ЦЕРКОВЬ И МЕДИЦИНА (Наталья ЛАРИНА)

ЦЕРКОВЬ  И  МЕДИЦИНА

Недавно в Санкт-Петербурге состоялась 11 международная конференция «Церковь и медицина. Взаимодействие  русской православной церкви и государства в области охраны здоровья  российских граждан».Уровень участников конференции был весьма высок:  Митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Владимир, Архиепископ Тихвинский, ректор Санкт-Петербургских Духовных Академии и Семинарии, профессор Константин (Горянов):,Элио Сгречча, профессор биоэтики, директор Института биоэтики  Университета Святого Сердца в Риме, главный редактор журнала «Медицина и мораль» (Италия). Иерей Александр Лапин, доктор медицинских наук (Австрия).Х.Тристрам Энгельхард-младший, доктор философии, доктор медицины (США). Владимир Захарович Кучеренко, член-корреспондент РАМН, профессор, зав.кафедрой социальной медицины московской медицинской академии им. И.М.Сеченова. Протоиерей Сергий Филимонов, доктор медицинских наук, председатель общества православных врачей Санкт-Петербурга, преподаватель Санкт-Петербургского  Государственного медицинского университета и многие другие.

Темы докладов посвящены были самым различным аспектам современной биоэтики. У любого человека не могут не вызвать недоумение новые «этические стандарты», которые сопровождают практику современной медицины – удаление органов», «милосердное убийство», «рациональное планирование семьи», «искусственный отбор», «медицинское прогнозирование»… У православного же человека подобные «стандарты» вызывают не только недоумение, но и вполне естественный протест. Совместима ли современная медицинская практика генетической диагностики, искусственного оплодотворения, трансплантации, реанимации с христианским отношением к человеку?  Приемлема ли для него современная биомедицинская деятельность. Может ли православный человек соглашаться на участие в том или ином медицинском эксперименте? Обо всём этом шёл разговор на международной конференции.

…Большой интерес вызвала тема клонирования. Об этом наш корреспондент Наталья Ларина побеседовала с участницей конференции профессором, доктором философских наук, зав.кафедрой биомедицинской этики Российского государственного медицинского университета, членом комиссии по биомедицинской этике Московского Патриархата Ириной Васильевной Силуяновой.

-Ирина Васильевна, вы-то, конечно, помните нашумевшую историю с появлением на свет овечки Долли.  Поскольку  некоторые учёные до сих пор не хотят сдать в архив эту тему, всячески лобируют её, давайте напомним о ней нашим читателям.

-В  июне 1997 года учёный Ян Уилмут из Шотландии «родил» симпатичную овечку Долли. Произошло это так. Из овечьего вымени учёный взял ядро клетки, несущей в себе генетическую информацию. Его поместили в яйцеклетку другой овцы, из которой  предварительно вынули собственное ядро. И, наконец, эту яйцеклетку поместили в организм третьей овцы, замещающей мать. Так и появилась симпатичная и совершенно невинная овечка Долли, фотография которой моментально облетела весь мир. Ещё бы, ведь совершилось чудо творения – нового, небожеского. Перед человечеством  открылись огромные  возможности. На этой волне удивления у учёных появился соблазн: если можно «родить» овцу, то почему нельзя провести такую же искусственную манипуляцию с человеком? И тогда на исторической сцене появляется американский учёный Ричард Сид (его фамилия в переводе на русский значит «семенников». Какая ирония судьбы!) Он разработал и обнародовал фантастическую программу создания двойников человека бесполовым путём, когда вашу точную копию можно вырастить из любых клеток. Ребёнок «зачатый» с помощью генных манипуляций и по характеру, и по чертам лица, и по другим признакам станет вашим точным повторением. Вот тут-то мир и всполошился, и разгорелся сыр-бор.

-Почему, - спрашиваю я свою собеседницу, - ведь история изобилует примерами, когда открытия учёных поначалу принимали в штыки, а со временем они укоренялись в науке.

-На сей раз всё гораздо сложнее. Дело в том, что предыдущие фундаментальные открытия не вызывали такой напряжённой этической ситуации, ибо ныне медицинская технология выходит на  уровень управления человеческой жизнью. У учёных появилась реальная возможность  «давать жизнь»

-Но многие видят в клонировании форму борьбы с бесплодием.

-Не могу согласиться. Клонирование и борьба с бесплодием совсем не равнозначны. Одно дело, когда мы используем искусственное оплодотворение, как терапию бесплодия супружеских пар. Но будет катастрофа, если мы не будем звонить во все колокола о возможности выхода этой технологии на уровень искусственного размножения.

Внедри мы клонирование, рухнут традиционные семейно-брачные отношения, будет дан зелёный свет, станут нормой однополые браки, неполные семьи. Наше прагматичное время превратит искусственное размножение в весьма комфортную процедуру. Зачем, например, отягощать себя заботой о муже, когда можно и без него себя клонировать. На западе уже  предложили себя для эксперимента несколько лесбиянок, желающих иметь общего ребёнка.

Если нарушится физиология семейно-брачных связей, то не нужен будет и тот многовековой нравственный закон, на котором зиждется природа человеческих отношений и человека вообще. Произойдёт ломка оснований цивилизации и культуры. В «Священном Писании» сказано: «И создал Господь Бог человека из праха земного и вдунул в лице его дыхание жизни и стал человек душею живою (Бытие, глава 2, стих 7). В тот самый момент, когда происходит зачатие, в человека вдыхается вечная душа. Клонирование же практически лишает человека души. А без души человек может быть лишь мутантом. Библейская символика полна глубинными онтологическими смыслами. Она высвечивает нечто, может быть, смутное для сегодняшнего понимания, но содержит в себе направление жизни личной, общественной, политической и даже исторической.

-Может быть, Ирина Васильевна, вы излишне драматизируете ситуацию. На каком опыте вы основываете своё отрицание клонирования?

-Давайте обратимся с вами к первой половине ХХ века. Интенсивное «благополучное» развитие ядерной физики. Опасность же её на практике была осознана только после использования атомной и водородной бомб, катастроф на ядерных электростанциях. Вот и сегодня многие учёные, в том числе и лауреат Нобелевской премии по физиологии и ме- дицине Жан Доссе   предупреждают нас: «В области  генетики человека неразумное использование новых технологий может привести к катастрофическим последствиям».

-Вот видите, он говорит «неразумное». А если клонированием займутся люди совестливые? В одной из книг я вычитала такой факт. В музее святого Марка  во Флоренции есть фрески ХV века. Они свидетельствую, что первыми транспланталогами  были святые врачи Козьма и Домиане, которые изображены на них в момент приживления дьякону Юстиниану ноги недавно умершего эфиопа. Разве не говорит это о том, что опасны не сами по себе биомедицинские технологии. Опасно игнорирование, забвение морального смысла. Парацельс, создатель фармацевтической химии, говорил о тонкой грани между лекарством и ядом. Опорой медицины он провозгласил добродетель врача и профессиональную этику.

-Да не будьте вы столь наивны. Козьма и Домиане были же святые люди.

-Получается, что противники клонирования хотят остановить развитие науки. Вы же понимаете, что это нереально.

-Мысль, что наука – главная ценность, утверждалась в советском обществе. Сейчас же приоритеты несколько изменились и на первый план выходит ценность человеческой личности. Наука – это не Робинзон без Пятницы на необитаемом острове. Наука – это форма деятельности среди других видов. Учёные должны учитывать интересы и представления своих сограждан. И если в этой ситуации возникают запреты, то в основе их лежит безопасность культуры. Поясню свою мысль таким эпизодом из собственной жизни.

Однажды я вошла в комнату в тот момент, когда мой маленький сын пытался всунуть шпильку в электрическую розетку. Мой нравственный запрет спас ему тогда жизнь. Но после этого происшествия я же не перерезала провода, чтобы не дай Бог испытать тот страх ещё раз. Так и в области науки должны быть значимы нравственные запреты. И если сегодня биоэтики и юристы ставят вопрос регулирования и ограничения этих ли других научных исследований, то за этим стоит не желание принципиального их закрытия, а стремление ввести их в цивилизованные границы. Научное открытие с далеко идущими последствиями должно быть под жёстким колпаком международного и национального права и нравственности. Интерес учёного не должен ограничивать мою свободу. Вот как в природе, река ограничена берегами, не будь  их – она разольётся и всё уничтожит. В человеческой деятельности такими берегами являются нравственные законы и принципы.

-Сторонники клонирования, Ирина Васильевна, выдвигают ещё и такой аргумент. Душа генетически не обусловлена. Поэтому в клонировании нет ничего аморального. И совершенно напрасно тревожатся те, кто думает будто ретивые учёные «наклепают» гитлеров, сталиных и т.п. Мол, для того, чтобы клонировать того же Ленина, Жириновского мало взять у них ДНК. Потому что нельзя, к счастью, повторить ту ситуацию, воспроизвести его семью, реалии тех дней.

-Это вопрос открытый и не может быть решён в принципе. Некоторые считают, что искусственное оплодотворение несёт в себе будущее неблагополучие человеческой души, так как с самого начала человек вырван  из естественной физиологии. Другие не так категоричны и предполагают, что может быть и так, что Бог действительно вдохнёт душу и в искусственно выведенного человека.

Единственное, что можно сказать абсолютно определённо, - это то, что клонирование безнравственно, потому что суть его – создание человека по заранее заданным параметрам, а не просто искусственное оплодотворение, с которым всё-таки можно смириться только на худой конец. Это означает, что люди будут  рассматриваться определённой кастой людей, как средство для достижения своих целей, которые могут быть, как угодно разнообразны и многоплановы. Наступит век потребительского отношения к человеку. Не закон любви будет тогда определяющим, а использование его. Так что право на жизнь человеческого рода должно быть ограничено ничем не ограниченным развитием науки.

Беседу вела Наталья Ларина