А Вы готовы усыновить ребенка?

Слушать: http://radonezh.ru/radio/2016/01/14/19-03.html

Татьяна Панюшева  - сотрудница фонда «Волонтеры детям-сиротам». Ее дело: оказывать помощь тем, кто решил оказать помощь другим. То есть если Вы решили усыновить ребенка, то у Вас есть шанс прийти к Татьяне за поддержкой, услышать ее мнение, прислушаться к ее совету. Порой за внешне благополучным фасадом усыновления кроются мины замедленного действия, которые взрываются годя спустя. Татьяна – сапер. Ее дело, так же, как и дело ее коллег и соратников: объяснить людям всю сложность проблем, с которыми они могут столкнуться.

Радонеж: - Ваша основная тема – это дети-социальные сироты, что Вы вкладываете в понятие «социальные сироты» как профессионал?

Т.Панюшева: - Дети, которые остаются без своей семьи, без возможности там жить, на самом деле, не только дети-отказники. На самом деле, круг гораздо шире: есть еще дети, которых изымают из кровных семей по причинам разных жизненных трудностей в этих семьях, есть подкидыши или найденыши, которых просто находят без документов на улицах. Т.е. получается, что круг гораздо более широкий: это не только отказные дети, но и те, кто является сиротой при живых родителях.

Радонеж: - Есть такие дети, и есть категории наших сограждан, которые желают усыновить таких детей, но усыновлять в России очень тяжело, так как  кроме психологических проблем, есть еще и проблемы юридические. В свое время, моя старшая дочь очень хотела усыновить ребенка, но она столкнулась с таким количеством проблем, что стало страшно. Расскажите, многочисленна ли группа взрослых, желающих усыновить, и кому это удается? Как пробиться через эти рогатки?

Т.Панюшева: Скажу сразу, что я не юрист совсем. Единственное, что могу настоятельно рекомендовать слушателям, которым интересно разобраться для себя в текущем законодательстве - например, они думают о том, чтобы принять ребенка в семью - всегда можно получить бесплатную консультацию в нашем фонде: там есть юрист, который консультирует семьи.

На мой взгляд, усыновление – далеко не обязательная форма семейного устройства: есть и приемные семьи, и разные формы опеки, т.е. на сегодняшний день выбор достаточно большой. Насколько сложно людям пробиваться?... Вы знаете, конечно, сами семьи говорят об этом по-разному – кто-то это делает феерично и быстро, и даже потом не может вспомнить, как это у него получилось (а это действительно порой проходит в очень сжатые сроки), кто-то мучается гораздо дольше. Но, по моим впечатлениям, с гораздо большим количеством проблем люди сталкиваются не в области права (оформление документов), а в связи с поиском ребенка. Вот тут всё на порядок сложнее: всё зависит и от регионального учреждения, куда они идут; какая конкретная опека там находится. Играет роль здесь и человеческий фактор, потому что вот тут есть нюансы – где-то легче, где-то сложнее.

Радонеж: - Выступая в Марфо-Мариинской обители в 2013-м году, Вы рассказывали о том, что взрослые к этому готовятся, читают умные книжки, каким-то образом пытаются себе представить этого ребенка, но все мы не свободны от некоего выбора, от какого-то заказа - мы хотим что-то получить - но никто не думает о том, что испытывает приемный ребенок, который входит в семью. Не могли бы Вы немного рассказать о тех категориях детей, с которыми Вы сталкиваетесь, ведь Вы же, прежде всего, детский психолог: соответственно Вы, наверное, имеете в своей практике многочисленные случаи, когда ребенок не желал по какому-то поводу входить в новую семью, или потом с ним начинались сложности у родителей. Как это у вас происходит?

Т.Панюшева: - Вопрос, конечно, очень широкий. Про то, что ребенок не желает входить в семью… Понятно, что здесь есть некая тема возраста, потому что когда родители берут младенца, там мало что можно спросить, он пока еще не может ответить, а когда уже ребенок разговаривает, тогда можно уже вести диалог, говорить о том, что знакомство состоялось и т.д., и какое-то согласие ребенка родителям бывает важно получить. Если говорить про то, что детям мешает входить в семьи, наверное, назову несколько таких моментов. Один мне кажется ключевым, про него вообще мало люди думают: ребенок (почему-то) воспринимается ими, как такой очень несчастный-несчастный, которого надо пожалеть и полюбить, и это самое главное, и что вроде как этого достаточно. Ребенок не рассматривается, как человек со своей жизненной историей. Этот миф есть. Люди не виноваты.

Почему мы так воспринимаем детей? Вот у нас рождается свой, и понятно, что его история начинается с нас - нет ничего, что было до нас, он начался в нашей семье. Совсем другое дело приемный ребенок, даже если он был взят очень маленьким, чуть ли не из роддома. Много таких примеров… Все равно это более похоже не на рождение, а более адекватно, мне кажется, это сравнивать с браком. Что имеется ввиду?

Брак – это когда два человека решают создавать семью; когда у каждого есть своя жизненная история, а дальше есть сложности, какие-то притирки, установление взаимоотношений, формирование взаимных привязанностей и так далее, и так далее.

То же самое и с приемным ребенком – это человек со своей историей, и семья должна очень хорошо до приема ребенка в семью, понимать, как они относятся к его жизненной истории. Да, у него есть родители, которые дали ему жизнь, это очень важно. Более того, таким, каким нам понравился этот ребенок, он, опять же, стал, благодаря той семье, в которой родился. Как относиться к тому факту, что он был в первой своей семье? Что послужило причиной, что он там не остался? Как помогать ему к этому относиться? Все это очень важные вопросы, потому что это может мешать ребенку приходить в семью приемную. Например, он какое-то время жил в кровной семье, что-то он помнит, что-то нет… Но дети все равно склонны ждать и верить, что люди вернутся, исправят свои проблемы… Такая надежда есть у всех детей, и она вполне нормальная, человеческая. И тогда приход в приемную семью ребенок может воспринимать так: вот он сидел в детском доме и ждал, что за ним вернутся, а так как он ушел, то он – предатель! Т.е. мама придет за ним когда-то и не узнает, где он. И еще одна проблема: как можно полюбить здесь, если мы не даем ребенку право быть благодарным кровной семье за то, что он родился, появился на свет? Что-то еще они, может быть, успели сделать хорошего… Вполне бывает хороший период жизни в кровной семье.

И я очень часто с этим сталкиваюсь на практике: кровные семьи воспринимаются как что-то ужасное! Как будто там были только одни проблемы! А на самом деле, там есть вполне ресурсные люди, которые помогали ребенку, или период жизни благополучный, благодаря которому развитие ребенка может пойти на лучшей основе. Там есть фундамент.

И у ребенка нельзя создавать выбор – либо тех любить, либо нас. Потому что вклад реально разный: мы не могли бы его родить таким! С другой стороны, приемная семья дает любовь и заботу, а кровная семья этого не смогла дать. И ребенок может быть благодарен тем родителям за одно, а этим родителям за другое, и тогда можно хотя бы как-то жить понимая и как-то пытаться к этому отнестись. Конечно, это сложная тема, и они могут всю жизнь этим мучиться и думать, как относиться к такому непростому вопросу.

Но наша задача, как взрослых, хотя бы давать понять, что они не виноваты в этой ситуации. Что они не обязаны выбирать между взрослыми, потому что то самое сравнение, которое напрашивается, это все равно что при разводе ребенка спросить: «Ты кого больше любишь – маму или папу? Давай-ка выбери прямо сейчас!» Для ребенка это ужасно, потому что кого-то он предаст, если будет говорить, что я хочу больше жить здесь, т.е. это не то, что нужно ставить перед ребенком как выбор. Поэтому огромная и важная тема – как приемная семья относится к его истории жизни, к его судьбе, и как она будет помогать ребенку это понять и принять. Поэтому это вопрос сложный.

Радонеж: - Наверное, Вы сталкиваетесь с тем, что какой-то процент родителей берет вначале детей, потом их возвращают, говорят «нет, заберите его назад, он нам не нравится, не подходит». Какой процент этого отказа от детей – 10%, 15%..? Как Вам представляется, исходя из Вашей практики, с чем Вы сталкиваетесь? Часто ли происходят отказы или нет?

Т.Панюшева: - В процентах, боюсь, не рискну сказать, потому что те случаи, с которыми я сталкивалась по работе, достаточно единичны. Но понятно, что не миллионы людей через меня проходят – специалистов много, центров много… Но скорее, мне кажется, важнее подумать не про тот процент, а важнее думать про то, какие причины к этому приводят. Потому что задача заключается в том, чтобы вторичных возвратов не было!

Как раз работа нашего фонда – это профилактика вторичных отказов. И к сожалению, все-таки большинство отказов связано, во-первых, с тем, что не совсем адекватная, правильная подготовка самих родителей, когда они, беря детей, не совсем понимают, на что идут… Не совсем знают и какие-то особенности, и скорее всего, там какие-то свои представления, может быть, порой какие-то свои цели в жизни. Т.е. в ситуациях, когда ребенок нужен для чего-то, он превращается в средство, а это невозможно! Ни один человек для этого не предназначен – быть средством. И тогда, конечно, может сильно не складываться! Самый яркий пример – попытка заменить кого-то, когда есть потеря в семье. Допустим, потеря кровного ребенка. И берется ребенок, которым пытаются заменить.

Мы знаем много семей, которые справились с горем, пережили его, после чего берут детей уже другого пола, сильно позже, не сравнивая, а просто воспринимая, как отдельную личность. Но важно, чтобы действительно проводилась какая-то адекватная работы с самими людьми до того, как они возьмут детей - чтобы они понимали, на что идут, потому что ответственность здесь на взрослых! Ребенок не выбирает! Это мы его себе берем, и мы за это отвечаем, и если возврат, то это очень тяжело! И очень часто те, кто далек от темы, к возвратам относятся так, что дети – это жертвы, а вот ужасные взрослые взяли и вернули его… Какой кошмар! И тут надо сказать, что жертвы здесь, похоже, с обеих сторон: взрослым, которым приходится возвращать детей, очень плохо! Им очень тяжело, потому что никто не берет детей для того, чтобы их потом отдать. Это как никто не женится, чтобы развестись: мы все собираемся жить долго и счастливо, а разводы почему-то есть.

И вот здесь то же самое – люди не собираются их отдавать, но когда они доходят до точки… Т.е. кто-то ожидал что-то другое от этого процесса; кто-то не знал про особенности детей и воспринимал их как каких-то очень больных, тяжелых и т.д., хотя у поведения детей вполне бывают свои причины, хотя бывает, что уже такой проблемный путь сложился, что невозможно это распутать, семья приходит к крайней точке. Поэтому, наверное, одна из самых главных задач – это подготовка, предварительная работа как с детьми до устройства в семью, так и с людьми, которые будут брать детей.

Даже приход домашнего питомца в семью никогда не проходит безоблачно: меняются график, ритм жизни. Новый член семьи требует считаться с его интересами, здоровьем и досугом. Что уж тут говорить о ребенке? Тем не менее, многие готовы пойти на такой подвиг: как иначе назвать усыновление, когда человек добровольно берет на себя ответственность, ничего не требуя взамен, кроме любви? Татьяна помогает не ошибиться. Она очень счастлива, так как ее работа востребована, и она очень нужна людям.