Два слова в утешение друга

Мой хороший знакомый оказался в весьма неприятной ситуации: после лет 12 лет венчанного брака, его жена подала на развод. Но это еще полбеды. Вторая часть его проблемы заключалась в то что, в придачу к этому она выжила его из квартиры.

Семья, как ваза

Вот с такой проблемой и обратился ко мне старый товарищ за моральной поддержкой. Опустив все перипетии чужой семейной жизни, приведшей её к печальному финалу, я решил сосредоточиться на духовной проблематике вопроса. Во-первых, брак был венчаный, что переводит проблему банального развода, которыми сейчас завалены суды, в разряд трагедии. Самой настоящей, ведь никакой суд, не говоря уже о судье, не сможет разлучить тех, кого сочетал Бог – высший и бескомпромиссный Судья, не взирающий на лица и саны.

От такого разномыслия – некоей «двойной бухгалтерии» в столь щепетильном вопросе, не может не начаться «сбой программы» у триипостасного по своей природе человека, состоящего из тела, души и духа. И если на материальном, судебно-законодательном и, наконец, телесном уровне разделение двух личностей вполне оформилось, то, как быть с духовно-душевными связями? Ведь чин развенчания в Церкви недаром не предусмотрен и разведенные судами венчанные супруги представляют собой весьма странное, по своей сути явление, которое можно сравнить с пришедшим первым в голову сказочным персонажем – животным, рожденным фантазией непревзойденного и любимого мной с детства Корнея Чуковского - Тяни-Толкаем. Но, недаром подобное существо живёт только в сказке, потому что в живой фауне оно не смогло бы просуществовать и дня, раздираемое внутренними центробежными противоречиями.

Двое, ставшие под венцом «единой плотью» получают не гарантию от развода и житейских проблем, как неправильно думают многие, в том числе мой знакомый, а соединяются нерушимой, неразрывной связью, становясь одним целым и цельным, как например красивая, но хрупкая ваза. Она прекрасна, пока не разобьётся, но и после этого, даже если разлетелась на осколки, останется всё-таки вазой, хотя и использовать её по прямому назначению уже не рекомендуется. Так же и венчаные супруги став однажды «вазой» - полноценной семьёй, единым организмом должны осознавая это, беречь её и только от них зависит: сохранят ли они свою «вазу» - семью или нет. От неловких движений, от чужих рук. Ведь и ваза разбивается не сама по себе, так же как не рушиться вдруг семья, соединённая Церковью.

Наше «слабое звено» – плоть, быстрее всего успокаивается после развода и скоро находит замену утраченному партнеру – половинке или придумывает новое для себя занятие, переключившись в режим увлечений или развлечений. Вместо разбившейся вазы можно в утешение себе купить другую, пусть и не такую красивую, подешевле, уценённую: с небольшим, едва заметным браком. Или бутылку коньяка. Её ведь тоже можно после употребления как вазу использовать!

Душа страдает гораздо дольше и сильнее. Прежде всего, от присущих ей, въевшихся в неё страстей: уязвленного самолюбия, гордости, обид и кучи ей сопутствующих страстишек. Но если была не просто увядшая со временем симпатия, а более глубокие чувства, то страдания увеличиваются и могут перерасти в терзания, хорошо знакомым каждому из нас, наверное, с юности. Брошенную, разведённую, обиженную душу невозможно убаюкать, надолго чем то увлечь. Её вылечит только время, или какое то новое увлечение-приключение, хотя шрам в душе останется до конца жизни. Ведь и разбитую вазу можно всё-таки аккуратно склеить и вновь водворить на место, повернув склеенной трещиной от глаз подальше.

А вот что происходит с самой таинственной и важной частью человека – духом? Говоря словами библейского царя и пророка Соломона, происходит его томление. Дух томиться, не понимая ни мимолётных проблем самовлюбленного тела, ни самоудовлетворения переменчивой души, потому что именно он является венцом сотворенного по образу и подобию Божьему человека, направленного своим постоянным вектором к Творцу. Дух, познавший Его и подвластный только Ему, менее всего склонен к типичным для тела компромиссам и переменам; не подвержен он и душевным метаниям в поисках очередной «истины». Потерявший опору в своем источнике, венчавшем вкупе всего человека (дух, душу и тело), дух после т.н. развода начинает именно томиться, страдая больше всех, осознавая именно незаконность разделения со своей законной половинкой. И эта боль, сидящая внутри человека, является как раз постоянным генератором проблем, прежде всего на духовном уровне, с переходом на эмоциональный, психологический и соматический уровни. Разбившаяся ваза, как не крути, уже не та, что радовала глаз, несмотря на супер прочный клей, и заливать в неё воду, чтоб поставить прекрасные цветы, уже не будут.

Без определенного места жительства…

Не знаю, сумел ли я утешить этими довольно сложными разъяснениями товарища, желая в конечном итоге подтолкнуть его к воссоединению с супругой, а вот по поводу его вынужденного бомжевания мне пришли в голову такие образы. Обращаться во всех наших печалях, бедах и скорбях нам – христианам надлежит, прежде всего, к Богу. Он Сам так хочет, о чём свидетельствует Священное писание: «Придите ко мне все труждающиеся и обремененные, и я упокою вас» (Матф. 11:28). Для нас Бог это, прежде всего, Христос – Спаситель, принявший образ человека - вочеловечившийся «нас ради и нашего ради спасения». Называя себя христианами, мы подчёркиваем эту живую связь, но почему то забываем именно тогда, когда она особенно необходима – в трудные для нас минуты.

Мой товарищ оказался фактически выставленным за дверь, выброшенным на улицу. Тяжелейшее испытания для человека перешагнувшего 50-летний рубеж. Утешить его в данной ситуации, мне кажется, может только Христос. Ведь Он сам, начиная с 30 лет, фактически лишился дома, семьи и хотя это был Его добровольный мессианский выбор – призвание на Служение. Но по человечески (а Он оставался Бого-человеком) Иисус вряд ли испытывал удовольствие от разлуки, лишившись родных и любящих Его людей: Матери, старавшегося быть ему заботливым отцом престарелого Иосифа-обручника, его детей – ставших ему сводными братьями. Спаситель от этого страдал, о чем говорят хотя бы такие его слова, высказанные с явным сожалением: «Лисицы имеют норы, и птицы небесные гнезда; а Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову” (Лук. 9:58). Разве это не служит утешением всем, оказавшимся в силу тех или иных причин бездомными, фактически бомжами, как мой товарищ, вынужденный менять квартиры и комнаты, живя по съёмным углам?

Звучит на первый взгляд шокирующе. Такие параллели кажутся неприемлемыми и …богохульными! Христос – бомж? А вы не забыли, как расшифровывается эта прочно вошедшая в наш обиход, между прочим, аббревиатура? Это человек без определённого места жительства. Если вы мне сможете доказать, что Спаситель имел точный адрес проживания и регистрации (не путать с местом рождения – вифлеемской пещерой), то я буду вам признателен. А пока я не получу этих доказательств, буду по-прежнему утверждать, что Иисус, увы и ах - был бомжом. И это не оскорбительнее для Него, намеренно принявшего на Себя «зрак раба», чем то, что Он родился фактически в хлеву, а его первой колыбелью стала кормушка для скота – ясли.

Это может быть оскорбительным для кого-то из живущих в добротных домах и благоустроенных квартирах, привыкших воспринимать Спасителя, почти как Санта Клауса, обязанного одаривать их всех подарками на Рождество. Чьё, кстати? Но это говорит только о том, что такие люди давно перестали быть христианами, став, может быть, «санта-клаусниками». Ведь из своих 33-х лет земной жизни лучшими из них, с нашей точки зрения, были как раз проведенные в доме Иосифа и Марии, ставшем для Него родным. Здесь Он был окружен любовью и заботой своих домашних, а не завистью и злобой фарисеев и книжников, когда покинул его. Поэтому у всех оставшихся без крова несчастных людей есть такой замечательный Покровитель, как Сам Христос!

Не знаю, утешил ли я своего товарища, приведя ему такие сравнения и параллели, но благодаря ему, сам взглянул по новому на никогда не теряющего актуальности, вечно молодого Христа (без определённого места жительства), основавшего Вселенскую Церковь (без точного адреса регистрации) с Её спасительными и утешительными Таинствами, пребывающих с нами до скончания века.

Роман Илющенко, религиовед