Тайны «снарядного голода»

Взгляд монархиста

Одной из самых запутанных страниц мало изученной Первой мировой войны, является т.н. «снарядный голод», приведший Русскую армию на грань катастрофы. Не раз поднимали эту тему и на страницах «ВПК». Может быть, всё дело в том, с какой стороны на эту проблему посмотреть?

Заграница нам…не поможет!

К слову сказать, ни одну из сторон военного конфликта, включая немцев, эта проблема не обошла. Германцы, готовившиеся к войне основательнее других, уповали на блицкриг и мощь артиллерии. Австрийцы – надеялись на немцев. Французы – на наступательный порыв и высокий дух своих солдат. Англичане – на своё удаленное, островное положение и колонии… Русское же командование, как это часто бывало, уповало на Бога, свои необозримые пространства, колоссальные мобресурсы и… заграницу.

Именно там военный министр Российской Империи генерал-адъютант В.Сухомлинов разместил львиную долю военных заказов для Армии. Почему именно там? Ведь вопреки кочующим байкам о технической и экономической отсталости «лапотной России», отечественная промышленость на протяжении ХХХ предвоенных лет, находилась на подъёме, бурно развивалась и была в состоянии наладить необходимый выпуск тех же боеприпасов, патронов, винтовок, орудий. Но возобладала закостенелая привычка полагать, что всё лучшее и передовое есть только за границей. Впрочем, нельзя исключать и подкуп неравнодушного к деньгам министра. В итоге финансы, щедро выделяемые имперским правительством, рекой текли за рубеж. Только в США Россия разместила заказов  на 1 287 000 000 долларов.

Однако, от Запада далеко не сразу удалось добиться поставок продукции требуемого качества и в необходимом количестве. Профессор Артиллеристской академии А.Сапожников, находящийся в составе группы русских специалистов-приемщиков в Америке отмечал, что причинами неудач «было долгое упорство американских заводчиков в нежелании следовать указаниям опытных приемщиков в деле установления нового для завода производства». Например, американцы, несмотря на бешеную рекламу своих «уникальных возможностей», не справились даже со своевременной поставкой винтовок. За океаном было заказано 300 тысяч винтовок фирме «Винчестер», 1,5 миллиона - «Ремингтону» и 1,8 миллионов «Вестингаузу». Вовремя и качественно заказ выполнила только первая, остальные сорвали контракт, сделав в указанные сроки всего… 10% заказа. Правда о развитой военной индустрии в США состоит в том, что родилась она за океаном во многом благодаря именно русским специалистам (только в штате Коннектикут работало около 2000 человек) и русскому золоту, до этого пребывая в заточном состоянии.

А вот как описывает в своей известной книге о Первой Мировой войне «1 августа 1914 года» советский историк и публицист Н.Яковлев реакцию французских промышленников на русские предложения: «В начале 1915 года в Париже собрались представители французской артиллерии, частных металлургических и химических заводов для выяснения, чем Франция может помочь России. Некоторые из них работали до войны в Донецком бассейне и в других районах нашей страны.

- Мы удивляемся, - говорили участники совещания, - что вы обращаетесь к нам за содействием. Одни ваши петроградские заводы по своей мощности намного превосходят весь наш парижский район. Если бы вы приняли хоть какие-нибудь меры по использованию ваших промышленных ресурсов, вы бы нас оставили далеко позади».

В итоге начальник Главного Артиллеристского Управления (ГАУ) Русской Армии генерала А.Маниковский, назначенный на этот пост в июне 1915 года так прокомментировал поставки французских боеприпасов из… чугуна: «А что я могу поделать: ведь вопль был такой и гг.французы так сильны и у нас, что в конце-концов Особое совещание, несмотря на мои протесты, и дало заказы… на это дерьмо».

Нужно признать, что надежды на помощь заграницы в полной мере не оправдались.

Патриотизм по-думски

Ставший неприятной неожиданностью для страны «снарядный голод» породил активность в нашем тылу. Помимо патриотически настроенных директоров, инженеров и рабочих военных предприятий, готовых увеличить производство оружия и боеприпасов, помочь фронту хотели многие. Увы, не все бескорыстно. Особенно зловещая роль здесь принадлежит некоторым депутам Государственной Думы. На них можно не без основания возложить часть вины за неподготовленность армии к войне из-за отказа своевременно профинансировать нужды армии. С началом боевых действий, многие думцы, словно заглаживая этот грех, стали ярыми патриотами. 

Генерал А.Маниковский упомянул в своих воспоминаниях влиятельное Особое совещание. Этот орган был создан в период обострившейся нехватки оружия и боеприпасов на фронте, в августе 1915 года Императором, для осуществления контроля за предприятиями, изготовлявшими предметы боевого снабжения, а так же распределения крупных военных заказов и вопросами военного снабжения воюющей армии. Совместно с созданными тогда же военно-промышленным комитетом (ВПК) и «Земгором» (Главным по снабжению армии комитетом Всероссийских земского и городского союзов) эти организации брались в короткие сроки наводнить армию всем необходимым.

Первым делом они, под патриотические лозунги, типа  «Всё для фронта! Всё для Победы!», начали активно плодиться по всей стране. К началу 1916 года на местах только ВПК было создано более двухсот. На руководящих должностях в них оказались лидеры и члены оппозиционных правительству партий и фракций. Ничего удивительного в этом нет, ведь сама идея их создания принадлежала думскому Прогрессивному блоку, в который входили и к которому примкнули видные деятели т.н. «Февральской революции»: П.Милюков, А.Коновалов,  В.Шульгин, А.Гучков, представитель крупного капитала П.Рябушинский. Начальник Петроградского охранного отделения генерал-майор К.Глобачёв не без основания называл эти организации «легальной возможностью вести разрушительную работу для расшатывания государственных устоев и обрабатывать через своих агентов общество и армию в нужном политическом направлении». Как показало время, он не ошибся.

Занимаясь заказами, инициируя подъём военного производства, привлечения частного капитала, комитеты на практике демонстрировали весьма невысокие результаты, говоря точнее - они просто не справлялись со взятыми на себя обязательствами. В середине ноября 1915 года начальник ГАУ генерал А.Маниковский бесстрастно свидетельствовал: «армия не получила ни одного снаряда от разросшихся комитетов». Хотя ВПК было «мобилизовано» около 1300 предприятий средней и мелкой промышленности, за всю войну они выполнили лишь примерно половину полученных заказов, что составило 2-3 процента от общей стоимости заказов военного времени. Ещё более плачевна была деятельность «земгорцев». Даже весьма скромные заказы Правительства на поставку в армию кирок, проволоки, полевых кухонь и других предметов тылового обеспечения, оказались им не под силу. Вместе с тем, фискальными органами в деятельности комиссий и её членов было выявлено много злоупотреблений и финансовых нарушений. Поэтому Правительство начало сокращать содержание этих проектов, что естественно вызывало бурю возмущения в стане комитетчиков и стоящих за ними крупных промышленников.

Председатель центрального ВПК и один из лидеров думской оппозиции А.Гучков, например, стал автором получившего широкую огласку письма, в котором он опубликовал «факты», как Правительство тормозит работу отечественных производителей боеприпасов, отказываясь премировать заводы, перевыполняющие план. Письмо вызвало бурю возмущений в обществе (на что и рассчитывал его автор). Однако, председатель Правительства Б.Штюрмер легко отвёл обвинения. В своём докладе Государю он писал: «приемировка справедлива, если завод, взявший поставить в июне месяце 1000 снарядов и исправно их изготовивший, в июле месяце выработал не только прежнюю 1000, но 1200 снарядов. Лишние 200 снарядов принадлежат премировке. Если же завод, взявший в июне поставлять 1000 снарядов, изготовил всего 200, то есть не исполнил контракта, а в июле выработал 210 снарядов, то эти последние не принадлежат премировке».  В отличие от «письма Гучкова», этот документ не стал достоянием гласности.

Знай наших!

Между тем, проблема нехватки боеприпасов, вооружения находилась в сфере компетенции Верховной власти, Правительства. Денег на военную программу выделялось вполне  достаточно – Россия, не желавшая войны, тем не менее, хоть и с опозданием, но активно к ней готовилась, занимая первое место в Европе по расходам на оборону! Какие же меры предпринимал Царь, принявший на себя в августе 1915 бремя верховного командования Ставкой, Правительство для ликвидации последствий нехватки оружия и боеприпасов?

В отличие от Думы, партий и общественных организаций правительство занималось не популизмом, а устранением просчётов и ошибок. А их было допущено немало. Лично Государь и Правительство, отдавая себе отчёт в допущенных ошибках, сделали всё возможное, чтобы их исправить. За счёт модернизации старых и открытия новых заводов военпрома, мобилизации промышленности, принятие других финансовых, кадровых и экономических мер, а так же за счёт кое-как наладившегося экспорта, удалось существенно не только восстановить, но и  повысить боевую мощь Русской армии. Отмечая это, премьер министр Великобритании У.Черчилль писал: "Мало эпизодов Великой войны более поразительных, нежели воскрешение, перевооружение и возобновленное гигантское усилие России в 1916 году. К лету 1916 года Россия, которая 18 месяцев перед тем была почти безоружной, которая в течении в течении 1915 года пережила непрерывный ряд страшных поражений, действительно сумела, собственными усилиями (выделено мной – Авт.) и путём использования средств союзников, выставить и в поле - организовать, вооружить, снабдить - 60 армейских корпусов, вместо 35, с которыми она начинала войну".

К началу 1917 года в сравнении с 1914 г., на вооружение Русской армии имелось артиллерийских орудий: полевых - 8748 шт. (в 1914-м 6790 шт.), тяжёлых – 1086 шт. (в 1914 – 240 шт.); автомобилей и тракторов всех видов – 16270 шт. (в 1914 – 812 шт.); самолётов – 774 шт. (в 1914 – 263 шт.); пулемётов – 20 580 шт. (в 1914 – 4 985 шт.). Непосредственно на российских заводах было изготовлено: 1 301 433  винтовок -  шт. (в 1914 – 132 844 шт.), артиллерийских снарядов всех видов – 30 974 678 шт. (в 1914 – 104 900 шт.), миномётов и бомбомётов  - 18767 штук (в 1914 – не производились).  Оборонным комплексом России было произведено продукции: в 1914 году на сумму 558,2 млн.руб, в 1915 - на 1087,5 млн.руб., а в 1916 – на 1448,9 млн. руб.

В итоге от «снарядного голода» не осталось и следа. А теперь самое время  задаться вопросом:  «А был ли этот голод на самом деле»?

«Склады забиты до предела»

Этот вопрос возник на фронте в конце 1914 года, а нам известен через живописания тех боёв в генеральских мемуарах. Между тем они, прекрасно зная о нормах положенности и расхода боеприпасов, чрезмерно увлекались применением артиллерии в начале войны. «Стрелковые начальники требовали вести огонь не только по видимым целям, но и для поддержания морального духа, зрительного и звукового эффекта» (Н.Яковлев). Так, батареи Юго-Западного Фронта во время наступательной Галицийской операции (1914 год) за три месяца умудрились расстрелять весь, положенный им на год запас! Только после этого командование фронта спохватилось и… начало требовать в Ставке снарядов! Это требование, подхваченное газетами,  эхом покатилось по стране, докатилось до Петербурга.

В Ставку первыми ринулись не члены правительственной комиссии, военного министерства, а «патриоты» - думцы. Их цель хорошо выразил председатель Государственной Думы М.Родзянко, навестивший Верховного главнокомандующего – Великого князя Николая Николаевича, с которым у него сложились особенно доверительные отношения: «Свой план действий я расположил так, что если удастся… раскачать общественное мнение, тогда половина дела сделана». О второй половине дел г-на Родзянко мы поговорим ниже, а теперь самое время разобраться о подоплёке снарядного голода и его авторах!

Итак, расчёты, произведённые в штабах оказались неверными. «Допустить же, что этот вывод сделан с грубой ошибкой, - писал по этому поводу начальник ГАУ генерал А.Маниковский, - никто не смел. Обнаружить ее удалось только два с половиной года спустя, когда в Петрограде собралась межсоюзническая конференция. Так вот в секретном официальном отчёте  этой конференции расход за первые пять месяцев до 1 января 1915 г., указывался в 464 тысяч выстрелов в месяц, а расход за пять летних месяцев 1915 г., т.е. в период Великого Отступления, по 811 тысяч выстрелов ежемесячно».

Исходя уже из этих расчётов, получалось, что к 1 января 1915 года русская артиллерия расстреляла 2,3 миллиона снарядов. С учётом неизрасходованного довоенного запаса (выделено мной – Авт.) и нового производства Россия вступила в 1915 год, имея 4,5 миллионов снарядов. «Всякий непредубеждённый, хотя бы и очень строгий критик согласится, что кричать при таких условиях о катастрофе из-за недостатков выстрелов, когда их израсходовано было всего 37% или немного более одной трети всего запаса (выделено мной – Авт.), как будто не резон…», - продолжает Маниковский.  Генерал приводит расчёты, показывающие, что снаряды выпускались и закупались исправно. Проблема была в их своевременной доставке на передовую! Историк Н.Яковлев прямо называет причину: «… в деле артиллерийского снабжения хозяйничали чьи-то незримые руки. Кто-то был заинтересован в том, чтобы императорская армия терпела поражения из-за нехватки снарядов, в то время, как тыловые склады забивались ими до предела».

Длинные руки заговора

Так чьи это были «руки»? Позволю себе озвучить такую версию: очевидно, врагов Самодержавия, сторонников вскоре грянувшей февральской революции, которых хватало, как в ближайшем окружении Императора, так и среди генералитета. Их объединяла общая цель – введение республиканской формы правления. Для этого они хотели спровоцировать в армии и тылу недовольства действиями Правительства, неспособного вести войну «до победного конца», которые подтолкнут Царя к созданию демократического «ответственного министерства» с последующим отречением в пользу третьих лиц. В пользу этой версии говорит и тот факт: как только Ставку возглавил Государь, перебои со снабжением армии боеприпасами, фактически прекратились!

Начнём с самого главного подозреваемого - генерала А.Маниковского. Насколько он искренен в своих мемуарах, из которых видно,  его радение за снабжение армии артиллерией и снарядами? По мнению известного историка В.Кожинова, он «был близким сподвижником Керенского» о роли которого в февральских событиях говорить не надо. Подтверждением этого служит факт – в октябре 1917 А.Керенский назначил А.Маниковского управляющим военным министерством.

В Ставке за своевременное обеспечение вооружением и боеприпасами соединений и частей фронта, до августа 1915 года, эти обязанности были возложены на генерал-квартирмейстера генерала Ю.Данилова. Его верноподданнические чувства под большим сомнением. Когда Государь Император принимал дела Верховного главнокомандующего в Ставке, Данилов был отстранён от должности и направлен на фронт. В дальнейшем он занял пост начальника штаба у командующего Северным фронтом генерала Н.Рузского - главного участника «заговора генералов». Случайность ли, что в ночь с 2 на 3 марта 1917 года они оба вошли в вагон царского поезда, оказавшегося, по невыясненной до конца причине, вместо Царского Села в Пскове (где был штаб фронта), где (верх наглости!) стали требовать от своего Верховного главнокомандующего – Императора отречения!

К слову после февральского и октябрьского переворотов бывший генерал Данилов служил у большевиков, возглавляя группу военных экспертов при советской делегации на переговорах в Брест-Литовске. Потом уехал на Украину, затем оказался у белых. В итоге выплыл в Париже, где засел за мемуары, в которых весьма выгодно пытался преподнести свою деятельность в Ставке.

Третья, не менее важная персона, отвечающая в Ставке за службу военных сообщений и перевозок – генерал В.Кисляков. Жандармский генерал А. Спиридович – начальник Императорской дворцовой охраны открыто называл его «изменником». Кисляков – прямой участник генеральского заговора, действовавшего в интересах антиправительственных сил. Этот малоизвестный человек на тыловой должности, имел большое влияние на начальника штаба Ставки генерала М.Алексеева. Когда последний намерился подчинить  железные дороги себе, что ужесточило бы порядок доставки воинских грузов на фронт, Кисляков добился у него аудиенции и Алексеев переменил своё решение.

Известно, что участниками тайного генеральского заговора были многие высокопоставленные военные чиновники. Некоторые из них являлись членами тайных масонских организаций, нити управления которыми тянуться в Англию и Францию – страны союзницы России, правительства которых вели, как показывают рассекреченные документы, двойную игру.

Но это уже другая история! Об этом, как-нибудь, в следующий раз!

Роман Илющенко, подполковник запаса