Георгий Некрасов. О воссоединении - взгляд из Зарубежья.

Сейчас, когда остаются только дни до поездки Первоиерарха Русской Православной Церкви Заграницей, митрополита Лавра в Россию, и его встречи с Предстоятелем Русской Православной Церкви, Патриархом Алексием II-м, обсуждение связанных с этим вопросов вызывает самые оживленные дискуссии, в которых далеко не всегда все ясно.  Каждое же неясное, или неверное выступление вызывает некую полемику.  Это вполне естественно, ведь мы являемся свидетелями исторически значимых событий! Однако, самые противоречивые высказывания в Зарубежье способны вызвать недоумение у читателя в России.  Поэтому, постараемся дать некое обозрение взглядам из-за рубежа.

Зарубежье, дальнее зарубежье, весьма неоднородно и не имеется никакой статистики  способной его определить.  Поэтому высказывания часто делаются, с использованием категорических выражений, как «большинство» и т.п., которые невозможно статистически доказать. 

Можно определить, условно, в отношении к вопросу о воссоединении четыре группы людей.  Первая, - это сторонники немедленного воссоединения; вторая, - это сторонники осторожного, постепенного сближения, впредь до полного воссоединения в будущем ;  третья, - это смущенные; четвертая, - это яростные противники всего, даже сближения.  Эта последняя группа, в случае воссоединения неизбежно отколется от РПЦЗ. Это «непримиримые».  Проанализируем вкратце доводы всех групп, и посмотрим, кем они олицетворяются и на каких позициях они стоят?

«Непримиримые» считают, что воссоединение – это «полная капитуляция»,  «спуск флага» перед «большевиками», что это «конец Белой эмиграции».  И вот тут автор этих строк, сын и внук белых офицеров, выросший в белой эмигрантской военной семье и среде, участник войны во Вьетнаме, должен поставить вопрос: «что именно, являлось и  является сутью, квинтэссенцией Белой Идеи»?  Ответ дает песня Белой военной молодежи времен гражданской войны:

«Смело мы в бой пойдем

За Русь святую

И как один прольем

Кровь молодую!»

«За Русь святую», это было идеалом всех русских воинов с незапамятных времен.  Да, в ходе гражданской войны к этому идеалу прибавились и наслоения политического характера, но все же это идеал и продиктовал непримиримость – к чему? – к богоборческой коммунистической советской власти, ко всему,  что эта власть означала: разорение русской культуры, гонение на Церковь, да и просто геноцид народа.   В своем интервью на видео фильме «Тайна России», митрополит Виталий недаром сказал, что Белая эмиграция, считавшая себя политической эмиграцией, была, в сущности, эмиграцией духовной.  Она не могла и не хотела примириться, в первую очередь, с гонением на Церковь и с выхолащиванием души народа.  С культом Павлика Морозова.  С декларацией митрополита Сергия о лояльности советской власти и с его требованием подписки такой же лояльности от Зарубежной части Церкви.  С попытками заменить русского человека «советским» человеком.

И вот, в наши дни, когда нет советской власти, когда на смену гонениям пришло бурное развитие церковной жизни в России, именно суть белой идеи требует включения белой эмиграции в возрождение духовной жизни в России.  Но это не всем ясно.

Тут мы подходим ко второй группе: к «сомневающимся».  На приводимые выше доводы они говорят: «Да, но люди-то там остались те же самые… Да, но в церкви там тоже остается советская (или чекистская) агентура…».  Это люди, которых смущают резкие категорические и эмоциональные доводы «непримиримых». Ответом на их сомнения должно служить выступление на Всезарубежном пастырьском совещании протоиерея о. Романа Лукьянова.  О. Роман напомнил то, о чем, по его словам стали забывать (а то и не хотели помнить!) многие: это доклад Фурова вначале 1980-х годов о том, что из 30 архиереев Московской патриархии, 10 сотрудничало с властью, 10 никак не сотрудничало, а 10 старались что-то сделать для Церкви.  С тех пор, как Патриарх Алексий II принял бразды управления РПЦ, а в сущности после падения советской власти было хиротонисано около 150 архиереев, об «агентах» говорить уже не приходится. 

В своей книге «История и мы», (Мельбурн, 2002 г.) я писал, что в зарубежье имеется какой-то процент людей «изверившихся».  Людей просто уставших верить, надеяться (на скорые результаты) и… разочаровываться.  Отсюда понятно их стремление замкнуться в своем кругу, оберегая чистоту своих риз.  Но разве это не является закапыванием своего таланта в землю?

Тут мы подходим к двум другим группам: сторонников осторожного сближения, «осторожным», и сторонникам немедленного воссоединения.  Сторонники осторожного сближения, вероятно, составляют большинство в зарубежье.  Об этом говорят все совещания духовенства в различных епархиях РПЦЗ.  В некоторых случаях это вызывается искренним опасением ненужной спешки.  Во многих же других случаях – это обуславливается стремлением уменьшить размеры возможного, да вероятно, и неизбежного раскола, желанием убедить противников воссоединения.   Наиболее ярко выражает точку зрения «осторожных» архиепископ Сан-Францисский Кирилл, говоря, что «мы должны искать Волю Божию, а не свою волю».  За это его и других его сторонников «непримиримые» назвали «просто хорошими монахами».

Сторонники же скорого воссоединения считают, что это дело нельзя откладывать  в долгий ящик, что промедление ненужно и не полезно никому.   Они также считают, что РПЦЗ свою историческую миссию уже выполнила и выполнила блестяще.   Но в чем же заключалась эта миссия?  --  Ответ мы находим в первой проповеди митрополита Анастасия (Грибановского), в качестве Первоиерарха РПЦЗ.   Это «соблюсти святыню, с тем чтобы вернуть ее в Россию после падения власти большевиков».  Власть эта, власть большевиков пала в 1991 г.

Можно даже говорить и о том, что РПЦЗ святыню не только сохранила, но и преумножила: стоит только вспомнить про Святителя Иоанна Шанхайского и Сан-Францисского Чудотворца.  По словам митрополита Иоанна Санкт-Петербургского, зарубежное духовенство разнесло искры Православия по всем странам мира.  РПЦЗ окормляла не только русское рассеяние, но и проповедывала Православие в той среде, в которой она обитала.  И из той среды также появились подвижники: стоит вспомнить, хотя бы, иеромонаха о. Серафима (Роуз), природного американца.

По сути дела и «возвращение святыни» началось, даже не так недавно.  Так Свято –Троицкий монастырь в Джорданвилле, во главе с архиепископом Лавром, помогал Троице-Сергиевой Лавре восстановить библиотеку, ранее расхищенную большевиками. 

Конечно, между РПЦ и РПЦЗ  много лет существовало некое противостояние.  Митрополит Антоний (Храповицкий) порвал административную связь с митрополитом Сергием, после декларации 1927 г.  Митрополит Анастасий (Грибановский) посчитал невозможным подчиниться патриарху Алексию 1-му, считая, что он все еще не свободен в своих делах, хотя и признавал его законным Патриархом всея Руси.  Эту же линию продолжал вести и третий по счету Первоиерарх митрополит Филарет (Вознесенский).  В разгар Хрущевского гонения на Церковь он определил 16 пунктов, почему РПЦЗ не может воссоединиться с МП.   По своему первоначальному образованию он был инженером, и эти 16 пунктов стали как бы «техническими условиями» для воссоединения.  На сегодняшний день 15 из них оказалось «удовлетворенными самим ходом истории».  16-й пункт касается экуменизма и подлежит разбору комиссий обеих сторон.

Похоже, что для некоторых это противостояние стало некоей самоцелью и они не могут, или в некоторых случаях не хотят видеть насколько положение меняется

Казалось, что лед между двумя частями Русской Церкви должен был сдвинуться в ноябре 1991 г., когда Глава Династии, Великий Князь Владимир Кириллович по  приглашению А. Собчака приехал, именно как Глава Династии, и после падения власти большевиков, заметим, на празднование возвращения Санкт-Петербургу его исторического имени.  В С.-Петербурге его встретил патриарх Алексий II, встретил также,  как Главу Династии.

Но тут в Синоде РПЦЗ духовное перемешалось с политическим…  В Синоде РПЦЗ посчитали это «изменой» РПЦЗ. Своей поездкой, он, мол, «поддержал богоборческую советскую власть и принял благословение от агента КГБ».  Надо упомянуть, что до того времени все три первых Первоиерарха, а также и Святитель Иоанн Шанхайский, и Архииерейский Собор 1939 г. безоговорочно признавали абсолютное право престолонаследия за Владимиром Кирилловичем.   Тогда же архиепископ Лосанжелосский Антоний (Синкевич), до того времени ревностный легитимист, объявил Владимира Кирилловича «лишенным права престолонаследия», чего он, безусловно, не имел никакого права делать.  Когда же в 1992 г. Владимир Кириллович скончался, то многие надеялись, что его похороны сблизят обе иерархии.  Но этого не произошло.

Можно заметить, что при отпевании Великого Князя Владимира Кирилловича, патриарх Алексий II адресовал Великих Княгинь Марию Владимировну, новую Главу Династии, и овдовевшую Леониду Георгиевну, как «Ваши Величества». В наши дни Великая Княгиня Мария Владимировна является сторонницей скорейшего воссоединения, считая, что причин для разделения больше не существует. 

Возвращаясь к трудам РПЦЗ, многие считают, что вершиной ее исторического делания было прославление в 1981 г. Новомученников и исповедников, во главе с Царской Семьей.  Какое-то время это разделяло РПЦ и РПЦЗ, но с 2000 года и это разделение упразднилось.

Подводя итоги всему выше сказанному, можно подчеркнуть, что сама суть Белой Идеи требует поддержки тех, кто борется за восстановление Святой Руси, и сотрудничества с ними.  Можно подчеркнуть и то, что сама миссия Зарубежной Церкви указывает на необходимость «возвращения святыни».  Можно также отметить, что первый шаг к сближению был сделан Великим Князем Владимиром Кирилловичем.  Следует еще сказать, что эти вопросы следует обсуждать спокойно и тщательно, не поддаваясь желанию делать какие-либо эмоциональные выпады.  В заключение можно только лишь повторять заключительные слова молитвы, читаемой в Зарубежной Церкви за каждой воскресной литургией: «да вси в согласном единомыслии и непрестанной любви славят всечестное и великолепое Имя Твое, терпеливодушне и незлобиве Господи, во веки веков».

Г.М. НЕКРАСОВ

Мельбурн, 1 мая 2004 г.