Мирный развод

Слушать: https://radonezh.ru/radio/2023/08/29/19-00

В. Лебедев:  - Добрый день, дорогие слушатели. В эфире передача «Любовь и верность». Сегодня мы поговорим о тех вызовах, которым подвергается современная семья, как это было во все времена. Разница только в том, с какой интенсивностью лукавый наносил удары по нашим предкам. Люди слабели постепенно и в итоге мы получили то, что сейчас имеем с семьей, а именно 75% разводов. Мы часто говорим об этом, а также о том, что рождаемости у нас нет. Это важно помнить, когда мы только начинаем смотреть на Европу, её свободы и 1,5 ребенка на семью в среднем. За счёт Туниса, Марокко только и выезжают они, иначе не было бы рождаемости вообще. Христианская Европа вымирает. Мы в этом же процессе, еще и разводимся. Самый неприятный вариант, когда дети уже родились. Они остаются, как правило, с мамой. Такая тенденция была и в СССР. Отец Дмитрий покойный клеймил всегда этих мужчин, которые убегают, а алименты платить не хотят. Дети остаются в неполной семье. Мама и бабушка, допустим. А если мама вышла замуж, семья стала полноценной? Но ребенок с детских лет привыкает к разводу, как к норме, а время течет. Люди, рожденные в последнее время, уже успели вырасти, жениться и спокойно развестись, воспринимая это как норму. Родители развелись, остались в хороших отношениях, воскресный папа приезжает, всё так неплохо, а ребенок растет в странных обстоятельствах, привыкая к такой «норме». Я сам рос в неполной семье, даже по-другому – я просто рос с бабушкой, отношений никаких между родителями я не видел никаких. Правда, видел совершенно надежные отношения бабушки и дедушки, которые мне заменили родителей. Сейчас много безобразных передач, сообщений, в которых даже психологи бабушек пытаются очернить: ужасные бабушки – заставляют молиться. Совсем плохо и отстало. Мы-то думаем, как прекрасно, когда бабушка учит молиться. Но нынешние психологи современные каких бабушек-то знают? Тех, что ходят на рок-концерты, видимо. А когда я был маленький, были бабушки, которым тогда было по 100 лет, они до революции еще родились. Сейчас их уже нет…   И как быть с детьми с такими родителями, бабушками? Мы пригласили православного психолога, Ольгу Николаевну Скобелеву, чтобы попробовать разобраться во всём этом. Ведь православный мир не лишен разводов, но они не склонны ругаться и выяснять отношения, и получается такой мирный развод. Страшные вещи.

О. Скобелева: - Поговорим о ребенке. Возраст детей не будем уточнять, но как правило ребенок уже осознает такие вещи, как развод. В 3-4 года ему уже много понятно. Часто внешнему миру люди сообщают, что ребенок никак не отреагировал, потому что супруги мирно разошлись. Ребенок будто бы в порядке. Но на самом деле с ним происходит важное: у него переворачивается мир, происходит катастрофа, потому что его сердце рвется пополам. Есть даже термин «конфликт лояльности» у ребенка внутри. Когда он общается с мамой, он переживает чувство предательство отца, когда он общается с папой, у него в сердце страх предать маму. Ребенок начинает метаться. Получается внутренний невроз, конфликт, он не чувствует себя хорошо нигде и ни с кем. В какой-то момент он лишается рая, где было два крыла, два тепла, а теперь он посерединке где-то. Состояние тяжелое, не каждая психики способна это выдержать. Эту боль не каждый ребенок может выразить и не каждый взрослый может понять и принять. От этого взрослые часто защищаются: наши дети воспримут это нормально, лучше разве тихо друг друга ненавидеть и ругаться при детях, нет, лучше разойдемся и будем любить друг друга на расстоянии.

Для себя нам надо уяснить, что ребенок проходит свои стадии горя. Горюет по-своему внутри в фантазиях. Проигрывает это в играх. Он так проживает этап шока и отрицания в момент разрушения семьи. Дальше у детей, как и у взрослых, между прочим, возникает агрессия. Ребенок может или играть, или рассказывать, что он злится или злиться на себя и на всех вокруг. Тяжелое такое состояние можно только прожить. Это защитное состояние психики, чтобы он не сошел с ума, прожил, уместил в себе, пришел к смыслам, осознанию того, ради чего это все было дано. Потом человек приезжает состояние «торга». А я вот себе загадаю, вот так сделаю, что они снова сойдутся. Ребенок играет с этим долго. Дальше происходит депрессия – состояние погружения в себя и обретение смыслов. На дне депрессии, под толщей воды смыслов приходит осознание важное. Это работа, которую проделывает каждый лично сам. Ее нельзя поторопить, хотя всем этого очень хочется. Ее можно удлинить, умаляя важность переживаний, а вот как раз правильно переживать всё это, обретать смыслы очень и очень важно. Мы сейчас говорим о ребенке по большей части. Ему нужен человек рядом, который бы его слышал, слушал, говорил о волнующем его, поиграть. Я часто работаю с подростками. Приводят детей в острой фазе, когда родители разводятся. И можно услышать: а у меня в классе тоже кто-то разводится, а ему подмигнул – я его понимаю. Так дети становятся поддержкой друг другу. Такой был у меня реальный случай. Сверстники поддерживают друг друга, а может какая-нибудь родственница. Родители, которые разводятся, ресурсом для ребенка в этот момент не являются. Важна активация внешнего мира. Бабушки, дедушки, тети и дяди, крёстные - сердце, кровь семьи, которые могут оказать поддержку. Неоценима их роль. Выслушать, побыть рядом, помолчать – разделить тайну сердца. Не всегда нужно говорить, иногда нужно о чем-то просто помолчать, тогда становится всё более понятно, сохраняется интимность глубины переживаний. В этих тяжелых состояниях формируется душа, тот самый нравственный человек преодолевает трудность, правильно это проходя. Он преодолевает себя таким образом через страдания. Этот опыт важнейший для ребенка. Нужно только, чтобы рядом были близкие, чтобы предложить помощь. В разводе что обычно происходит? Бам-с, и все отвалились! Бабушка, дедушка со стороны папы тоже будто веточка дерева, которая засыхает. Могут на ребенка падать подарки из листьев, которых  может быть очень даже много, но человеческого тепла, открытого сердца, которое вместит в себя боль, нет. А в такой момент важно, чтобы близкие могли сопереживать. Не вешать свои проблемы на ребенка, а именно сопереживать.

В. Лебедев:  - А какого возраста ребенок может это уже понять?

О. Скобелева: - С пятилетним уже можно говорить.

В. Лебедев:  - Если 5-летний подвергся стрессу развода. А многие разводятся сходу. 1-го женились, 14-го развелись.

О. Скобелева: - Но это не развод, тут и брака-то не было.

В. Лебедев:  - А ребенок-то родился уже.

О. Скобелева: - Выходит, он изначально родился в неполной семье. Тогда там не развод.

В. Лебедев:  - Самое нам интересное, как изживает ребенок травму, можно ли ее изжить до конца, что происходит, когда вырастает такой человек. А если ребенок пережил это в два-три года? Это лучше? Не так травматично?

О. Скобелева: - В возрасте как раз 5 лет у ребенка активна фаза сравнения себя с другими. В саду у всех папа есть, а где мой? Почему тот папа домой идет к тому мальчику, а ко мне не идет мой папа. Ребёнок же включен в социальную среду, он понимает, что и кто в доме должен быть. Это естественная среда. Все смыслы лежат в лоне семьи. Это нормально для ребенка. В силу того, что у совсем маленького ребенка нет опыта, у него будто не развито чувство утраты в ситуации развода. Малыш еще даже не обрел это русло семьи. Как он потом будет свою семью строить? У того, кто пережил развод, есть воспоминания о рае, а ребенок, который семьи и не знал, только видя бабушку и дедушку, может сформировать правильные представления о семье. Он может фантазировать, конечно, заполнять русло какими-то водами. Туда лягут рассказы, сказки, книжки, об этом будут развиваться фантазии обязательно. Дети в детских домах, например, нуждаются в том, чтобы им много говорили о семье, формировали важность семьи. Это строится за счет дружбы, взаимодействия, фантазии о семье.

В. Лебедев:  - Человеку нужно чувство защищенности. Детям – от родителей, взрослым – от государства. Массовость явления, о котором мы говорим, неизбежна, нам нужно что-то делать. Надо показывать хорошую семью, создать моду на хорошую семью.

В. Лебедев:  - Обязательно ли после развода родителей сформируются неправильные установки?

О. Скобелева: - Могут не сформироваться. Нужно понимать, как себя вести и что говорить. Говорю я правильно, а живу по-другому. Чем быстрее мы осознаем внутренний конфликт, будем жить по правде, то будем жить лучше. Если я считаю, что есть предательство, то я так это и назову. Если я понимаю, что я не созидаю любовь, но потребляю ее, то я лучше изменюсь и буду созидать, потому что семья – место создания, отдачи любви. А сейчас ориентир на то, чтобы бегом соединяться, всё друг у друга забрать и опустошившись, снова бежать искать что-то новое.

В. Лебедев:  - А тут еще и психология человека с детства жившего без родителей. Причем они не на войне погибли, а развелись и прекрасно живут где-то на соседней улице.

О. Скобелева: - Природой в человеке заложены мощные инстинкты. К семье инстинкта нет, но есть нравственное стремление быть верным, любящим, жертвенным. Нас совесть всегда обличает, если мы к другому вектору обращены. Человеку нормально стремиться вот к этому внутреннему, и как правило это побеждает. Можно сколько угодно прикрываться тем, что гостевой или какой-то там другой брак очень удобен, но люди хотят быть вместе, быть верными, чувствовать защиту. В разводе ребенок теряет чувство защищенности. Человек всё время его ищет. Это и двигает пару соединяться. А дальше у нас включаются механизмы важные – труд в семье. Потрудиться самого себя укротить. Разводы это ведь часто эмоциональные нарушения, дисгармонии. Если говорить просто об умении быть добрым и вмещать другого, то с этим проблема огромная. Часто дети, которые растут с родителем вдвоем, вырастают эгоистами. Мама нацелена на обслуживание ребенка, он становится потребителем этой любви, не созидателем. Даже если нет папы, то мама может разворачивать мальчика так, что он будет хотеть создать семью, быть ответственным в этом. Это закладывает тот взрослый, который рядом.

В. Лебедев:  - Девочка хочет семьи всегда?

О. Скобелева: - Да. Мальчики другие в силу своей стабильности в развитии, романтичности, тонкости некоторой душевной. Эти качества выбиваются из пацанов массовой культурой. Они не прислушиваются к своим истинным стремлениям. Они начинают потреблять отношения, менять женщин, потому что слишком больно переживать то, что есть. Вот эта смена всего – состояние беготни, когда нет внутреннего покоя, защищенности, которую человек ищет. Если рядом будет кто-то, человек не окажется один, то будем растить человека, это самое главное. Если человек со сформированным нравственным корсетом, с умением дарить любовь, трудиться, когда он умеет сначала играть, потом дружить, тогда это естественно человек, созидающий семью, потому что это  следующий нормальный этап развития. Независимо от опыта, природа ему все дает, но если у него в детстве отняли его интерес к жизни, перекормили впечатлениями, то к 20 годам человек уже устал. Голод должен оставаться, интерес, любопытство, настоящее и живое.

В. Лебедев:  - А что скажете о неожиданных, ни с чем не связанных истериках? Могут они быть связаны с тем, о чем мы сегодня говорим?

О. Скобелева: - Конечно. Так и проявляются непонятные какие-то вспышки, это такое выражение внутреннего бунта. Бессознательный конфликт – бабушка заботится, папа подарки дарит, а все это вызывает отвращение, переварить ребенок не может, так как ферментов любви нет. Получается маска, которую ребенку хочется сорвать. Важен момент, что когда родители развелись, они договариваются, где будут встречаться, то довольно быстро сторона папы хочет разделить с детьми свою новую половинку, это эмоционально с ними разделить. Они стараются знакомить своих детей, а у ребенка конфликт лояльности, он хочет папу угодить, тоже папе ответить взаимностью, пусть и трудно. Ради папы терпит ребенок, но на самом деле ему это неприятно. Как трудно, переживая горе, видеть, как папа счастлив с кем-то, вместить это невозможно, это неполезно до определённого возраста и времени. Ребенок должен получить полноценное внимание папы. А мужчины часто во влюбленности регрессируют на уровень радости подростковой, со всеми хочу делиться, всем хочу показать, какое счастье – смотрите на меня, я такой весь довольный. Для ребенка этого не нужно, ему вообще как можно дольше не нужно видеть эту вторую сторону до тех пор, пока он не сможет эту нагрузку вынести. Его одной плитой придавили, а тут вторая, а там еще поскорее ребенка нового родить, так называемого брата или сестренку, и эта милая тетя, которая старается по-матерински строить с ним отношения, а у него мама, он теперь чувствует предателем мамы… Как это всё укладывается? Много описано случаев, когда мама умерла, папа женился вторично, и даже в такой ситуации ребенок проживает все те же чувства: а как же память о маме, могу ли я любить эту женщину так же… Внутренний бунт. Я так подробно описала состояние ребенка потому, что если мы из этой позиции смотрим на происходящее, то нам становятся понятны все внутренние диалоги, переживания.

В. Лебедев:  - Где нужно встречаться с ребенком?

О. Скобелева: - На той территории, где ему комфортно. Может быть на нейтральной территории, в его квартире, где среда привычна, чтобы можно было понемногу всё происходящее умещать как кубики, как узор, который в его жизни будет теперь присутствовать. Нам, взрослым, важно взять на себя ответственность за все происходящее. Не только за то, что в моей жизни теперь любовь и я очень счастливый, это моя ответственность, сейчас любовь – созидать, но и за то, что я всё разрушил, теперь моя задача расчистить все руины, разобрать по полочкам, а не просто ушел, забыл, потому что это снова история про потребление. Я потребитель и созидатель, потому что я разрушить могу, но и созидать готов то, что разломал. В Японии есть такая традиция, когда разбитую фарфоровую чашку склеивают золотом, и это очень красивая история. Преподобный Паисий Святогорец говорил, что одного больного врач отправляет в санаторий, а второго на операционный стол. Здесь «любит – не любит» не работает, потому что каждому своё. Каждой семье, пережившей развод, в итоге что-то оказывается очень нужным. Кого-то приводит в храм, кого-то к истинным ценностям. Я работаю с такими семьями, где родители разводятся, адвокаты рекомендуют обращаться к специалистам по вопросам с детьми. И в таких историях родители часто только при разводе начинают замечать своих детей. Для них часто открытием является то, что ребенку было от чего-то плохо или хорошо, что они на самом деле серьезные дела натворили. Родители доходят до точки. Бывает, когда рушится, человек только и осознает всю ценность. Люди, разрушив свои семьи, поскитавшись, через какое-то время возвращаются, решая, что от себя не убежишь. Новые отношения человек строит каждый раз и наступает на те же грабли. Одно и то же происходит – человек остается сам с собой. Свои проблемы он пытается решить не тем путем. 

В. Лебедев:  - Если у папы есть ребенок на стороне, а родители вместе продолжают жить, то как быть? Есть такие чадолюбивые гуляки: а пусть родится, люблю детей. Он разводиться не хочет, а детям как быть? 

О. Скобелева: - Я встречала таких. Дети вперед узнали, чем родители-мамы. Одна мама не знала, а ребенок вперед узнал, следом и мама, пап радовался, что ему не пришлось вилять. Дети обычно рады другим детям. Папа-то у них никуда не ушел, а братства прибавилось. А если девочка 20-летняя собирается уже замуж, а тут выплывает сестричка 18-летняя, то у девочки начинаются мысли, может ли она доверять своему мужчине. У нее может подорваться доверие к миру мужчин. Папа нагулял и тогда как муж будет себя вести? Никто не отменяет процесс перестройки. Женщина-дочь может переживать сильно.

В. Лебедев:  - А если парень – будет брать пример в папы?

О. Скобелева: - Хороший вопрос… Стоит подумать. Мальчик всё же думает, а каково было маме, а как это для него – он предатель или нет? Кто я здесь? Созидатель или потребитель? Разговоры с самим собой нужны. Если СМИ поглотили, то человек и не станет думать, поиграл здесь и там, так и семью не создать, зато детей может быть несколько.

В. Лебедев:  - Я знаю такого человека, он преподаватель старенький уже, 17 раз был женат, по его словам. На самом деле один раз, а остальное – гражданские браки эти… Он радостно женится, рожает детей, алиментов не платит.

О. Скобелева: - У него стена почёта. Он себе формирует дипломы такие.

В. Лебедев:  - Есть такие православные, которые чуть не рукополагаться собираются, а третья невеста и дети от неё. С улыбкой, конечно, смотрели на его рукоположение, но он вполне считал, что все нормально.

О. Скобелева: - Интересно, как детский опыт тут влияет. Дети, которые пережили болезненный развод, часто принимают решение внутреннее, что никогда не разведутся сами. Семью они строят от противного, хотя и у них бывают нюансы. Когда слишком много чего-то, потом происходит уравновешение уравновешивание. Сейчас у нас есть хороший семейный культ среди православных. Здорово иметь полную семью и сохранять ее.

В. Лебедев:  - Когда можно начинать говорить с ребенком о разводе? Когда ему сказать?

О. Скобелева: - В каждом возрасте можно, только слова подбирать соответствующие. Мы вместе больше не живем. Ты появился у нас в большой любви, мы никогда не разведёмся как твои родители. Мы разошлись как два человека, мужчина  и женщина, а для тебя мы вместе. Лет с трёх можно спокойно говорить. Главное, дать защиту, дать возможность опираться, дать право почувствовать, что это больно. Он тогда переживет это со временем.