Максим Соколов: «Где истоки ереванской самоуверенности»

Эта осень окончательно подвела черту под 35-летним русско-армянским (а сперва еще и советско-армянским, а до того тоже русско-армянским) альянсом. Хотя все было понятно еще пять лет назад, когда Никол Воваевич Пашинян поднял Армению – при тогдашнем бурном ликовании народа – на политическое самоубийство. Быстрое и решительное.

Ответом на эволюции армянского политикума и, даже страшно сказать, как бы не армянской нации в целом – ведь не один Никол Воваевич все решает – стало спокойное созерцание со стороны России.

«Коль не любишь, не мил – Бог с тобою.
Коли лучше найдешь – позабудешь,
Коли хуже найдешь – пожалеешь».

А слова армянского классика XIX века Хачатура Абовяна «Да будет благословен тот час, когда русские благословенной своей стопой вступили на армянскую светлую землю и развеяли проклятый злобный дух кизильбашей» теряют свою актуальность для армянских властей.

Не то, чтобы мужи Армении, предводительствуемые Николом Воваевичем, в противовес Абовяну сильно полюбили кизильбашей (может быть, завтра полюбят), но в смысле капитуляции перед Баку и опосредованно перед Анкарой они исполнили все от них требуемое и, похоже, будут исполнять и далее. Признали, что сопротивление бессмысленно, и стали вести себя в соответствии с этим.

Во всяком случае ни граждане Республики Армения, ни многочисленнейшая армянская диаспора по всему миру не проявили никакого желания умирать за Арцах (Карабах). Не проявили, значит, не проявили – им виднее. Но, конечно, после этого претензии Никола Воваевича к России – она-де не пожелала проливать кровь своих солдат за Арцах, от которого, заметим, отрекся официальный Ереван, выглядят совсем странно. Получается, что Россия должна была быть более армянской, чем сама Армения – и доказывать это своей кровью.

Конечно, наглость западных сателлитов бывает высока – вспомним хрестоматийного Зеленского. Но, наверное, надо сперва полностью оформить свой соответствующий статус, а затем уже невоздержно наглеть. Иначе получается совсем сумбур вместо музыки.

А предложение к России, уже ведущей кампанию на Украине (при деятельном участии стран Запада), открыть для полного счастья второй фронт в Закавказье против Азербайджана (и возможно, Турции), при том, что сама Армения будет уклоняться от каких-либо военных рисков – на это можно ответить лишь вопросом: «А как по-армянски будет «хуцпа»?».

Но, как всегда, пусть будет выслушана и другая, то есть армянская сторона. Начиная с 1988 года отношение московских умов к армяно-азербайджанскому конфликту трудно было назвать равноудаленным. Разве что генсек М.С. Горбачев и некоторые его сотрудники (А.И. Вольский, например) исходили из того, что Баку при всех своих грехах (если не преступлениях) тоже, однако, заслуживает хотя бы быть выслушанным. Так называемые демократы, пользовавшиеся тогда достаточным влиянием (А.Д. Сахаров, Е.Г. Боннэр, общество «Мемориал*», ныне признанное иноагентом и запрещенное), практически вся сочувствующая им перестроечная интеллигенция, держались сугубо проармянской позиции и полностью отвергали не то что равноудаленность, но хотя бы минимальный реализм. «Вперед, и горе Азербиджану!».

Одной из причин тому было интеллигентское желание смотреть на все исключительно со своей колокольни. Азербайджанской культуры для столичной интеллигенции вообще не существовало – тем более как культуры в ее высших проявлениях. Тогда как армянская культура, начиная с основателя письменности Месропа Маштоца, всегда была близка русскому интеллигентскому сердцу. Арменией восхищались и Брюсов, и Мандельштам.

То есть армяне были как бы нашей крови, тогда как азербайджанцы совсем не нашей.

Добавим к этому геноцид 1915 года – да и прежде было много трагических эпизодов. И тут на эту скорбную память наложился сумгаитский погром 1988-го с последующим исчезновением армянской общины в Баку. Каспийского Бейрута больше не стало.

Все это породило ту односторонность, благодаря которой в Ереване уверились, что Россия и ныне, и присно, и во веки веков будет стоять за армянское дело. В любом его варианте. И дистанцирование Москвы, конечно же, невозможно. Этого не может быть, потому что не может быть никогда.

Самомалейшие рассуждения в духе «Блюдите, сколь опасно ходите» уступили место полной самонадеянности. После чего явление народу Никола Воваевича стало лишь делом времени.

* Некоммерческая организация, включенная в реестр НКО, выполняющих функции иностранного агента

Источник: Взгляд