аполлоновича. В июле 1892 года у них родилась дочь Екатерина.

Обычно Марию Фельдман называют дочерью «сахалинского служащего». Чем именно тот занимался, об этом биографы Чарушина, как правило, не упоминают. Между тем известно, что в те годы начальником тюрьмы в поселке Дуэ являлся Алексей Степанович Федьдман, который также встречался с Чеховым и оставил об этой встрече воспоминания. Его сын Сергей Алексеевич Фельдман в чине поручика возглавлял окружное полицейское управление в Корсакове. Именно у него останавливался писатель, путешествуя по Южному Сахалину.  

Если это предположение верно, и Мария Алексеевна, действительно, была дочерью смотрителя Дуйской тюрьмы, то уместно спросить, легко ли было Ивану Аполлоновичу, имея брата каторжанина, решиться сделать ей предложение? Впрочем, возможно он не придавал этому большого значения, понимая, что «не место красит человека, а человек – место».

К сожалению, семейное счастье было недолгим. Вскоре молодая супруга заболела туберкулезом и скончалась. После чего Иван Аполлонович решил покинуть Сахалин и с малышкой дочерью на руках вернулся в Вятскую губернию.

Губернский архитектор

        Вскоре после возвращения с Сахалина И. А. Чарушин был утвержден с должности главного архитектора Вятской губернии. Должности почетной и хорошо оплачиваемой, благодаря чему у него появилась возможность приобрести дом на улице Пятницкой, который со временем стал одним из центров культурной жизни города. В чем была несомненная заслуга второй супруги Любови Александровны Тихомировой, в браке с которой родились дети Евгений (1901) и Владимир (1907).

Однако, еще в большей степени, должность главного архитектора была многотрудной, сопряженной с постоянными разъездами по обширной губернии, которая в те годы по своей площади в два раза превосходила остров Сахалин и по качеству дорог мало чем от него отличалась.

При этом важно подчеркнуть, что работа губернского архитектора Чарушина заключалась не только в воплощении таких выдающихся проектов, как Михайловский собор в Ижевске (1896-1907), который мог бы украсить не только провинциальный город, но даже столицу. Эта работа состояла из множества поручений. Пусть не столь масштабных, но от этого не менее важных.    

Так в декабре 1899 года Иван Аполлонович запланировал поездку в Елабугу, где Г. Ф. Стахеева, в память об умершем муже – купце, решила построить епархиальное  женское училище. Узнав об этом, Вятская Духовная консистория попросила «господина губернского архитектора» по пути посетить 11 сел и деревень в Нолинском, Малмыжском, Сарапульском и Елабужском уездах, чтобы осмотреть земельные участки под строительство новых церквей и проверить качество работ в строящихся храмах.

При этом большая часть этой важной работы касалась, в первую очередь, губернской Вятки, которая в начале XX века трудами губернских и епархиальных властей, местных купцов, заводчиков и при активном участии И. А. Чарушина значительно преобразилась. Настолько, что даже век спустя построенные им здания не потерялись и по-прежнему составляют золотой фонд вятской архитектуры. Всех их не перечислить. Проше сказать, что, если сегодня, прогуливаясь по центральной части города, вы заметите красивое старинное здание – банк или магазин, гостиницу или купеческий особняк, гимназию или церковь, то, скорее всего, это будет творение архитектора Чарушина. Особенно, если, по моде тех лет, оно возведено из красного кирпича и имеет округлый фасад, ставший визитной карточкой мастера.

Среди всех творений выдающегося архитектора сердцу православного человека, конечно, наиболее близки и дороги храмы. Назовем некоторые из них: Николаевская церковь в Слободском (1894), Екатерининская церковь при Мариинской женской гимназии Вятки (1897), церковь в честь иконы Божией Матери «Скоропослушница» в Слободском Христорождественском монастыре (1897), Городское попечительство о бедных  с домовым храмом Казанской иконы Божией Матери (1899), Епархиальная богадельня с домовой церковью в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» (1900, ныне педучилище), Серафимовская церковь (1907), а также храмы в городах Воткинске, Ижевске, Сарапуле, селах Большая Чепца, Июльское, Лук, Перевозное, Ягул и множестве других.

 Всего за полвека служения губернским архитектором и в других должностях И. А. Чарушин спроектировал более 500 зданий и сооружений, в том числе 165 храмов – 67 каменных и 98 деревянных. Последней из них стала Федоровская (Романовская) церковь, возведенная в Вятке в память 300-летия Дома Романовых. Иногда приходится слышать, что к началу XX века вера в русском народе «выдохлась», и Церковь потеряла свое былое значение. Однако откуда тогда такое количество новых церквей, что были в те годы заложены, построены и освящены? Причем не на государственные деньги, а на добровольные пожертвования купцов, заводчиков, попечителей, духовенства и простых прихожан. Хотя тех, кто привык выдавать желаемое за действительное, эти факты вряд ли удивят. Но тех, кто привык мыслить самостоятельно, заставят задуматься. 

В советские годы

Так случилось, что за свою долгую жизнь И. А. Чарушину довелось стать не только строителем храмов, но также свидетелем уничтожения многих вятских церквей. Особенно после переименования Вятки в Киров и утверждения нового генерального плана города, в связи с которым его наиболее древняя, центральная часть была безжалостно «зачищена» от всех «атрибутов прошлого».

Так во второй половине 1930-х годов в Кирове были уничтожены соборы Свято-Троицкий кафедральный (1772), Воскресенский (1695), Богоявленский (1710), и Александро-Невский (1862), а также церкви Покровская (1709), Пятницкая (1712), Всехсвятская (1723), Владимирская (1724) и Стефановская (1763). К началу Великой Отечественной войны в областном центре не осталось ни одной действующей церкви. Все они были закрыты и превращены в гаражи, клубы, музеи, спортивные залы и общежития. Каково это было видеть тому, кто всю свою жизнь стремился созидать, а не разрушать?

При этом в советские годы архитектор Чарушин не был гоним или забыт, но востребован и смог осуществить несколько крупных проектов. Среди которых каждому жителю областного центра знакомы здания Центральной гостиницы и жилого дома для сотрудников НКВД, без фотографий которых долгие годы не обходился ни один набор открыток с видами города. Хотя, возможно, глядя на них, специалист скажет, что в данном случае архитектор не был оригинален и применил свой излюбленный прием с полукруглым фасадом. Ранее опробованный при создании в 1910 году магазина купца П. П. Клобукова, в котором в наши дни располагается Колледж музыкального искусства.

Спорить не станем – специалистам виднее. Однако, глядя на Центральную гостиницу, я почему-то всегда вспоминаю другой, знакомый с детства фасад – римского Колизея, на арене которого когда-то мучили и убивали первых христиан. Возможно, потому что эта гостиница была построена в годы «Большого террора». Причем не на пустом месте, а на площади перед Воскресенским собором, уничтоженным тогда же в середине 1930-х годов. Было ли это случайностью или посланием мастера нам, потомкам – не известно. Возможно, когда-нибудь мы сможем узнать об этом более определенно.

В 1939 году Иван Аполлонович уехал в Ленинград, к сыну Евгению, но с началом блокады был вынужден вернуться в Киров. Какое-то время Чарушины ютились у родственников, вшестером в одной квартире. Потом и вовсе поселились в небольшой баньке по улице Степана Халтурина, 79. Другого жилья для мастера, так украсившего и возвысившего своими творениями любимый город, не нашлось. Наконец, по ходатайству писателя С. Я. Маршака, семье И. А. Чарушина предоставили квартиру под номером 12 в новом доме на углу улиц Московской и Большевиков. Здесь Иван Аполлонович пережил войну, встретил Победу и 29 июля 1945 года отошел к Господу. Архитектору было 83 года, из которых полвека он посвятил любимой Вятке.

О чем думал архитектор в эти последние дни? Вспоминал ли он свое орловское детство, беззаботное, полное любви и света или суровый Сахалин, где ему довелось начать свой путь и пережить горечь первой утраты? А,  может, вспоминал встречи с друзьями в усадьбе на Пятницкой или свои проекты – как те, что удалось осуществить, так и те, что остались только на бумаге? Этого мы не знаем.

Однако, глядя из окон своей последней квартиры на город, старый архитектор не мог не заметить, как сильно тот изменился. Не мог не заметить, что из всей этой панорамы исчезли колокольни и купола церквей. И вместе с ними исчезла вертикаль, устремленность человека к небу, что еще непременно скажется на судьбах города и живущих в нем людей. И в свете этих мыслей, думаю, он с особой любовью вспоминал храмы, над которыми ему довелось потрудиться, и в которых ныне мы с благодарностью вспоминаем имя выдающегося вятского архитектора Ивана Аполлоновича Чарушина.