В поисках исповеди. (Иеромонах Макарий Маркиш)

Исповедь вечером в субботу продолжается после окончания всенощной – когда до десяти, когда до одиннадцати, когда и позже. В храме полумрак и тишина; полушепот прихожан и священников скрадывается эхом шагов и теряется под высокими сводами. Исповедовавшись, люди молча, один за другим, выходят из церкви на монастырский двор и дальше на улицу.

Последней в очереди была молодая женщина, приезжая из Москвы.  Разговор с ней затянулся минут на сорок, – благо, никто больше не ждал исповеди, – о непростых сторонах ее взаимоотношений с мужем, родителями, знакомыми, окружающим миром вообще. После разрешительной молитвы она скзала с явственным оттенком горечи:

– Вот уже сколько лет я хожу в церковь, а сегодня у меня первая нормальная исповедь.  Всегда меня обрывают на второй-третьей фразе, накрывают епитрахилью, и – «отходите, не мешайте».  Почему так?...

В самом деле, почему?  Я мог бы сказать своей собеседнице, что вопрос этот безпокоит не ее одну, приведя цитату из Обращения Святейшего Патриарха Алексия к участникам Ежегодного епархиального собрания города Москвы 25 марта 2003 года: «Прихожане жалуются, что есть храмы, где священники отказываются исповедовать подробно, не хотят даже выслушать кающегося… Внимательно и с сочувствием выслушать пришедшего, ответить на его вопросы, рассказать о церковных Таинствах, утешить, объяснить, как страшен тот или иной грех, предупредить об опасностях и соблазнах современной жизни может каждый, кто облечен саном пресвитера».

Может каждый… Но не каждый делает. Я попытался нарисовать ей реальную картину приходского батюшки, вымотанного дневными заботами, уставшего после службы, которого дома ждет жена и дети: способен ли он исповедовать заполночь? На следующее утро он должен совершить проскомидию и служить литургию.  А если есть второй священник, много ли он может уделить времени каждому кающемуся, когда к Св. Чаше приступают десятки, если не сотни верующих?... Но мои расчеты не произвели на женщину ни малейшего впечатления.  Ее интересовала совсем другая тема, несравненно более актуальная:

– А скажите, - взволнованно прервала меня собеседница, – можно я буду всегда приезжать к вам на исповедь? Вы ведь можете стать моим духовным отцом?!...

– Видите ли… Мы, конечно, никому не возбраняем исповедоваться…  Но разумно ли это? В Москве есть множество замечательных священников: зачем ездить в такую даль? Да и неясно, что подразумеватся под «духовным отцом».  Духовный совет вы можете получить из разных источников, но свобода решений и действий в любом случае остается за вами. «Где Дух Господень, там свобода»…

Куда там: женщина уже меня не слышит.  Она крепко ухватилась за открывшуюся, как ей кажется, редкостную удачу.

– От Москвы сюда совсем не далеко, всего одна ночь в поезде. А я буду у вас на все брать благословения по телефону.  Я сейчас поеду по делам своей фирмы в Харьков, разрешите я позвоню вам оттуда.

– Но что я понимаю в ваших харьковских делах?!

– Простите… Мне так нужно духовное окормление… руководство… – и у нее в голосе звучит горькое разочарование и обида.

*                     *                     *

В этой истории много печального. Живя в столичном городе, в течение нескольких лет женщина ни разу не сумела получить вполне действенного таинства исповеди.  Действенность таинства, разумеется, определяются личными свойствами субъекта, но от этого немногим легче. В конечном итоге именно мы, православное духовенство, отвечаем за то, чтобы каждый верующий всегда мог найти возможность для исповеди и духовной беседы в том объеме и формате, ктотрый ему необходим.

Печально и то, что столь искажено понятие «духовного окормления», словно «духовный отец», которого у нас так модно стало искать, – это некая бабка-гадалка, оракул или шаман: он подскажет выигрышный ход в коммерческих переговорах, выведет мужа из запоя, устроит в институт сына и надежно сохранит от «дурного глаза»… О контратаках язычества и оккультизма на Православие сказано в последние годы достаточно.

Но самое печальное в этой истории – это, пожалуй, та легость, с которой православные люди готовы вверить себя, свою жизнь и судьбу, первому встречному. Я, конечно, польщен оказанной мне честью, но мы и часа не были знакомы с моей  собеседницей прежде чем она призвала меня себе в «духовные отцы»… Откуда такое супер-простодушие? 

А вина за него лежит опять-таки на нас самих.  В поисках исповеди, истомленные недостатком общения и духовным голодом, люди в детском восторге бросаются к каждому, кто возьмет на себя труд их выслушать, ответить на их вопросы, обнаружить причину их душевной боли.  Хорошо, если это будет священник, способный растолковать своим новоявленным «чадам» азы православного мировоззрения и поведения.  А если нет?  Если на его месте окажется безсовестный самосвят, каких сегодня развелось немало? Или недоумок, одержимый манией величия? Или просто расчетливый мошенник? Если яд рабского поклонения, – особенно со стороны женщин подходящего возраста, – капля за каплей отравит душу «отца» или «старца», и он на глазах у изумленных собратьев превратится из монаха в раздутого от гордости и наглости самодура?... Всё это, к величайшему сожалению, не абстактная возможность, а вполне конкретная действительность.

Пророки обличали ветхозаветный Израиль в «жестоковыйности», в нежелани склониться и поверить явным знамениям от Господа.  Похоже, что современные православные страдают противоположным недугом – «гибковыйностью», готовностью принять себе на шею любое ярмо, чем мучительнее, тем лучше: «…Будешь служить врагу твоему, которого пошлет на тебя Господь, в голоде, и жажде, и наготе и во всяком недостатке; он возложит на шею твою железное ярмо, так что измучит тебя» (Вт. 28:48).

Конечно, арифметика неумолима.  Сколько в России миллионов православных, которым не достает регулярной серьезной исповеди, сколько она продолжается, сколько часов в сутках, сколько дней в неделе, и сколько требуется иеромонахов, чтобы восполнить этот недостаток… Но цифрам в Церкви отведена подчиненная роль. Христос накормил пятью хлебами пять тысяч душ, и сделал Он это руками апостолов, которые тоже видели здесь неразрешимую арифметическую задачу… Нам следует почаще вспоминать их пример и без лишних сомнений исполнять святое дело Таинства Исповеди, возложенное на нас Спасителем.