В чем ошибка госэкуменизма

На днях по сетям разошелся еще один ролик, смысл которого обозначен в его заголовке: «Бог один: религий много, а вера … она одна!!! И это то, что делает всех нас сильнее!»

Такие ролики снимаются, несомненно, благонамеренными людьми, которые хотят как лучше — помочь поддержать единство и воодушевить людей в условиях трудного военного конфликта.

Однако с точки зрения православной веры его главный тезис — о единстве религий — ошибочен.

Нет ничего неожиданного в том, что религии усваиваются чисто посюсторонние цели — воодушевлять людей на осуществление каких-то важных государственных задач (от участия в боевых действиях до повышения рождаемости). В кризисной ситуации люди прибегают к тем ресурсам, на которые могут опереться — и религия видится в качестве одного из таких ресурсов.

Она должна обеспечивать мотивацию для про-государственного и про-социального поведения, предоставлять психологическую поддержку, особенно, в трудных ситуациях, и помогать социальной и межнациональной гармонии.

Эти функции религия исполняла более или менее всегда — еще во времена самого глухого язычества. Большую часть истории она обеспечивала решение еще одной важной задачи — формировала идентичность, чувство сплоченности и принадлежности. Мы, как общность, исповедуем такую-то религию, мы вместе совершаем такие-то обряды, и почитаем такие-то святыни. Это позволяет нам осознать себя одним народом — который отчетливо выделяется среди других.

Но в наши дни в любом крупном государстве (и, конечно, в России) живут граждане разных вероисповеданий — и люди, которые смотрят на религию с точки зрения государственной пользы, опасаются, что религиозные различия могут быть использованы для создания разделений и неприязни между людьми. Действительно, религия очень важна для людей — и создавать у них впечатление, что их религия воспринимается как менее «своя», а они — как менее почтенные граждане, было бы крайне немудро.

Отсюда возникает тенденция к «государственному экуменизму» — который подхватывает популярный тезис о том, что «все религии учат одному и тому же» или «поклоняются одному Богу».

Тезис о том, что «религии учат одному и тому же», опирается на то, что существует широкая область согласия между религиями в отношении нравственного закона. Например, все традиционные религии проповедуют уважение к семье, честный труд и помощь нуждающимся.

Люди, далекие от религиозных интересов, видят цель религии в том, чтобы воспитывать добрые нравы и заниматься благотворительностью.

Поскольку все это можно найти в любой традиционной религии, разногласия между ними воспринимаются как какое-то недоразумение.

С христианской точки зрения согласие в области нравственного закона вполне ожидаемо — Бог вложил сознание добра и зла в любое человеческое сердце. «Ибо когда язычники, не имеющие закона, по природе законное делают, то, не имея закона, они сами себе закон: они показывают, что дело закона у них написано в сердцах, о чем свидетельствует совесть их и мысли их, то обвиняющие, то оправдывающие одна другую» (Рим.2:14,15)

Но цель религии выходит далеко за рамки того, чтобы сделать людей лучшими гражданами. Содержание любой развитой религии — поиски вечного спасения. Религия отвечает на интуитивное осознание человеком того, что он предназначен к чему-то несравненно большему, чем прожить несколько десятилетий и навсегда исчезнуть, а в жизни есть невидимое, но чрезвычайно важное духовное измерение.

Люди ищут в религии спасения от зла и смерти.

И вот представления о том, что есть вечное спасение — и как его обрести — в разных религиях существенно отличаются.

Христиане верят в Святую Троицу — Отца, Сына и Святого Духа; в то, что триединый Бог сотворил нас из любви и для вечной жизни, и когда мы отпали от Него в грех, Единородный Сын Божий сошел с небес, воплотился и стал Человеком, во всем подобным нам, кроме греха. Через Свою крестную смерть и Воскресение Христос дает нам прощение грехов и вечную жизнь, которую мы принимаем покаянием и верой, пребывая в Церкви, которую Он основал.

Мусульмане верят в Бога, Творца неба и земли, в посланных Им пророков, в грядущий Суд — и здесь мы можем увидеть, конечно, существенные пересечения с христианством – но они решительно отрицают Троицу (при этом в Коране предполагается, что христиане сделали Иисуса и Марию «двумя другими богами, кроме Аллаха»). Хотя они признают Иисуса великим Пророком, и фигурой почитаемой и важной в Божием замысле, они отрицают, что Он является Сыном Божиим, как отрицают и Его смерть на Кресте. При этом предполагается, что человек обретает благоволение Всевышнего и надежду на благое посмертие соблюдением религиозного закона.

В буддизме, еще одной традиционной для нашей страны религии, вообще не предполагается веры в Бога и поиска каких-либо отношений с Ним.

Эти, столь разные представления о высшей реальности и пути спасения, проявляются в совершенно разных религиозных практиках.

Даже самая простая православная молитва — «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня, грешного» – содержит провозглашение определенных догматов, которые покажутся неприемлемыми последователям других религий.

Как только мы переходим от разговоров о религии (извне) к попыткам практиковать ее (изнутри) мы обнаруживаем, что разные религии предлагают нам существенно разные представления и практики.
Наивный экуменизм («все религии учат одному и тому же») держится только до того момента, когда мы не решимся, наконец, несколько ознакомиться с их учением.

Однако нам не стоит этого пугаться.

Дело в том, что само тяготение к гиперэкуменизму связано с одной популярной, но ложной идеей — что религиозные разногласия непременно ведут к конфликтам. Предполагаемая конфликтогенность религии была любимой темой коммунистической пропаганды, и до сих пор остаётся одной из любимых для воинствующих атеистов.

Люди исходят из этой конфликтогенности как из какой-то данности и думают о том, что ее можно снизить, отрицая или размывая различия между религиями.

Конечно, злонамеренные люди могут использовать любые различия между людьми (в том числе, религиозные) для того, чтобы сеять раздор и смуту. Но причина тут — именно в их злонамеренности, а не в религиозных разногласиях как таковых. Раздор и смуту можно посеять, как мы, увы, знаем и между людьми одной религии, языка и культуры.

Сколько-нибудь грамотные православные, мусульмане или буддисты прекрасно отдают себе отчет в том, что их традиции учат разному. Это нимало не побуждает их к вражде между собою.

Как православные, мы наставлены в том, что каждый человек (будь он нам единоверец или иноверец) создан по образу Божию и уже поэтому достоин нашей любви и уважения. «Каждому окажи почтение, как образу Божию» пишет, например, святитель Игнатий Брянчанинов.

Деликатное, бережное отношение к другому человеку и его религиозному чувству вовсе не предполагает, что мы согласны с его религиозными убеждениями.

Глупая заносчивость, которую можно иногда видеть в сетевых спорах, происходит не от знания догматов, а, напротив, от незнания их — как и от общей духовной незрелости.

Любовь к ближнему не требует, чтобы ближний во всем со мной согласился — или я согласился с ним. Достаточно того, что он — ближний, и Божий промысл поставил нас рядом, сделал нас гражданами одной страны, чтобы мы с любовью служили друг другу.