Россия – страна тотальной матерщины

Накануне 1-го сентября невольно задумываешься о состоянии нашего школьного и вузовского образования, о педагогах, учителях, преподавателях и, конечно, о наших детях, заполняющих в этот день школьные классы и студенческие аудитории. Великий Ушинский говорил, что для того, чтобы воспитывать и обучать молодого человека во всех отношениях, необходимо прежде всего изучить его во всех отношениях. Возникают вопросы: Насколько мы, родители и педагоги, знаем наших детей (ведь они во многом очень непохожи на детей советского времени)? Насколько серьёзно и системно современные педагоги и психологи исследуют главные предметы своей работы – детей, подростков, юношей и девушек? И главное – с каких духовно-нравственных позиций исследуют? Учитывая, что нынче отечественная наука в целом находится в упадке, нет оснований полагать, что педагогика и психология (особенно – возрастная) процветают. И, безусловно, педагогика и психология в советский период, несмотря на идеологические издержки, находились на качественно более высоком уровне, чем нынешние.       

Я сам заканчивал исторический факультет МГПИ имени Ленина, долгое время преподавал в школе и работал в системе образования. И сравнивая уровень профессиональной подготовки образовательных кадров советского времени с нынешним, с полной определённостью могу засвидетельствовать очевидные преимущества первого. Приведу лишь один пример: многие десятилетия в СССР развивалась наука дефектология, изучающая детей с различными дефектами развития: умственная отсталость, нарушение слуха и речи, зрения, опорно-двигательного аппарата, различные комплексные дефекты и тому подобное. Советская дефектология достигла невероятных успехов. Был создан уникальный НИИ дефектологии со множеством лабораторий. Там трудились выдающиеся учёные и педагоги. НИИ дефектологии  являлся системным сплавом теории и практики. При этом институте были созданы уникальные экспериментальные школы. Тысячи больных детей получили здесь неоценимую помощь. НИИ дефектологии  несомненно  являлся в ту пору лучшим в мире среди подобных научных центров – это было всеобщее мнение.  Со всех концов света в этот институт съезжались специалисты, чтобы получить бесценный опыт и поучиться у наших дефектологов. Но вот пришла либеральная революция 90-х годов. НИИ дефектологии возглавили бездарные временщики-реформаторы, которые с большевистским азартом начали уничтожать всё, что было сделано до них. Само слово «дефектология» либеральные временщики сочли неполиткорректным, поскольку оно, по их мнению, указывало на неполноценность ребёнка и тем самым унижало его личность. НИИ дефектологии  был упразднён и превратился в институт коррекционной педагогики. С чем можно сравнить это научно-нравственное преступление? Представьте, что какой-нибудь НИИ высшей математики переименовали бы в институт арифметики или таблицы умножения. И нет больше уникальной науки дефектологии. Теперь вместо неё – ублюдочная коррекционная педагогика, сляпанная по западным толерантно-либерастическим лекалам. Подобное в «лихие девяностые» совершилось во всей отечественной науке.       

И в советское время в педагогической области существовало сплочённое либеральное ядро, но всё-таки оно уравновешивалось традиционалистским ядром. Тогда существовал своего рода паритет между либералами и патриотами. Но с начала горбачёвских и ельцинских реформ этот паритет был резко нарушен, и в педагогику тучей ринулась либерально-русофобская саранча, пожиравшая на своём пути все добрые злаки. И сегодня от советского педагогического наследия почти ничего не осталось. Вместо этого – мерзость запустения в виде экскрементов либерастической саранчи.       

Лишь в самое последнее время, в связи с обозначившейся патриотической позицией верховной власти, появилась робкая надежда на позитивные изменения в образовательной сфере. Но надежда – это всего лишь надежда. В области педагогики либеральная революция 90-х годов уничтожила все каноны, все правила, все табу, да и само понятие нормы. Фактически в школах было упразднено само понятие «воспитание». Вместо него вводилось понятие «успешность» и внедрялся слоган «бери от жизни всё!». Естественно, в этой связи приходит на ум главная воспитательная идея Константина Ушинского, гласящая, что человек тем свободнее, чем больше он может сам себе запретить. Ушинский подчёркивал, что воспитание ребёнка должно основываться на выработке умения запрещать самому себе, а не потакать своим прихотям и желаниям. Собственно, на этой фундаментальной христианской идее основывалась и советская педагогика, начиная примерно с 1934-го года. Именно эта идея в годы либеральной революции 90-х подвергалась наибольшему осмеянию и ошельмовыванию со стороны захвативших педагогику и образование русофобов и антисоветчиков. Вместо идей Ушинского отныне начали господствовать идеи доктора Спока, сущность которых сводилась к тому, что ребёнку надо разрешать всё. Вместо свободы во Христе – своеволие во диаволе. Ненормативность во всём провозглашалась отныне главной либеральной нормой. Теперь любое посягательство на ненормативность со стороны традиционалистов воспринимается как самое страшное преступление. Фильм «Матильда» и дело режиссёра Серебренникова – яркие тому подтверждения.       

Одним из самых страшных последствий либерализации российского общества является разложение и уничтожение русского языка. Особенно ужасает тотальное наступление ненормативной лексики. Матерщина стала нормой разговорной речи почти всех – от мала до велика. И повинна в этом прежде всего русофобская антихристианская педагогика, упразднившая нравственное воспитание и внедряющая в сознание ребёнка старую нигилистическую идею «всё дозволено» и новую её формулировку «бери от жизни всё!». Сейчас матом не просто ругаются – на нём разговаривают. Послушайте, как переговариваются между собой стайки детей и подростков, как общаются друг с другом молодые мамочки, пока их дети делают куличики в песочнице – у вас волосы дыбом встанут. Я уже не говорю о мужчинах. Скажут: и в советское время матерились! Да, но тогда матерщинники знали, что матом ругаться запрещено, они понимали, что делают плохо, нарушают общественную и нравственную нормы. Даже школьные хулиганы в советское время не позволяли себе ругаться при девочках. Тогда открыто матом ругались только перепившие мужики у пивных, да и то более трезвые из них ставили их на место. В советское время на улице и в общественных местах вы мата почти не слышали. Сегодня же, идя по людной московской улице, вы буквально продираетесь сквозь густую матерную словесную чащобу. На днях я сделал группе матерящихся подростков обоего пола замечание. Они вообще не поняли, что я им сказал и посмотрели на меня, как на инопланетянина. Между прочим, в Красной армии во время гражданской войны было запрещено ругаться матом, а в Белой – нет. Может быть, здесь кроется одна из причин поражения последней. Раковая опухоль мата съедает Россию и русский народ и главное – съедает души наших детей. Гоголь писал, что самый большой дар человеку от Бога – это слово. Каковы произносимые тобой слова, такова и твоя душа. Лучше уж быть вовсе бессловесным, чем матерщинником.      Каждый год в России организуются Крестные ходы, посвящённые трезвости. Это чрезвычайно ценно. Но, наверное, не менее ценным было бы организвать Крестный ход, посвящённый борьбе со сквернословием. Надо написать в своём сердце слова апостола Иакова (3:6): «И язык – огонь, прикраса неправды; язык в таком положении находится между членами нашими, что оскверняет все тело и воспламеняет круг жизни, будучи сам воспламеняем от геенны».         

P.S.: Православная державность, за которую мы все вместе боремся, несовместима с матерной бранью. священник Александр Шумский, кандидат педагогических наук, публицист.
http://shumskiy.su/540-rossiya-strana-totalnoj-matershchiny.html