"Воззрением на Святую Троицу побеждай ненавистную рознь мира сего"

Возвращение Русской Православной Церкви  великой святыни Русской земли  иконы Пресвятой Троицы письма прп. Андрея Рублева – важнейшее событие современной  истории России.

Мы знаем, что происходило в то время, когда древние святыни русского народа оказались в музее. В начале ХХ века смута, отступление от Бога,  измена и обман привели к крушению Российской империи, страна была ввергнута в страшную братоубийственную гражданскую войну. Бывшие союзники по Антанте, разжигали гражданскую войну и в своих планах уже делили наследство погибшей империи.

 На Русскую Православную Церковь богоборцы обрушили гонения, невиданные со времен Римской империи.

И мы благодарны тем реставраторам и работникам музеев, которые в век лихолетье спасали духовные сокровища русского народа в музейных залах. Часто чудотворные иконы тайно укрывали в запасниках музеев от  обезумевших  богоборцев. Не только святость, но и красота икон и русских храмов вызывала неистовую ненависть у врагов Церкви Христовой.

И возвращение иконы Троицы прп. Андрея Рублева подводит итог событиям трагического ХХ столетия. Икона возвращается в то время, когда в очередной раз в истории нашего Отечества решается судьба России. В нынешнем противостоянии с коллективным Западом мы с вами должны ответить на вопрос "быть России, иль не быть". И очень многое зависит от нашего единства и обращения к Богу.

В начале ХХ века российское общество зашаталось и рухнула Российская империя. Ценой неимоверных бед и страданий нашему народу удалось преодолеть последствия второй Смуты и сохранить единое государство.  А ведь Господь в то время давал возможность русскому обществу вернуться к духовным основам,  на которых созидалась наша держава. 

Давайте вспомним, как  русское  общество в начале ХХ века открыло для себя  это  потрясающее  явление мировой культуры – старинную  русскую икону.

На выставке 1913 года в музее Александра III впервые были представлены иконы XIV–XV веков, только что расчищенные от почерневшей олифы и многочисленных поздних записей.

И русские люди с изумлением увидели, что под потемневшей олифой и серебряными или золотыми окладами скрывался удивительной свет, невиданная прежде  красота.  Открылся прекрасный мир русской иконы. С тех пор искусствоведы заговорили о ХV столетии в жизни Древней Руси, как о русском Возрождении.

Мы говорим, что икона – это окно в горний мир. И действительно, когда была открыта красота русской иконы, словно свет этого нездешнего горнего мира засиял для всех, кто способен его видеть.

Выдающийся русский мыслитель Евгений Николаевич Трубецкой  в то время в своих работах «Умозрение в красках» (1915), «Два мира в древнерусской иконописи» (1916) и «Россия в ее иконе» (1917) пытался осмыслить это явление, размышлял о богословии русской иконы. Трубецкой писал: "Именно об открытии, так как до самого последнего времени в иконе все оставалось скрытым от нашего взора, и линии, и краски, и, в особенности, духовный смысл это­го единственного в мире искусства. А между тем это тот самый смысл, которым жила вся наша рус­ская старина".

У русского образованного общества начала ХХ века, скептически относившегося к "архаичной", как многие говорили, Православной Церкви и мечтавшего о "прогрессе" и "небе в алмазах", появилась возможность осознать, что они даже не подозревали о том великом духовном сокровище, которым обладает Россия.

Трубецкой писал: «Мы проходили мимо иконы, но не видели ее. Она казалась нам темным пятном среди богатого золотого оклада; лишь в качестве таковой мы ее знали. И вдруг - полная переоценка ценностей. Золотая или серебряная риза, закрывшая икону, оказалась весьма поздним изобретением конца XVI века; она - прежде всего - произведение того благочестивого безвкусия, которое свидетельствует об утрате религиозного и художественного смысла.

В сущности, мы имеем здесь как бы бессознательное иконоборчество: ибо заковывать икону в ризу - значит, отрицать ее живопись, смот­реть на ее письмо и краски, как на что-то безразлич­ное как в эстетическом, так и в особенности - в рели­гиозном отношении. И, чем богаче оклад, чем он роскошнее, тем ярче он иллюстрирует ту бездну жи­тейского непонимания, которое построило эту непрони­цаемую, золотую перегородку между нами и иконой.

Что сказали бы мы, если бы увидели закованную и сверкающую самоцветными камнями мадонну Ботти­челли или Рафаэля?! А между тем, над великими произведениями древнерусской иконописи соверши­лись преступления не меньше этого; уже недалеко время, когда это станет всем нам понятным».

О иконе Троицы прп. Андрея Рублева говорят, как о чудотворном образе. Скептики пытаются опровергнуть эти слова, утверждая, что нет никаких свидетельств об исцелениях перед этим образом.

Но как можно не понимать, что икона, созданная прп. Андреем, сама является чудом!

Икона – это зримое  свидетельство о горнем мире, благовестие не менее сильное, чем слово проповеди с амвона церкви. Но догматы Церкви Христовой умом понять и вместить человек не способен.   Это доступно лишь уму,  соединенному с сердцем.  Икона прп. Андрея Рублева повествует о Пресвятой Троице, таинственно обращаясь к сердцу человека.

Это молитва, воплощенная в красках. Это откровение о Пресвятой Троице прп. Сергия Радонежского, оставленное в иконе прп. Андрея Рублева.

Это откровение передал иконописцу ученик Игумена земли Русской прп. Никон Радонежский. И Андрей Рублев, гениальный художник, сумел воплотить  божественное откровение в зримом образе. "Троица" прп. Андрея подтверждает слова о том, что православная икона подлинное богословие в красках.

Летопись и житие преподобного донесли до нас главный завет  Сергия Радонежского: "Воззрением на Святую Троицу побеждай ненавистную рознь мира сего".

Мы же помним, когда была создана эта икона — в годы татаро-монгольского ига, в годы «размирия», как тогда писали летописцы. Ненависть царила тогда между людьми, князья  убивали друг друга, соперничали за ярлыки на княжение, которые выдавали им в Орде. И каждый из них понимал добро, как благополучие своего княжества, своего рода, своей семьи. А ханы Золотой Орды умело сеяли рознь среди князей, подогревали распри.

Именно в эти страшные дни преподобный Сергий призвал русских людей взирать на Святую Троицу, на образ любви, которой только и можно победить вражду этого мира.

Мы все понимаем, что нынешние трагические события на Южно-Русской земле это война не с Украиной, но противостояние с коллективным Западом, на наших глазах превратившимся в Четвертый рейх. Это противостояние России с самым настоящим вселенским злом.

 Идет сражение не за территории, Россия отстаивает в этом противостоянии духовно-нравственные ценности не только  Русской цивилизации. Это противостояние со строителями очередной Вавилонской башни, всеми клаусами швабами и пр. адептами трансгуманизма, которые не только пытаются навязать миру нашествие трансгендеров и содомитов, но обещают заменить человека неким биороботом. Мы противостоим откровенному сатанизму, защищая сам образ Божий в человеке.

И Евгений Николаевич Трубецкой в начале ХХ века, размышляя о богословии русской иконы, предвидел в будущем это смертельное противостояние.   

Он утверждал, что отказ от христианства, замена духовного мира экономическими интересами делает людей непримиримыми врагами.

Словно к нам с вами, людям ХХI века, обращены слова русского мыслителя: «Нельзя строить общество на животном, буржуазном страхе и инстинкте самосохранения: но его нельзя строить и на алчности, злобе и человеконенавистнических чувствах озверевшей массы: ибо животные инстинкты - это те самые центробежные силы, которые рвут на части общественный организм. Кто обращается к ним, тот строит на песке».

Трубецкой пишет о том времени, когда создавалась икона Троицы: «Звериное царство и тогда приступало к народам все с тем же вековечным искушением: "Все сие дам тебе, егда поклонишися мне"».

Но ведь сегодня именно это "звериное царство" снова пытается подчинить своей власти волю и сознание современного человека.

Трубецкой призывал обратиться к  русской иконе, и, по его словам,  когда она заговорит, то возвестит нам высшую радость – смысл жизни и конец звериному царству.

"Когда мы проникаем в тайну этих художественных и мистических созерцаний, открытие иконы озарит своим светом не только прошлое, но и настоящее русской жизни, более того, - ее будущее. Ибо в этих созерцаниях выразилась не какая-либо перехо­дящая стадия в развитии русской жизни, а ее непре­ходящий смысл. Пусть этот смысл был временно скрыт от нас и даже утрачен. Он вновь нам открыва­ется. А открыть его – значит понять, какие богат­ства, какие еще неявленные современному миру возможности таятся в русской душе".

Икона Троицы создана в то время, когда, преодолевая "ненавистную рознь мира сего", возрождалась Русская земля, наступало время объединения русских земель в единое православное государство – Святую Русь, Третий Рим.

И сегодня судьба Церкви Христовой зависит от того, устоит ли Русская держава  в смертельной схватке с силами мирового зла. Это не преувеличение, в этом смысл исторического пути русского народа, который определен Богом. Вспоним у Майкова в стихотворении "У гроба Грозного" сказано о становлении Русского Царства:

Оно не прихотью явилося на свет.

В нем не одной Руси спасения завет:

В нем церкви истинной хоругвь, и меч, и сила!

Единоверных скорбь, чтоб быть ему, молила...

Сегодня многие спорят о том, сумеет ли Русская Православная Церковь сохранить великую святыню, обеспечить необходимые условия сохранения этого сокровища Русской цивилизации. И озабоченность  добросовестных и честных работников музея, реставраторов и всех, кому дорога русская культура, вполне можно понять. Но мы ведь не считаем, как либеральные критики Церкви, что "темные попы" не понимают, какое бесценное сокровище передает государство Церкви.

Надо заметить, что у реставраторов и искусствоведов порой складывается весьма специфическое отношение к иконам, которые они сохраняют.

В 1993 году, в тот самый "черный октябрь", через несколько дней после расстрела российского парламента меня пригласили на круглый стол или на конференцию в Третьяковскую галерею.

Сотрудники Третьяковки, реставраторы и искусствоведы были искренне возмущены, не сдерживая "праведный гнев", предлагали подать в суд на Патриарха Алексия II, который совершил преступление против русской культуры, посмев вывезти из галереи Владимирскую икону Пресвятой Богородицы в Богоявленский собор в Елохове и совершить перед ней молебен.

А я напомню, что 3 октября, когда стало ясно, что добиться примирения между Ельциным и Верховным советом не удается, Патриарх Алексий II, впервые с тех пор, как чудотворный образ Царицы Небесной оказался в музее, добился разрешения перенести великую святыню русского народа в храм, чтобы помолиться о предотвращении междоусобной брани. Молился в тот день святейший Патриарх не просто со слезами, но что называется "до кровавого пота".

И когда мне пришлось выступать, я спросил уважаемое собрание, читали ли они Евангелие. Все, как один, ответили, что читали.  Предложил вспомнить слова Спасителя о погибших в Иерусалиме при падении Силоамской башни:

 "В это время пришли некоторые и рассказали Ему о Галилеянах, которых кровь Пилат смешал с жертвами их. Иисус сказал им на это: думаете ли вы, что эти Галилеяне были грешнее всех Галилеян, что так пострадали? Нет, говорю вам, но, если не покаетесь, все так же погибнете. Или думаете ли, что те восемнадцать человек, на которых упала башня Силоамская и побила их, виновнее были всех, живущих в Иерусалиме? Нет, говорю вам, но, если не покаетесь, все так же погибнете" (Лк. 13, 1-5).

 И напомнил, что несколько дней назад в Москве при расстреле Белого дома и в Останкино погибли десятки, если не сотни простых русских людей. И они не были более грешными, чем мы все, собравшиеся в этом зале. А ведь Россия стояла на пороге гражданской войны, которая могла вспыхнуть по всей стране.  А ничего страшнее гражданской, братоубийственной войны для России быть не может.

И Патриарх, как это было во все века истории России, когда на страну обрушивались бедствия, нашествия врагов, мор, глад или междоусобная брань, вместе с народом молится у великой святыни Русской земли Владимирской иконы Богородицы. Может, эта молитва к Пречистой предотвратила еще большие бедствия, которые могли обрушиться на страну по нашим грехам.

Каждый иконописец и реставратор, думаю, понимает, что без Божией помощи и в своей работе ничего доброго не сделаешь. И тогда в Третьяковке я  призвал их помнить, что хотя они заняты важнейшим делом, сохраняя икону, но не мы храним эту святыню, а чудотворный образ Богородицы хранит нас. И Россию хранит под своим Небесным Омофором Царица Небесная. Некоторые из сотрудников и реставраторов со мной согласились.

 Многие православные люди уверены, что находясь в Третьяковской галерее, икона оказывала огромное миссионерское воздействие на посетителей музея. А в Троице-Сергиевой Лавре это миссионерское значение иконы будет ограничено.

Но ведь  русские мыслители утверждали, что как бы ни радовала глаз икона в музее, ее истинное место – в храме.  В церковном пространстве икона участвует в богослужении, ее призвание литургическое, молитвенное.  

«Икона в ее идее составляет неразрывное целое с храмом», – пишет Е. Трубецкой.

Трубецкой напоминает, что в православном понимании мир должен быть храмом Божиим. И на русских иконах, таких как "Покров Пресвятой Богородицы", "О Тебе радуется", мир изображается как храм, собор всей твари, где все, созданное Творцом, славит своего Создателя. 

Трубецкой считал, что богословие русской иконы обращено не только к нам, но ко всему миру: «В иконописи отражается та борьба двух миров и двух мирочувствий, которая наполняет собою всю историю человечества".

Возможно, на русской иконе запечатлено то Русское слово миру, о котором писал Федор Михайлович Достоевский.

Надо заметить, что лучшие мыслители в Европе были согласны с Достоевским. Немецкий профессор Вальтер Шубарт видел, куда движется европейское общество, писал, что европеец "не смотрит с преданностью на небо, а, полный властолюбия, злыми враждебными глазами глядит вниз, на землю".

И Шубарт предсказывал, что «гибель европейской культуры неизбежна» и что Россия может спасти Европу: «Европа была проклятием России. Дай Бог, чтобы Россия стала спасением Европы». 

В своей книги "Европа и душа Востока" Вальтер Шубарт утверждал, что "Англичанин хочет видеть мир – как фабрику, француз – как салон, немец –  как казарму, русский – как церковь. Англичанин хочет зарабатывать на людях, француз хочет им импонировать, немец – ими командовать, и только один русский не хочет ничего. Он не хочет делать ближнего своего  средством. Это есть ядро русской мысли о братстве и это есть Евангелие будущего".

И в преддверии трагических событий ХХ века Евгений Трубецкой был уверен в том, что, обратившись к своим духовным истокам, услышав и осознав богословие русской иконы, принимая его сердцем, русский народ  засвидетельствует «сверхбиологический смысл жизни», провозвестит конец «звериного царства», противопоставит ему светлый идеал Святой Руси.

В нынешнее противостояние с Западом Россия вступила, пережив в конце ХХ века очередное Смутное время, очередной погром Российской государственности. В начале века русские люди увлеклись принесенной с Запада теорией марксизма и едва не погубили собственное государство. А сегодня  нам приходится преодолевать губительные  последствия очередного увлечения   западной  идеологией, либерального капитализма, который в 90-е привел Россию к катастрофе. 

А ведь именно об этой идеологии, которая ставит во главу угла поклонение маммоне, "золотому тельцу", навязывает культ потребления как смысл жизни и писал Евгений Трубецкой, утверждая, что нельзя строить общество на алчности и злобе, на животных инстинктах, которые пытается навязать человечеству "звериное царство".

 И сейчас, когда решается судьба Русской цивилизации, решается,  продолжит ли русский народ свое существование в истории,  возвращение государством иконы Троицы Русской Православной Церкви призывает нас обратиться к завету преподобного Сергия Радонежского: "Воззрением на Святую Троицу побеждай ненавистную рознь мира сего".