Православие и псевдокрасный постмодернизм

На днях известный писатель Захар Прилепин написал в своем ТГ-канале: «Ленин – вот та болевая точка, с которой начинают шатать Россию, подвигая её к новой гражданской войне… Люди, выдающие себя за русских (чаще всего инициаторы данного безобразия даже этнически, как и на Украине, мягко говоря, не совсем русские), выдающие себя за патриотов, выдающие себя за православных, выдающие себя за кого угодно – точат сами основания русской цивилизации.» 
Это одно из высказываний, сопровождающих недавно обострение красно-белой полемики. Коммунисты грудью встали на защиту своего вождя и учителя. Хотя… коммунисты ли? 
Нынешнее прославление Ленина и Сталина — это не коммунизм, и «белым» в данном случае противостоят вовсе не «красные». Если бы мы имели дело с «красными», нам нужно было бы сосредоточиться на том, что атеизм ложен, Бог существует, Христос действительно воскрес, а марксизм-ленинизм — доктрина, ошибочность которой был доказана ее собственным критерием — практикой. 
Но мы имеем дело не с «красными», и никак не с верными марксистами-ленинцами. Если сколько-нибудь аутентичные «красные» в наше время и существуют, то их очень немного, и они едва ли способны привлечь заметное внимание.
Парадокс ситуации в том, что открыто и решительно враждебные к Православию коммунисты времен СССР имели с ним больше общего, чем нынешние ленинцы. Они все еще несли на себе отчетливую печать религиозного воспитания. 
Они разделяли с религиозными людьми ряд важных убеждений — которые для них в то время считались само собой разумеющимися, и которые утрачены сейчас. Коммунисты верили в то, что истина существует. Они верили, что это истина может быть познана. Они верили, что истина стоит того, чтобы познать ее, следовать за ней, хранить ей верность, отвергать все, что противно этой истине. Что именование себя приверженцем какой-то доктрины налагает на человека обязательства. 
Коммунизм был определенной, четкой и продуманной системой убеждений. Коммунисты считали, что «великие гении человечества Маркс и Энгельс» открыли истину о развитии общества, и все, что происходит в мире — от экономики до искусства, от Днепрогэса до «битлз», должно было осмысляться в рамках этого «всесильного, и потому верного» учения. 
Эта убежденность в истинности марксизма-ленинизма, в том, что он верно описывает реальность, предполагала определенную этику. Согласно уставу КПСС, коммунист был должен «овладевать марксистско-ленинской теорией, повышать свой идейный уровень, способствовать формированию и воспитанию человека коммунистического общества. Вести решительную борьбу с любыми проявлениями буржуазной идеологии, с остатками частнособственнической психологии, религиозными предрассудками и другими пережитками прошлого»
Вера в Бога в рамках этой системы убеждений была вредным заблуждением, «религиозным предрассудком», конкретные методы борьбы с которым могли меняться — от массовых расстрелов священников по абсурдным обвинениям (как в 1937), до пропаганды и жесткой дискриминации, как это было при Хрущеве и позже. 
Я еще застал эту навязчивую атеистическую пропаганду, когда в каждой научно-популярной книжке для детей, которые я с увлечением читал, обязательно сообщалось, что церковники (которым приписывались крайне нелепые представления о мироздании) душили науку и сжигали ученых — и вообще были лживые, жестокие и во всех отношениях отвратительные люди. Я хорошо помню книгу «Отцы Тьмы», которую читал ребенком — и прекрасно изданный альманах «атеистические чтения». 
Книга за книгой, статья за статьей, фильм за фильмом изображали веру в Бога как что-то отвратительное, позорное, глупое, вредное, навлекающее самые гнусные подозрения, удел старух и сумасшедших, с которых тянут деньги алчные и бессовестные обманщики — священники. 
Я еще помню, как комсомольцем меня посылали стоять в оцеплении у церкви на Пасху — от чего я уклонился, правда, не по идейным соображениям, а из лени. 
Это совершенно не было какими-то случайными злоупотреблениями на местах — это было громогласно и из каждого утюга объявляемой государственной и партийной политикой. 
Впрочем, мне нет нужды об этом рассказывать подробно — и официальные документы той эпохи, и многочисленные агитационные материалы легко найти в сети. Церковь рассматривалась как пережиток, которому нет и не может быть места в светлом коммунистическом будущем. 
Почему коммунисты вели себя таким образом? Потому что они всерьез верили в то, что проповедовали — Бога нет, марксизм-ленинизм — истина, которая указывает человечеству путь к светлому будущему, а церковники только мешают и вставляют палки в колеса паровозу прогресса. 
В этом была безупречная логика. Вы не можете одновременно верить в то, что Бога нет (как учили светлые гении Маркс, Энгельс, Ленин и Сталин) и быть приверженцем Церкви, которая полагает Бога самым реальным и важным, что только может быть. 
Эта же логика работает и с другой стороны — вы не можете верить в Бога и прибегать к Таинствам Церкви и быть верным марксистом-ленинцем. Обе стороны это прекрасно понимали. Коммунисты могли тайком крестить детей — но, если это становилось известным, у них возникали проблемы. 
Но в наши дни встретить верных марксистов-ленинцев — это надо специально искать. 
Мы имеем дело с другим явлением — когда истина о мироздании и вечной судьбе человека вообще не является предметом интереса. Собственно, у такой позиции уже есть устоявшееся название — постмодернизм.
Постмодернизм вообще отрицает объективную истину, которую человек мог бы познать и которой мог бы служить. Он отвергает «большие нарративы» — попытки придать смысл истории, вписав ее в какое-то великое повествование — религиозное или идеологическое. Постмодернист смотрит со снисходительной и немного усталой улыбкой на все эти споры о том, есть Бог или Бога выдумали попы, чтобы дурить трудящихся. Его это вообще не волнует. 
Как сообщает энциклопедическая статья, «Постмодернисты отрицают существование объективных аспектов реальности; утверждают, что не существует утверждений о реальности, которые были бы объективно истинными или ложными; что невозможно обладать знаниями о таких утверждениях (объективными знаниями); что человеку недоступно знание о некоторых вещах с уверенностью; что не существует объективных или абсолютных моральных ценностей Согласно этой позиции, реальность, знание и ценность конструируются дискурсами, и, следовательно, могут варьироваться вместе с ними»
Влияние постмодернизма настолько велико, что человек может не знать самого этого слова — но исходить из вполне постмодернистского взгляда на вещи. Люди привыкшие к тому, что истина существует, истина важна, истина заслуживает преданности — а это как христиане, так и коммунисты старой закалки — могут чрезвычайно изумляться всем этим попыткам «освящать» памятники Сталину или православным ленинцам, которые обличают обычных православных в неправославии. 
Как же так? Ведь коммунистическое и православное мировоззрения несовместимы, причем в самых фундаментальных вопросах — есть ли Бог, есть ли вечная жизнь, каковы критерии добра и зла. Но постмодернизм не предполагает веру ни в то, ни в другое; поэтому в его рамках и не возникает никакого напряжения. 
Человек, усвоивший постмодернистский взгляд на вещи, не врет. Чтобы врать, нужно знать истину и сознательно искажать ее. В мировоззрении, где истины просто нет, нет и заблуждения — люди вольны сочинять какие им угодно мифы, и смешивать элементы несовместимых мировоззрений в каких им угодно пропорциях. 
Приведу пример — как-то я смотрел документальный сериал производства ВВС «Вокруг света за восемьдесят религий». Ведущий — крайне либеральный англиканский священник — посещает разные страны и знакомится с людьми, исповедующими разные экзотические религии, охотно принимая участие в их обрядах. 
Он принимает Крещение у эфиопских христиан, проходит обряд посвящения у каких-то неоязычников, читает мантры вместе с буддистами... В общем, проявляет, на взгляд современного, индифферентного к религии человека, широкое дружелюбие. 
Если бы мы выразили ему наше горькое изумление — ты же, вроде какой ни есть христианин, как ты можешь участвовать в чужих обрядах — он бы нас просто не понял. И Евангелие, и Сутра Лотоса, и свежие сочинения каких-нибудь виккан — все это мифы, плод воображения людей, и почему бы не поиграть в мифы, не принять участия в каких-нибудь увлекательных ритуалах. 
Не всерьез? Ну так и реконструкторы в каких-нибудь древнеримских доспехах — тоже не всерьез. 
Мифы могут утешать, вдохновлять, наставлять, а связанные с ними ритуалы — помогать людям переживать свою общность. При этом им вовсе не обаятельно иметь какое-то отношение к истине.
Человек может жить в двух (и более) мифологических системах одновременно, почему бы и нет — они же мифологические. И апеллировать хоть ко Христу, хоть к Ленину — почему бы и нет, когда никто вообще не принимается всерьез. 
И тут приходится начинать даже не с того, что Бог существует, православное Христианство истинно, а марксизм-ленинизм — ложен, а с того, что истина существует и она имеет значение. 
И продолжать тем, что Православие — это не набор мифов, которые можно смешивать с другими мифами (коммунистическими или какими-то еще) а истина, открытая Богом. 
И истина налагает обязательства — в частности, отвергать то, что с этой истиной несовместимо. 
И нет, В.И.Ленин, как бы к нему ни относиться — это точно не «основание русской цивилизации». Если уж искать личность в таком основании, то это — святой Владимир Креститель.