«Не вернув серьезную, исконную Русь, мы не сможем построить будущее»

Смотреть: https://youtu.be/gZy9uL3LtkM
Слушать: https://radonezh.ru/radio/2024/01/19/21-00

Кинорежиссер Сергей Дебижев беседует с президентом Фестиваля «Радонеж» Евгением Никифоровым. К открытию Фестиваля «Радонеж» и к началу показа фильмов С. Дебижева в кинотеатре «Октябрь».

Е. Никифоров: - Добрый день, дорогие слушатели. Приветствуем у нас в гостях Сергея Дебижева. Люди моего поколения хорошо знают такие культовые фигуры русского петербургского рока, как Виктор Цой, Сергей Курёхин. Даже Гребенщиков*. Многим в те годы он доставил массу удовольствия и был флагманом этого движения. С этого и начнем. Что это было за явление и чем оно было вызвано?

С. Дебижев: -  Те времена, которые у нас в памяти свежи, пришлись на наиболее яркие годы нашей жизни. Советский Союз с его идеологическим прессом всем надоел. Достал всех. Продолжалось это долгие годы. Все фейерверки обещаний, которые пускала советская власть, уже затухли, и всё превратилось в вялотекущую шизофрению. Русский человек ведь думающий, болеющий за судьбу родины, и превратить его в бессловесное унылое существо, которое просто выполняет заветы и поручения партии, – было невозможно. Удивительным явлением 70-80-90-хх было протестное рок-движение, в котором наиболее яркими фигурами были те, кого Вы перечислили. Памяти Сергея Курехина нужно сказать, что это был не просто удивительный человек оркестр и талант, гений даже. Он представлял из себя глыбу на уровне тех философско-культурных выводов, к которым он пришел. Если бы он не покинул мир, то был бы сейчас невероятно вдохновлен происходящими событиями. Уже в конце жизни он серьезно задумывался над проблемами политическими и мощно выступал вместе с Александром Дугиным за кардинальное и судьбоносное изменение жизни в нашей стране. Цой ушел раньше, всех этих процессов он не застал. Тем не менее, его творчество и героический посыл сыграл колоссальную роль, и до сих пор эта энергия продолжает работать – солдаты на передовой поют его песни, они хорошо понимают, о чем он пел. «На улице ждут отпечатков наших ног», «перчатки в карманах шепчут», «холодные пальцы ломают спички». Его вклад очень важен. Я их всех хорошо знал, со всеми тесно дружил, многое мы сделали вместе. Цой вообще тихий и скромный человек в жизни. Вдруг из него в какой-то момент выходил второй Цой, удивительный, который писал эти песни. Откуда они брались – неясно. Что до Гребенщикова*, то это сложнейшая фигура. Его нынешняя позиция во многом продиктована отсутствием его в стране. Рок-н-рольщики всегда были против, это была их жизненная позиция. Её он и сохранил, к сожалению. Последние годы он живет в Лондоне, что тоже сыграло огромную роль, но он настоящий  русский - это несомненно.

Е. Никифоров: - Что он там нашел? Я в Лондоне был как турист, конечно, и Шерлока Холмса я очень люблю, весь этот антураж конандойловский и диккенсовский, но в целом это такая инородная среда – как он там разместился? Как его там нашли или он кого-то нашел?

С. Дебижев: -  Вы все верно говорите, но есть причины. Он лучше всех из нас знал английский и говорил на нем как на русском. Это сыграло роль. В те времена, когда появились Джоанна Стингрей, Марина Алба, они вывозили его и в Америку, и в Великобританию, знакомили его со всеми звездами рок-н-ролла первой величины. Он был всегда открыт, широк и ярок, потому и был принят хорошо. А родина рок культуры ведь в основном Лондон, Ливерпуль…

Е. Никифоров: - Поразительно, но Герцен еще об этом писал. У него есть сюжет небольшой, где он описывает такое самовыражение народное - пение в пабе. Он признавался, что в России такого и быть не могло, такая энергия. А шёл 19 век только. 

С. Дебижев: -  Может кого-то это и подкупило. Мне однажды пришлось пару месяцев прожить в Лондоне, я чуть с ума не сошел. Ностальгия начинается у меня через неделю, и я больше не могу. А некоторые проникаются этой культурой, эстетикой, языком. Но в данном случае, когда начались все наши события, к нему поехали всяческие эмиссары, Макаревич*, остальные. Что называется, ксёндзы охмурили Козлевича - трудно представить, чтобы он пришел к этим выводам. Он не понимал уже, что на самом деле происходит. Вот что такое жить в чужой среде. Вместе с тем, он человек глубоких знаний, серьезный исследователь реальности и нереальности. У меня есть формула про трёх китов. Было три кита – Гребенщиков*, Курехин и Цой. Если последний говорил, что нужно идти вперед, проламывать двери, героически сражаться со злом, Курёхин считал, что нужно идти вовнутрь и внутри своего озера безмолвного знания, внутри своей энергии мира искать истину. А Гребенщиков* говорил, что смотреть надо вверх и там, в прозрачных хрустальных пространствах отыскивать искры истины. Вот три направления, за которые отвечал Гребенщиков*. Он создал в своем наследии такое количество смыслов, которое до сих пор является золотым фондом нашего религиозно-философского проникновения в истину.

Е. Никифоров: - А что Вы имеете в виду?

С. Дебижев: -  Человек, который написал «я был полетом стрелы», «я шел по следу оленя», «Господу видней» – там была спрятана сакральная тайна бытия. Сейчас сбрасывать это со счетов, когда он немного сбрендил в геополитическом смысле, и не разобрался в том, что есть что, а по привычке он всегда против государственной власти, нельзя. Это в каком-то смысле наше наследие. Я пытаюсь с ним работать, мы с ним переписываемся, я пытаюсь его ориентировать. Он меняется понемногу. Он говорит, что не едет в Украину петь, потому что там девиз «хороший русский – это мертвый русский». Это его слова. Надеюсь, со временем он разберется, что есть что. Дай Бог ему дожить до победы.

Е. Никифоров: - И до победы над собой. На самом деле для многих, кто начинал с вами, кто создавал эти смыслы, не просто наблюдателей, а творцов, это что в религиозном смысле было – замена религии? А насколько эти люди были религиозны? Какого рода была их религиозность? Мы все вышли из народа, дети семьи трудовой. Многих родители просто не могли научить духовному.

С. Дебижев: -  Это не было поверхностным – точно. Это не было публичным – точно. Гребенщиков* был из них наиболее религиозен. Посещал храмы, много пел и сочинял и говорил о силе и свете православия. Цой всё хранил за семью печатями в черном ящике, которым владел тот Цой, который из него выходил. Трудно сказать, но без религиозной составляющей его песни тоже невозможны. Курёхин больше во второй половине жизни пришел к пониманию сложности бытия, существования неведомых нам сил, он исповедовался  перед смертью, в храме его отпевали в том же, в котором и Пушкина. Просто в те времена это было что-то очень сокровенное, об этом не говорили, хотя это всегда подразумевалось. Существование Господа не отрицалось, не подвергалось сомнению, но это была аксиома. То, что мы делали, во многом было чересчур, во многом было за гранью добра и зла, чтобы в этом убедиться, можно посмотреть мою картину «Два капитана – 2», которая была сделана в 1991 году. Там изложены все психоделические концепции, парадоксы мышления, которые были у Курёхина, меня и Гребенщикова*. Там участвовали многие персонажи. Чтобы понять, что творилось у нас в голове, в душе, в государстве и мире, я советую посмотреть фильм, удивительным образом сохранившийся. Пройдет показ в кинотеатре Октябрь с 24 января.

Е. Никифоров: - Это для любителей рока был культовый фильм. Такая ностальгия! А насколько фильм сейчас актуален?

С. Дебижев: -  Знаете, как ни странно, все те серьезно-шутливые предположения по поводу развития геополитической картины мира сбывались всё это время по сей день. Это поразительно. Видимо мы попали за тайную дверь, за которой была какая-то информация о том, что будет дальше. Программа Курёхина и Шолохова «Ленин-гриб» тоже из этой серии.

Е. Никифоров: - Это было настолько свободно, настолько смешно, и элегантно в то же время! Это не был юмор профессиональный, но юмор интеллектуалов высочайшего уровня, которые эту свободу внутреннюю могли показать, как и то сокровенное, о чем сейчас Вы сказали. Очевидно, что это продукт такого чистого глаза.

С. Дебижев: -  И чистого разума. Вечное сияние чистого разума! Напрямую говорить имеет смысл только когда ты перед большой аудиторией на трибуне. А если ты хочешь донести смыслы через парадоксы, оторопь, недоумение, то курехинская концепция о том, что когда человек ошарашен, он прекращает внутренний диалог и узнает самого себя. Надо сильно сдвинуть сознание человека, чтобы он прозрел. И он это делал блестяще. В фильме «Два капитана – 2» это нашло самое яркое выражение.

Е. Никифоров: - Думаю, такой внутренне красивый человек, хотя и анархии и хаоса там было много! И он умирает так знаково – некроз сердца. Даже произнести трудно.

С. Дебижев: -  По статистике один на миллиард умирает от такого.

Е. Никифоров: - И вот этот самый живой, свободный, прихвачен именно за сердце.

С. Дебижев: -  Мистическая история. Удивительно то, что он из свободного анархиста, который отрицает все, к концу жизни стал невероятным державником, почвенником, патриотом в самом правильном смысле этого слова, он понимал, что наступило время, когда мы сами ответственны за свою страну, когда мы можем влиять на политические процессы. Он хотел этого, предлагал программы какие-то. Его последнее интервью на Первом сначала запретили. Когда умер, все-таки показали. Там он изложил концепцию, что мир, который мы знали, развалился на атомы, его нужно иначе соединить, чтобы он зажил своей настоящей жизнью. И вот в нем был этот настоящий русский героизм. Он стал в этом смысле даже неистов. Они с Дугиным все время формировали эти битвы идеологические. Я был свидетель, это происходило у меня дома. Основная часть рок-н-рольной среды - это все же законченные либералы, и эти битвы с ними, взаимные пикирования – все происходило на моих глазах. Буквально разрывы происходили. Наступили все те испытания, о которых тогда еще мы говорили.

Е. Никифоров: - Это громадное счастье быть в эпицентре, где живое чувство, живое понимание, попытки выразить хорошим художественным языком. Курехин ничего не написав, остался как философ, как личность в истории. Как Сократ. Он просто существовал! И его существование дало основание античной философии.

С. Дебижев: -  Хорошее сравнение. Это как однажды Микеланджело говорил Леонардо – а что ты предъявишь в конце? Мону Лизу? У меня Сикстинская капелла, скульптура хотя бы. И ему действительно было что предъявить, как и Курехину. Он писал много мощнейшей музыки к кино, симфонической музыки, помогал Цою и Гребенщикову* в их деятельности. Пластинка Гребенщикова* «Радио Африка» практически вся написана Курехиным. Это не говоря о его выступлениях, ярких беседах с большими аудиториями, да и программа «Ленин – гриб». В начале 90-х стало всё понятно. Советская власть потеряла энергию, силы, развалилась. Но оставались сакральные фигуры, с которыми непонятно что было делать. Ленин был такой фигурой. Что с ним делать, не понимали сами власти. Тут вдруг по телевидению на всю страну с повторами выходит программа, в которой говорится, мол, вы не волнуйтесь, Ленин просто был грибом. И эта проблема вызвала такое облегчение. Многие еще и поверили, что так и было. Вот сила шутки – сбросить Колосса. Давид и Голиаф. Поэтому Курехину есть что предъявить. Уверен, Божественное провидение оценило.

Е. Никифоров: - Дай Бог, помолимся о рабе Божием Сергии. Для нас всех примерно рок был прибежищем. Потом пошло развитие, люди стали взрослеть, искать еще что-то, понимая, что духовная жизнь одним роком не заканчивается. Рок это и не форма существования религии в душе. Есть собственные формы выражения религиозного чувства. И пошло развитие для многих, было на кого опереться. Можно было хоть задумываться и выражать свои мысли. Дальше пошло развитие. И «Два капитана – 2» тоже был таким толчком для многих. Ваша фильмография большая. Фильмов 20.

С. Дебижев: -  А то и 35!

Е. Никифоров: - Догадываюсь, что Вы один из тех, кто не повторяется, кто делает шаг, пытается сформулировать что-то новое в себе. Об этом расскажите. Как развивалась история этих двух капитанов. Это и культовый роман же был. Почему два капитана?

С. Дебижев: -  К Каверину это не имеет никакого отношения. Просто Курёхин и Гребенщиков обращались друг ко другу «капитан».

Е. Никифоров: - Вот, пожалуйста, а я-то думал?!

С. Дебижев: -  Но героизм, открытия, не всё просто в этом мире, где есть неразгадываемая тайна  – всё это в фильме, да. Это подчеркивалось – мир непознаваем до конца, человек час по себе тайна. Тайна  мира и человека – вот над разгадкой чего надо работать. И есть у человека миссия - эту тайну открыть. Но она не открывается до конца все равно.  Это и есть одна из главных загадок и прелестей жизни. Ещё древние греки говорили: век человека короток, фантазия его ограничена, мозг его тоже не безграничен. Он окончательно не может прийти ни к одному выводу. Изящная такая формулировка. Потому в том, что я делаю, я никогда не ставлю точек – всегда только многоточие. Всегда я пытаюсь подключить зрителя, его душу, сердце, интеллект, фантазию к беседе. Мне совсем неинтересно работать в одном направлении. Я по образованию художник и искусствовед. Мне интересно делать что-то новое стилистически, содержательно, формально. Все мои фильмы очень сильно отличаются друг от друга, будто сделаны разными людьми. На ретроспективе кино можно как раз проследить движение от авангарда через конспирологию, через попытку понять исторические процессы и тайны, геополитическую путаницу, в которой мы живем, через великолепие природы с момента, когда появился «Гимн великому городу», и потом «Крым небесный», потом «Святой архипелаг» – это другая история, связанная больше с тем, что я понял – прошлый этап закончился, я для себя ответил на все возможные вопросы, ответив с многоточием, и перешел к зрелищности. Человечество на сегодня подсажено на беспорядочное употребление всякого рода изображений. Оно заболело буквально ежесекундным поеданием изображений. И выражение всего с помощью изображений, соцсетей, смайликов... Люди не осознают, что всё, что они смотрят, они так или иначе забивают в голову, где быстро заканчивается место. И это перестает быть полезным. Я понял, что только невероятно качественное, яркое, выразительное изображение может сегодня привлечь внимание. Все, что мы делаем сейчас, делается на высочайшем уровне.  На свете есть бриллианты, точки, духовные центры, на которых вращается вообще всё. В нашей стране это монастыри, природные зоны. Я о них и рассказываю, пробуя понять, что они из себя представляют.

Е. Никифоров: - Ваш фильм «Святой архипелаг», лауреат фестиваля «Радонеж», имел огромный прокат в кинотеатрах. Это был и коммерческий успех. Как так это произошло?

С. Дебижев: -  Я это формулирую так: чудо о «Святом архипелаге». То, что произошло с картиной, удивительно. Конечно, мы приложили массу усилий, чтобы его сделать – это сложный фильм, мы его целый год снимали и работали над ним. Работали вместе с Вячеславом Бутусовым, а  потом серьезный монтаж, светокоррекция. Это невероятно профессиональный высококачественный фильм. Но целое больше суммы частей. То, что у нас получилось, зажило своей отдельной жизнью.  Отношу это к благосклонности Божественного Промышления, которое на нас обратило внимание благодаря молитвам соловецкой братии, владыки Порфирия. Та энергия, которая была придана, настолько далеко распространилась, что в результате мы получили все призы на самых главных фестивалях, начиная с Московского, на котором никогда еще русская картина не получала главный приз.

Е. Никифоров: - Надо учесть, что кино-то документальное!

С. Дебижев: -  Его художественная духовная составляющая настолько доминирует над этой формулировкой «документальное кино», что оно выводит в каком-то смысле документалистику на новый уровень, возвращает нас к той документалистике, которая когда-то была, имела серьезное значение, когда люди стояли в очередях, чтобы попасть на документальное кино. «Обыкновенный фашизм», «И всё-таки я верю», «Легко ли быть молодым» – документалистика была! Конечно, документалисты злятся, должно быть, что планку я задрал – не дотянуться. Но надо понимать, что у нас такие же инструменты, также мы участвуем в конкурсах, получаем субсидии. Да, пытаемся находить сторонние деньги, да, когда начинается прокат, наш продюсер берет кредит, вкладывает в прокат. Удивительно, что фильм принес больше, чем у него было вложено. Непостижимо для документального кино. Да, прокатная компания «Каро» нас поддерживала, устроила широкий прокат по своим кинотеатрам. И вообще он в 150 городах шёл, где были аншлаги – удивительно. Беспрецедентная история. Но отношу я ее не только к нашим усилиям. Это что-то чудесное, что находится за рамками обычной коммерческой схемы. В Америке, Австралии, Европе фильм получил множество наград, а в довершение всего – китайский Оскар. За гранью понимания!

Е. Никифоров: - И поражает, что все люди братья. Это правда – люди видят, восторгаются в Бутане и Австралии. Вы сделали еще и важный шаг – преодолели предубеждение, что документальное – не рейтинговое кино. А тут вы как-то поменяли взгляд на весь жанр. Поздравляю вас! Можно ли фильм найти в прокате?

С. Дебижев: -  Да, он включен в ретроспективный показ на неделе фильмов. В Питере его можно посмотреть. Удивительно, что американцы предложили пустить его в прокат в Америке. Это за гранью моего понимания. Они говорят, что Америка христианская страна. Оно живо там, имеет отклик серьезнейший. Россию всегда представляют, будто это ад, а фильм показывает всё наоборот. Этот когнитивный диссонанс бьет наотмашь. В этом смысле значение документального кино недооценено. Оно, в отличие от игрового, имеет больше прав на существование. Оно по-настоящему работает со смыслами. Игровое кино веселит, пугает, озадачивает или просто развлекает – работает с инстинктами, то документальное – интеллектуальная, духовная деятельность, поэтому не использовать это как мощнейший инструмент гармонизации жизни общества и атмосферы в нем – это большая расточительность со стороны тех, кто за это должен отвечать. Государство должно этот инструмент использовать в полный рост. Можно возвращать людям страну и веру в жизнь.

Е. Никифоров: - В Минкульте и тех организациях, которым эта функция доверена, должны быть эти эксперты, а обычно что там от них ждать… Бюрократия это профессия, понятно. Тут есть диссонанс – кто и как должен развивать советы экспертные, то есть бюрократов в хорошем смысле.

С. Дебижев: -  Я бы не стал критиковать Минкульт. Наоборот, честь ему и хвала – поддерживает, помогает и финансами и организационно и документально. Делает, что может. Я сам эксперт кинематографии Минкульта, знаю эту историю. В свете отсутствия идеологии и цензуры оно не инициирует большие направления. Темы обозначает важные, а потом просто распределяет финансовые потоки, получает отчеты. Это занимает всё его время. Так как у нас народная монархия, от главного источника исходят все инициативы, мы конечно дождались указа о традиционных духовных ценностях – это скрижали, это по пунктам разложенная парадигма движения.

Е. Никифоров: - Та самая национальная идеология.

С. Дебижев: -  Но дальнейших шагов не определено, и это скорее верхние эшелоны власти должны инициировать, продвигать, следить, финансировать. Не отдельно целевым способом. Людям нужно вернуть их историю. Хорошо. Нужно взять несколько хороших документалистов, конкретно им поручить дело, кто о чем снимает. О СВО, о геополитической конструкции мира, о создании картины будущего. Какой мир мы хотим видеть, какую страну – это важно понимать. Мы говорим о светлом будущем, но надо его представлять как-то. Нужно вдохновиться и пойти туда, куда мы знаем, надо идти. Мы хотим построить именно такое будущее – вот так важно. Это не просто продекларировать по пунктам наши духовные, политические хотелки. Это должна быть яркая, зримая картина мира, без которой мы никуда прийти не сможем.

Е. Никифоров: - Документальное кино ничего не сочиняет, не врёт, показывает как есть лица, люди, красоту, используя просто технические возможности для того, чтобы спрессовать увиденное в 26 минут. И за это время сможешь понять многое. Если бы нашим воинам показывали такое документальное кино вместо всяких убеждающих кино, сколько было бы лучше. Было бы яснее, за что приходится биться и умирать.

С. Дебижев: -  В документалистике всё честнее, это так. Увы, она плохо финансируется, а потому теряет качество. Смыслы остаются, но бывает скучновато, съемки скромные очень. Если документальному кино вернуть общественное внимание, правильно его финансировать, оно себя покажет, потому что оно может обращаться напрямую к интеллекту, душе, сердцу человека. У документалистов есть совесть, знания, опыт, но им конечно не хватает яркой бодрости. Верю, что с появлением молодых специалистов кино займет важное место, которое у него оттянуло телевидение отчасти, заявив, что оно теперь делает документальное кино. Но это не то. Речь только о телефильмах. Они бывают и хорошие, важные, нужные, но документальное кино это аналитика. Это не просто рассказ о каком-то герое или событии, это аналитика авторская. И вот ее нам не хватает ни в политике, ни в искусстве, ни в кино. Кстати, кино искусством я с трудом могу назвать. Это скорее инструмент воздействия на человеческую психику. Оно как появилось, испугав людей поездом своим, так и в аттракцион скатилось. А документальное кино это духовно-научное явление.

 Е. Никифоров: - Хочу Вас порадовать. Есть молодежь, мы ее много видели на фестивали. Второй курс ВГИКа, а они уже сложившиеся мастера. Это потому что преподаватели там хороши. Жизнь свою кладут, сами все время на передовой. Эти мальчишки и девочки делают кино удивительное. В прошлом году один выпускник ВГИКа показал на нашем фестивале выпускную работу «Квартет». Совсем молодой, но как тонко, деликатно сделана работа. Время требует таких работ, оно коротко. А каковы Ваши планы? Знаю, начинается проект, который называется «Крест». Что это?

С. Дебижев: -  Сам проект сложный, снимается в разных странах. Мы ездили на Синай, поднимались на гору Моисея, снимали библейские истории. Пасхальную историю мы снимали в Иерусалиме год назад, сейчас, увы, это уже невозможно. Мы ездили в Эфиопию, по русским монастырям, на Соловках, в том числе в Псково-Печерском монастыре, снимали крестный ход со знаменитой гигантской иконой Спасителя в Тутаеве. Мы пытаемся понять сакральные смыслы креста, их донести, понять, как христианство изменило картину мира, что такое вообще христианский взгляд на Бытие, на вечность. Это не «Святой Архипелаг – 2», это более серьезная работа, попытка понять, что есть религия, как она меняет взгляд человека на судьбу, есть ли у человека миссия, есть ли по поводу человека Божественный план. Это будет большое полотно. Выход в прокат еще не определен точно, только начался монтаж. Надеемся, по всей стране он пойдет 26 сентября. Так что «Архипелаг» нам открыл дорогу к зрителю, надеюсь, что мы по ней пойдем и будем пытаться делать то, что по-настоящему волнует людей. Трейлер будет в сети, его можно посмотреть. На открытии ретроспективы сейчас его тоже будем представлять. 24 января ретроспектива будет открываться в главном зале Октябрьского. Всего будет показано 12 главных фильмов. В том числе туда войдут и «Крым небесный», «Пауза» (о пандемии, в котором провидчески была предсказана война). 

Е. Никифоров: - Понимаю, что речь не о том, но всё же – что это было – я про пандемию?

С. Дебижев: -  Тут всё очевидно и совершенно не объяснимо. Жизнь на земле, как в шаровой молнии – все энергии перемешаны, находятся в удивительном, необычном состоянии плазмы. Время от времени как вспышки на солнце, это все начинает пульсировать. Застоявшиеся процессы, к которым Провидение относилось с терпением, в какой-то момент взрываются, терпение заканчивается, несмотря на свободу воли, оно говорит – нет, это уже Содом и Гоморра, и начинается новое время. Сейчас самое удивительное время, когда континенты краями сошли с мест, и рождается новый мир. Мы не знаем, каким он будет, но мы должны приложить все молитвы, старания к тому, чтобы он был гармоничен и духовно совершенен.

Е. Никифоров: - Опасность в том, что у нас это пока пожелания. Но есть люди, которые заведуют концом мира, делают на этом гигантский бизнес, манипулируют человечеством. Вот опасность. Это говорят уже много десятков лет. Радонеж говорил аж лет 30 назад. За этим концом стоит Пфайзер, биг фарма, какие-то масонские идеологические группы, которые и в деньгах-то не очень заинтересованы, но фанатически привержены делу.

С. Дебижев: -  Они мучают человечество довольно давно. Революция 17 года, мировые войны – результат действия темных этих сил, этого тайного мирового правительство, закулисы мировой. Но если с нами Бог, то кто против нас? Сейчас настал момент, когда Бог на нашей стороне, мы должны быть вдохновлены тем, что бросили вызов этой мировой закулисе. Главный вопрос в том, когда мы победим? Есть ли у нас то, что мы можем предложить миру? Достаточно ли мы духовно сильны организованы? Понимаем ли мы, за что боремся? Если окрепнем духовно по-настоящему, тогда победа будет полноценной. Просто победить невозможно, надо предложить. Многополярный мир – это хорошо, но этого мало. Надо на духовно-идейном уровне вдохновить мир на дальнейшее существование.

Е. Никифоров: - Дай-то Бог! Заканчиваем тем, что меня очень интригует. За «Крестом» последует «Суздаль».

С. Дебижев: - Суздаль – где ковалась и создавалась будущая русская государственность, как минимум на уровне понимания того, что это нужно делать, что княжества не могут существовать отдельно, их важно сцепить в единый организм, иначе просто невозможно. Вдруг выяснилось, что к тысячелетию Суздали вообще никто ничего не делает. Мимо такой темы невозможно пройти! Это не моя идея, это жизненная необходимость. Я считаю, что такую дату, когда можно подойти к сути собирания русских земель, к пониманию того, что необходима мощная русская государственность на религиозной основе – мимо этого нельзя пройти. Я рассматриваю это как послушание сделать фильм качественным, ярким, в котором смыслы будут артикулированы, и чтобы это сохранить. В этих вещах сокрыта истина. Как говорил мудрец, истину от лжи просто отличить – по сиянию, которое от нее исходит.

Е. Никифоров: - Вот в этом состоит опасность – занимаясь внешней декоративной стороной, забывают о другом. Причем Суздаль – та самая древняя раковина, в которой, увы, уже давно не живет моллюск, который это всё своим трудом создал. Для меня Суздаль – не Золотое кольцо, это цыганское кольцо, латунное. Жизни там нет, храмы разорены. Есть во французской живописи жанр – пишут руины, развалины. Ах, как прекрасно было. Но давайте постараемся руины вернуть. Нужно отшельнику вернуть его раковину.

С. Дебижев: - Невозможно дальше продолжать этот аттракцион под названием «Золотое кольцо». Это должно быть настоящим, не внешним. В Суздали много отреставрировали, подвижники есть, которым не все равно. Но без внутреннего духа, без жизни, веры серьезной… Праздник огурца – это мило, обыватель радуется, но это не та вдумчивая, серьезная, исконная Русь, не вернув которую, мы не сможем построить будущее. Мы должны вернуть тот самый строгий религиозный строгий русский дух. Его нужно оживить.

* Внесен в список иноагентов.