Политический фактор не является основанием для попрания канонического строя Церкви

Н.Бульчук: Дорогие друзья, с большой радостью приветствую протоиерея Владислава Цыпина, доктора богословия, нашего постоянного автора, в нашей студии на «Радонеже». Мы с отцом Владиславом всегда размышляли на темы вечные, на темы церковные. Церковь наша не существует сама по себе – есть диптих православных церквей. И последние события, связанные отчасти с политикой, это единство, общее православное братство, раскололи. Как сейчас существует Русская Православная Церковь в окружении своих церквей-сестёр?

о.Владислав: У нас действительно разорвано общение с Константинопольским патриархатом и с некоторыми другими православными Церквями, которые в своих действиях идут в фарватере Константинополя. Причины, по которым возникла ситуация разделения, конечно, политические. Церковь не может игнорировать политический фактор, но он не является основанием для попрания канонического строя Церкви, и поэтому разрыв общения с Константинополем был вызван совершенно понятными причинами с церковной точки зрения. Константинопольская патриархия признала явных раскольников самосвятской закваски. Но раскольники тогда только могут войти в лоно канонической церкви, когда они приносят покаяние, и никакие церковные структуры, в данном случае уместнее сказать «раскольнические», не могут быть признанными. Тем не менее, это состоялось. Почему? В угоду политикам патриарх Варфоломей признал их, вступил в общение, ещё и дал томос о предоставлении им автокефалии. То есть он тем самым выдал, что вообще-то никакой законной автокефалии не было, что они раскольники, потому что если они законно автокефальны, то зачем им ещё какой-то томос нужен для её учреждения. И вот так запросто бывших раскольников объявили нераскольниками. Это было вторжением на нашу каноническую территорию, потому что хорошо известно, что с конца 17 века, если я правильно помню дату, с 1686 года, Киевская митрополия была передана Константинопольским патриархатом в состав Русской Православной Церкви. Теперь говорят, что вроде не совсем окончательно была совершена эта передача, что не вся эта территория была передана в юрисдикцию Московской патриархии. Но тут совершенно очевидный контраргумент: если не вся, то об этом следовало заявить раньше. Могут по-разному исчисляться сроки давности, но срок более 300 лет – это слишком. Что-то существующее, даже если имеет основания не совсем правомерные, признается действительным. В католическом праве это оговаривается очень строго, по срокам что-то в 40, что-то через 100 лет. У нас нет таких точных ссылок на продолжительность существования какого-то неканоничного факта, чтобы он был признан как правомерный. Идея срока давности существует, и почти 350 лет – это слишком большая давность, чтобы можно было всерьёз оспаривать нечто сделанное так давно. Была попытка вторжения на нашу каноническую территорию в 20-е годы при Патриархе Милетии. Всё провалилось. Созданные тогда незаконные автокефалии либо приобрели законный статус, как это имело место с Польской церковью, которая законно является автокефальной с 1948 года, испросив на это разрешение Московской патриархии. Либо автономный статус, который Константинополь пожаловал Эстонской и Латвийской церквям. Он показал свою несостоятельность в послевоенные годы. Речь идет не только о какой-то маленькой епархии. Речь практически об основном, как говорят многие наши авторы, теле Русской Православной Церкви, об Украинской Православной Церкви. По сути говоря, это вторжение не только на каноническую территорию, но и в нашу внутрицерковную жизнь. Киев, как известно, – мать городов русских. Это никак не выключает эту самую Украину из состава Руси. Украина – географическое название территории, которая составляет, может быть, пятую часть современной России. Что называлось Украиной? Польская Украина, наши губернии: Полтавская, Черниговская, сейчас ещё Черкасская, Сумская. Вот и вся Украина. То есть – окраина Польши. А Галиция или, как её называют на месте, Галичина, или Волынь, исторически никогда не назывались Украиной. В XIX веке вокруг этого были разные толкования, появилось представление об Украине как более обширной территории, как о всей той территории, где говорят на речи, называвшейся тогда малороссийской, русинской. Потом уже в дело вступили политические игры. Первым делом австрийское правительство, особенно австрийский генеральный штаб, спланировали, спроектировали свою Украину, решив сыграть на том факте, что за границей Австро-Венгрии с Россией народ примерно тот же, что и на востоке Австро-Венгрии. Стали всячески эти слова «Украина», «украинцы» проталкивать. С другой стороны, сработал иной фактор. Когда у власти были большевики, и на территории большей части Российской империи был образован СССР, господствовала интернационалистская идеология. Тогда возникла такая проблема: уж слишком неравновесны союзные республики, это не совсем полноценный интернационализм. Здесь надо говорить и о численности населения. В ту пору Средняя Азия, входившая в состав Российской империи, была не такой населённой, как сейчас: 3-4 миллиона было в Узбекской Союзной Республике, а сейчас под 40 миллионов. При этом в Белоруссии как были, так и остались 8-10 миллионов в зависимости от населения присоединённой западной Белоруссии. По-разному росло население в разных регионах. Так вот тогда это просто окраина, не очень значимая. Получалось слишком сильное, с точки зрения интернационалистов и большевиков, преобладание Белоруссии, Российской Федерации. Тогда возникла идея образовать из Криворожской Союзной Республики, из Одесской и других большую союзную республику после того, как в гражданской войне большевики победили как белых, так и петлюровцев. Таким образом знамя интернационализма можно было поддерживать более убедительно. Вот другая логика возникновения той Украины, которая имеется на сей день. Вместе с тем даже в Закарпатье, в местах, «не хоженных» большевиками, сохранились и традиции, и православная вера, и церковные обычаи, обряды. А у нас, у церкви матери, здесь в центре, большевики свирепствовали, закрывали храмы, уничтожали священство, верующий народ. Если уж они решили расправиться с православием, почему они оставили эти островки? После Первой мировой войны Карпатская Русь была подавлена, и в вознаграждение, очевидно, за помощь, оказанную уже венгерскому правительству адмирала Хорти, Закарпатье решили передать Чехословакии. В Чехословакии никаких гонений не было. А вот в польской Галиции всеми силами навязывалась уния, хотя я немножко не точно выразился. В Галиции уния существовала, но вводилась на территории Волыни, которая была российской, и где она была фактически изжита, но поляки всячески стремились эту унию там возродить. А чехословацкое правительство было совершенно религиозно индифферентно, им было безразлично, какого исповедания местное население.

Н.Бульчук: Примерно, как Прибалтика сейчас?

о.Владислав: Нет, не совсем так. Чехословакия не препятствовала возвращению из унии местных приходов. До того, как в 1945 году Закарпатье было передано в Советский Союз, точнее, в Советскую Украину, там уже было значительное число православных приходов. Потом, правда, в 49-м году – Ужгородская уния, и уже православие там стало доминирующей исповеданием. Надо иметь в виду, что в послевоенные годы и на основных территориях советской, российской, украинской, белорусской республик все-таки не было массового закрытия. Интенсивно закрывать Церковь стал Хрущев. Это уже рубеж 50-60-х годов. Даже на тех территориях, которые были оккупированными, закрыто было несколько церквей, но основная масса их сохранилась. Поэтому это другая эпоха. В Закарпатье гонения на Церковь люди не претерпели.

Н.Бульчук: Отец Владислав, вы поддерживаете такую точку зрения, что Иосиф Сталин действительно произвёл какой-то переломный момент в истории Церкви? Пошло некое возрождения веры, храмов, строились семинарии, пошло обучение в духовных школах. Как сейчас говорят, чтобы не покривить своим авторитетом, Сталин вынужден был сделать некоторые послабления для Церкви.

о.Владислав:  Нам известны только факты, а причины, мотивы можем только предполагать. Перед войной у нас было действующих не больше 200 приходов. На территории Российской Федерации – 100, столько же на территории Украины, в Беларуси не оставалось ни одного действующего храма. В Казахстане был десяток церквей, но я с этой статистикой не очень знаком. В предвоенные годы, когда западные территории вошли в состав СССР, большая часть сохранившихся 4000 церквей не была закрыта. Во время войны церкви открывались и на оккупированных территориях, и на советской территории. Максимальное число церквей, открытых в военные и в особенности послевоенные годы, - 14 тысяч. Явный рост в сравнении с тем, что было перед войной. Епископские кафедры были заняты. В 1948-м до смерти Сталина число церквей убавилось, но какого-то заметно массового закрытия не было. Какие у Сталина могли быть к этому мотивы? Наверное политические. Думаю, война показала, что, с одной стороны, марксистская, советская идеология была главным мотивом победы. Очень заметным фактором был традиционный российский патриотизм, который, конечно, в большинстве случаев связан и с православной верой. Поскольку Сталин не собирался отменять господствующее положение марксистской идеологии в стране, то далеко в этом направлении он пойти тоже не хотел. Другое дело, был ли он убеждённый марксист. Конечно, он был таким в молодости, в дореволюционное время и в 20-е годы, но есть один документ, который позволяет немножко по-другому посмотреть. Мы вспоминаем времена, когда портретами так называемых классиков марксизма украшались города и площади. Всегда было три портрета: Маркс, Энгельс, Ленин. Есть записка Сталина в адрес идеологического журнала, который собирался одну статью Энгельса опубликовать. И эта записка не была тогда опубликована. Она уже в наше время публикуется. Она содержит крайне резкую критику Энгельса. Он просто обвиняет его в том, что ныне называется русофобией, а потом называет его главным отцом предательской социал-демократии, которая, когда началась Первая мировая война, встала на позиции обороны. То есть социал-демократы германские, социалисты французские проголосовали за военные действия, за рост расходов на войну. Это предательство он называет делом Энгельса.

Маркса он не затрагивает. Он знал, что ипостаси хоть и разные, но они близки идеологически. Энгельс начинал с чего? Он написал работу о тяжелом положении рабочего класса в Англии. Он ведь был капиталист, управлял отцовскими предприятиями, которые были в Англии. Видел, как тяжело живут его рабочие, как и другие рабочие в Англии. И написал книгу «Положение рабочего класса». А у Маркса- был иной путь. Он решил стать журналистом и писал вначале на темы еврейского равноправия. В детстве был крещен, хотя родился в еврейской семье. Его отец крестился и ребенка крестил. А потом он соскользнул в другую тему. Он решил, что равноправия мало, а надо чтобы государственный статус христианской церкви был упразднен. Тогда и равноправие будет более реальным. Формальное равноправие, при том, что религии одна государственная, другая нет, это еще не равноправие. Дальше – больше. Он пишет, что если это будет достигнуто, отделено от государств, как в Швейцарии, в Штатах, или во Франции, то все равно большинство населения христиане, значит, евреи все равно будут угнетены, потому что они меньшинство. Поэтому надо, чтобы они перестали быть меньшинством, а для этого один путь – изжить религию. А дальше он пишет, эти самые французские атеисты ошибались, когда считали, что корень религии – страх перед стихиями. Вулканы извергаются, землетрясения, ну а кто-то грозы боится, и от этого возникают «религиозные фантазии». Нет, говорит, социальные бедствия главные, угнетенность человека, его бесправие, отчужденность. А кто же способен перевернуть этот мир, в котором человек угнетён, унижен, оскорблён? Не еврей, потому что еврей – это либо буржуа, либо хочет им стать. Настоящий еврей в наше время – это пролетариат. Вот ему нечего терять, кроме своих цепей. Узнаваемая терминология? Это всё стало именно богоборческой деятельностью, если разобраться. Мало кто из слушателей знает, что Карл Маркс на заре юности богословствовал, писал прекрасные богословские работы. Энгельс был в юности религиозен, стихи писал. Но невольно напрашивается вопрос о третьем из триптиха. Владимир Ильич Ленин. Для него Россия – это база для мировой революции, поэтому важно не то, как здесь утверждаются их идеи, а важно, чтобы заразить можно было и другие страны. Мировой пожар раздуем! А линия Сталина и тогда Бухарина была такая - через 100, 200, 300 будет мировая революция, а пока надо здесь строить что-то. Поэтому был взят курс на ускоренную индустриализацию, а дальше надо было перебросить в промышленность, на стройки до трети людей из деревни. Одних отправляли туда под конвоем, другие бежали туда от колхозов, многие деревни покинули и стали строить промышленность. Сегодня, когда мы записываем это интервью, у нас очень хорошие, обнадеживающие политические новости из Эр-Рияда, где встретились делегации на высшем уровне, говорят о скором завершении политического конфликта. Но конфликт религиозный ведь не исчерпан. Киево-Печерская лавра практически уничтожена. Мощи святых угодников Божьих осквернены. И вообще религиозная политика Зеленского на Украине за эти три года СВО показала агрессивную направленность по отношению именно к Русской Православной Церкви. Она запрещена сейчас на Украине юридически. Церковь находится в состоянии гонимой. И поэтому наши мысли о том, чтобы порядки на Украине радикально поменялись. Для этого, очевидно, нынешняя власть должна уступить место какой-то другой, более человекообразной.  Но думаю, что гонение Зеленского на Церковь на Украине продиктовано его враждой против христианства. Что, возможно и не связано с его собственным иным вероисповеданием. Есть, конечно, надежда, что как бы ни развивались события, но долговечно его правление едва ли будет. Любая церковь склонна как институт существовать при стабильном и здоровом государстве. Когда начались революционные события в России, Церковь претерпела различные институциональные изменения. Она была на грани закрытия. История с преемниками патриарха Тихона повторяется сейчас на Украине.

Н.Бульчук: Следует ли из этого, что все-таки необходима твердая политическая власть, власть государственная, для того, чтобы Церковь могла развиваться? И тут мы невольно обретаем оппонентов, потому что до сих пор этот вопрос, так называемое сергианство, не закрыт. Нас всегда упрекают, что у вас Церковь советская, с патриарха Тихона… Мы можем возразить оппонентам?

о.Владислав: Было время, когда Зарубежная Церковь много говорила насчёт сергианства. Это было связано с большой ангажированностью политической паствы Зарубежной Церкви, побеждённой в основном в ходе гражданской войны. Понятно, как они могли относиться к своим победителям... Ставка была на скорые темпы: иногда даже не в годах, а месяцах рассчитывали падение советского режима  в стране. То поколение православных людей, образованных, находившихся под большим влиянием публикаций в органах печати русской зарубежной Церкви, тоже уже ушло. Это мне не представляется больше особенно актуальным. Но вообще лояльность церковной власти по отношению к государственной – в традициях Церкви. И думаю, что все, знающие церковную историю, едва ли смущаются по поводу того, что с безбожной властью Церковь искала компромисса, насколько это возможно. Но, безусловно, граница была – это сохранение в чистоте православного исповедания и канонического церковного строя и богослужебных традиций.

Н.Бульчук: Лейтмотивом последних заявлений государственных деятелей Украины является именно прощание с Россией, с Русской Православной Церковью, для церковных единиц Украинской Церкви. И всячески подчёркивается незаконное, бывшее совсем недавно наше единство. Всё идет на разрыв. Даже не только на Украине, а и в Прибалтике. Министр Эстонии заявил, прощай Ленин, прощай Россия, когда отказались от российского газа. И это во всем, в религии в том числе. В этом процессе жертвой стал наш владыка Евгений, митрополит Эстонский и Таллинский, который вынужденно покинул эту страну. В подвешенном состоянии судьба Пюхтицкой обители. Насколько я знаю, сестры недвусмысленно выразили свою позицию и сейчас только ожидают решения суда. Вместе с тем Церковь существует и Украинская, и Русская, и какие-то связи наверняка есть. Мне даже сказали, что недавно часть украинских архиереев была замечена в Храме Христа Спасителя на праздновании юбилея святейшего патриарха Кирилла. Государственная власть Украины не может этого не понимать, что связи все равно остаются. Чем это может закончиться и как это может возродиться, если будут условия?

о.Владислав: Тут все отношения намешаны. И взаимоотношение России с Украиной, Русской Церкви и самоуправляемой Украинской. Тут и наши отношения с Эстонией или Латвией. Понятно, что эстонцы или латыши – народы другие, никто их русскими не считает, но есть факт, что до того, как они стали сами по себе независимыми, почти половина населения Эстонии и Латвии состояла из русских или русскоязычных. Это могли быть и украинцы, и белорусы. А политикой жесточайшей дискриминации русскоязычных, как известно, они были лишены гражданских прав. Параллели есть только в политике Третьего Райха нацистов по отношению к евреям, которые примерно так же были лишены гражданских прав, то есть германского гражданства. Правда, там все-таки от прихода к власти Гитлера в 1933 году прошло еще два года, прежде чем в Нюрнберге были приняты законы, на основании которых евреи, и состоящие в браке с евреями и не пожелавшие с ними развестись, лишались германского гражданства. В Эстонии и Латвии гораздо скоропалительнее это решали. Заставляли сдавать экзамен на знание языка, а жизнь так сложилась, что там не было надобности эти языки знать, кто-то знал, но большинство не знало. И проверяли на верность эстонскому государству. Если это не имело места, то больше трети населения была лишена гражданских прав. Диктатура фашистского, нацистского типа.

Н.Бульчук: Большая там диаспора, отец Владислав?

о.Владислав: Она уменьшилась, конечно, но изначально в Латвии, было около половины и в Эстонии поменьше немножко. В Литве меньше, но в там есть другая проблема этнического характера, потому что литовцев-то все равно там чуть больше половины, потому что еще существенная часть – католики, поляки. Есть статистические сведения о населении Вильны  в начале 20 века, когда это был российский город. Перед войной этот город перешел из Польши в состав Литвы, после крушения Польши в 1939 году. Примерно так обстояло дело с этническим составом. Треть населения – русские, под которыми подразумевались русские и белорусы одинаково православного исповедания. Треть населения – поляки католического исповедания, еще треть – это евреи, говорившие на немецком жаргоне, на идиш, и 3% литовцев. Примерно так же обстояло дело и в 1939 году, когда этот город из Польши перешел в Литву, но Литва стала частью СССР в 1940 году. Конечно, ситуация изменилась после войны. Еврейский элемент практически исчез. Литовцы едва ли и сейчас составляют больше половины населения Вильнюса. Если взять XIX век, Вильна считалась практически главным городом Западной Руси, то есть Белоруссии.

Н.Бульчук: Когда начались события, связанные с выдачей томоса ПЦУ, то вроде бы пошел оживленный процесс обсуждений, консультаций среди глав Православных Церквей. Я слышал, даже пытались собрать некое архиерейское совещание с тем, чтобы эту провокационную деятельность патриарха Варфоломея как-то остановить. Что сейчас с этим? Как мог рискнуть Патриарх Варфоломей на виду всего православного мира выдать такой документ, который реально привел к катастрофе и к закрытию церквей, к уничтожению святынь и к человеческим жертвам?

о.Владислав: Я могу даже предположить, что если бы не было этого томоса, то, может быть, не было бы этих военных событий. Во всяком случае эти церковного характера акции, действия тамошних местных раскольников и вмешательство Константинополя обострили ситуацию на Украине до крайности. Я хотел бы вернуться к истокам этих событий. Есть такой автор Михаил Ульянов и его «Корни украинского сепаратизма». Где-то первая половина 20 века. Он рассматривает именно политические аспекты корней украинского сепаратизма. А что касается церковного… Я говорил с непосредственными участниками, членами УПЦ, и уже тогда, как батюшка рассказывал, в семинариях, в духовных заведениях, шла тенденция, «понад усе». Она существовала всегда, просто пришло время, когда все это вылезло на поверхность. Ко всему бывают какие-то первоначальные ростки. Сепаратизм наблюдается в любой большой нации, а не только в Украине по отношению к России, в Баварии в отношении всей Германии, или Шотландии и Англии. У нас в России какие-то подобные сепаратистские поползновения имели место в казачьих областях. История гражданской войны показывает, что казаки воевали не монолитно: и на стороне белых, и на стороне красных. Чувствуется, что и то, и другое им было не совсем по душе. Какие-то явно сепаратистские настроения присутствовали. Чего-то не достигали главного. Читайте «Тихий Дон» Шолохова. И в Сибири что-то подобное бывало. Особенно, когда ситуация приобретала кризисный характер. Понятно, что украинский сепаратизм более фундаментален. Иначе бы не происходило то, что произошло. Но, как мне представляется, мы не можем сказать, что коренная причина заключается в том, что существует совершенно отдельная, особая украинская нация, которая не русская. А как так не русская нация, когда Русь со столицы в Киеве началась? Ни для кого не уничижительны великорусы, малорусы, белорусы, да и карпаторусы – все-таки еще одна ветвь. Они, конечно, ближе к малорусам-украинцам, чем, например, к белорусам и великорусам по речи. Я помню лет 40 назад в Трускавце отдыхал и никогда не пытался говорить на их наречии, а к чему? Все умеют говорить по-русски, на местном, я все понимал. А вот когда я поехал посмотреть в первый раз Закарпатье через горы, я услышал речь другую, и многие слова мне были непонятны. Это чаще всего были заимствования из венгерского. И пойди разберись, что это. Украинские заимствования из польского понятны, потому что польский либо тот же славянский, либо через немецкий и латинский язык. Все  было понятно, а вот какой-то массив венгерских слов в речи карпатских русин делает ее затруднительной для понимания. Полагаю, что это скорее четвертая ветвь русской народности, но в 17 веке все называли себя русскими, русинами, а Украина тогда ещё понималась только как территориальная. Как топоним, а не как этноним.

Н.Бульчук: Я романтик, наверное, недавно приобрёл книгу сборник чешских и славянских народных сказок. Там очень много таких характерных слов, но все равно корень один. Удивительно было, что мы из Вены за два часа переехали в Словению, и эта плавная речь – это все наши корни, но национализм все-таки присутствует. Видимо, природа человека такова.

о.Владислав: Совершенно очевидно знаю, что и поляки, и чехи, и болгары, и хорваты, и сербы – славяне, но я бы не сказал, что поляки и русские – один народ. А вот что великороссы, малороссы и белорусы и карпатороссы – один народ – это, по-моему, очевидно.

Н.Бульчук: Нет условного наклонения в исторических процессах. Каждый из нас чувствует, что скоро-скоро вооружённый конфликт будет так или иначе завершен, а завершится ли конфликт церковный? На каких тогда правах или на каких канонических основаниях будет существовать Церковь, возглавляемая владыкой Онуфрием?

о.Владислав: Церковь, возглавляемая владыкой Онуфрием, является канонической, хотя там приняты некоторые решения, которые не вызывают особого одобрения с нашей стороны. Принятые под давлением, они все-таки представляются вынужденными. Во всяком случае, решительный последний шаг, который бы обозначал уход в раскол, самопровозглашение автокефалии, не сделан. Проблема другая будет. В среде каноничных православных христиан и части православного духовенства присутствует такой политический антироссийский дух. Он должен со временем испариться, конечно… Но мы не знаем, на чем остановится ситуация. Вариантов несколько, по крайней мере.

Н.Бульчук: Меня воодушевляют вести с фронта политического. Новый президент Соединенных Штатов дал обязательство конфликт этот как-то завершить.

о.Владислав: Он не всесильный, конечно. А кому он дал обязательства? Американскому народу? Но это такое обязательство, которое может иметь разные последствия, потому что американский народ не очень хочет вовлечения Соединенных Штатов в далекую от них войну. Наверное, они очень боятся оказаться в роли проигравших, «побежденных» говорить совершенно неуместно, – они прямым образом не воевали, чтобы быть побеждёнными. Очевидно, Трамп будет вынужден как-то маневрировать, и можем ли мы заранее знать, на чем удастся или не удастся договориться? Мы вспоминали события нашей отечественной истории 20-30-х годов, когда я говорил о разных идеологических направлениях. Нечто подобное в современных Соединенных Штатах мы можем наблюдать. В каком смысле? А вот эти тогдашние идеологические направления: либо интернационализм, либо строить социализм у себя и не очень обращать внимание, что там далеко, разве только использовать присутствие наших единомышленников за рубежом с пользой для своей страны. Вот это имеет некоторую параллель в конфликтах, в противостоянии современных демократов и республиканцев. Конечно, идеология другая, но элемент глобалистский может быть поставлен в некоторый ряд с интернационализмом Троцкого, вот что имеет место. Трамп на другой стороне, он не глобалист. Он за то, чтобы Америка – превыше всего, но трезво понимает, если лозунги и политика ориентированы только на Америку - это слишком. Америка весь мир под ноги свои покорить не в состоянии. Глобализм – это нечто такое, где американцы как бы и главные, но в то же время господство глобализма – это не господство Америки. И в этом главный у них водораздел. Я думаю, наши мысли в этом случае на сей день должны быть против глобалистов. Глобалисты - принципиальные противники всего, что называется традиционализмом, в том числе и христианства, и вообще религиозности. Поэтому, когда иногда их называют сатанистами, хоть это и слишком эмоционально, но на тенденции указывает, я бы так осторожнее сказал.

Н.Бульчук: Трамп во всяком случае провозглашает христианские ценности, борется с абортами, разными извращениями, гендерными и трансгендерными фокусами.

о.Владислав: За этим стоит план радикального сокращения численности населения. Если представить, что в какой-то перспективе половина браков будет однополыми, а на другую половину браков будут смотреть косо, как на отсталых несовременных людей, население будет радикально сокращаться. Чтобы оно совсем радикально на всей планете сокращалось, надо внушить подобные вкусы и интересы народам третьего мира. 

Н.Бульчук: Завершить информативную и интересную беседу мне бы хотелось дилетантским, совершенно детским вопросом: раскается ли патриарх Варфоломей в своём антицерковном действии? Увидим ли мы воссоединённый диптих еще в наше время?

о.Владислав: Я надеюсь на то, что увидим, но тут важно не то, раскается ли лично патриарх Варфоломей. Это же его совесть, его отношения с Господом Богом.

Н.Бульчук: А если он это признает, он вынужден будет оставить пост?

о.Владислав: Кто знает, как они там могут решить… Важно, чтобы Константинопольская патриархия все-таки этот курс преодолела, как в своё время, в первые послевоенные годы  до патриарха Финагора там наступило отрезвление.  Я имею в виду курс патриарха Милетия, примерно так же ориентированный. Он был преодолён.

Н.Бульчук: Вышел прекрасный том «Беседы с патриархом Афиногором». Я нашим слушателям очень рекомендую, если они встретят эту книгу. Корреспондент светский, но задает вопросы очень и очень церковные, некоторые параллели прямо говорят о сегодняшнем дне.

о.Владислав: И то был ориентирован прозападно до известной степени.  Когда находишься в мусульманской стране, где уже по законам Турции они сейчас и не должны находиться, там в законодательных актах обозначено число в 70 тысяч приверженцев религии, дающее право главе этой религии далее находиться в пределах Турции. А если меньше внутри страны, а за рубежом больше, то ему следует поменять резиденцию. Такой закон там существует. Очень далеко сейчас от этого числа количество православных в Турции, намного меньше. Зависимость их от западной политики и западных влияний очень понятна, но прямого принуждения и приказа нет. Думаю, с пистолетом к виску патриарха Варфоломея и его архиереев-собратьев из Синода не приступали. Поэтому они могли бы и не совершать канонические преступления, которые совершили.

Н.Бульчук: Русская нация отличается всепрощением, христианской любовью. Не хочется каламбура, но думаю, что новые территории, которые мы обрели с помощью СВО, вполне могли бы стать убежищем Вселенского Патриарха.

о.Владислав: Убежищем как для всех гонимых, да, в России много таких территорий. 

Н.Бульчук: Благодарю, отец Владислав, за прекрасную беседу, которая в этот короткий час вместила в себя колоссальное количество информации. Очень надеюсь, что мы достойно встретим святой Великий Пост, пройдём это поприще, и вновь встретимся здесь, чтобы обсудить более позитивные темы.