Православное воинство победы

Слушать: https://radonezh.ru/radio/2024/01/30/21-00

Н. Карташева: - Здравствуйте, дорогие радиослушатели. У нас в гостях протоиерей Виталий Коценко, потомственный казачий священник, потомственный казак, офицер запаса. Помощник отца Виталия - Харламов Артур (Артемий) Викторович, учащийся Самарской семинарии. Батюшка, Вы настолько часто бываете на Донбассе, что ощущение, что Вы там просто живете.

отец Виталий: - Живу я не там, конечно. Живу и исполняю свой долг там, где мне было назначено священноначалием. Я настоятель храма Петра и Февронии города Кашира, а также часовни Всецарицы в маленькой деревне Новоселки. Пока храма там нет, но прихожане надеются, что когда-то мы построим там храм мученицы Татианы. Моё самое главное дело молиться со всеми моими прихожанами, исполнять требы. А поездки – дополнительное послушание, которое мне благословил митрополит Павел. Я считаю, что священник не только должен сопровождать грузы, но и исполнять свой пастырский долг, поддерживать ребят, помолиться, служить панихиду, крестить, причащать. И конечно нести доброе слово. Знаю много примеров, когда я говорил проповедь, и тут же люди просили их крестить. Это долг патриотический. Что такое «патриот»? Патриос - отец, патриот - сын Бога, сын родины. Священник там не просто быть должен, но и обязан. Поднять моральный дух людей, которые находятся в тяжелом весьма положении. Не просто, потому что там не едят или не пьют. Господь милостив, все это есть. Волонтеры помогают, но духовно это всё очень тяжело. Также нужно им объяснять, что они не одни. Я часто в слове своем говорю, что ребят ждут дома, мамы, отцы, дети, друзья. Их ждут и за них молятся. Если это не так всегда, по неверию нашему, но мы всегда их поддерживать должны. По благословению митрополита мне приходится быть ответственным за семьи военнослужащих. Теснее я работаю с теми, кто остался без отцов, мужей. Большие утраты, слезы. Всегда говорю родным, что это подвиг величайший, они в Царствии Небесном. Защищать родину – огромный подвиг. Я прошу родственников быть в молитвенном общении с их погибшими родными. Сам молюсь. Пишу их биографии. Выкладваю это в сеть. Те, кто прочтут, так или иначе, помянут героев. Комментарии ведь какие обычно – Царство Небесное, вечная память – это уже молитва! Воинам вечная память. Постоянно идет молитва. Люди вспоминают человека. Молодежь видит подвиги: кто-то кого-то спас, вытащил с поля, оказал мед помощь, сам погиб, а раненого спас. Это подвиги, о которых мы читали в истории. Это подвиги, которые надо показывать. Своими делами ребята показывают, что не жалеют живота своего. Идет священная война, война за веру православную, и никак иначе не скажешь. Мы видим, что пишут в СМИ, что происходит на западе, что такое лгбт, что такое свастика, какова настоящая сатанинская политика мира. Она не несет ничего хорошего, только всё, что неприемлемо для православного человека и нашей любимой матушки Руси. Эти наши воины – защитники не только отечества, но и веры православной, герои. У нас, слава Богу, нет и надеюсь, не будет как там, когда хватают людей в магазинах, на остановках, заставляют идти убивать. У нас такого нет. Каждый пришедший туда понимает, что он берет в руки оружие, чтобы спала спокойно мать, отец, дети. Я беру у руки оружие, чтобы мои родственники спокойно ходили в храм, исповедовали веру, чтобы храмы не разрушали. Они хотят, чтобы у всех наших детей были мама и папа, а не родитель один и два. Они воюют за то, чтобы вокруг наших границ было спокойно, чтобы не летали вражеские аппараты. Война ведется за чистоту души. За правильность, за любовь к Богу и Родине.

Н.Карташева: - Знаю, что Вы когда-то жили в Киеве. Я сама бывала на Украине и в том числе на западной. Какие верующие люди там были, даже больше чем в Москве, сказала бы. Что же такое случилось, что всё изменилось, между нами кровь и распря?

отец Виталий: - Где больше и где меньше – только Бог знает. Церкви их были полны в советское время, но сейчас москаляку на гиляку.

Н. Карташева: - За тридцать лет упустили, получается?

отец Виталий: - Всё это запускалась теми, кто ходил тогда в церкви. Кто с 14 года пришел с агрессией? Западная Украина. Вот те самые глубоко верующие. Я там бывал, видел, крестов сколько возле каждой деревни, на каждой дороге, Церквей было действующих много. И всё было хорошо. Но это внешнее. А теперь наших из храмов изгоняют. Десять человек защищают храм, нашу Церковь, а остальные нападают. Где же эта вера? Завтра пришли бы сарацины, язычники другие – кто угодно. И было бы то же. Потому вера истинная - не внешняя, но она в делах познается. Так ведь и у нас много тех, кто не осознает, не понимает, не поддерживает. А есть те, кто воспринимает так, как я вам говорю. По Кашире я могу судить, но конечно не абсолютно. Господь видит всё. Видит, что люди не жалеют себя. Родственники солдат собирают гуманитарную помощь, шьют сетки маскировочные, становятся ответственными, создают советы матерей. У нас есть типография, которая так много помогает. Есть сообщества ветеранов ГРЭС, которые собираются и тоже сообща помогают. Хорошо помогала Росгвардия, активно отправляла гуманитарную помощь. Ребята из Росгвардии хоть завтра готовы пойти защищать свою родину. Я им говорю, что здесь тоже есть что защищать и от кого, надо идти, когда Господь призовет. Наш следственный комитет оказывает всякую помощь. Дети пишут письма, открытки. Ведется работа с семьями. Пытаюсь всем объяснить, как нужно поминать людей. Мы пытаемся вспомнить 9, 40 дней, год - накрываем столы и едим, но это не поминки. Поминки от слова память. Мы должны прежде всего молиться за них, имена их поминать. Чем больше расскажете  о человеке, тем лучше. Еда напитывает наше тело, а молитва необходима душе. Правильно было бы поминать так. Есть же нуждающиеся, без средств к существованию. Так вот собрать таких, накормить, Господь увидит мою милость и перед престолом Божиим моего сродника духовно накормят. И каждый из них, кто съел пищу мою, о сроднике усопшем помолится. Наш стол потерял смысл. Потому что нет таких голодных и нет таких верующих, которые пришли на поминки, чтобы помолиться. Когда на панихиде спрашиваешь, были ли в церкви, молились ли – молчание. Мамы да папы, конечно, все бывают, а остальные… Просто пришли потому что положено поминать. А в церковь не пошли, Бог их молитву не увидал, вот самое главное, о чем надо помнить, когда совершается память усопшим. Лучше и не ехать к сродникам далеко на эти поминки, но зайти в церковь любую, поставить свечу, помолиться, нищим подать. Прошу отзываться сродников погибших, от которых я жду информации о героях, чтобы ее сохранять, выкладывать, издавать книги о них. Много таких погибших. Много…  Память о них не должна прейти. Хочется сказать спасибо всем, кто нам помогает, чтобы и мы могли помогать. Нам предоставили транспорт, и теперь я могу ездить туда в зону, переправлять гуманитарную помощь. Добрейшие люди там. В Кашире у нас есть и Окская казачья община. Это те, кто занимается детьми, их патриотическим воспитанием. Они  по армейскому званию все. Простые ребята. Казачий дух, удаль. Воспитывают молодежь. Подготавливают физически – шашкой орудуют, на конях скачут, готовые войны. Как им легко потом служить срочную службу.

Н. Карташева: - Батюшка, как Вы работаете с осиротевшими родственниками?

отец Виталий: - Я их обзваниваю. Приходится уговаривать, чтобы писали мне биографию, чтобы поминали мы. И общаюсь с теми, у кого мужчины служат в зоне СВО. Большая работа. Духовно их нужно окормлять. Совместно с администрацией местной обращаемся и заботимся о них. Я им даю свой номер и прошу звонить в любое время. Панихиду ли отслужить, съездить на кладбище. Чем могу, помогу. Самое главное их утешить. Иначе никак нельзя.  Огромная скорбь. Ведь есть те, кто ушел и детей не дождался. Кто только женился и сразу ушёл. Много скорби. Но они герои! Они защитники! Вечная слава тем, кто не вернулся. Пусть близкие знают, мы молимся за всех!

Н. Карташева: - Батюшка, Вы, наверное, чувствуете себя там в зоне хорошо, ведь Вы офицер запаса, знаете, что такое армия.

отец Виталий: - Хорошо на войне не бывает. Но мне там уютно, потому что я себя чувствую полезным человеком рядом с солдатами.

Вопрос: - На Афоне есть монастырь, которому чуть не тысяча лет. При входе там высечена такая надпись: православие или смерть.  Прошло столько лет, но это самое актуальное выражение. Многие наши люди не понимают этого, однако наши образованные враги понимают очень хорошо. Когда распался СССР, было сказано, после гибели страны главным врагом осталось русское православие. Защита веры нашей – важнейший фактор нашей жизни сегодня и в будущем. Тютчев писал:

Блажен, кто посетил сей мир
В его минуты роковые!
Его призвали всеблагие
Как собеседника на пир.

Мы сейчас переживаем такой пред апокалиптический момент нашего жития. Мы являемся свидетелями грандиозных событий, которые мы не все в состоянии осмыслить. Будем же стойки в вере, в уверенности в победе, будем помогать тем, кто сражается за нашу веру и духовную свободу, и мыслью, и чувством, всем что можно.

Н. Карташева: - Спасибо за реплику! А теперь спрошу Артура Викторовича. Вы заканчиваете семинарию. Как Вы видите свое будущее? Почему Вы выбрали именно священнический путь?

А. Харламов: - Хотелось бы послужить Богу, людям. Я пришел к вере лет же 20 назад. Мы встретились с отцом Виталием еще до СВО. Так вышло, что мы исповедовались друг другу и подружились. Стали общаться, помогали друг другу.

Н. Карташева: - Вы казак тоже?

А. Харламов: - Нет. Но отец рассказывал, что прадед у меня был казачок на Дону. Казачья принадлежность есть, но спустя столько поколений. Казак он был по духу, служил прежде всего Богу. Всё его имение – конь и чистое поле. Принадлежность казака всегда принадлежность к Господу Нашему. Я сам из Малороссии. Сейчас там осталось довольно много родственников. С теми, которые вынуждены были уйти на ту сторону, мы общаемся сдержанно, просто поздравляем друг друга с праздниками, понимаем, что живы и здоровы. Те, что на нашей территории, с ними мы часто видимся. Я сам езжу туда очень часто и надолго. Под Рождество у нас была очень большая поездка. Я не батюшка, но я был очень рад возможности поехать. Расскажу один случай. Приехали ребята-штурмовики прямо с передовой. Крепкие, сильные, молодые, экипированные, суровые – они почти не разговаривали. Отец Виталий предложил вместе помолиться, а потом спросил, кто хочет причаститься. Человек пять выразили желание. А оказалось, что половина некрещенные. Как же причащаться? Надо креститься. А можно? Конечно! Там же и крестили их. Там подпольная церковь как блиндаж, молельная, там мы их окрестили, отслужили службу, причастили. Слава Богу. Хочется сказать, что люди там суровые – на их лицах отражается война, они просто были темные, прожженные такие. Это не просто новобранцы. Воюют с начала операции. И перед камерой без масок – такая напряженность. Там же такая грязь, что на БТРе можно едва проехать. После крещения и причастия они вышли и просто просветлели. Светлые стали, поговорили, облегчение такое. Видишь, как действует благодать Божия. А мы еще и участвовали в этом. Большая награда и радость. Ребята там подходили и мобилизованные. Кого только нет. Молодой один парень подошел, ему лет 20 с малым. Рассказал, что после боя  стал другим просто человеком, но не знал, как с Богом говорить, как ему помолиться, что о Нем узнать. Люди нуждаются в духовной помощи. Материальное тоже очень важно, но без духовной вообще невозможно. Люди там соприкасаются со смертью, им нужна помощь, благодать Духа Святого. Дух у людей становится иной, когда человек со Христом идет в бой совершенно иначе.

Н. Карташева: - А простое население? Уставшие люди?

А. Харламов: - Всё неоднозначно. Территория, где родился я, вообще не видела оккупантов, а вот уже не так далеко территории были оккупированы. И все везде по-разному. Есть разделение: те, кто поддерживает, и те, кто ненавидит.  Есть же и нейтралитет. 

Н. Карташева: - Конечно, это же гражданская война.

А. Харламов: - Уже нет. Там один сплошные наемники, польские и разные другие. Их множество. 50 стран против нас воюют. Думаю, что больше. Даже негров там полно. Полный набор блока НАТО. Есть даже из наших бывших республик. Людям нужна поддержка и всесторонняя помощь. Нужно работать. Мы нужны там. Литургия это ведь общее дело. Мы молимся и просим Бога о помощи. Тем более сейчас - нужно просить всем! Здесь то же самое – дело наше общее!