Священники и блоггеры

Смерть отца Павла Адельгейма от руки несчастного безумца можно и должно счесть мученичеством. Отец Павел умер, последовав Христу, подобно Христу, от руки человека, спасению которого он служил. Это смерть священника, пастыря, который, в подражание Пастыреначальнику, положил душу свою за овец. Эта, несомненно, достойная кончина делает лишней — и неуместной — критику тех или иных высказываний покойного.

Но, возможно, стоит сказать нечто о высказываниях, которые последовали за его кончиной — в которых на разные лады перепевался один и тот же мотив: «последний достойный священник РПЦ убит». «Убит критик РПЦ» и так далее. Обратим внимание на то, что о. Павел убит не как «критик РПЦ». Смерть утвердила его принадлежность к Церкви и ее священству. Он был убит как ее служитель — потому что он, имея дело с разными людьми, рисковал также, как рискуют другие священники, которые общаются с любым, кто придет.

Иногда с людьми очень несчастными, иногда озлобленными, часто — тяжелыми, нередко — просто опасными. Духовная, эмоциональная, да и просто физическая тяжесть, которую тащит на себе пастырь, и не снилась нашим блоггерам. Священник утешает умирающих и их скорбящих родных; увещевает пьяниц; примиряет поссорившихся; имеет дело с людьми самых разных социальных слоев и культурных привычек. Срывается с семейного ужина и отправляется исповедовать умирающего; стоит в Церкви, совершая службу до поздней ночи, и потом до утра добирается домой.

Я не священник, и хотя многие предполагали, что я мог бы им стать — я не решился, видя весь труд и изнурение, и невероятную ответственность этого служения. Но не будучи священником, я тем могу более свободно высказываться в защиту этого сословия. Когда я только пришел в Церковь, я  узнал, что к священникам должно относиться с почтением; теперь, по прошествии многих лет, я осознал, насколько это важно. Священник совершает Евхаристию и отпускает грехи, властью, данной ему Христом. И я видел, как священники из дня в день полагают свою душу, служа народу Божию. И отец Павел умер не как человек, который восстал на них, но как один из них.

Использовать его кончину, чтобы исходить ненавистью и презрением к его сослужителям и собратьям — значит не понимать абсолютно ничего ни в  достоинстве вообще, ни в достоинстве священнического служения в частности. Когда последний раз наши духовно-возвышенные блоггеры, которые так легко изрекают суд на все священство РПЦ, сидели у постели умирающего, или посещали больницу, или утешали скорбящих, или успокаивали озлобленных, или хотя хотя бы ободряли унылых? Да и к кому из них захотят придти люди со своим горем или смятением, с язвами совести больной и надеждой на мудрый совет?

В самые важные моменты своей жизни — когда совершается свадьба, когда в мир приходит новая жизнь, когда человек, пройдя свой земной путь, приближается к вратам вечности, когда люди оплакивают своих близких, они не призывают либеральных журналистов или популярных блоггеров. Они призывают священников РПЦ.

И у них есть на это причины. Одна из них — это просто то, что блоггеры и журналисты просто не станут с ними возиться. У них есть более важные дела — изливать в интернет тонны высокомерного презрения к ближним вообще, и к тем, кто служит этим ближним, священникам, в особенности.

Что же, каждый занимается делом, которое избрал; но либеральными блоггерам тут вряд ли стоит ссылаться на о. Павла. Он умер не как блоггер. Он умер как священник.