Дивеевские зарисовки

Летом, то ли 2011г., то ли 2012 года, приехал я в Дивеево на праздник преподобного Серафима. Помолиться, да поторговать своими фильмами. Впрочем, если честно, то скорее наоборот. Но поскольку для таких как я территория самого монастыря недоступна, то нам – стихийным и неорганизованным продавцам, оставалось только два участка – круглая площадка со стороны автовокзала и длинный узкий коридор со стороны улицы Арзамасской. Именно тут, под высоким дощатым забором, выкрашенным в угрюмый тёмно-коричневый цвет, мне из года в год и доставалось место. Слава Богу за всё!            

Правда, доставалось оно всегда непросто и с боем. Начиналось с того, что свободного пятачка не было вообще. Поэтому первое, что делал - бежал к мощам Преподобного. Потом мчался к могилке своего давнего друга – отца Владимира (Шикина) и настырно канючил у Креста: «Отец Владимир! Ну, ты же всё видишь! Ну, помоги, что ли – видишь, мне места не дают! Ну, ты же добрый, помоги! Мы ж все без этих денег помрём!» Возвращался в переулок – место вдруг находилось…

Дальше - проще. За несколько лет «техпроцесс» отработался до автоматизма – бегом в ближайший магазин, выпрашиваешь у продавщиц пять-шесть пустых картонных коробок, придумываешь сложную конструкцию, напоминающую небольшой столик, скручиваешь его скотчем и накрываешь всё это дело красным покрывалом. Затем, с помощью того же скотча, оформляешь за спиной забор – куда без рекламы! И всё это на пятачке в один квадратный метр. В шесть утра на пост заступаешь, в десять вечера уползаешь. И так дней пять – семь. Иногда больше.

Местные продавцы-старожилы тебя сначала разглядывают издалека. Потом понемногу подходят знакомиться – кто деньги разменять, кто просто поболтать. Ураган Рынка пронёсся и здесь, в Дивеево, так что один из них - бывший директор дома культуры, другие – бывшие бухгалтера, кладовщики, водители, механизаторы. Всё здесь рухнуло одним днём и теперь они тут - «под забором», где в сплошном потоке паломников оттачивают свою православную лексику. Видно, что некоторым это даётся чудовищно тяжело – нет-нет и вылезет у кого-то наружу что-то до боли советское, партийное... Но меня это даже радует, ибо во всём происходящем с ними угадывается могучая родительская рука Господня.

Улица гудит - толпы паломников, вереницы комфортабельных автобусов, легковушки - все бегут, спешат. У моих соседей самый ходовой товар – женские платочки, пластиковые ёмкости для святой воды и сторублёвые дождевые плащи. Всё остальное лежит неделями. Но это у них. У меня же - только фильмы. Причём, только свои. Периодически позванивает жена. Нужно придумать для неё что-то успокаивающее, оптимистичное. Иногда удаётся, иногда нет…

«Лица»

На праздник батюшки Серафима продавцы съезжаются отовсюду. Встречаются среди них и очень колоритные фигуры. Вот - Серёга, бывший подполковник. Объективно – мы антагонисты: я делаю фильмы сам, а он пиратствует. Копирует всё, что ему покажется интересным, в том числе и мои работы. Но здесь, в Дивеево, как в Ноевом Ковчеге у хищников – желание кусаться почему-то пропадает. Мы даже дружим – Сергей иногда подойдёт, сунет мне в подарок с десяток своих новых дисков, а заодно, как ворон с ветки, пробежит взглядом по моему прилавку - нет ли чего новенького? У них, пиратов, существует даже свой моральный кодекс – в моём присутствии мои диски (их производства) не продавать. Конечно, совесть его немного заедает, но баюкает он её тем, что, мол, «несёт правду людям», миссионерствует. Однажды, уже много лет назад, какой-то проходящий мимо батюшка утешил его терзания и благословил «нести слово Божие людям». Сергей в эти слова вцепился и с тех пор ничего другое слушать не желает. Наверное, ему так удобней! Немного злюсь только, когда доверчивые покупатели, купив у них по дешёвке мой фильм, заменять брак прибегают почему-то ко мне! Спрашиваю их – почему ко мне? Мне отвечают: «Ну, Вы же автор!» Вот так и живём…

***

Был там один дедуля. С роскошной седой бородой. Он ничего не продавал - он орал! Именно орал, а не кричал. Я его про себя называл «дедушка бей-спасай». Садился он на табуретку у самого входа в переулок и начинал громко, выразительно крыть всех «творцов катаклизмов». И без того осторожные и прижимистые покупатели от его ора пугались окончательно и пулей пробегали мимо наших прилавков. «Когда же он устанет? - только и успевал я подумать в эти минуты, – плакала сегодня моя торговля!»

***

Елена обращает на себя внимание сразу – открытое славянское лицо, прямой взгляд, огромная работоспособность, торговая смётка, простая и несуетливая в общении. Настоящая русская бабушка в полном расцвете сил! В пять утра она уже на месте – выгружает из машины палатку, сама её собирает, натаскивает товар. Ропот или слово упрёка не слышал от неё ни разу. Дожидается сонную девочку-продавщицу, передаёт ей готовую палатку и уезжает устанавливать следующую точку. В Дивеево она – маленький «олигарх», торговых палаток у неё не менее пяти-шести. Разбросаны они во всех ключевых точках вокруг монастыря, а также на всех источниках.  Уважают её тут все и это заметно.

Вечером, около шести, она снова на месте и всё повторяется в обратном порядке – расчёт с девочкой – продавцом, сбор товара, затаскивание его в машину, разбор и укладка палатки в машину и также дальше, по всем точкам. И так каждый день. И так год за годом…

Она не коренная местная. Знаю, что приехала сюда именно по вере, в первые годы после открытия монастыря. Потому и чувствуется в ней страх Божий и прочная воцерковлённость. Таких людей видно сразу. А дома у неё большая семья – дети, внуки, хозяйство. Я даже не знаю, отдыхает ли она когда-нибудь?

Водителя и грузчика нет – всё сама, на своей ржавой, раздолбанной розовой «десятке». Днище проржавело настолько, что того и гляди отвалится на дороге от тряски. Однажды, установив утром все точки, рванула в Москву за товаром - всё закупила и успела обратно в Дивеево к шести вечера. Тем, кто не в курсе, скажу - расстояние в один конец пятьсот километров!

***

Ещё один завсегдатай переулка. Точнее – одна. Эта женщина несколько раз за день обязательно проходит мимо и что-то постоянно сама себе говорит. В этот раз слышу: «Гады, психотронкой обработали меня, психотронкой…гады…»

***

А вот и музыкант! Ни одно наше «подзаборное стояние» без него не обходится. До сих пор не знаю, как его зовут, но играет он замечательно! Флейта в его руках и плачет, и поёт. Приезжает из Москвы на один-два дня строго на крупные праздники. В широкополой ковбойской шляпе, с усами, аккуратной бородкой, он занимал позицию в узкой горловине перед монастырём и идущие мимо паломники с умилением слушали мелодии из песен Жанны Бичевской, иеромонаха Романа, отца Олега Скобля и других. Не знаю, окупалась ли его дорога в Дивеево и обратно, но удовольствие он приносил всем, это точно.

***

Картина будничной жизни нашего переулка была бы неполной без описания двух – трёх благообразных старичков. Они каждый день приходили к нам как на работу. Собственно, это и была их работа - они просили милостыню просто для себя. Да - возраст, да – скудная пенсия. Ничего не имею против. Мне даже нравилась их честность – они никому не обещали «помолиться», не записывали суетливо «требы» в какой-нибудь экзотический монастырь на краю Антарктиды… Но поскольку я тоже стоял часами, то у меня была масса времени за ними понаблюдать.

- Это были профи! Надо было видеть, как талантливо и безошибочно-тонко чувствовали они дыхание конъюнктуры. Они мгновенно меняли место, если им что-то подсказывало что ядро толпы стало (или только собирается) сместиться в сторону. Таким образом, они постоянно были «в струе»!

«Наш главный враг»

Главным нашим врагом являлась там не охрана монастыря, и даже не контролёр местной Администрации, а дождь. Точнее – ливень! Именно в июле-августе он просто зверел. Порой дня не проходило без аврала. Дождик сначала еле капал, потом принимался сильнее и вдруг небо словно прорывалось водой! Мои соседи из местных, торговавшие в уютных палаточках, начинали лихорадочно разворачивать над ними полиэтиленовые плёнки. Потом, когда десятки килограммов воды на крыше прогибали полотнище почти до земли, хозяева брали палки и пытались изнутри поднять пузырь с водой вверх. Но вода, зачастую, скатывалась не туда, куда хотели продавцы, а туда, куда хотелось ей самой – то есть на головы пробегающих паломников. В лучшем случае - на крыши соседних палаток…От грохота падающей с неба воды мы иногда даже не слышали друг друга! По земле текли грязные потоки, товар сырел и намокал.

Для нас же, приезжих торгашей, такие дожди были просто бедствием! Прятаться было совершенно некуда. Под потоками ревущей воды мы сиротливо стояли с хрупкими зонтиками, а мой картонный «прилавок» очень быстро превращался в безформенный  комок грязной бумаги. На фильмы я, правда, накидывал прозрачную плёнку, но для кого? - редкие паломники в ужасе пробегали мимо меня куда-то в помещения, а на обложках моих фильмов в это время разбухали мокрые пятна. Приходя вечером на ночлег, я был вынужден проводить полную инвентаризацию - выливал воду из коробок с дисками, доставал и сушил обложки, подсчитывал убытки… Однако, общая беда сближает, и мы все тогда помогали друг другу как могли.

 «Диалоги под забором…»

Идёт небольшая процессия – группа паломников во главе с молодым батюшкой. Очки в тонкой оправе, внимательный взгляд, неспешные благородные движения. Долго перебирал мои фильмы, что-то спрашивал, а потом говорит: «Вы эти фильмы продавать не должны. Их нужно выкладывать в интернет для всеобщего доступа». «Хорошо, - после некоторой паузы отвечаю я, - согласен. Но в этом случае мою семью из шести душ содержать будете лично Вы!! Или видеохостинг YouTube, или Видео-Mail.ru! Вы согласны?! Если – да, то я не возражаю».

Пространство перед моим столиком мгновенно опустело…

***

Среди моих постоянных «захожан» есть группа, так сказать, православных романтиков. У них много названий – «ревнители», «зилоты», «борцы за чистоту Православия» и т.д. Я и сам из их числа. Разве что после поездки на Афон заметно сместился с крайних, «пассионарных» позиций ближе к центру. Нарезав возле меня пять – шесть «виражей», кто-то из них «невзначай» обязательно заводил разговор о Последних Временах.

За годы, проведённые на православных выставках, я научился почти безошибочно отличать их в толпе посетителей. Знаете, что их всегда выдаёт? Мятущаяся душа. Неспокойствие духа. В их глазах всегда присутствует некое сверхнапряжение, иногда даже надрыв. Видно, что они круглосуточно пребывают в состоянии защитников осаждённой крепости! Приезжая в новый город, всегда жду неизбежной встречи с ними и определяю их в потоке людей именно по этим признакам.

Так же было и в Дивеево. Только их количество здесь всегда намного выше. Но тут свои причины, главная из которых – особая сакральность этого места. Дело в том, что согласно пророчествам святого батюшки Серафима, пространство внутри Святой Канавки будет единственным местом на Земле, куда антихрист попасть не сможет. В православной литературе это всё подробно описано. Поэтому, многие верующие уже заранее подтягиваются к этому неприступному Духовному Острову.

Так вот, этим радикалам, обступавшим прилавок, было очень неприятно слышать мои рассказы о позиции афонских старцев, о примерах сдержанности, мудрости, которую они проявляют по отношению к глобализации, о духе икономии. Но не то они ждали от меня, не то желали услышать….В конце концов, один из них бросил мне перед уходом (насколько мог деликатно): «Да, хорошо, конечно, дружить с сильными! Безопасно, удобно…».

Что им возразить? Как им объяснить, что критерием является не принцип «сильный – слабый», а «прав – неправ»?

***

По улице Арзамасской постоянно снуют автобусы с паломниками. Жарко, окна у них приоткрыты и нам иногда хорошо слышно, что говорит руководитель группы своим подопечным по громкой связи. Вот, например: «Братья и сестры! Мы приехали. Справа от нас - монастырь. Сейчас мы с вами выходим и организованно проходим вот по этому переулку (показывает рукой на нас - голодных продавцов). Ни в коем случае, повторяю – ни в к-о-е-м случае, здесь ни у кого ничего не покупать! Всё, что вам надо, вы сможете купить на территории монастыря! Всё, идём!...»  

Колонна насмерть перепуганных бабулечек, с опаской поглядывая на нас, пригнувшись, быстро пробегает к монастырю. Над их головами возвышается фигура молодого человека. Я рискнул –молча и доброжелательно показываю ему рукой на прилавок с видеоработами. Он чуть покосился на них взглядом и с достоинством произнёс: «Мы – православные!»

Группа побежала по переулку дальше, а в моей голове волчком завертелся вопрос - а я кто?!...

***

«Ревнители» не дают мне скучать и сегодня. Опять нашёлся кто-то из почитателей, и в этот раз завёл разговор о… Присяге Императору Николаю Второму. Прямо здесь. Прямо сейчас… Говорит: «Вон там, за углом, на Арзамасской, стоит человек, принимает присягу у желающих. Пошли скорей»

«Да, нет – говорю, - воздержусь пока, недостоин ещё…»

Он убежал за угол один. Минут через двадцать бежит опять, сияет: «А я присягнул!»

«Молодец» - грустно говорю ему, а про себя плачу: «Да воскреснет Бог и расточатся врази Его…» Так глядишь, и молиться как положено научишься… Нет худа без добра!

***

А этот случай – светлый, радостный! Греет меня до сих пор. Сейчас расскажу…

Стою как обычно - под забором. Полдень, жара, покупатели все разбежались, скучно. Вдруг едет на велосипеде молодой паренёк. Одежда рабочая, видно, что трудится в монастыре как наёмный. Увидел фильмы, притормозил и, спустив одну ногу на землю, стал разглядывать обложки… Вдруг чуть не подпрыгнул: «А это Вы автор?!» Бросил велосипед и кинулся обниматься. Мне стало интересно, почему он так радуется. И вот в чём было дело.

Родом он из Иркутска. Закончил в местном политехническом институте очень сложный факультет, связанный со всеми видами сварки – что в космосе, что под водой. А в Дивеево сейчас как раз по линии сварки и помогает – строит по периметру монастыря сварной забор. Каким-то образом увидел в Иркутске один из моих фильмов и так ему всё это запало в душу – Православие, Церковь, чистота души, что начал посещать храм. Реакция мира не заставила себя долго ждать – сразу потерял половину своих друзей. Но он продолжал ходить в Церковь, начал участвовать в Таинствах, вникать в слова проповеди и как итог – перестал пить, курить, болтаться по улице с друзьями. Мир снова ему ответил – от него отвернулась уже и вторая половина друзей. Родители не на шутку забеспокоились – что с парнем? С друзьями не гуляет, ходит в эту церковь – а может, его лечить надо?! И вызвали из психиатрической больнички бригаду…

В общем, убежал он из дома. Буквально из-под носа «медбратьев». Схватил что успел и уехал паломничать по монастырям. Много их по России объехал – от Питера до юга, и вот приехал к преподобному Серафиму. Дали ему тут послушание, жильё, какое-то жалование.

Родители на него долго сердились. Но недавно в гости приезжал отец. Посмотреть, чем он тут занимается. Вроде смирились. Дай-то Бог!

«Отец Николай»

И вот в начале переулка показался священник. Среднего роста, шёл не спеша, внимательно оглядывая содержимое палаток, иногда разговаривая с кем-то из продавцов, иногда кого-то благословляя. Постепенно дошёл до меня.

Участие в многолюдных выставках давно уже отучило меня бросаться за благословением к незнакомому священнику. Воздержался и теперь. Батюшка молча начал рассматривать мои фильмы, но вдруг поднял голову, всмотрелся и радостно сказал: «А, это Вы и есть автор?» Оказывается, дома он пересмотрел почти все мои работы.

Священник оказался на редкость открытым и приветливым человеком. Звали его отец Николай. Служил он тогда в небольшом посёлке на краю Киевской области. Храм у него был большой, старинный, однако прихожанок там было две-три местные старушки. В алтаре – один, на клиросе – его матушка. Тоже одна. Вот и весь приход.

Батюшка настолько любил преподобного Серафима Саровского, что неизменно, каждый год, приезжал на его праздник в Дивеево. Так было и сейчас.

Солнце палило, паломники куда-то попрятались, поэтому разговаривать нам никто не мешал…

«Любимая скамейка»

«А знаешь, Сергий, как мы с моей матушкой познакомились? Хочешь расскажу?» - вдруг сказал он.

По своей мирской профессии батюшка был машинистом тепловоза, учился в своё время в Одесском железнодорожном техникуме. Там и встретил он свою будущую супругу, тоже студентку. Любимым местом их прогулок был просторный Алексеевский сквер, который располагался совсем рядом от техникума. Посреди этого тенистого сквера была небольшая площадка, на которой стояли уютные скамейки. Среди них была одна, самая любимая, где они сидели чаще и дольше всего.

Закончилось обучение. Молодые поженились и вдвоём уехали по распределению на ту самую железнодорожную станцию под Киевом. Годы летели, Господь привёл их обоих в Свою Церковь и как-то раз, уже в новом качестве, они снова оказались в Одессе. Конечно же, захотелось навестить знакомые места, и ноги сами привели их в родной Алексеевский сквер. Но, что они там увидели!...

Не знали они – бывшие студенты техникума, да ещё приезжие, что до 30-х годов на месте пустыря в центре сквера высился красивый старинный храм святого Алексия, человека Божия. Большевики его снесли, а место заровняли, превратив в заурядный сквер. И вот сейчас отец Николай и его матушка видели, что усилиями верующих Алексеевский храм возродился во всей своей красе – именно на старом фундаменте, и именно в прежнем виде.

Но самым волнующим и радостным для их сердец было то, что место, на котором когда-то стояла их любимая скамейка, сейчас оказалось… внутри алтаря! Господь этим словно говорил им: «Дети, ваш прекрасный брачный союз Я благословил с самого первого дня».