Был ли Пушкин православным христианином?

Беседа Александра Артамонова с Дмитрием Бабичем

Многие сочтут такую постановку вопроса надуманной. Как могло обстоять иначе, когда речь идет о русском потомственном дворянине 1799 года рождения? Тем не менее, в творчестве и жизненном пути гениального поэта были и светлые моменты, и некоторые вещи, которые с традиционной православной точки зрения выглядят не лучшим образом. Называют здесь и склонность Александра Сергеевича к карточной игре, и его порой запутанные отношения с женщинами, и юношеское увлечение идеями франк-масонского толка, которые сегодня принять уж точно нельзя. Была в биографии поэта и близость с декабристами,  некоторые из которых были далеки от православия. В быту Пушкин откровенно верил в приметы. Тем не менее священник, исповедовавший и соборовавший его перед кончиной, вышел из спальни поэта со словами: «Хотел бы и я так встретить свой последний час!» А император Николай Первый, на самом деле много сделавший для спасения поэта от гибели, отметил, что Пушкин «умер как христианин».

А. Артамонов. Был ли Пушкин христианином? Был ли он православным христианином? Вопрос этот крайне непростой. Многие протестантские церкви ведь тоже искренне считают, что исповедуют Христа, а на самом деле, посмотрев на их навязчивую саморекламу, бесконечное хвастовство по поводу собственной благотворительности и некоторые исповедуемые ими далекие от христианства ценности, мы увидим, что имеем дело с некоей другой верой. Так был или не был Пушкин христианином, Дмитрий?

Д. Бабич. Безусловно, был, хотя делались и делаются попытки его таковым не считать. Поэтому наш разговор своевременен. Сейчас вообще идет попытка отделить русскую литературу – уже второй     раз за минувший век – от Церкви, от христианства, от Православия. Первую попытку мы все прекрасно помним: после 1917-го года в нашей родной стране любые упоминания о набожности русских писателей – например, Гоголя – делались исключительно в отрицательном контексте. Мол, Гоголя загубили священники. Вы, наверное, помните, что и в советской школе, которую мы кончали, Пушкин представлялся декабристом, Грибоедов – почти декабристом (он, как известно, был знаком с самыми опасными заговорщиками, даже на гауптвахте немного посидел сразу после восстания). Лермонтов по версии советского литературоведения тоже выходил радикальным революционером и богоборцем.

АА. Герцен же ударил в колокол…

ДБ. Помните шутку советских времен: школьник на вопрос, когда было восстание декабристов, отвечает, что восстание декабристов было ночью, потому что они разбудили Герцена. Герцена, к сожалению, я считаю, мы должны отдать революции. Он ей принадлежит. А вот Пушкина отдавать революции нельзя. И несколько поколений пушкинистов в России в меру сил боролись за то, чтобы восстановить справедливость и отнять Пушкина у декабристского движения, к которому он не принадлежал. Пушкин, конечно же, революционером не был – он был православным христианином, патриотом. Так же, как и А.С. Грибоедов, погибший при исполнении служебных обязанностей дипломата. Так же, как, безусловно, и М.Ю. Лермонтов с его стихотворением «Я, Матерь Божия, ныне с молитвою…». Так же, как и Достоевский, и Гоголь, и подавляющее большинство русских писателей девятнадцатого и даже двадцатого века.

АА.  По законам жанра буду Вам оппонировать. Как бы я ни любил творчество Александра Сергеевича, с именем которого я рос…

ДБ. И я даже готов Вам сам помочь. Я готов Вам подкинуть несколько идей, которые чаще всего приходится слышать от желающих «отнять» Пушкина у Церкви и которые даже сейчас приходится слышать. Первая мысль: как может быть христианином человек, который погиб на дуэли, точнее, в результате дуэли? Вторая мысль сводится к известному стереотипу: Пушкин, мол, дружил с декабристами, с Чаадаевым – значит, он разделял антиправославные взгляды того же Чаадаева или Лунина, крестившегося в католицизм бывшего дуэлянта и декабриста. Пусть это и неправда, но она 65 лет вдалбливалась в головы. Почему я не говорю про семьдесят? Будем точны: в начале советской власти Пушкина, как дворянина, хотели объявить врагом и рисовали этаким Ноздревым. Потом, лет через пять, одумались, решили Пушкина «советизировать» и сделать как бы своим – революционером, декабристом.

АА. Но все-таки не стоит забывать, что в период так называемой Болдинской осени, он рисовал на полях рукописей пятерых повешенных и писал: «И я бы мог…» То есть декабристом он все-таки быть мог. Простите, а третья традиционная мысль отрывающих Пушкина от христианства людей?

ДБ. Третье – это распространенное обывательское мнение: Пушкин – развратник. Я постараюсь доказать в нашем разговоре, что это было не так. По крайней мере, нет никаких доказательств, что он им был. Начиная с того, что существует не основанный на фактах стереотип, будто Пушкин был крайне удачлив с женщинами и не встречал отказов. Это неправда! Достаточно вспомнить историю с Олениной, когда он просто посватался, а ему резко отказали…

АА. Простите, но неудачно посвататься и не встречать отказов – это все-таки разная постановка вопроса. Я могу, допустим, куртуазно ухаживать за женой губернатора Воронцова, а потом заклеймить ее мужа негодяем за то, что он защитил честь жены и поставил Пушкина (в служебном отношении – своего подчиненного) на место. Но совсем другой вопрос – видеть этого человека своим мужем. Кому нужен такой муж, готовый спустить в карты целое состояние за одну ночь? О котором говорят, что он ни одной женщины мимо не пропускает?

ДБ. Не следует забывать, что тогда карты были всеобщим бичом. Но без интереса к картам не было бы ни «игроцкой» повести Гофмана, ни «Пиковой Дамы» Пушкина. Мне кажется, в «Пиковой Даме»  замечательно раскрыта психология игры и игрока, мнящего себя «сверхчеловеком». Потом Достоевский продолжил эту тему – не только в «Игроке», но и в «Преступлении и наказании», где в образе Раскольникова он многое взял у пушкинского Германа. Кстати, Достоевский в картах и рулетке пошел куда дальше Пушкина, но в христианских убеждениях Федору Михайловичу мы, я надеюсь, отказывать не будем.

АА. Но, Дмитрий, эти соображения хороши для нас с Вами, а поставьте себя на место женщины той эпохи. Вообразите себя, например, женой Л.Н. Толстого, который заставлял жену выкармливать грудью несметное количество детей!

ДБ. Я даже напомню точное количество – 13 детей. Это факт. Толстой был очень разный в разные периоды своей жизни, и в истории с грудным вскармливанием он следовал скорее распространенному мнению того времени, которое и теперь сильно. Но оставим Толстого в стороне и вернемся к Пушкину. Вы упомянули сложные отношения Пушкина с графом Воронцовым. Так вот: никаких доказательств, что у Пушкина была реальная связь с графиней Воронцовой, нет. Никаких свидетельств, не говоря уже о документах, нет!

АА. Зачем же он тогда так обошелся с ее мужем и собственным начальником, написав столь злобную эпиграмму?

ДБ. Вы имеете в виду эпиграмму «Полу-милорд, полу-купец, полу-мудрец, полу-невежда// Полу-подлец – но есть надежда,// Что будет полный наконец». Эту эпиграмму Пушкин написал уже ПОСЛЕ того, как по просьбе самого графа Воронцова был переведен из Одессы.

Перед этим была обидная для Пушкина «командировка на саранчу» - туда его отправил все тот же Воронцов. С точки зрения историка, в посылке молодого чиновника на саранчу не было ничего особенного. Люди и познатнее, и побогаче Пушкина получали такие командировки. Беда не в этом. Воронцов, к сожалению, был глух к стихам и считал Пушкина всего лишь подражателем Байрона, причем не лучшим. Если бы он хоть немного разбирался в литературе, он бы не послал бы Пушкина на саранчу и, соответственно, не было бы этой ссоры.

А насчет отношений Пушкина с Воронцовой, то тут были только слухи. Были прекрасные стихи, предполагаемым адресатом которых она была  - например, «Храни меня, мой талисман». Но давайте вчитаемся в окончание этого стихотворения:

Прощай, надежда; спи, желанье; // Храни меня, мой талисман.

Где же тут разврат?

В массовом сознании утвердилось мнение, что Пушкин, дескать, видел женщин насквозь, умел подчинять их своей воле. Неправда. Он не был развратником прежде всего в том смысле, что не умел и не любил соблазнять женщин, обманывать их, компрометировать. Он, наоборот, сам поддавался манипуляции. Откуда взялся слух о его связи с Воронцовой? Пушкин приезжает в Одессу. Сюда же в сентябре 1823 года приезжает Воронцова, на восьмом месяце беременности, с плодом от законного мужа. Она рожает. Через два месяца выходит в свет, общается со многими, в том числе и с Пушкиным. Летом следующего года в Одессу приезжает и ее подруга Вера Вяземская. В какой-то момент, с точки зрения общественного мнения, Воронцовой было выгодно представить дело так, как будто она в хороших отношениях с Пушкиным.

АА. Простите, а с какой точки зрения это могло быть выгодно замужней женщине? И кто мог вообще распустить такой слух о – шутка ли? – жене губернатора?

ДБ. Учтите, в 1823-м году Пушкин еще не знаменитый поэт. Воронцова слышит о его творчестве от своего мужа, считавшего Пушкина подражателем Байрона, которому еще подучиться надо. А Вяземская приехала из Петербурга, где многие люди уже знали цену пушкинского дара, в том числе и ее муж – друг Пушкина князь Петр Вяземский. И вот первая леди Одессы узнает, что, оказывается, знакома чуть ли не с гением… И сообщает об этом питерская дама. Есть над чем задуматься даже не самой тщеславной женщине! 

Слухи о связи Пушкина с Воронцовой потом проверялись множеством специалистов. Этим занимались десятки исследователей. И ничто не было доказано. Уж поверьте мне, про Пушкина исследуется все, вплоть до случайных записок. Это, кстати, и служит созданию мифа о Пушкине как недобром человеке. Пушкин многие свои так называемые нехристианские, хоть в чем-то сомнительные стихи писал для себя, в стол. Это были шутки для себя, которые он нигде не публиковал и которые стали известны только благодаря инфракрасному излучению, которое позволило в двадцатом веке восстановить зачеркнутые пометки. Я Вам приведу его знаменитую, очень удачную, но жестокую миниатюру о Николае Гнедиче, одноглазом переводчике «Илиады». Гнедич  издал «Руслана и Людмилу», и с ним Пушкин был дружен. Но перевод «Илиады» от Гнедича, как видно, показался Пушкину тяжеловесным, а потому А.С. написал этакую мини-пародию:

«Крив был Гнедич поэт, преложитель слепого Гомера.

Боком одним с образцом схож и его перевод».

АА. Гекзаметр.

ДБ. Да! И очень забавный гекзаметр. Но Пушкин настолько боялся, что эти две строчки станут известны Гнедичу и его обидят, что он тщательно зачеркнул их черными чернилами. Прочитать их удалось только в ХХ столетии, благодаря инфракрасному излучению.

АА. Мне кажется, Вы излишне обеляете его образ. Ничто не объясняет его поступок с Кюхельбекером, когда он написал жестокие слова, которые во всеуслышанье озвучил: «Вильгельм, прочти свои стихи, чтоб мне заснуть скорее!» А ведь это был его однокашник по Царскосельскому Лицею.

ДБ. Вы знаете, с Кюхельбекером ведь какая история… Мы сами бываем часто с друзьями не то чтобы злы, но несправедливы. Но и Кюхельбекер, который на все обижался, был порой обезоружен чистосердечием, незлобивостью Пушкина. Случай из молодости: Кюхельбекер вызывает Пушкина на дуэль, обладая очень плохим зрением, о чем Пушкин знал. Естественно, с таким зрением «Кюхля» плохо стрелял. Итак, стоят два секунданта. Стоит Кюхельбекер с пистолетом. И Пушкин кричит секундантам: «Ко мне! Ко мне! Здесь безопаснее!» После чего, естественно, ситуация разрядилась, и все кончилось мирно.

АА. Вы знаете, ситуация, мне кажется, разрядилась исключительно из-за доброты Кюхельбекера. На такую доброту оказался неспособен в свое время Дантес.

ДБ.  Обратите внимание, что Пушкин даже относительно себя был настолько остроумен, что обвинять его в словесной жестокости к окружающим не приходится. Вот его знаменитые строки:

«А я, повеса вечно праздный, // Потомок негров безобразный!»

Ну, и что ему после этого делать? Стреляться с самим собой?

Хочу объяснить, по какой логике Пушкин отвечал на оскорбления. А он на них отвечал! Он отвечал на оскорбления в тех случаях, когда был оскорблен принцип. Когда он видел в действиях противника попытку низвергнуть некую христианскую ценность. Ситуация с Дантесом, о которой Вы упомянули, была диаметрально противоположной ситуации с Воронцовой, где, как я и сказал, никакого «любовного треугольника»  не существовало.

АА. Мы сейчас к этому придем, но, простите, я возвращаюсь к эпиграмме, написанной Пушкиным в адрес Воронцова:

«Полу-милорд, полу-купец,

Полу-мудрец, полу-невежда,

Полу-подлец, но есть надежда,

Что будет полным наконец.»

Представьте себе, что кто-нибудь из нас решил поухаживать за супругой одного из высших руководителей государства, а после этого вдобавок его заклеймил в злобной эпиграмме со ссылкой на неопределенные неблаговидные обстоятельства его карьеры и нелюбовь к Родине. Как Вы считаете, человек, который отреагировал бы на это, был бы прав? И будет ли просто человек столь высокого положения в свете и происхождения, как Воронцов, неправ, поставив на место, с его точки зрения, поэтишку, который что-то там такое злобное написал?

ДБ. Ну, а что такого ставящего Пушкина на место сделал Воронцов? Он попросил, чтобы Пушкина направили в другой регион.

АА. Ходили слухи, что он чуть ли не отхлестало его по щекам…

ДБ. Нет! Если бы он попробовал это сделать, то было бы, конечно, хуже…

АА. Для кого?

ДБ. Для России в первую очередь, потому что Пушкин такие вещи, как попытку представить его трусом, не прощал. Вы же знаете, что несколько лет он собирался вызвать на дуэль куда более опасного противника, чем Воронцов – бретера Федора Толстого (по кличке Федор Американец). Почему? Потому что Федор распространял слухи, что, мол, Пушкина отхлестали палками в полиции.

АА. В Третьем отделении.

ДБ. Ну, по сути дела в полиции – тайной или явной, неважно. И Пушкин несколько лет тренировал руку, стреляя в мишени в подвале, но когда Федор Американец извинился, то Пушкин – а я убежден, что он христианин! – поступил по-христиански. И Федор Американец над ним держал венец, когда Пушкин венчался с Натальей Гончаровой.

АА. Да, я помню этот эпизод.

ДБ. И этот эпизод, в отличие от слухов о связи с Воронцовой, абсолютно достоверен! Что защищал Пушкин на дуэли с Дантесом? Я убежден, что в противостоянии с Дантесом он вел себя абсолютно по-христиански, по-рыцарски. Чем была женитьба для Пушкина? Это было таинство, как это и положено для любого настоящего христианина. А для Дантеса и для его якобы приемного отца (барона Геккерна) женитьба была условностью. Поэтому Дантес считал возможным заигрывать с Натальей Николаевной Пушкиной уже после собственной женитьбы на ее сестре.

Как мыслил Дантес? А вот как: отбросим все предрассудки, пусть будет свобода сексуального поведения! Пресловутое «будь самим собой, бери от жизни все». Неслучайно версию о Геккерне как о сексуальном партнере Дантеса поддерживают многие пушкинисты - например, Леонид Аринштейн (он целую книгу написал о дуэли Пушкина).

АА. Но Тынянов-то с этой версией не согласен. Не говоря уже о Губере.

ДБ. Ну, Тынянов, литературовед первой половины двадцатого века, вечно голодный и неоцененный властью… Он и другие исследователи его поры не имели доступа к тем бумагам, к которым уже в двадцатом веке получили доступ многие наши исследователи. Мне безразличны любовные склонности Дантеса, но вот что печально и в то же время интересно: когда брали интервью у потомков Дантеса – абсолютно офранцуженных людей – никто из них не понимал тяжести совершенного предком. А уж ждать такого понимания от Дантеса. Как и от Геккерна, который почему-то усыновил Дантеса, когда тот был здоровенным мужиком более двадцати лет от роду. Нет, никакого уважения эта семейка у меня не вызывает. И Пушкин противостоял Дантесу и Геккерну как христианин.

АА. А как же письмо, написанное по поводу Анны Керн, Пушкиным его ближайшему другу Ивану Пущину? Там Пушкин фактически в нецензурных выражениях отзывается о Керн, как будто в отместку за то, что в ходе ее визита к Пушкину в имение у них не вышло любовного приключения.

ДБ. Оно шутливое, это письмо. И конечно, оно не предназначалось для публикации и распространения.

АА. Но тем не менее, оно соответствовало его духу и настрою. Уж больно нехорошо он там о бедной Керн отозвался!

ДБ. Я читал это письмо в довольно юном возрасте и не нашел там оскорбления. Я над ним хохотал.

АА. Не хотелось бы сосредотачиваться только на личной жизни поэта. Так что давайте вспомним и о другом. Пушкин достаточно долго был едва ли не открыто связан с франкмасонами.

ДБ. Это правда. Но мне кажется, что уже к 1826 г. – ключевой, на самом деле, момент его жизни! – эти заблуждения его молодости были преодолены. Тогда состоялась его встреча с Николаем Первым. Уже почти через год после восстания Николай фельдъегерем вызвал Пушкина из Михайловского, и дальше произошла знаменитая встреча, которую любили вспоминать те, кто пытался представить Пушкина декабристом. Они очень любили ссылаться на воспоминания самого Николая, переданные одним из его собеседников. В этих воспоминаниях Николай спросил Пушкина: «Что вы бы сделали, если бы 14 декабря были в Петербурге?» Якобы Пушкин ответил Императору: «Был бы в рядах мятежников». Сам Пушкин, однако, если верить записям А.Г. Хомутовой, по-другому рассказывал эту историю. Он ответил Николаю так: «Неизбежно, Государь: все мои друзья были в заговоре, и я был бы в невозможности отстать от них. Одно отсутствие спасло меня, и я благодарю за то Небо». То есть тут нужно понять – Пушкин не поддерживал декабристов политически, но по-рыцарски считал своим долгом стоять рядом,  когда его друзья находятся в опасности, когда идет стрельба. А где еще можно быть, «когда твой друг в крови»? И Пушкин, безусловно, находился бы рядом. Но это не значит, что он участвовал бы в заговоре и попытался бы убить Государя и его семью. И через несколько недель Пушкин написал об этом уже более откровенно. Он написал так: «Недостаток просвещения и нравственности вовлек многих молодых людей в преступные заблуждения. Несчастные представители сего буйного и невежественного поколения погибли».

АА. Но, к сожалению, он написал об этом несколько позже. И Вы знаете, что в момент восстания он выехал из ссылки, но был остановлен тремя нехорошими приметами: зайцем, священником и женщиной с пустыми ведрами, которых он встретил по дороге. В любом случае, он собрался, приказал заложить возок (то есть приготовления заняли несколько часов), выехал, но, как суеверный человек, вернулся с полпути. То есть он хотел быть в Петербурге! А потом, когда понял свой собственный интерес и, став, простите, личным подшефным Императора, который вызвался быть его персональным цензором, Пушкин достаточно рационально, как зрелый человек, построил свою собственную карьеру. Не вижу тут никаких прекрасных души порывов!

ДБ. Думаю, что карьеру он мог бы построить и раньше, если бы у него были такие цели... Карьеристских намерений как раз я у него тут не вижу. Если Вы посмотрите внимательно, ситуация была очень похожа на нынешнюю: для того, чтобы быть «в тренде», как говорится, угодить в сливки общества, надо было быть немножко франкмасоном, немножко либералом, а может быть, даже не очень немножко. И многие, в том числе весьма приличные, люди выбирали именно этот путь.

Например, известно, что друг Пушкина Вяземский категорически не принял его стихи против Варшавского восстания. Он называл их «шинельными». А Пушкин позволил себе в данном случае с другом категорически не согласиться. И есть такие очень жесткие строки, которые то ли направлены к самому Вяземскому, то ли к князю Козловскому, будущему собеседнику и информатору подлого французского маркиза Астольфа де Кюстина, написавшего о России Николая Первого книгу в стиле нынешних передовиц «Вашингтон пост». Вот эти стихи Пушкина:

Ты руки потирал от наших неудач,

С лукавым смехом слушал вести… 

Согласитесь, таких людей в России много и теперь. И некоторые из них очень высокопоставленны, а по службе продвигают таких же согласных с собой козловских.

Тогда, в 1830-е, чтобы сделать карьеру, надо было подлещиваться к людям, входившим в непосредственное окружение Императора и в то же время быть  оппозиционным и даже злоречивым в частных разговорах. Ироничные разговоры о России тогда были распространены в высшем свете. И это были чудовищные разговоры!

АА. А не получается ли так, Дмитрий Олегович, что описанный Вами человек вполне соответствует образу светского повесы – только немного остепенившегося? Теперь он должен был содержать жену, детей. И вот, начиная с какого-то периода, когда он одумался, он решил вернуться в лоно своего сословия. Решил добиться положения, подчиниться Императору. Причем закончил он той фразой, которую Вы тоже знаете. Его духовное напутствие сыну на смертном одре: «Сашка, не ссорься с царями и не пиши стихов!»

ДБ. Представление о Пушкине-конформисте, который «смолоду был молод», чтобы потом выслуживаться, - это представление распространилось относительно недавно. Возможно, это обратное движение маятника после многих лет принудительной «ссылки в декабристы», в которой держало Пушкина советское литературоведение под давлением советской же власти. Нет, Пушкин не был ни революционером, ни служакой-карьеристом.  Пушкин ссорился с царями только тогда, когда видел их нарушающими нравственный закон.

АА. А видел ли Пушкин этот нравственный закон? Мы помним, что Пушкин никогда не стремился к общению с такими старцами, как Серафим Саровский. Выходит, Александр Сергеевич за всем своим вихрем увлечений не стремился приблизиться к истинной духовности, которая вполне бытовала еще на Руси в ту эпоху.

ДБ. А вот пушкинист Валентин Непомнящий посвятил свою жизнь сбору фактов, свидетельствующих о христианстве Пушкина. Помимо множества других стихов, напомню его стихотворение «Отцы-пустынники и жены непорочны». Это же переложение молитвы Ефрема Сирина! А в ней Ефрем Сирин просит Господа спасти его от «любоначалия». Вот вам и ответ на утверждения, будто Пушкин пытался подольститься к Николаю Первому. Кстати, Пушкин во время ссылки в Михайловском сблизился с настоятелем Святогорского монастыря Ионой. Там Пушкин читал летописи, «Четьи Минеи», полностью освоил церковнославянский язык. Так что нельзя сказать, что Пушкин был чужд Церкви и старчеству. 

АА Но откуда тогда такая неприязнь Пушкина к Государю Александру Первому?

ДБ. А вот это вопрос, который и вправду не могли решить многие советские литературоведы, взращенные на марксистской идее противопоставления «прогрессивных» царей «реакционным».

Почему Пушкин принял «реакционного» Николая Первого, в то время как вроде бы более прогрессивного Александра Первого он не принимал. Добавьте к прогрессивности еще и гуманность: при Александре Первом в России не было, между прочим, ни одной смертной казни! Дело в том, что для Пушкина, как это и видно из его знаменитой драмы «Борис Годунов», было очень важно ответить на вопрос: как пришел к власти Государь? Для него не было разделения закона политического, формального и закона нравственного, Закона Божия! Пушкин прекрасно понимал, что и Екатерина пришла к власти через убийство, и Александр Первый оказался на троне в результате достаточно жуткой истории. Молодой Александр если и не участвовал в заговоре против отца, то, по крайней мере, никак не наказал его участников. А накануне убийства отца закрыл на заговор глаза, дал конспираторам, так сказать, зеленый свет. Для Пушкина, как для христианина, это было неприемлемо. И это стало для него неприемлемо задолго до его встречи с Николаем Первым. В Николая Первом Пушкину внушал надежду тот факт, что это был первый за многие годы Государь, который пришел к власти не через государственный переворот и не через беззастенчивое устранение конкурентов в борьбе за трон.  И вот откуда появляются те знаменитые стихи, которые он написал после встречи с Николаем Первым:

«В надежде славы и добра

Гляжу вперед я без боязни –

Начало славных дней Петра

Мрачили мятежи и казни».

АА. А Петр разве такой уж безгрешный, христианский царь?

ДБ. О, Петра можно по-разному понимать. Некоторые видят в Петре человека, который прервал множество старых русских традиций, в том числе и церковную традицию, упразднив Патриаршество . Но Пушкин оправдывает Петра – опять же как христианин. Пушкин пишет о Петре так:

«Самодержавною рукой

Он смело сеял просвещенье,

Не презирал страны родной –

Он знал ее предназначенье».

По-моему, это гениально, потому что Пушкин уже тогда понял, что у России есть предназначенье, и очень важное. Мне кажется, что за последние два века мы убедились: предназначенье России – спасать Европу. Россия подвергла себя в двадцатом веке искушению одной из самых опасных идеологий и таким образом, вобрала в себя яд, который должен был поразить Европу. Второй раз, безусловно, Россия спасла Европу, когда отразила нацистское нашествие. Третье спасение – у нас перед глазами: Россия спасает Европу, оставаясь одной из самых – если не самой – христианских стран Европы! У Петра Первого были все основания не презирать такую, данную ему Богом страну. И Пушкин это отношение Петра – пусть с опозданием – оценил и разделил.

АА. Вы меня убедили в том, в чем я заведомо рад с Вами согласиться! Я думаю, тут никто не заблуждается: Пушкин был человеком принципиальным, дворянином, хотя и оставался человеком своего времени – я про его страсти к картам и женщинам. Но были ли Пушкин при этом христианином? Все же православный христианин – это нечто большее, чем человек, являющийся и государственником, и державником.

ДБ. К концу жизни Пушкин безусловно становится христианином!

Обратите внимание: в 1830-е годы в его поэзию входит тема Страшного Суда, а великое стихотворение «Отцы-пустынники и жены непорочны…» на самом деле является переложением молитвы Ефрема Сирина. Но это стихотворение – это уже литературный плод от завязи, которая возникла намного раньше – еще в середине 1820-х.

Так что Пушкин твердо встает на христианский путь даже не к концу, а ко второй половине жизни, так как встреча с Николаем – не будем забывать! – произошла, когда ему было 27 лет. И по современным, и по тогдашним меркам он был еще молодой человек. Но я вернусь к Вашим словам: мол, уже тогда, в 1826-м, он почувствовал, куда ветер дует, и, дескать, решил вернуться в свое сословие… Да нет! Это же просто один из стереотипов, что дворянское сословие было абсолютно верно Государю и Православию. Нет! Дворяне очень болезненно восприняли реформу 1861-го года, они считали ее конфискационной для себя. И обида эта сказалась: Государя свергли, извините, преимущественно как раз дворяне в 1917-ом году. Февральская революция – это была смесь военного переворота с политическим заговором в Думе, причем оба были во многом дворянского характера. Нет чистых и грязных сословий – есть чистые и грязные души. И это, кстати, очень христианская позиция. Это к дворянам Пушкин, между прочим, обращался, когда в 1830-м году написал такое двустишие:

«Ты руки потирал от наших неудач,

С лукавым смехом слушал вести».

Это, как мне кажется, соответствует современному настрою тех, кто бы хотел, чтобы мы опозорились и проиграли в Сирии. А тридцать лет назад такие же в душе люди нам того же желали в Афганистане… Много таких людей у нас есть – и среди современных «дворян» тоже.  То есть среди людей, не обделенных властью и деньгами.

АА. Ну что же! Давайте, Дмитрий, вместе признаем Пушкина государственником и патриотом своей страны. А тему христианских стихов Пушкина прибережем для следующего разговора.