Истинное бытие личности. Памяти протоиерея Димитрия Смирнова

Христианство, как тайна и таинство, есть тайна бытия Личности. Богочеловеческая тайна, поскольку в основе – воплощение Бога Слова, схождение в мир единого от Пресвятой Троицы, Сына Божьего. Эта великая тайна не пребывает замкнутой, герметичной, это присуще Церкви Христовой как таковой во всей протяженности Ее земного бытия, простирающегося в бытие небесное и вневременное. Во Христе мы можем черпать спасительную для нас силу Божию, благодать, но обретаем спасение именно благодаря личностному общению со Спасителем. Значение личности как таковой в этом смысле абсолютно, это сакральная ценность. Господь открывает Себя верующим, как Личность, такова Его святая воля. И открывает, прежде всего, через других людей, людей верующих, выступающих истинными свидетелями о спасении, то есть о Самом Спасителе. Святые отцы так и говорят, что очень важно встретить на своем пути ко Христу такого свидетеля, такого человека, в ком это свидетельство зримо воплощается.

 Думаю, что для многих из нас, для многих современных христиан, таким свидетелем явился и является ныне почивший протоиерей Димитрий Смирнов. Те, кто лично его знал, могут многое поведать на тему того, как встреча с ним привела их ко Христу, перевернула всю жизнь, а то и направила на служение Церкви. Такая же история приключилась и со мной, когда Великим постом 1991 г. мой однокурсник по Литературному институту в коридоре литинститутской же «общаги» сказал: «тут недалеко на Хуторской улице о. Димитрию Смирнову отдали храм, пойди посмотри на о. Димитрия!» Я тогда уже начинал ходить в храм, но конкретной церковной общины для себя еще не нашел. Пришлось пойти и впрямь посмотреть на о. Димитрия, чтобы остаться в его общине, в Церкви как таковой, – именно как в духовной семье. Таково было великое обаяние его личности. Точнее, богочеловеческой Истины, которую он являл. Несколько позже, я осознал, каковы в нем были для этого предпосылки. Нет, не всё в нем до конца понял, потому что другого человека исчерпывающим образом понять невозможно. Личность непостижима. Не только Личность Спасителя, но и любого человека.

Другое дело, что для обыденного сознания большинство людей вокруг тебя в общем-то и нет нужды понимать, хотя это, наверное, звучит несколько жестоко: в самом деле, «а кто мой ближний?» - должен звучать в нашем сердце евангельский же вопрос. Истинное понимание рождается там и тогда, когда есть стремление к осуществлению любви Христовой, возвышающей того, кто жаждет ей руководствоваться и, возможно, того, на кого она направлена. И очень важная здесь составляющая это способность к сопереживанию. Одной из главных черт о. Димитрия являлась именно что колоссальная способность к сопереживанию. Собственно и его публичные высказывания рождались от этого же свойства, но только в особой форме: сопереживание Истине в этом мире, скорбь о попираемой правде Божией. А в глубине, в сердце, – еще более важное: сопереживание конкретному человеку.

Будучи его духовным чадом, я ощущал это на себе неоднократно. И до сих пор не понимаю, как это возможно для смертного человека: великое множество людей обращались к о. Димитрию, как истинному пастырю, со своими бедами и скорбями и для каждого находилось место в его сердце. Мы скорбим, но надо благодарно удивляться, как он умудрился, как он смог со своим великим пастырским сердцем дожить  почти до семидесятилетнего возраста? - а он и впрямь старался жить не из-за самого бренного земного бытия, отлично понимая, что такое человеческая смертность, а из-за других, ради пользы ближнего. Целая сумка с его таблетками не есть свидетельство цепляния за жизнь, но свидетельство его мученического подвига, великого терпения и труда, потому что слишком многие в нем нуждались. Этот крест о. Димитрий донес до конца, не уходя в самоизоляцию во время все этой вирусной эпопеи и даже уже, переболев, будучи в инвалидной коляске, он еще доисповедовал, еще делал последние распоряжения. Истинно, пастырь, который не есть наемник и не бегает и не боится за свою шкуру.

Про него, родного духовного отца нашего, еще много чего напишут и расскажут, припомнят множество историй, афоризмов и даже анекдотических ситуаций, ведь он был радостный, веселый, с богатым чувством юмора и самоиронией. Продолжается вой и его недоброжелателей, уязвлённых словом евангельской правды, которую он облекал, порой, в далеко неполиткорректные слова и формы. Думаю, что для него в этом вообще не было особой разницы, что за жанр он использует: амвон в храме, СМИ или личную беседу. Для него был только один жанр: правда Божия и бесстрашие в отстаивании этой правды. Да, так, как он ее понимал. Именно как христианин. А христианином с большой буквы наш о. Димитрий был и остается. Теперь у престола Божия. В единстве с живой Личностью Господа нашего Иисуса Христа, которому он сам как живая Личность послужил всей  своей жизнь и изо всех своих сил.

И еще мне припоминаются его слова, сказанные несколько лет назад в одном частном разговоре: «Мне стало интересно слушать детей». Меня это поразило: умудренный многолетним служением он пришел с Божией помощью еще к большей мудрости - не учить, не наставлять ребенка с высоты своей взрослости, а с неподдельным интересом послушать, вслушаться, понять его, всего лишь ребенка, как настоящую личность, потому что всякий человек в этом нуждается, но чтобы к этому подойти надо и впрямь иметь большое сердце христианина.

                          Протоиерей Андрей Спиридонов, 21 октября 2020 г.