Владимир Легойда: «…и ИИ. Реплика о письменных работах в вузах»

Письменная работа как форма проверки знания в высшем учебном заведении в своем привычном виде умерла.

Я бы очень хотел, чтобы этот тезис был полемическим заострением. Но, скорее всего, он является уже лишь констатацией факта. При нынешнем развитии нейросетей надеяться на то, что студиозусы будут самостоятельно грызть гранит науки, оформляя его в письменные работы разного объема и сложности, не приходится.

Начиная от информационно-аналитической справки и заканчивая тем, что сегодня гордо именуется выпускной квалификационной работой, — всё это неизбежно оказывается под угрозой. Ведь мощная нейросеть, при грамотно сформулированной задаче (промте), быстро и хорошо напишет нужный текст по любой дисциплине.

Разговоры о том, что качество таких работ находится на уровне среднестатистического троечника, — неубедительны. Во-первых потому, что у нас в вузах отличников — меньшинство, и дипломы пишутся соответствующе и безо всякого ИИ. А во-вторых, продвинутая платная нейросеть, конечно, троечника уже обошла. Или вот-вот обойдет.

Итак, искушение воспользоваться этой возможностью будет слишком велико. Поэтому даже самые сознательные студенты, настроенные на освоение навыков академического письма, рано или поздно будут периодически совершать интеллектуальное грехопадение.

Расхожая аналогия искусственного интеллекта с калькулятором гласит, что бороться с его использованием так же бессмысленно, как требовать от студентов делать все вычисления устно, без помощи этой чудесной машинки. Не думаю, что такое сравнение корректно. ИИ в рассматриваемом случае выступает не в роли калькулятора, а, скорее, в роли студента-отличника или аспиранта, подрабатывающего написанием курсовых и дипломов.

В общем, вновь упираемся в один из любимых вопросов русской интеллигенции: что делать? Каков выход из сложившейся ситуации? Надеяться, что подавляющее большинство студентов внезапно обретет особый уровень сознательности и добровольно начнет писать все работы самостоятельно? Впору вслед за булгаковским героем воскликнуть: «Впрочем… разве что чудо?» Но вряд ли.

Что же остается в таком случае делать?

Первое: попытаться ввести запрет на использование ИИ при написании домашних работ, а для контроля применять сложные программы выявления «сгенерированных» текстов. Но технологии распознавания далеки от совершенства, да и каждый новый запрет, как известно, делает плод лишь более сладким.

Второй вариант — официально принять нейросеть в инструментарий студенческой подготовки, в том числе для написания текстов и выполнения иных учебных работ. Собственно, в ряде вузов это уже происходит.

При этом преподаватель должен постараться по возможности чётко обозначить границы такого сотрудничества: нейросеть может быть помощником, но не исполнителем финальной задачи. Автором черновика, но не исходных гипотез и финальных выводов.

Однако и в этом подходе есть слабое место. Как убедиться, что студент действительно сам обдумывает ответы, а не просто использует подсказки машины? Пределы разрешённого легко размываются, итоговый текст может выглядеть убедительно, но знания студента останутся поверхностными.

Наконец, третий путь — и он наиболее радикален — заключается в превращении финального задания в собеседование по теме написанной работы. В защиту проведенного исследования.

Если студент блестяще ориентируется в материале, понимает его суть и может аргументированно отстоять изложенное, тогда вопрос о том, насколько самостоятельно написан исходный текст, отходит на второй план: главное, чтобы были получены знания. Это переносит всю ответственность за образование на самого ученика — ведь на устной защите отвечает именно он, а не невидимая программа.

Этот подход, конечно, предполагает и весьма радикальный пересмотр тем, которые предлагаются для студенческих письменных работ. А возможно, и частичный отказ от индивидуальных работ в пользу коллективных заданий.

Но и образование — это не механическая операция, а прежде всего развитие личности: умение анализировать информацию, формулировать мысли, выстраивать аргументацию и убеждать собеседника. Студент, отвечая на неожиданный вопрос преподавателя, показывает реальный уровень знаний и понимания предмета, а не умение находить готовые ответы в интернете.

Устная защита возвращает к главной цели университетского образования: проверке реальных знаний и способностей студента. Она дисциплинирует обе стороны: студент не может безнаказанно «слить» экзамен, сдав чужую работу, а преподаватель — выставить оценку за вполне вероятно несамостоятельную работу. Это вновь делает обучение живым и личностным.

Технологии хороши в поиске информации и упрощении рутинных задач, но образование начинается там, где требуется самостоятельная мысль и живой диалог. Именно личное участие преподавателя и студента решает судьбу учебного материала — стал ли текст их общим интеллектуальным достижением.

Конечно, переход к такому подходу потребует больших усилий и времени. Важно будет подготовить преподавателей к новому формату и скорректировать учебные планы. Одним из ключевых станет вопрос времени, которое надо будет затратить на подобные защиты. А времени, как известно, вечно не хватает. Чем-то придется жертвовать.

Кто-то из коллег наверняка скажет, что мое предложение — не лучшее или даже ненужное. И уж точно не идеальное. А я и спорить не буду. В реальном мире не бывает идеальных решений. Но есть оптимальные. Задача — найти его в данном случае. Давайте искать вместе.

P.S. Этот текст я надиктовал, а потом отправил расшифровку на редактуру в нейросеть. В итоге пришлось все равно редактировать самому.

P.P.S.Я попросил нейросеть придумать заголовки для моего текста. Вот они:

«Диалог вместо бумаги: зачем вузам возвращать устную защиту»

«Нейросети и знания: возвращение к устному экзамену»

Решил оставить свой.

Владимир Легойда

Глава Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Московского

Источник: ИА REGNUM