Страдания были в России всегда

Слушать: https://radonezh.ru/radio/2022/09/30/21-00
Е. Никифоров: Здравствуйте, дорогие братья и сестры. У микрофона Евгений Никифоров. С радостью представляю нашего гостя, моего друга, замечательного художника, человека, с которым мы давно знакомы и которым я бесконечно восторгаюсь – Дмитрий Анатольевич Белюкин. Народный художник РФ, академик Российской академии художеств, членом Студии военных художников имени М.Б. Грекова. Дмитрий объявляется одним из ведущих мастеров живописи современной России. Я всегда удивлялся диапазону твоего творчества - кажется, тебе подвластно всё. Тончайшая графика, письмо акварельное, миниатюры. Удивительно не только по тому, как это сделано художественно, но как это хорошо продуманно и поэтически, так тонко сказано о Пушкине. Ты Пушкина всего знаешь, наверное, наизусть.

Д. Белюкин: Онегина знал, сейчас уже наверно стал забывать.

Е. Никифоров: И громадные эпические полотна. То, что сделало тебя знаменитым – «Исход», знаменитое полотно, посвященное исходу русской армии из Севастополя. Громадная красивая картина. Великая по формату, а с другой стороны прописанная акварельно почти, и пока еще не знаменитая картина, которая в скором времени будет выставляться впервые, как я понимаю, это «Парад победы». Невероятная по размеру картина!

Д. Белюкин: Это триптих. Общий размах больше 10 метров.

Е. Никифоров: Картина громадная. Производит впечатление. Сейчас юбилейная выставка будет проходить с 4 по 23 октября в Российской академии художеств на улице Пречистенка. С 5 числа всех приглашаю на выставку. Дмитрий Анатольевич, кто же он на самом деле? Выставка называется «Многострадальная, героическая, великая». Это конечно пафос больше политический, общественный. А как художник сам себя ощущает? Нутро художественное, так сказать.

Д. Белюкин: Спасибо, дорогой Евгений Константинович, за доброе такое представление. Мне приятно быть в студии радио «Радонеж», куда вы меня всегда зовете накануне больших выставок, задаете вопросы, я даю комментарии. Мне приятно знать, что те, кто здесь услышат нашу беседу, потом придут на выставку и пообщаются со мной непосредственно. Я буду часто на выставке. Отвечая на вопрос, могу сказать, что это не совсем политическое название, но скорее обобщённо-философски выстраданное. Пафос сегодняшнего дня исключил бы слово «многострадальная», но куда мы денемся без этого? Страдания были в России всегда.

Е. Никифоров: Сейчас как раз, когда идут военные действия, мы можем легче чувствовать то же самое, переживать похожее, но в иной чуть ситуации. Россия остается сама собой, реагирует похоже. Так что мне кажется выставка невероятно актуальной, хотя она и историческая.

Д. Белюкин: Верно, просто многие говорили, а не убрать ли слово «многострадальная». А как можно убрать его? Как можно переписать историю? Мы до сих пор расхлёбываем это страшное разделение русского народа, уничтожение большого количества людей разных сословий. Полное название картины на выставке «Конец Третьего рейха. Парад победы 24 июня 1945 года». Чтобы поставить точку, бросив знамена немецко-фашистские к подножию Мавзолея, какой страшный путь страданий прошла наша многонациональная страна Советский Союз? Во всех картинах первый раз в таких объемах показываются картины исторические. Что вызовет интерес у широкого зрителя и специалистов - работы новые, сделаны за 5 примерно лет. Это отчет художника, дееспособен он или нет, исписался или нет. Это риск в своем роде. Я рискну, и почти все новые работы увидят. Охват с 13 века до 21-го (картина «Вечные ценности») - такого еще не было по историческим картинам.

Е. Никифоров: Тебя называли многожанровым художником, но кроме этого ты историк. Все работы, которые ты написал, сделаны с большим знанием деталей, ситуации, смыслов - сконцентрированная и высказанная история в художественном образе. Это всегда достоверно, это не плакат, но фундаментальные эпические полотна, выполненные с громадной силой достоверности. Если хотите узнать про эту эпоху, можете смело идти и смотреть и через эти полотна познавать нашу историю. Как познается история? Спрашивают, какие народы чем славны? Добрая Англия, прекрасная Франция, глубокомысленная Германия. Чем славны мы? А мы страдать умеем. Наша душа настолько тонкая, настолько сильно отзывается на все, что происходит в мире, что наше преимущество в том, что мы понимаем сразу все. И французский дух, и английский.

Д. Белюкин: В картину вообще можно уместить много подтекста. Это преимущество станковой картины, большого эпического полотна. Оно существует для разных категорий зрителей. Кто-то видит интересную картинку. Если это триптих, интересно втройне. Более внимательный зритель, оставшись с картиной наедине, начинает видеть подтексты. Если уж мы упомянули картину «Конец Третьего рейха». Тут очень серьезный подтекст. Она написана мной лично на свой страх и риск. Мне ее даже негде будет держать - она огромная. Государственные заказы как таковые исчезли, художники предоставлены сами себе, выплывают кто как может.

Е. Никифоров: Мы же без идеологии...

Д. Белюкин: Увы. Но продолжим тему. Тут сложный подтекст. Это величайшее событие, которым я неожиданно переосмыслил как событие космического значения. Важно не то, что мы сокрушили страшного врага, но важна соборность, единение многонационального народа. Мы выстояли только потому, что мы были вместе - русские, украинцы, белорусы, грузины. Была соборность, чувство, что наша родина - самая великая. У меня отец фронтовик, эту картину я посвятил ему. Он там нарисован, идущий с немецким знаменем, хотя во время парада он еще воевал. Его часть была в Словакии, они там до конца мая вели бои. Важно отметить, что безбожное, атеистическое государство своим заложенным исторически светом спасло христианскую Европу. Свастика - тяжелый символ. Мне становилось плохо, когда я подробно писал эти знамена, а я делал этюды в своей технологии подробной живописи, ты знаешь, что без этюда не написать убедительно куска картины, не «вытащить» это вперед. У знамен этих, которые хранятся в музее, тяжелая энергетика. Мало кто знает, что Гитлер уготовал для Европы новую религию. Это не было христианство, оно как раз должно было исчезнуть.

Е. Никифоров: Вообще вокруг этого сюжета мистики много. Бросали знамена к стенам Кремля...

Д. Белюкин: К подножию Мавзолея вообще-то.

Е. Никифоров: Лучше скажем, что к стенам Кремля.

Д. Белюкин: Верно. На моей картине Мавзолея как раз и нет. За этот сюжет брались многие, были разные художники, разные ракурсы. У меня выбран такой ракурс, которого никто не мог видеть - солдаты как бы идут на нас этой сводной ротой и бросают знамёна на нас.

Е. Никифоров: Помню, мальчиком был, когда увидел этот сюжет в хронике. Он на меня произвел грандиозное впечатление. Знамена эти страшны. Понимаешь, что повергается сам дракон, силы преисподней побеждены. Как это придумано и отрежиссировано...

Д. Белюкин: Самый главный режиссер был главнокомандующий Сталин. Он продумывал.

Е. Никифоров: А каски откуда взялись? Этого же не было. Они все в парадных головных уборах. Кого-то за это даже наказали, но это все равно производило самое сильное впечатление - громадная русская сила за этим стоит, причем не идеологическая, а русская, трудно формулируемая. Когда мы каждый день играем заставку «Радонежа», а это произведение Чайковского, который преобразовал тропарь из сюиты 1812 года, тропарь Креста и Марсельеза борются между собой. Высокого смысла музыкальные символы, каждый день мы побеждаем этим тропарем ненавистные силы тьмы. Тут немного иначе. Праздник света побеждает тьму. А как отец оценивал, как чувствовал победу, он понимал, за что они борются, было ли осмысление своего участия в войне?

Д. Белюкин: К сожалению, Анатолий Иванович Белюкин в 1999 году ушел. Он был прекрасный художник, известный график, проиллюстрировал более 300 книг. Тогда графика была на высоте, тиражи были огромны, была читающая страна. Старались для читающей публики, книжки издавали на высочайшем уровне. Это была каста художников книги, очень достойных людей. Дай Бог, книга возродится, как подарок, как дорогое издание. Отец мало со мной говорил о войне. Он был в настоящих боевых действиях. Прошел до Словакии. Все фильмы он смотрел с улыбкой - это такое кино. Ему особенно нравились два фильма – «Долгие версты войны», «Был месяц май», «Они сражались за Родину» - там была правда, которую он почувствовал. Для меня мнения фронтовиков были важны чрезвычайно. Эта картина имеет интересную историю. Она была написана в 2000 году и даже показывалась на выставке в тогда еще существовавшей галерее на Казанском вокзале. Там была Всероссийская выставка ко Дню победы, юбилею победы в 2015 году. Что-то меня не устраивало. Отца уже не было в живых, а пришли на выставку Ткачевы - мои учителя Алексей Петрович и Сергей Петрович. Алексею Петровичу скоро 100 лет. Он сказал, что всё хорошо, но солдаты розовощекие как поросята, я понял, надо переписывать. Конечно, это были фронтовики. Сводная рота, состоявшая из двухсот человек, которые бросали знамёна, была усилена частями боевыми НКВД, которые просто лучше маршировали. Многие отказывались брать в руки эту нечисть немецкую. Даже были выданы специальные офицерские перчатки, которые демонстративно тут же на Красной площади потом сожгли. Интересный факт: по Красной площади должны были пройти Егоров и Кантария, но они не прошли потому, что плохо маршировали. Этой дисциплине было серьезное отношение. Вопрос того, что надо было переписать и сделать фронтовиков, которых я имел право показать с полными орденами, медалями, нашивками. Те, у кого только одна медаль за победу над Германией, это те укрепленные части роты. Картина отстаивалась в запаснике больше 3,5 лет, я не знал, что не так. Такого не может быть, что картина не дописана. Она либо уничтожается, режется, или записывается холст сверху чем-то, либо художник обязан ее закончить. Не может для истории остаться то, в чем художник не уверен. Не нравится - уничтожь. Многие так и делали. Решение было принято - я переделал перспективу - отрезал от того большого холста справа кусок больше 1200 см, сделал это отдельной частью триптиха, отодвинув Василия Блаженного, правую часть картины. Мгновенно придумал левую часть триптиха зеркально с Историческим музеем, то есть центральная часть идет прямо на зрителя, и боковые две части. Получился охват колоссальный - 360градусов. Самое главное, я показал необъятный образ поверженного врага, потому что все знамена сделаны с портретным сходством. Панцирь гренадерский, егерские части, вот зеленое знамя на переднем плане. Фантазии там нет, художник не имеет права здесь придумывать.

Е. Никифоров: Но это же и не фотография?

Д. Белюкин: Нет, конечно. Фотографии имеют свою убедительность, тем более фронтовые фотографии. Так это и нарисовано. Это всевозможные пехотные знамена. Всё с тяжелым таким смыслом, там есть графическая красота, но она не наша, сатанинская, страшная.

Е. Никифоров: Как главный редактор, который все время режет, вырезает, сокращает текст, звуковой и письменный, я хорошо знаю, что такое художнику обрезать. Это подвиг был, наверное. Взять и отрезать две громадные части от полотна.

Д. Белюкин: Четыре года созревал, чтобы решиться и отрезать.

Е. Никифоров: Поразительно. И эффект умножился!

Д. Белюкин: Утроился! Спрашивают, за какое время была написала картина. Я быстро написал ее в 2015 году, три месяца и столько же в 2020 году. Это полгода. А можно сказать, что писалась она с 15 по 21 год. Это именно пять лет раздумий, сомнений, решений.

Е. Никифоров: Ты напомнил сейчас знаменитый фильм «Они сражались за родину». У нас сейчас тот же вопрос - за что мы сейчас сражаемся? Тогда было за родину! За Сталина! Но не за Сталина же в самом деле, это была политическая придумка. Комиссар с пистолетом - постановочная вещь, ничего подобного не было. А вместе с тем народ внутренне понял, за что он борется. Война - дело кровавое. Сейчас говорят, мол, забросали трупами, кровавое месиво, а люди на войну идут не умирать, но побеждать, а для победы нужно знать, что ты побеждаешь. Поколение реальных фронтовиков всё не любило говорить про войну, я знаю это. Но они понимали, что произошло? Сейчас мы тоже сражаемся не с украинцами, а с нацистской сволочью.

Д. Белюкин: Очень сложно изменилось время. Враг стал многлик и он всюду. Не только на фронте, как было во времена Второй мировой, когда ясно, где союзник и где противник. Враг не дремал, растление было и в нашем обществе через различные фонды, вливания денег, спонсирование чуждой нам идеологии. Нам - тем, кто стоит на честной позиции патриота и горячей любви к нашей многострадальной родине. Мы не будем уподобляться большевикам, которые пропагандировали активно лозунг за поражение собственного правительства в Первой мировой. А ведь это реальный был лозунг, его популяризировали. До чего надо дойти? На измене взять власть. Зачем? Мы любим нашу страну. В каких бы тяжелых условиях она не оказывалась, мы на ее стороне. Мне ближе говорить про культуру. Я вижу разрушительное действие этих многочисленных фондов, пятой колонны. Слава Богу, что появился термин «пятая колонна». Скрытый враг. Тот, кто действует здесь по идеологическим соображениям или финансовым. И у нас в культуре разрушается представление о том, что хорошо и что плохо. Я это говорил всегда. И поражен, почему государство не заказывают у художников, которые есть и способны писать большие серьезные тематические картины? Оно переложило это на Министерство культуры. Почему не заказывает министерство? Фильмов мало, а картины очень действенны. Есть мастера, кто может писать большие картины. Если Министерство культуры не справляется с государственной задачей популяризировать русскую историю, подвиги разных эпох, значит, надо сменить министерство.

Е. Никифоров: Аминь! В этом году министерство не выделило ни копейки фестивалю «Радонеж», который проводится 27 лет! 300 компаний. Это же не хоум видео, не домашне-приходское кино. Это выдающиеся русские документалисты, которые работают не только на религиозные темы. Это блистательные фильмы! Недавно у нас был в студии Денисов, выдающийся документалист. Он в кино показывает то, чего не должно быть никогда ни под каким видом. Это кино не умрет. Трудно здесь соврать, кино просто говорит само за себя. Он подарил фильм Министерству обороны, чтобы офицерам и солдатам показать. Спрашивают же, за что мы боремся? Твоя выставка, хотя и не посвящена украинской теме, поможет понять, за что Россия борется, что за идеалы она отстаивает.

Д. Белюкин: Именно про это речь.

Е. Никифоров: Замечательная картина вынесена на афишу. Что это?

Д. Белюкин: «Венчание Михаила Федоровича на царство». Это тоже очень актуально сегодня. Закончилось тяжелое смутное время, тяжелейшее, как мы знаем. Во время венчания отец Михаила Федоровича, патриарх Филарет, находится в польском плену. Не исключено, что с ним расправятся поляки также, как с патриархом Гермогеном, то есть он может и не вернуться. Выбранный волей провидения молодой царь и присутствующие здесь близкие люди, Иван Никитович Романов, его дядя, держит шапку Мономаха, князь Пожарский держит державу, а князь Трубецкой держит скипетр. Волей обстоятельств эти два великих военачальника еще очень молодых вместе здесь. Они не любили друг друга, были конкурентами, была и ревность. И вот они рядом с царем - это укрепление государственности. Это счастье. Многие внимательные любители живописи увидят лучик света, солнышка, который падает как символ того, что Господь благословляет. Если мы коснулись тем радостных, то стоит сказать еще про три картины из этой серии. Михаил Федорович Романов и патриарх Филарет. Он уже вернулся из плена, подрос, а царь еще юноша. Картина называется «Трудно мне, отче». Всегда было трудно. И для России - известно, сколько тогда продолжалось войн. Картина интересная не только для историков, но и для аудитории «Радонежа». Это люди, которые любят историю, любознательные, которые если что-то не знают, то прочитают, копнут поглубже, заметят, что художники не дураки, тоже копают глубоко. Тема радостная. Алексей Михайлович Романов и патриарх Никон, еще молодые, еще дружат, еще за обсуждением строительства Нового Иерусалима. Оказывается, есть макетик храма, сувенирный, который делался в 17 веке. С тех пор там храм изменился. На картине же подробные чертежи нарисованы, как выглядел храм, куда должен был спускаться благодатный огонь. У храма вообще не было купола, он был открытый, но надо учитывать, что это Палестина. Они вероятно это и обсуждают. Для зимы нашей такое невозможно - тут же будет сугроб. Они радуются. Не грех напомнить о том, что тогда Россия могла стать просто православным государством, с главенством Церкви. Мы помогали всему православному миру. Вселенским патриархом должен был быть Никон, и некоторые патриархи к этому склонялись. Никона уловили в сети тщеславия - с расколом идея объединения всех православных не осуществилась. Но говорили, что патриархи приезжали к нам на кормление, мы давали денег, чтобы существовали Церкви.

Е. Никифоров: Они даже не смущаются этим. Даже нынешние греки, хотя большинство патриархатов греческих возглавляется греками. Да и Иерусалимский тоже. Они отдают себе отчет в том, что духовное окормление - Константинополь, увы, потеряли мы это, а кормление - Москва. Роль России в этом они видели не потому, что можно было поехать и выпросить, будто спонсорство какое-то существовало. Это Господь даровал России все ресурсы, так богословски они мыслят, не ради чего другого, как чтобы поддерживать мировое православие, и каждый выполняет свою роль. Вселенский патриарх говорит, но не делает правда, - что он хранитель правды православия, канонов. Сейчас многое, правда, коррозии поддается. Кто-то защищает, кто-то учит. Афинская академия конечно не Московская Духовная. Она дает качественный учебный материал, учат хорошо. Греки - одно, русские - другое. Кто-то защищать должен. А кто как не Россия? У каждого своё дело. Так что не обидно, что к нам приезжают на кормление, это правильно, это наша роль, мы должны поддерживать здоровые силы, обязаны быть здоровыми и богатыми, чтобы содержать мировое православие в частности.

Д. Белюкин: Важно, чтобы они не ездили на кормление к заокеанскому дяде, который не православный, а просто финансирует разлад и раздрай, в том числе и в мире православном. Делает он это, к сожалению, успешно.

Е. Никифоров: Когда мы в «Радонеже» об этом писали, это за лет 5-10 до событий, мы указывали, куда ездит сейчас Вселенский патриарх, с кем встречается. С градом на горе, то есть теми, кто владеет миром, а это Вашингтон. Как бы мы не хотели говорить про многополярность, но нам показано, где и кто управляет, руководит миром так, что нам отказывают в туалетной бумаге. Дается так мелочно указание заводам прекратить поставки. Русским бы такое даже в голову не пришло. До такой глупой мелочности доходит. Но продолжим о выставке. Она многожанровая. И пейзажи, и портреты, святыни православия, Афон.

Д. Белюкин: Тема, о которой только упоминали, встреча Алексея Михайловича и патриарха, поддержана пейзажами Иерусалима, триптихом «Рассвет в Иерусалиме». Как мы знаем, из Иерусалима началась и Крымская война. Эта картина не поместилась, пространство ограничено, увы. Надеюсь, будет через несколько лет более крупная выставка в Манеже, где зритель сможет посмотреть все картины. Сейчас же важно было показать часть работ из более древней эпохи - битва при Молодях 1572 года, юбилей которой вроде как отмечался, а вроде как и нет. Мало кто знает, что это и какую роль Молоди сыграли. Два слова скажем. Мало кто знает про это событие и из людей прежних поколений, начиная с Николая Михайловича Карамзина, который это замолчал. Это великая победа над объединенными войсками крымского хана Дивлет Гирея, османами и наемниками. Было колоссальное войско. Победа эта сравнима с победой в Куликовской битве. Предполагалось, что ордынцы идут, чтобы навсегда покончить с русской государственностью. Шли чуть ли не со своими гаремами, праздновать победу. Почему Карамзин, вроде бы объективный историк, которого мы все уважаем, кого Пушкин безумно любил и ценил, замолчал? Потому что это поздний Иван Грозный. Ранний Грозный - царь хороший, геройский, а дальше уже это самодур, который объявил войну собственному народу. Незадача - при Молодях отличились опричные полки. Беда.

Е. Никифоров: Как НКВД, который бросал знамена немецких фашистов.

Д. Белюкин: НКВД тоже воевал, и у них полки были. А здесь-то геройски сражались опричные полки под руководством Дмитрия Хворостинина, тоже замолчанная личность, второй воевода он был. Сражались и гибли. Мы знаем, что и Малюта Скуратов погиб в боевых действиях, а не кто-то из обиженных бояр его убил ножом в пьяной драке. Опричнина чуть глубже просто понимания. Это военная элита. Да, были злоупотребления. На Руси всегда так было.

Е. Никифоров: Для Карамзина был важен политический образ Ивана Грозного. Русскую история не знала такого кристаллизованного злодея. Его задача была создать образ такой самодурной власти, которая насильствует над свободой другого, которая каждый раз подозревает своих подданных в подлости. Здесь были не заблуждения историка, а нарочитые искажения.

Д. Белюкин: Довершу тему битвы. В чем подвиг наш? Мы победили колоссальное войско силами примерно в 10 раз меньшими. Как это удалось? У Оки ударили по авангарду переправляющихся войска наши конники, успешно заманили их туда, где ждала засада в виде «гуляй-города». На небольшие колеса были поставлены щиты с прорезями, чтобы из-за них можно было стрелять. Получалось мобильное укрепление. Крымчане, османы решили взять это приступом. Им это не удалось и после трех дней штурма. Наконец пошли наши контратаки. Гнали и рубили мы войска противника до Оки и далее. Победа по блистательности не сравнима ни с чем. Оговорюсь, в этой картине слишком большое знамя Пятого стрелецкого приказа, я понадеялся на реконструкторов, ездил в сами Молоди, даже в боевой гуще был, не просто понюхал пороху, а просто был обожжен при выстрелах из пушки. Художник как-то должен быть хотя бы на такой передовой. Нужно было увидеть это пространство, закрытое дымом, жару эту испытать, гарь. Наш «гуляй-город» штурмовали даже верблюды, конница, янычары - элита османов. Еще на картине есть один момент... У стрельцов тогда были не бандольеры с висящими такими пороховницами, как нам известно, а просто рог, из которого стрелок на глазок сыпал порох. Это 16 век. В 17 веке стрелецкие войска уж были образцовыми, элитными войсками, с мушкетами, установленным порядком стрельбы. Там было серьезное уже войско. Не надо считать, что Петр придумал Измайловский и Преображенский, Семеновский полки, а до этого только в лаптях воевали.

Е. Никифоров: Есть такое представление.

Д. Белюкин: И оно неверное! У нас были для стрельцов приглашены офицеры из-за рубежа. Обучали строю, стрельбе, было так, что один стреляет, а второй заряжает, они менялись. Молоди как раз продемонстрировали непрерывную стрельбу. Технологии военного дела были на высоте. У нас всегда была и достойная конница.

Е. Никифоров: Слава Богу. Есть большая надежда. Мы сейчас сражаемся как? Оказывается, на Украине 300 000 тысяч войска противостоит нашим 100 000. У украинцев, для которых это отечественная война, своя мотивация, они борются на свою Украину, им там промыли мозги полностью, так что там уже нет большого различия между айдаровцами и всушниками. Там работают командиры при каждом воинском подразделении, там есть политруки. А у нас даже института такого нет. Но наш народ мистическим образом впитывает в частности из истории нашей большой, культуры, что за нами стоит. И мы продолжаем также - 100 000 против 300 000. Поразительно продолжаем выигрывать. Ребята удивительные. Лица тех, кого отрывочно показывают по телевизору, говорят, что русский народ есть, он существует. Тот же, что у тебя на картинах. Смотрю на «Венчание на царство», узнаю некоторые лица. Есть портретность какая-то. Подозреваю Константина Малофеева, черты его какие-то.

Д. Белюкин: Он, он смиренно позировал. Я ему благодарен, потому что он заказчик этой и ряда других картин по 17 веку. Он их любезно предоставил на выставку. Благодарен я ему за то, чтобы если бы не этот заказ, я бы может и не решился копнуть тему 17 века. Это век для всех русских художников после Сурикова некий лакмус. Суриков сделал свой Парнас, на него чуть ниже, но не менее достойно поднялся Рябушкин, продолжая его тему. Дальше еще Шварц, хотя и очень достойные у него картины. Сергей Иванов еще чуть пониже. Потягаться очень хотелось. Маковский, несмотря на популярность и колоссальные гонорары, на мой взгляд, ниже этого Парнаса, его все темы по 17 веку конфетные, чуть неубедительные. Хотя он имел право и возможность в отличие от Сурикова покупать подлинные костюмы 17-18 веков, обряжать знакомых и писать с натуры. А Суриков делал бутафорские костюмы, потому что был не такой состоятельный. Вот как интересно история переплетается. Хотя бы попытаться вскарабкаться на этот Парнас была сверхзадача. Прошло бы еще 10 лет, на восьмом моем десятке развели бы руками и сказали, что мне уже поздно тягаться, а я больше года собирал материал, читал подлинники. Удивительный Павел Алеппский с его воспоминаниями о визите в Россию патриарха Антиохийского Макария при Алексее Михайловиче. Это подлинник 17 века. Его не имели возможности читать ни Рябушкин, ни Суриков, так как он просто не был переведен на русский и издан. Там написано всё - как пировали, какие были кубки, последовательность, сколько блюд, как выстраивались стрельцы, как воевали. Забелина книгу читал. Больше года только погружение в тему. Зато я теперь это всё знаю. Общался я и с реконструкторами. Сшили мне костюмы, приравненные почти к подлинным. Из материалов настоящих. Я знаю, как менялась мода, рукав кафтана, например, опашня, как носили шубы. У меня сейчас счастливое время, и я надеюсь порадовать зрителей.

Е. Никифоров: Дай Бог, чтобы мы могли не раз поговорить об этом в студии и на выставке. Будем слушать, узнавать, транслировать своим внукам и детям. Если дети не слушают, то рассказать им, что они не услышали, чтобы им не поддаваться на мякину пропаганды дешевой антирусской, которая лезет отовсюду. Она, к сожалению, убедительна, потому что делают ее лучшие пропагандистские институты мира. Клятые нацисты украинские имели ума лишь сделать заказ в Америке, а та с радостью подготовила кадры, они же все основаны на рекламе. Америка потрясающе убедительно делает рекламу, любую, политическую и художественную. Втюхают вам что угодно, только закажите. Выборы вы выиграете, только бюджет давайте. А у нас нет прекрасных пропагандистских институтов. Чтобы противостоять дешевой пропаганде, и существует антидот – «Радонеж». Что вы увидите на выставке - не выдумки про героическую и великую Россию, а действительно реалистическая школа, написанное с натуры, великие события достоверно изложенные. Польза огромная. Возможно, пользы даже больше, чем в огромных выставках исторических, которые делал митрополит Тихон Шевкунов. Хотя и они были нужны, полезны...

Д. Белюкин: Но здесь речь о живописи. Если мы, художники, которые занимаются исторической живописью, позволим себе слабину в изображении сюжета, чисто по мастерству, то мы задачу не выполним. Это должно быть безупречно.

Е. Никифоров: Ты не только академик, художник, но и прекрасный педагог. Преподаешь в Академии.

Д. Белюкин: Стаж небольшой - всего 5 лет.

Е. Никифоров: Это все равно много. Соприкосновение с мастером это счастье. Ты о своих рассказываешь с благодарностью, потому что где ты такое можешь получить? Мастеров мало. Если тебе удалось в жизни встретить великого человека, чему-то научиться, хотя бы настроению, взгляду, то это так важно. Даже год работы с серьезным мастером дорогого стоит. Чему-то удается научать в академии, которую возглавляет Андрияка?

Д. Белюкин: Конечно, в Академии своя программа, очень интересная. Молодых людей специалистов буквально заставляют делать всё возможное. В Суриковском, который я заканчивал, есть факультет живописи, графики, скульптуры. Если ты выбираешь живопись, то защитить диплом по графике ты не можешь. Когда я хотел защитить два диплома, по графике и живописи, то были проблемы, это запретили. Здесь обязаны студенты делать майолику византийскую, флорентийскую, мозаику, витраж, реставрировать и писать иконы, офорт делать - этот список можно продолжать. На картину как таковую остается меньше времени, но мне приятно, что есть студенты с горящими глазами. К сожалению, парней меньше. Это во всех ВУЗах. Но девушки тоже солдатки, мужественные бывают, вытягивают эту ношу, как Серебрякова, Мухина, Голубкина. Есть достойные примеры. Надеюсь, будет продолжение. Самое главное дать им понять, что никто не прерывает преемственность, нужно работать в традиции великой русской школы живописи. К этой же традиции относится и советский период, достойный период, когда было написано много блестящих картин. Поэтому и я надеюсь на русских художников.

Е. Никифоров: С этой надеждой мы сегодня и завершим беседу. Спасибо!