Через Гоби и Хинган. Окончание

К 80-летию победы над милитаристской Японией

Десант в Сэйсин

Когда читаешь о блестяще проведенных операциях Красной Армии, о разгроме Квантунской армии всего за три недели, может появиться впечатление, что все складывалось легко. Но на войне даже в самые хорошо продуманные замыслы командования вносят свои коррективы действия противника и много других дополнительных факторов, которые невозможно предвидеть.   

Так было и во время проведения десантной операции в стратегически важном северокорейском порту Сэйсин. При освобождении города от японцев  нашим  десантникам пришлось три дня вести  очень тяжелые бои с  намного превосходящими силами противника.

 

План разгрома японской Квантунской группировки включал в себя морские десанты в порты оккупированной самураями Кореи: это понадобилось для того, чтобы отрезать континентальные силы врагов от их островной метрополии. Первые две операции такого рода прошли очень гладко. 11 августа с кораблей Тихоокеанского флота был высажен тактический десант в порт Юки (ныне Унги), расположенный ближе всего к советской границе. Высадившись там, десантники обнаружили, что Юки брошен японцами: самураи бежали, не дожидаясь боя.

13 сентября был занят порт Расин (Расон) – там японцы оказали лишь незначительное сопротивление.

На очереди был порт Сэйсин. Крупный город, более 200 тысяч жителей, имел три порта: рыбацкий, торговый и военный. Широкую бухту, на берегу которой располагался город, с трех сторон окружали сопки.

 

Военно-морская база Сэйсин (сейчас Чхонджин) имела особое значение. Через нее поступали квантунцам оружие и боеприпасы из Японии, кроме того, она могла стать новым оборонительным рубежом для отступающих из Восточной Азии японцев.

 

Существовала также угроза, что самураи успеют перебросить свои части в метрополию для защиты Японских островов и вывести их из окружения, в которое они попали в Корее.

 В отличие от предыдущих портов, Сэйсин японцы хорошо укрепили. К тому же туда спешно отступали разбитые нашими войсками части японской 3-й армии генерал-лейтенанта Кэйсаку Мураками.

 

Японцы располагали в городе пехотным батальоном, офицерской школой, личным составом военно-морской базы. В ходе операции численность японских войск многократно возросла за счет отступавших частей Квантунской армии — сначала 2 пехотных полков, затем гвардейской пехотной дивизии.

В штурме Сэйсина участвовала 13-я бригада морской пехоты и другие подразделения – всего 6 500 человек против 5 000 японцев. Т.е. численного преимущества у нас фактически не было.

Но самое тяжелое выпало на долю передовых отрядов наших десантников.  Им пришлось сражаться с намного превосходящими силами противника. И при этом в ходе боя к японцам постоянно подходили свежие силы из отступающих к Сэйсину японских войск.

 

Перед самим штурмом порт несколько дней усиленно бомбили, уничтожив в море 10 японских кораблей.  Но со второй половины 11 августа 1945 года побережье Северной Кореи закрыл густой туман. Нелетная погода сохранялась и в последующие дни, все же высадку десанта откладывать не стали, чтобы не дать противнику еще более основательно подготовить город к обороне.

Утром 13 августа 1945 года с десяти торпедных катеров под прикрытием дымовой завесы был высажен морской десант.

 

Поставив дымовые заграждения, катера ворвались в гавань и высадились там под командованием полковника А.З. Денисина. В отряде был всего 181 морской пехотинец.  Бойцы 140-го разведотряда штаба Тихоокеанского флота под командованием прославленного разведчика В.Н. Леонова и рота  автоматчиков из 13-й бригады морской пехоты под командованием старшего лейтенанта И.М. Яроцкого.

 

Герой Советского Союза капитан 2 ранга Виктор Николаевич Леонов, легендарный разведчик Северного флота, опытнейший командир.  Его разведотряд выполнял самые опасные задания в Заполярье, совершал  глубокие рейды по тылам врага, в жестоких боях  громил намного превосходящие силы отборных немецких горных егерей.

После боев на Дальнем Востоке Виктор Леонов станет дважды Героем Советского Союза.

 

Бойцы Леонова и Яроцкого действовали дерзко и решительно, быстро  захватили порт и прилегающие улицы. Отбили первые контратаки японцев, с боем взяли под контроль центр города и железнодорожный и автомобильный мосты через реку Сусончхон.

 

На городской площади наших десантников  встретили  радостные корейцы, один из корейцев водрузил красное знамя на крыше здания театра. Это привело японцев в ярость: начался артиллерийский налет по центру города. Когда он прекратился, японцы двинулись в контрнаступление. Разгорелись упорные уличные бои, разбившиеся на множество схваток.
 

Японцы подтягивали все новые силы, немногочисленные морпехи отбивали атаку за атакой. Однако силы были слишком неравны десантники вынуждены были  отступать к причалам.

 

В половине седьмого вечера того же дня в порту было высажено 90 бойцов пулеметной роты лейтенанта Мальцева. Но высадили их неудачно — в отрыве от ранее высаженного десанта. Пулеметчики вступили немедленно в бой, и вскоре им также пришлось биться в окружении, сдерживая атаки японцев.

14 августа десантникам под натиском намного превосходящих сил противника  пришлось, отступив в порт, удерживать плацдарм величиной  два на один километр. Некоторые сражались на пирсах, но несколько групп оказались вдали от своих частей и оборонялись в отдельных зданиях.

Чтобы помочь десантникам, экипажи сторожевого корабля и тральщик, оставшиеся в порту, сформировали отряд из 25 добровольцев под командой капитана 3-го ранга Г.В. Терновского. Моряки высадились в порту и двинулись на помощь товарищам.

 

Русский морской пехотинец против японского самурая

Японцы атаковали упорно и настойчиво, изо всех сил стремясь сбросить десант в море. Всего в течение ночи бойцы отбили 14 атак противника!  Морские пехотинцы нередко бились в окружении, сходились с японцами в рукопашных схватках.  

Старший лейтенант Яроцкий, уже трижды раненный, продолжал руководить боем окруженной роты, поднял ее в последнюю атаку, и бойцы  вырвались из кольца. Но сам ротный, получив четвертое ранение, упал не в силах двигаться дальше.

Морпех Комаров, будучи сам уже дважды ранен,  бросился к командиру на помощь, скосил очередями из автомата нескольких японцев, расчистил дорогу, расстрелял оставшиеся в диске патроны, схватился с врагом врукопашную, ударом приклада по голове сбил с ног японского офицера. Выхватив у него самурайский меч, зарубил самурая и стал крушить остальных японцев. Был ранен в третий раз, теперь уже в ногу, но перебив окруживших врагов, всё-таки сумел вынести Яроцкого из окружения.

На заметку всем поклонникам японских боевых искусств, уверенных в том, что японские самураи непревзойденные бойцы в рукопашных сватках. Оказывается, русский морской пехотинец в бою сильнее японских самураев. 

Иван Михайлович Яроцкий и Александр Николаевич Комаров удостоены  звания Героя Советского Союза.

Воспользовавшись короткой паузой, командир роты приказал  всем  отходить, пробиваясь к своим. В окопе остался 18-летний морской пехотинец Петр Юшков, вызвавшийся прикрыть отход товарищей. Юшков обстреливал самураев короткими очередями, то и дело меняя позицию.

Японцы подходили осторожно, считая, что тут действует подразделение бойцов, экономящих боеприпасы.

Участник десанта, командир взвода Петр Терентьев вспоминал: «Японцев было намного больше, они начали заходить нам в тыл. Тогда боец Павел Юшков взял в руки две противотанковые гранаты, вытащил из них кольца, зажав пальцами рычаги, и встал, скрестив руки на груди, как при причащении. Японцы кинулись в атаку с криком: "Банзай", – Юшков убрал пальцы с рычагов. Раздался взрыв, и японцы бросились врассыпную».

Герою исполнилось всего 18 лет. Это был его первый бой. Он не стремился стать смертником, на подобии японских камикадзе, но отдал жизнь за други своя.

Павел Юшков посмертно был представлен к званию Героя Советского Союза, но по каким-то причинам это представление не было подписано.

 

Ранним утром 14 августа к отряду Денисина пришла помощь. В Сэйсине высадился 355-й отдельный батальон морской пехоты майора М.П. Бараболько.

Новый десант высадили не в Торговом порту, который обороняли бойцы передового отряда, а в военном  порту города.  Но их прибытие серьезно изменило обстановку.

Морпехи майора Бараболько, выбивая врага из припортовых кварталов, за 4 часа захватили прибрежную полосу в 2 км по фронту и 1 км в глубину, решив важную задача — создания нового плацдарма для высадки следующих десантов. Продвинуться дальше им не удалось, японцы занимали хорошо укрепленные сопки вокруг порта. И к ним постоянно подходили свежие силы.

 

 

Задача удержать порт!

 

Отряд Виктора Леонова сражался в окружении на захваченном металлургическом заводе. Японцы подтянув значительные силы, непрерывно атаковали морпехов.

В это время особенно опасная обстановка сложилось в районе Торгового порта. Японцы всеми силами пытались сбросить немногочисленных защитников в море. Защищая порт, в бою принимали участие все, кто мог держать оружие, включая раненых и медсестер.

 

Радиограммой от командующего операцией адмирала Юмашева отряду Леонова поступил приказ прорваться к Торговому порту и оборонять его до высадки основных сил десанта. Корабли с десантом уже вышли из Владивостока.

 

К этому времени боеприпасы у защитников металлургического завода подошли к концу. Первая попытка прорыва успехом не увенчалась. Против нескольких десятков морских пехотинцев наступал батальон японцев, поддержанный огнем подошедшего бронепоезда и артиллерийских орудий с окружающих город сопок.

 

Решено было прорываться через прибрежные кварталы под прикрытием корабельных орудий.  При помощи двух красных тряпок главстаршина Агафонов с башни металлургического завода просемафорил просьбу к морякам о поддержке прорыва огнем артиллерийских орудий.

 

Сигнал был принят, и корабли ответили огнем по скоплению японских войск. Позднее артиллеристы рассказывали Леонову, что от интенсивной стрельбы орудия раскалились настолько, что их пришлось поливать водой из шлангов. Десантники шли вслед за разрывами снарядов корабельных орудий, уничтожая по пути японские группы, недобитые артиллерией. Отряд Леонова, расчищая путь гранатами и уничтожая врага в рукопашных схватках, пробился к порту.

 

Бои за порт были очень упорными. Но разведчики продержались до подхода кораблей с десантом бригады морских пехотинцев.

Эта долгожданная подмога — 5 000 человек 13-й бригады морской пехоты под командованием генерал-майора В.П. Трушина — высадилась в порту в 5 часов утра.

 

Русская отвага и смекалка

 

Среди бойцов прибывшей в Сэйсин 13 бригады был будущий писатель матрос В.Д. Успенский, служивший радистом на сторожевом корабле «Вьюга».

 Владимир Дмитриевич описывает подвиги 19-летнего краснофлотца Владимира Моисеенко из отряда Терновского – он вызвался «заткнуть» два досаждавших морпехам японских дота.

 «По густому кустарнику пробрался незаметно в тыл к японцам. С гребня сопки он хорошо видел подходы к дотам. Видеть-то видел, да как приблизишься к ним? Заметят из дота, и сам погибнешь, и товарищам не поможешь. Выручила смекалка. На берегу горного ручья Моисеенко обнаружил хорошо замаскированную землянку, в которую японцы то и дело бегали за патронами.

Часового тут не было. Моисеенко решил: надо взорвать боеприпасы, а когда поднимется переполох – подобраться к дотам. Осторожно подполз к складу, спрятался среди камней и бросил связку гранат. Близкий взрыв оглушил его, сверху посыпалась щебенка.

У японцев началась паника. В сутолоке они действительно не заметили кравшегося к доту Моисеенко. Две противотанковые гранаты полетели в амбразуры, и пулеметы сразу умолкли», – сообщает Успенский.

После этого за Владимиром Моисеенко укрепилась репутация «специалиста по долговременным огневым точкам» – он уничтожил ещё несколько дотов. А также ходил в разведку, отражал вместе со всеми атаки японцев, а когда был ранен командир группы, принял командование на себя».

 

Упорные бои за Сэйсин продолжались, десантники штурмовали господствующие над городом сопки, на которых находились японские укрепленные огневые точки. Японцы, постоянно получая подкрепления, упорно контратаковали.

 

Успенский рассказывал:

«Ночью моряки закреплялись на занятой высоте. С рассветом бои там вспыхнули с новой силой. Японцы бросили против нескольких десятков краснофлотцев две роты, поддержанные крупнокалиберными пулеметами. Одна контратака сменялась другой. Отряд таял. Вот уже в живых осталось только десять человек. Десять израненных, смертельно усталых моряков. На исходе патроны и гранаты. А японцы поднимаются опять.

Владимир Моисеенко вырвал из блокнота листок и написал на нём: "Умрем, а завоеванную высоту врагу не отдадим". Под этой клятвой подписались все десять. Каждый чётко вывел свою фамилию. Лишь у одного получились неразборчивые закорючки: он был ранен в правую руку, а левой писал плохо. Моряки удержали высоту, а после окончания войны Владимиру Моисеенко суждена была долгая счастливая жизнь».
 

Освобождения Сэйсина

 

Наконец около 4 часов утра 15 августа в Сэйсине высадились основные силы десанта. Но японцы так упорно дрались, что даже ввод в бой целой бригады не сразу привел к перелому в бою.

 Новые отряды десанта имели при себе семь легких танков Т-26.  Танкисты повредили и заставили отступить японский бронепоезд. Добила бронепоезд наша авиация.

Прибывшие свежие части окончательно выбросили врага из порта и завязали бои по взятию самого города. К вечеру Сэйсин практически полностью был очищен от японцев.

При этом удалось выручить несколько передовых групп десантников, двое суток бившихся в окружении.

На двери подвала одного из припортовых зданий была обнаружена записка: «Дорогие товарищи! Мы, моряки из отряда Леонова, шесть здоровых и восемнадцать раненых, уходим в бой с приближающимся к Торговому порту японским десантом. Мы их не пустим на берег. Пока живы, ни один самурай не ступит ногой на причал. Клянёмся в этом! По поручению всех защитников торгового причала – главстаршина Тяросов, матросы Ермаков, Кальченко, Кедяров, Баев, Грищенко».

Самих морпехов в подвале не оказалось, и товарищи считали их погибшими. Но какова же была их радость, когда впоследствии выяснилось, что группа Тяросова уцелела!

 

 Сэйсин был очищен, но на окружающих город высотах продолжались бои. В порт прибыл командир генерал-лейтенант С.И. Кабанов (герой обороны полуострова Ханко в 1941 году), принявший на себя руководство операцией.

 

Почти все прибывшие корабли оставались в гавани и огнем своих пушек поддерживали наступление. Наша авиация била по скоплениям японских войск,  подтягивавшихся к Сэйсину.

 В течение дня 16 августа десантники, очистив город, теснили врага все дальше от Сэйсина. 17 августа японцы уже массово сдавались в плен.

 

А в 11 часов 30 минут к позициям десанта вышел передовой отряд 25-й армии 1-го Дальневосточного фронта, наступавшей с севера. На этом Сэйсинская операция завершилась.  В плен взяли более 7 тысяч японских солдат  250 офицеров.

В боях за Сэйсин сложили головы 300 советских воинов. Корейцы свято  чтут память своих освободителей и бережно ухаживают за их братской могилой героев…

 

«Нас было 140, японцев 3500»

Для героев североморцев, бойцов отдельного разведывательного отряда Тихоокеанского флота дважды Героя Советского Союза   Виктора Николаевича Леонова  война в освобожденном  Сэйсине не закончилась. Им пришлось еще раз доказать, что боевой дух и сила воли русского моряка сильнее знаменитого воинственного духа японских самураев.

После подписания капитуляции императором Хирохито некоторые части Квантунской армии не желали складывать оружие. Одним из самых громких дел 140-го отряда стало пленение в корейском порту Вонсан трех с половиной тысяч японских солдат и офицеров. Леонов рассказал об этом писателю Алексею Викторовичу Тимофееву:

«Нас было 140 бойцов. Мы внезапно для противника высадились на японском аэродроме и вступили в переговоры. После этого нас, десять представителей, повезли в штаб к полковнику, командиру авиационной части, который хотел сделать из нас заложников.

Я подключился к разговору тогда, когда почувствовал, что находившегося с нами представителя командования капитана 3-го ранга Кулебякина, что называется, приперли к стенке.

Глядя в глаза японцу, я сказал, что мы провоевали всю войну на западе и имеем достаточно опыта, чтобы оценить обстановку, что заложниками мы не будем, а лучше умрем, но умрем вместе со всеми, кто находится в штабе. Разница в том, добавил я, что вы умрете, как крысы, а мы постараемся вырваться отсюда.

Герой Советского Союза Митя Соколов сразу встал за спиной японского полковника, остальные также знали свое дело. Пшеничных запер дверь на ключ, положил ключ в карман и сел на стул, а Володя Оляшев (после войны – заслуженный мастер спорта) поднял Андрея вместе со стулом и поставил прямо перед японским командиром.

Иван Гузенков подошел к окну и доложил, что находимся мы невысоко, а Герой Советского Союза Семен Агафонов, стоя у двери, начал подбрасывать в руке противотанковую гранату. Японцы, правда, не знали, что запала в ней нет. Полковник, забыв о платке, стал вытирать пот со лба рукой и спустя некоторое время подписал акт о капитуляции гарнизона.

Построили три с половиной тысячи пленных в колонну по восемь человек. Все мои команды они исполняли уже бегом. Конвоировать такую колонну у нас было некому, тогда командира и начштаба я посадил с собой в машину. Если хоть один, говорю, убежит, пеняйте на себя... Пока вели команду, в ней стало уже до пяти тысяч японцев».

В составе Северного флота действует разведывательный корабль "Виктор Леонов".

В 2025 году в Северной Корее в городе Вонсане открыли памятник военному моряку-разведчику, дважды Герою Советского Союза Виктору Леонову.

 

Расскаленные пески Гоби и непроходимые кручи Хингана

В августе 1945-го бойцы и командиры Красной Армии подтвердили слова Александра Васильевича Суворова: «Там, где олень не пройдет, там русский солдат пройдет».

Нашим войскам Забайкальского фронта была поставлена задача совершить марш-бросок в 360 километров и выйти к Центрально-Маньчжурской равнине, где находился тыл Квантунской армии.

Но для этого надо было преодолеть пустыню Гоби и почти непреступный Хинганский горный хребет.

Марш через пустыню Гоби. Представьте, температура воздуха составляла 53-56 градусов, а на сотни километров вокруг не наблюдалось никаких признаков наличия воды. Само название пустыни в переводе с монгольского языка как раз и означает «безводное место». Нередко перед тем, как отступить из очередного населенного пункта, японцы успевали отравить воду в колодцах стрихнином.

По безводной пустыне Гоби предстояло пройти 360 километров до границы с Маньчжурией. Люди теряли сознание и падали от тепловых и солнечных ударов.

Мелкий-мелкий, как пыль, раскаленный песок. Колеса пушек и повозок увязают в песке, кони тянут, упираются изо всех сил и быстро устают. Люди, даже ездовые пушечных упряжек, бредут рядом с конями и едва не падают, вытаскивая ноги из раскаленного глубокого песка. Пропал аппетит у людей и лошадей, на привалах единственное желание — хотя бы глоток воды.

Для обеспечения водой людей, лошадей и техники были созданы группы инженерной и общевойсковой разведки, которые уходили вперед для поиска мест вероятного протока воды на малой глубине. По пути следования отрывалось 10-12 новых колодцев, очищались старые.

Командование перенесло переходы на ночное время, оставив на день отдых под палящими лучами солнца. Воду привозили с перебоями в бензовозах, от нее несло запахами горючего и резины. Но и такой воде были рады, с головы снимали каски, наливали в них воду и несли эту драгоценную влагу в руках по пескам – это был дневной запас воды.

Японские диверсанты старались отравить колодцы по пути следования наших войск.

У колодца в Цзун-Хучит оставили записки:

«Вы не пройдете! Боги низвергнут вас в ущелья и пропасти Большого Хингана. Вы прошли через мертвую пустыню Шамо только потому, что обманным путем, ночью, захватили наши колодцы. Но через гневные потоки рек вас не перенесет никакая сила. Мосты исчезнут».

Преодолев пустыню Гоби, наши войска вышли к горам Хингана.

Эти горы описывают так:

«Большой Хинганский хребет — это скопище голых скал, громоздящихся в чудовищном беспорядке.

Местами хребет так высок, что вершины его скрываются в тучах.

Большой Хинганский хребет — это особое царство на Земле — царство камней, ветров и дождей».

Впереди движутся саперы. Японцы минировали проходы через перевалы, завалили расщелины. Саперы шаг за шагом прокладывают путь.

Именно эти безлюдные и безводные места командование Квантунской армии, как и Генеральный штаб императорских войск, полагали наиболее безопасными в своей системе обороны.

Тем более в сезон муссонных ливней, когда с неба обрушивались потоки воды, шли непрерывные ливни.

«Если в пустыне нас мучила жажда, то в горах стала донимать вода. Приходилось в сутки форсировать пять-семь горных речушек, холодных и быстрых. Плюс начались муссонные дожди, от которых просто не было спасения», – говорили наши солдаты.

Во время подъема почти всем его участникам пришлось действовать на пределе человеческих возможностей. Подъем начался утром 11 августа, а завершился вечером того же дня.

Но еще более трудным оказался спуск с Хингана. Так первый же танк, который для пробы командующие операцией решили спустить со склона, оставив в нем только механика-водителя, разогнался до огромной скорости и едва не разбился о скалу. Тогда, после этого случая, остальную технику пришлось спускать чуть ли не вручную, на специальных канатах.

Крутизна склонов, которые предстояло пересечь советским танкам, доходила до 50 градусов. Двигаться танкам Т34 по ним приходилось буквально зигзагами, попеременно уводя машину то вправо, то влево, чтобы элементарно не сползти вниз. Но некоторые участки склонов были абсолютно вертикальными.

Из архивных документов известно, что японское командование ожидало чего угодно, только не того, что какая-либо армия способна преодолеть безводную пустыню Гоби, а затем и неприступные хребты Хингана.

Специалисты считают – тот марш бросок через Хинган для советских солдат стал не менее сложным, чем переход войск Суворова через Альпы. Но в отличие от суворовского подвига, был незаслуженно забыт.

Для советских исследователей победа над Квантунской армией казалась рутиной на фоне колоссальных битв с огромными жертвами в Европе. Относительно небольшие потери, которые понесла Советская армия, парадоксальным образом привели к тому, что эти события воспринимались как второстепенные

Блеск этой победы, после разгрома Вермахта, не считался слишком уж ярким, и даже политическое ее значение серьезно занижалось.

Военные операции Советской армии были прекрасно задуманы и разработаны нашими военачальниками. И не менее прекрасно и умело исполнены ряд смелых морских и воздушных десантов, глубокие танковые прорывы. Воевали не только умело, но и дерзко и отважно, находчиво, со смекалкой.

Воевали блестяще все. Маршалы и генералы творчески, вдохновенно разрабатывали операции, командовали войсками. Офицеры и солдаты проявили полностью все свои лучшие боевые качества. Огромному опыту бойцов и офицеров, сломавших в 4-летней войне Вермахт, боевому духу победителей в Великой Отечественной войне никто противостоять не мог. В кротчайшие сроки с минимальными потерями, несмотря на упорное и фанатичное сопротивление японцев, действия смертников-камикадзе, враг был полностью разгромлен.

Десятки воинских соединений получили почетные наименования Хинганских, Мукденских, Уссурийских, Порт-Артурских, многие части были награждены орденами. 87 воинов за свои подвиги были удостоены высокого звания Героя Советского Союза.

                 

«Подождите, будет вам Южный Сахалин…»

В 1945 году Советский Союз вернул Южный Сахалин, Курильские острова, захваченные Японией в 1904 году.

Интересны воспоминания адмирала Исакова, как до войны, после завершения какого-то торжественного обеда, выпив немного лишнего, подошел к Сталину и сказал: «Товарищ Сталин! Наш Тихоокеанский флот в мышеловке. Это все не годится. Надо решать вопрос по-другому... И взяв его под руку, повел к громадной карте, которая висела как раз напротив того места, где я сидел за столом. Видимо, эта карта Дальневосточного театра и навела меня на эту пьяную мысль: именно сейчас же доказать Сталину необходимость решения некоторых проблем, связанных со строительством Тихоокеанского флота. Я подвел его к карте и стал Сталину показывать, в какую мышеловку попадает наш флот из-за того, что мы не вернем Сахалин. Без Южного Сахалина там, на Дальнем Востоке, большой флот строить невозможно и бессмысленно. Пока мы не возвратим этот Южный Сахалин, до тех пор у нас все равно не будет выхода в океан.

Он выслушал меня довольно спокойно, а потом сказал:  Подождите, будет вам Южный Сахалин!  Но я это воспринял как шутку и снова стал убеждать его с пьяным упорством, что флот наш будет в ловушке на Дальнем Востоке, что нам нужно обязательно, чтобы у нас был Южный Сахалин, что без этого нет смысла строить там большой флот.

– Да я же говорю вам: будет у нас Южный Сахалин! – повторил Сталин уже немного сердито, но в то же время усмехаясь.

Я стал говорить что-то еще, тогда Сталин подозвал людей, да, собственно, их и звать не надо было, все столпились вокруг нас, и сказал: Вот, понимаете, требует от меня Исаков, чтобы мы обладали Южным Сахалином. Я ему отвечаю, что будем обладать, а он не верит мне...

Этот разговор вспомнился мне потом, в сорок пятом году».

Историческая справедливость в 1945 года была восстановлена.

Но повторю, что небольшие потери и молниеносность разгрома врага в этой войне на Востоке ни в коем случае не свидетельствуют о слабости противника. Японцев громила армия, которую с полным правом можно было называть «непобедимая и легендарная».

 

Ультиматум японцам вручает внук героя обороны Пор-Артура

Весьма интересно, что по личному распоряжению Иосифа  Сталина  вручать ультиматум с требованием капитуляции командующему Квантунской армией генералу Отодзо Ямаде поручили полковнику Ивану Трофимовичу Артеменко.

Полковник Артеменко отступал с боями от границы до Волги, затем от Сталинграда дошел до Будапешта, был награжден многими боевыми орденами. Но самое любопытное, кем был полковник Иван Артеменко. 

Рослый, статный, с золотыми погонами на плечах и отличной выправкой русский офицер, вручавший в Чанчуне ультиматум генералу Ямаде, был сыном царского офицера защитника Порт-Артура и родным внуком героя обороны крепости генерала Романа Исидоровича Кондратенко.

Ультиматум советского командования был подкреплен смелым воздушным десантом, захватившим аэродром Чанчуня. В решающий момент, когда Ямада колебался, над городом появилась армада советских тяжелых бомбардировщиков.

Начальник разведки Квантунской армии разработал коварный план, чтобы сорвать переговоры. Самураи-камикадзе почетного караула должны были убить русских парламентеров и затем сделать харакири. Ямада был бы не причем, списав все на фанатиков, японцы получали время для затягивания переговоров. Появлялась возможность применить бактериологическое оружие, которое секретный отряд 2017 разрабатывал в Маньчжурии, проводя несколько лет подряд страшные опыты над живыми людьми.

Но русский офицер полковник Артеменко сломал Ямаду. В начале переговоров на приглашение Ямады сначала «по армейскому обычаю  присесть к столу, немного выпить и закусить», Артеменко напомнил старому генералу, участнику Русско-японской войны, о сражении за Порт-Артур. Прежде  всего – полная и безоговорочная капитуляция японских войск, твердо сказал полковник Артеменко, иначе Чанчунь вместе со штабом Квантунской армии и всем его гарнизоном будет через короткое время снесен с лица земли ударом советской авиации. И в это время армада наших самолетов прошла в небе над городом.  Командующий японской армией немедленно отдал приказ о полной капитуляции своих войск.

 

«Сорок лет ждали мы, люди старого поколения, этого дня»

На кладбище Порт-Артура, где покоятся русские воины, герои Русско-японской войны, поднимается по алее командующий советскими войсками, разгромившими японцев, – маршал Василевский. Александр Михайлович Василевский, сын священника из Кинешмы, штабс-капитан царской армии, участник Германской войны. Советского маршала встречает хранитель Русского кладбища, старый полковник Русской императорской армии. Два русских офицера обнимают друг друга, на их глазах слезы. Советские моряки снимают бескозырки, становятся на одно колено, склоняют знамена, и военный оркестр играет вальс «На сопках Маньчжурии».

Интересно, но Сталин еще в еще в 30-е годы, подарив мальчику Артему Сергееву, который воспитывался в его семье как приемный сын, на день рождения патефон с набором пластинок: Вагнер, Чайковский и пластинка с вальсом «На сопках Маньчжурии».

Прошедший всю войну генерал-майор артиллерии Артем Федорович Сергеев, рассказывал:

«Когда у Сталина было настроение неважное, тяжело ему было, а на людях он не показывал плохое настроение, он ставил пластинку с песней "На сопках Маньчжурии".

Сталин несколько раз прослушивал, переставлял пластинку на словах "Но верьте, еще мы за вас отомстим и справим кровавую тризну".

Он поражение в Русско-японской войне очень переживал из-за того, что Россия потеряла русские владения, серьезные форпосты на Дальнем Востоке. И вот именно эти слова он, переставляя иголку, слушал несколько раз. Когда мы (приемный сын Артем и родной сын Василий. - Ред.) заходили в комнату, он сидел с опущенной головой, видно, что ему было нелегко, видимо, тяжелые мысли приходили, и он слушал эту песню, вновь и вновь переставляя иголку.

Обе песни о "Варяге" любил. Когда слушал слова: "Миру всему передайте, чайки, печальную весть: В битве врагу не сдалися, пали за русскую честь»,  то нам с Василием говорил: "Вот так-то, ребята"».

В своем обращении к народу после победы над Японией Сталин сказал: «Поражение русских войск в 1904 году в период русско-япо нской войны оставило тяжелые воспоминания. Оно легло на нашу страну черным пятном. Наш народ верил и ждал, что наступит день, когда Япония будет разбита и пятно будет ликвидировано. Сорок лет ждали мы, люди старого поколения, этого дня. И вот, этот день наступил».

Сталин был революционером, но в 1905 году глубоко переживал неудачи России в войне с Японией, в отличе от "прогрессивной общественности", посылавшей после  трагедии Цусимы  поздравительные телеграммы микадо.

 

«Русская сила все дороги прошла!»

В 45-м году в Маньчжурии, в Харбине русские эмигранты, бежавшие от красных, их дети, учившиеся в русских гимназиях, на праздник Преображения Господня цветами встречали солдат и офицеров Советской армии. Они с удивлением и радостью увидели бойцов в форме, которая почти не отличалась от формы старой Русской императорской армии.

Заметив первого советского офицера, харбинцы ахнули: «Настоящий русский офицер!»

На плечах офицеров блестели золотые и серебряные погоны. Встречали Советскую армию колокольным звоном, в Харбине колокола звонили целый день, как на Пасху.

Русские эмигранты были рады видеть родные русские лица, слушать русскую речь. Солдаты, освободившие Европу, пели «Хороша страна Болгария, а Россия лучше всех», пели «Ехал я из Берлина», пели о том, как «Русская сила все дороги прошла!».

Военные оркестры исполняли военные марши, старинные вальсы, звучали песни «Плещут холодные волны», «Врагу не сдается наш гордый "Варяг"».

На соборной площади Харбина на митинг собралось больше 20 тысяч русских с цветами, в праздничной одежде. Приветственное слово, встречая маршала Малиновского, Георгиевского кавалера, унтер-офицера Германской войны, говорил епископ Нестор Камчатский.

На рясе архиерея были награды, полученные в Германскую войну за участие в лихих кавалерийских рейдах. Четыре боевых ордена святого Владимира и св. Анны с мечами и бантами, наперсный с Крестом на Георгиевской ленте. Между двумя героями Германской войны, советским маршалом и епископом устанавливаются очень теплые отношения. Маршал сообщил владыке Нестору, что приказом Верховного Главнокомандующего в Советской армии разрешено наряду с советскими орденами носить и награды, заслуженные на Германской войне.

Сегодня некоторые православные не могут понять и принять, что в величайшей и самой страшной войне в истории человечества победу одержала армия страны, в которой правила богоборческая партия большевиков, многие офицеры носили партбилеты, а бойцы комсомольские значки. Но это была  Русская Армия и Русский солдат! Это хорошо понимали и чувствовали сердцем те царские генералы и офицеры, что упорно воевали с большевиками, а в Харбине с июня 41-го года, с начала войны с волнением и печалью, а затем с восхищением следили за ходом боевых действий и операциями Советской армии.

 

«Слава нашему великому народу, народу-победителю!»

 

Между 1904 и 1945 годами был подвиг миллионов новомучеников и исповедников Российских, омывших своей кровью Русскую землю. Молитвой Новомучеников и подвигом Русского солдата была одержана Великая Победа.

В 1946 году, провожая советские части, покидавшие Харбин, участник Ледового похода, капеллевец и военный священник Приамурской Земской рати, отец Леонид Викторов напутствует: «Что сказать вам в момент разлуки? Только принести сердечную благодарность. Вы доблестные бойцы и командиры возвеличили нашу Родину на такую высоту, на какой она никогда не стояла. Передайте родной земле земной поклон от нас. Да живет в веках вознесенная вами Отчизна!».

Сталин, поздравляя советский народ с победой над Японией, завершил свое обращение так:

«Это означает, что Южный Сахалин и Курильские острова отойдут Советскому Союзу и отныне они будут служить не средством отрыва Советского Союза от океана и базой японского нападения на Дальний Восток, а средством прямой связи Советского Союза с океаном и базой обороны нашей страны от японской агрессии.

Наш советский народ не жалел сил и труда во имя победы. Мы пережили тяжелые годы.

Но теперь каждый из нас может сказать: мы победили.

Отныне мы можем считать нашу отчизну избавленной от угрозы немецкого нашествия на западе и японского нашествия на востоке.

Наступил долгожданный мир для народов всего мира.

Поздравляю вас, мои дорогие соотечественники и соотечественницы, с великой победой, с успешным окончанием войны, с наступлением мира во всем мире!

Слава вооруженным силам Советского Союза, Соединенных Штатов Америки, Китая и Великобритании, одержавшим победу над Японией!

Слава нашим дальневосточным войскам и Тихоокеанскому военно-морскому флоту, отстоявшим честь и достоинство нашей Родины!

Слава нашему великому народу, народу-победителю!

Вечная слава героям, павшим в боях за честь и победу нашей Родины!

Пусть здравствует и процветает наша Родина!»