Пастушья палка

Верчу перед глазами жёлтую, до скользкого глянца заполированную палку с мудрёной кривой рукояткой... С такими тут, на Крите, ходят старики в чёрных рубахах, с пышными седыми усами и горячим взглядом из-под кустистых бровей. Самодельный пастуший посох, опора старости.

Когда-то он был виноградной лозой, жил биологической жизнью — засыпал по осени, просыпался по весне; набухал соком, который наполнял прозрачные капли виноградин. Глубокими корнями он отыскивал в каменистой пересохшей почве драгоценную влагу и, пропуская её по венам, год за годом рождал тяжёлые грозди, а они в свою очередь становились вином, способным оживить и осветить пересохшие человеческие души, зажечь застольную беседу, пробудить в сердцах братство и любовь.

Со своих опалённых зноем склонов корявые виноградные лозы прислушивались к человеческому смеху, и к песням, и к жаркому шёпоту на ухо; и втайне гордились тем, что столько огня порождено их кровью — сладким виноградным соком, в котором растворилось минойское солнце.

Когда заканчивалось время урожая, они оставались лежать на пересохшей земле змеистыми чёрными закорючками, и казалось, нет ничего более безжизненного, чем эти деревянные узлы, похожие на мёртвые корни. Но ранней весной они просыпались, и вновь производили из своего жилистого нутра жизнь.

Но иссяк однажды и этот вечный источник воскресения, и знающий человек приговорил виноградник к смерти. Безжалостно вырубив лозу, кормившую ещё его предков, он выбрал несколько обрубков поровнее и подлиннее, содрал с них шкуру и долго вымачивал и выпрямлял, превращая в посох.

Теперь мёртвая лоза получила свободу передвижения: она отправилась в странствие по горам, на которых провела век, не ведая, что находится за поворотом дороги. Смерть оказалась новой жизнью. Глухо постукивая в потрескавшийся асфальт, священная виноградная лоза пустилась в царственное шествие по острову, схваченная пальцами дочерна загоревшей руки, такой же корявой и древней, как она сама.

 2010 Иннахорион