Саурон не прошел

Идея установить над Москва-сити — на самой высокой точке в городе — «Око Саурона», так и не была осуществлена, хотя вызвала немалый интерес. Что же, очевидно, что сами по себе художники из группы «свечение» не хотели ничего плохого — а хотели всего лишь прорекламировать очередной фильм из цикла про хоббитов. Но, независимо от их желания, «Око Саурона» — могущественный символ, который вызывает вполне определенные ассоциации.

Как и любое серьезное литературное произведение  (а трилогия Толкина, несомненно, шедевр мировой литературы), «Властелин Колец» может быть прочитан на многих уровнях. Для кого-то это просто ролевая игра с деревянными мечами, приключенческий роман в стиле фентези, подобный бесконечному числу более поздних фантазий на темы «меча и магии». Для кого-то — сложная и увлекательная литературная и лингвистическая игра, пронизанная аллюзиями на разные культуры, языки и эпосы. Для кого-то еще — повесть о судьбе человека в падшем мире, охваченном борьбой добра и зла, об искушении, выборе, надежде, вере, верности и промысле. Этот, самый глубокий слой легко упускают из вида, но для автора он был самым важным. Джон Толкин был ревностным христианином-католиком; в протестанткой Англии с ее нелёгкой историей взаимоотношений с Ватиканом это был серьёзный выбор. Его вера особенно бросается в глаза, когда читаешь его письма; читатели «Властелина», увы, часто вполне чуждые знаний о какой-либо христианской традиции, ее не замечают. Некоторые искренне удивляются, узнав о вере автора. Однако — как говорил сам Толкин, «Властелин», это именно христианская книга, борьба, которая в ней разворачивается, есть духовная борьба.

А это значит, что Саурон — не просто «плохой парень», которому полагается здесь быть по сюжету игры. Саурон — это образ сатаны. Образ беспросветно злой силы, ищущей поработить и разрушить все доброе в мире — прежде всего, растлить души людей и других свободных существ средиземья. «Око Саурона» — символ демонического влияния, которое ищет проникнуть в мысли людей. Едва ли уместно украшать самую высокую точку в Москве образом дьявола. Конечно — скажем еще раз — представители группы «свечение» и в мыслях не имели прославлять сатану. Но в самой трилогии «Око» несёт совершенно определённую смысловую нагрузку.

«Око» вызывает еще ряд ассоциаций, которые и были озвучены. Эмигрировавший из России журналист Леонид Бершидский в своей статье для Bloomberg пишет, что «нынешняя Москва действительно во многом похожа на Барад-дур, центр тираничной власти Саурона в эпопее Толкина... Это страна... с правительством, которое объединяется с религией, чтобы контролировать все аспекты жизни ее граждан»

Неизвестно, почему Бершидский решил, что в России «правительство объединяется с религией, чтобы контролировать все аспекты жизни ее граждан». В описании Мордора у Толкина какая бы то ни было религия не упоминается вообще. Вероятно, как это нередко бывает, Бершидский следует той картине реальности, которую диктует ему идеология.

А эта идеология диктует демонизацию оппонента — для чего Бершидский (и не только он) и использует образы Толкина. Сам Толкин возражал против этого чрезвычайно резко — что Бершидский в своей статье признает — но это не мешает желающим зачислять неприятных им людей в «орки»

Орки в книге Толкина — специально выведенные Сауроном демонические существа, воплощающие зло, мерзость и разрушение. В них нет ничего доброго, с ними нельзя примириться, с ними нельзя сосуществовать, с ними можно только вести войну на полное уничтожение. Сам Толкин безусловно отвергал идею отождествлять с орками своих национальных или политических врагов. Вот что он писал своему сыну Кристоферу в письме  от 25 мая 1944 года: «Да, я считаю, что орки — создания не менее реальные, нежели любое порождение «реалистической» литературы: твои прочувствованные описания воздают этому племени должное; вот только в реальной жизни они, конечно же, воюют на обеих сторонах. Ибо «героический роман» вырос из «аллегории»; и войны его по-прежнему восходят к «внутренней войне» аллегории, где добро — на одной стороне, а всевозможные виды зла — на другой. В реальной (внешней) жизни люди принадлежат к обоим лагерям: что означает разношерстные союзы орков, зверей, демонов, простых, от природы честных людей и ангелов»

Однако любая война, гражданская особенно, сопровождается демонизацией оппонента. Мне доводилось читать в социальных сетях сообщения, в которых, например, люди, сожженные в Одессе 2 мая, именовались «орками». Орков можно убивать, не испытывая стыда, жалости или страха. Те деяния, которые были бы позорным преступлением по отношению к людям, являются подвигом по отношению к оркам. Человек, который уверил себя в том, что на другой стороне противостояния — «орки», может кидать бутылки с горючей смесью в здание, где находятся люди, или обстреливать из орудий жилые кварталы, чувствуя себя при этом Высоким Европейским Эльфом. Вывешивать Око Саурона над Москвой — значит подыгрывать этой демонизации.

Есть и еще одна проблема, скорее с московской стороны — самодемонизация. Есть люди, которым нравится отождествлять Москву с Мордором, а себя — с орками. Да, орки мы с раскосыми и жадными очами. Да, у нас тут Мордор, трепещите, белокожие. В таком самооговоре есть что-то болезненное и жалкое, что-то от трудного подростка с последней парты, для которого главная мотивация — «назло училке». Комплекс неполноценности провинциала, который хочет быть принятым в чужой карнавал, хотя бы в костюме орка. Но маску орка носить не стоит. Она может прирасти.

Но в Москве — и в России — достаточно людей, которые не хотели бы, чтобы их отождествляли с орками. И группа «свечение», надо сказать, проявила похвальное уважение к своим согражданам, отказавшись от этого проекта.