«Об искажении православного учения о Церкви в деяниях иерархии Константинопольского Патриархата и выступлениях его представителей»

          Собравшись для совместной молитвы и братского общения в Духе Святом у честных мощей преподобного Сергия Радонежского в основанной им древней Свято-Троицкой лавре, мы, архиереи Русской Православной Церкви, не можем обойти молчанием переживаемое ныне печальное разделение в православном мире, порожденное неправыми действиями Константинопольского Патриархата и новыми учениями, которые распространяются его Предстоятелем и официальными представителями. Почитаем долгом возвысить свой голос в защиту православного учения о Церкви, обращаясь как к нашей боголюбивой пастве, так и к собратьям-архипастырям православного мира.

          За раскольническими деяниями константинопольских иерархов на Украине, разделившими православную мировую семью, стоят усиленно насаждаемые теми же иерархами новшества в учении о Церкви, направленные на разрушение существующих канонических устоев. Новая концепция первенства Константинопольского Патриарха, представляемого в качестве земного главы Вселенской Церкви, усваивает ему права и привилегии, выходящие далеко за границы прав любого иного Предстоятеля Православной Поместной Церкви и нарушающие канонические права других Церквей.

Уже в 2008 году Освященный Архиерейский Собор Русской Православной Церкви в определении «О единстве Церкви» обобщил основные тезисы новой экклезиологической концепции представителей Константинопольской Церкви, отметив, что эта концепция исходит из понимания отдельных канонов (прежде всего 9, 17 и 28 правил IV Вселенского Собора), не разделяемого всей полнотой Православной Церкви, и становится вызовом для общеправославного единства.

Согласно данной концепции, а) принадлежащей вселенскому Православию считается только та Поместная Церковь, которая состоит в общении с Константинопольским престолом; б) Константинопольский Патриархат имеет исключительное право церковной юрисдикции во всех странах православного рассеяния; в) в этих странах Константинопольский Патриархат единолично представляет мнения и интересы всех Поместных Церквей перед государственной властью; г) любой архиерей или клирик, несущий служение за пределами канонической территории своей Поместной Церкви, находится под церковной юрисдикцией Константинополя, даже если сам этого не сознает, а следовательно, может при желании быть принят в эту юрисдикцию без отпускной грамоты; д) Константинопольский Патриархат определяет географические границы Церквей и, если его мнение не совпадает с мнением той или иной Церкви по данному вопросу, может учреждать на территории этой Церкви собственную юрисдикцию; е) Константинопольский Патриархат в одностороннем порядке определяет, какая автокефальная Поместная Церковь может, а какая не может участвовать в межправославных мероприятиях.

Собор отметил, что такое видение Константинопольским Патриархатом собственных прав и полномочий вступает в непреодолимое противоречие с многовековой канонической традицией, на которой зиждется бытие Русской Православной Церкви и других Поместных Церквей. Собор признал, что все упомянутые вопросы могут получить окончательное разрешение только на Вселенском Соборе Православной Церкви, а до того призвал Константинопольскую Церковь впредь до общеправославного рассмотрения перечисленных новшеств проявлять осмотрительность и воздерживаться от шагов, могущих разрушить православное единство. Особенно это относится к попыткам пересмотра канонических пределов Поместных Православных Церквей.

К настоящему времени к претензиям Константинополя, на которые указывал Архиерейский Собор 2008 года, добавились новые. В частности, а) Константинопольский Патриарх настаивает, что имеет право рассмотрения апелляций на судебные решения, принятые в любой иной Поместной Православной Церкви, и вынесения по ним окончательного решения; б) Константинопольский Патриарх считает себя вправе вмешиваться во внутренние дела любой Поместной Православной Церкви в случае, если сочтет это необходимым; в) Константинопольский Патриарх заявляет, что он наделен полномочиями отменять канонические прещения, наложенные в других Поместных Церквах, «восстанавливать в сане» лиц, утративших архиерейское достоинство ввиду уклонения в раскол; г) более того, лица, никогда не имевшие даже видимости канонической архиерейской хиротонии (например, рукоположенные изверженным из сана епископом и бывшим диаконом, выдававшим себя за епископа), «восстанавливаются» в сане решением Константинопольского Патриарха; д) Константинопольский Патриарх считает себя вправе принимать в свое каноническое ведение клириков любых епархий любых Поместных Церквей без отпускных грамот; е) Константинопольский Патриарх усваивает себе исключительное право инициативы в созыве всеправославных соборов и иных значимых всеправославных мероприятий; ж) наконец, вопреки достигнутым в ходе подготовки к Святому и Великому Собору Православной Церкви межправославным договоренностям, предполагающим, что дарование автокефалии той или иной Поместной Церкви возможно только с согласия всех общепризнанных Поместных Церквей, Константинопольский Патриарх заявляет о своем единоличном праве на провозглашение автокефалии новых Поместных Церквей, в том числе не входящих в юрисдикцию Константинопольской Церкви, без согласия Предстоятелей и Соборов прочих Поместных Православных Церквей. При этом само понятие автокефалии трактуется таким образом, что фактически означает подчинение автокефальной Церкви Константинопольскому Патриархату.

Перечисленные уклонения от православной экклезиологии при переводе из теоретической плоскости в практическую привели к глубокому кризису мирового Православия. Непосредственной причиной кризиса стало вторжение Константинопольского Патриархата на Украину. Данное антиканоническое и преступное деяние, ответственность за которое несет лично Патриарх Константинопольский Варфоломей, получило надлежащую оценку в заявлениях Священного Синода Русской Православной Церкви от 14 сентября и 15 октября 2018 года, от 26 февраля 2019 года, а также в постановлениях Священного Синода от 28 декабря 2018 года (журнал № 98) и 4 апреля 2019 года (журнал № 21).

Последовавший 20-24 августа 2021 года визит Патриарха Варфоломея в Киев получил каноническую оценку в заседании Священного Синода Русской Православной Церкви 23-24 сентября 2021 года, постановившего: «Признать прибытие в Киев Патриарха Константинопольского Варфоломея с сопровождающими его лицами без приглашения от Патриарха Московского и всея Руси, митрополита Киевского и всея Украины Онуфрия и законных иерархов Украинской Православной Церкви грубым нарушением канонов, в частности, 3 правила Сардикийского Собора и 13 правила Антиохийского Собора» (журнал № 60). В ряду недавних антиканонических визитов Патриарха Варфоломея следует упомянуть также посещение Литвы 20–23 марта и Эстонии 16–20 июня 2023 года.

Попытки Константинополя убедить все Поместные Православные Церкви в правоте предпринятых им деяний не принесли ожидавшихся результатов.

Между тем, Константинопольским Патриархом Варфоломеем уже анонсированы новые антиканонические деяния. В частности, 21 марта 2023 года на встрече с премьер-министром Литовской Республики в Вильнюсе он заявил: «Сегодня перед нами открывается новая перспектива, а также возможность совместной работы по созданию экзархата Вселенского Патриархата в Литве»[1]. Таким образом, готовится очередное вторжение на каноническую территорию Русской Православной Церкви.

Поскольку противоправные действия Константинополя продолжаются, а идеи, искажающие православное учение о Церкви, получают дальнейшее развитие, почитаем долгом напомнить нашей пастве об основных принципах, на которых в течение веков строилась православная экклезиология, и засвидетельствовать всей православной Полноте нашу верность этим непреложным принципам. Именно нарушение их Константинопольским Патриархом Варфоломеем стало причиной раскола в мировом Православии.

1. Претензии Константинопольского Патриарха на первенство власти над Вселенской Церковью

Церковь учреждена на земле Самим Господом Иисусом Христом. Она есть собрание верующих во Христа, в которое Им Самим призывается войти каждый. Церковь не является обычным человеческим сообществом, в ней присутствует и действует Святой Дух.

Церковь представляет собой богочеловеческий организм, мистическое Тело Христово, как говорит об этом апостол Павел: «Благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, благословивший нас во Христе всяким духовным благословением в небесах… и все покорил под ноги Его, и поставил Его выше всего, главою Церкви, которая есть Тело Его, полнота Наполняющего все во всем» (Еф. 1:3, 22–23). Образ тела указывает на единство всех членов Церкви под единым Главой — Господом Иисусом Христом (см. Кол. 1, 18).

Цель Церкви — спасение людей и всего мира. Спасение может быть обретено только в Церкви Христовой. По слову священномученика Киприана Карфагенского, «тот не может уже иметь Отцом Бога, кто не имеет матерью Церковь»[2].

Символ веры указывает на четыре существенных свойства Церкви: единственность, святость, соборность и апостольство.

Церковь одна, потому что Бог один. Церковь единственна и едина, потому что она объединяет верующих единством веры, Крещения, дара Святого Духа и евхаристического приобщения Господу Иисусу Христу. Церковь неделима: «Где Христос, там и Церковь»^[3], «Где Дух Святой, там и Церковь»^[4].

Церковь свята, потому что свят ее Глава — Иисус Христос. Члены Церкви приобщаются к Его святости.

Церковь соборна (кафолична), поскольку она распространена по всему миру, открыта для верующих вне зависимости от времени, места, происхождения и социального положения желающих вступить в нее. Соборность Церкви отражается и в общении между Поместными Церквами, образующими Вселенскую Церковь. Епископы Поместных Церквей, несмотря на разницу занимаемых положений, равны между собой как возведенные в одну и ту же степень священства. Поскольку каждый епископ получил от Святого Духа равную с другими епископами благодать, то и достоинство всех епископов равное: «Епископ первого престола да не именуется экзархом священников или верховным священником» (48 правило Карфагенского Собора). Усвоение какому-либо епископу особой значимости в сакраментальном или богословском отношении является искажением соборности.

Свойство соборности не исключает служения первенства. В документе «Позиция Московского Патриархата по вопросу о первенстве во Вселенской Церкви», принятом Священным Синодом Русской Православной Церкви в 2013 году, отмечалось, что «в Святой Христовой Церкви первенство во всем принадлежит ее Главе — Господу и Спасителю нашему Иисусу Христу, Сыну Божию и Сыну Человеческому». В документе констатируется, что подмена традиционного и канонически оправданного первенства чести Константинопольского Патриархата учением о якобы принадлежащем ему первенстве власти обосновывается неправомерным переносом властных полномочий с уровня епископии на уровень Вселенской Церкви, в то время как на разных уровнях церковного бытия первенство имеет различную природу и различные источники. Этими уровнями являются: а) епископия (епархия), б) автокефальная Поместная Церковь и в) Вселенская Церковь.

На уровне епархии первенство принадлежит епископу. Источником первенства епископа в своей епархии является апостольское преемство, сообщаемое через хиротонию. В своем церковном уделе епископ обладает полнотой власти — сакраментальной, административной и учительной.

На уровне автокефальной Поместной Церкви первенство принадлежит епископу, избираемому в качестве Предстоятеля Поместной Церкви Собором ее епископов. Источником первенства на уровне автокефальной Церкви является избрание первенствующего епископа Собором (или Синодом), обладающим полнотой церковной власти. Предстоятель автокефальной Поместной Церкви — первый среди равных епископов, о чем говорит 34 Апостольское правило: «Епископам всякого народа подобает знать первого в них, и признавать его как главу, и ничего превышающего их власть не творить без его рассуждения: творить же каждому только то, что касается до его епархии, и до мест к ней принадлежащих. Но и первый ничего да не творит без рассуждения всех. Ибо так будет единомыслие, и прославится Бог о Господе во Святом Духе, Отец и Сын и Святый Дух». Полномочия Предстоятеля определяются Собором (Синодом) и закрепляются в соборно принятом уставе. Предстоятель автокефальной Поместной Церкви не обладает в ней единоличной властью, но управляет ею соборно — в соработничестве с другими епископами.

На уровне Вселенской Церкви как сообщества автокефальных Поместных Церквей первенство определяется в соответствии с традицией священных диптихов и является первенством чести. Источником первенства чести на уровне Вселенской Церкви является каноническое предание Церкви, зафиксированное в священных диптихах и признаваемое всеми автокефальными Поместными Церквами. Канонические правила, на которые опираются священные диптихи, не наделяют первенствующего по чести епископа какими-либо властными полномочиями в общецерковном масштабе[5].

На протяжении веков такое понимание отстаивали и сами Константинопольские Патриархи, в частности, оспаривая притязания Римского Папы на вселенскую юрисдикцию. Однако теперь один из ведущих богословов Константинопольского Патриархата утверждает: «Феномен антипапизма, понимаемого как отрицание первого во Вселенской Церкви… является, собственно говоря, еретическим… Тот факт, что Православные Церкви сегодня отказываются признавать между собою какое-либо первенство наподобие римского, составляет главную проблему в их диалоге с Римом»[6].

Ныне в Константинопольском Патриархате разработано и проводится в жизнь новое видение первенства на уровне Вселенской Церкви. Константинопольский Патриарх представляется не как «первый среди равных», а как «первый без равных»^[7]. Его первенство во Вселенской Церкви уподобляется первенству Бога Отца в Святой Троице^[8]. Он якобы «является духовным отцом всех людей, независимо от того, понимают они это или нет»[9]. Иные Поместные Церкви трактуются как находящиеся в лоне единой Церкви благодаря общению с Константинополем^[10]. Особые полномочия Константинопольского Патриарха определяются как проистекающие из неких доселе не ведомых привилегий, полученных чуть ли не от самих апостолов^[11]. Право выступать от лица всей православной Полноты представляется как автоматически проистекающее из занимаемой Константинопольским Патриархом должности, а не как усвояемое ему Поместными Церквами в силу общеправославного консенсуса^[12].

В официальных речах нынешнего Предстоятеля Константинопольского Патриархата эта Поместная Церковь фактически отождествляется со Вселенским Православием. Выступая в Вильнюсе 22 марта 2023 года, Патриарх Варфоломей заявил: «Будет ли Православие и впредь духовно ведóмо своим источником и защитником, своим традиционным и историческим центром, Вселенским Константинопольским Патриархатом? Это существенный вопрос, определяющий характер, идентичность и существование Православия»[13].

Патриарх Варфоломей утверждает, что «для Православия Вселенский Патриархат служит закваской, которая “заквашивает все тесто” (Гал. 5:9) Церкви и истории»; Константинопольский Патриархат «воплощает собой подлинный церковный этос Православия: “В начале было Слово… В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков” (Ин. 1:1,4). Начало Православной Церкви — Вселенский Патриархат, “в этом жизнь, и жизнь есть свет Церквей”»^[14]. Цитируя высказывание покойного митрополита Гортинского и Аркадийского Кирилла о том, что «Православие не может существовать без Вселенского Патриархата», Патриарх Варфоломей заявляет, что «каждый из нас должен быть еще крепче соединен с Первым среди нас, дабы пить из полноводного источника, истоком которого является наша благочестивая нация и непорочная вера». Утверждается, что «Вселенский Патриархат несет ответственность за приведение дел в церковный и канонический порядок, потому что лишь он обладает канонической привилегией, а также молитвой и благословением Церкви и Вселенских Соборов исполнять этот высший и исключительный долг как заботливая Мать и родительница Церквей. Если Вселенский Патриархат откажется от своей обязанности и покинет межправославную сцену, поместные Церкви станут “как овцы, не имеющие пастыря” (Мф. 9:36), растрачивающие свои силы в церковных инициативах, в которых смирение веры смешивается с высокомерием власти»^[15].

По мнению Патриарха Варфоломея, учение о равенстве Православных Предстоятелей является искажением православной экклезиологии, от которого он считает необходимым предостерегать епископов Константинопольской Церкви: «Без признания жертвенной, кенотической и ничем не заменимой ответственности Константинопольского Патриарха среди православных, экклезиология ни в коем случае не может быть здравой и никоим образом не соответствует образу мыслей и этосу предшествовавших нам отцов, как бывших здесь, так и в других местах. Ты же служи подлинной и неизменной экклезиологии, далекой от печального искажения, состоящего в том, что мы все равны, а первый, Константинопольский, существует просто “чести ради”. Да, мы равны, у нас один и тот же архиерейский сан, но на основании канонов и многовекового предания мы получили иные привилегии ключевого значения и уникальные по характеру, от которых мы ни в коем случае не намереваемся отказываться»^[16].

Патриарх Варфоломей открыто заявляет, что Константинопольские Предстоятели имеют исключительное право по собственной инициативе вмешиваться во внутренние дела любой Поместной Церкви по любому вопросу, самостоятельно оценивать, отменять или пересматривать деяния Предстоятелей автокефальных Церквей, если таковые будут признаны в Константинополе «недостаточными»: «Великая Церковь Христова, когда речь идет не только о догматах, священных традициях, канонических церковных положениях или общих вопросах, касающихся всего тела Церкви, но и обо всех относительно важных отдельных вопросах, интересующих ту или иную Поместную Церковь, никогда и нигде не замедляла и не отказывала на правах опекуна в попечении и поддержке, иногда по собственному почину и из чувства долга, а иногда по просьбе заинтересованных сторон, внося свой эффективный вклад, как арбитр, для разрешения возникающих между святыми Божиими Церквами споров, для урегулирования разногласий между пастырями и паствой, для избавления от дополнительных трудностей и возвращения церковных дел на их канонический путь, для усиления иногда недостаточных действий духовных руководителей отдельных Церквей, для поддержки слабых, колеблющихся и ставших жертвами интриг в Православии, для предотвращения, короче говоря, любых нравственных и материальных опасностей, грозящих благостоянию тех святейших Церквей»[17].

Всякий разрыв общения с Константинопольским Патриархатом какой-либо Поместной Церкви представляется как отпадение последней от Православия: «Тот, кто угрожает разорвать евхаристическое общение с Вселенским Патриархатом, тем самым обделяет себя, отсекая себя от ствола древа Православной Церкви»^[18].

Усваивая себе исключительные полномочия в Православной Церкви, Константинопольский Патриархат не считает себя связанным решениями даже созываемых им самим Соборов. Так, в 2018 году Синод Константинопольского Патриархата принял решение о возможности второго брака для священнослужителей при определённых условиях. Это определение вступает в прямое противоречие с документом «Таинство Брака и препятствия к нему», принятым на Критском соборе, решения которого Константинопольский Патриархат объявил обязательными даже для тех Поместных Церквей, которые отказались в нём участвовать.

Такое понимание первенства во Вселенской Церкви и места Константинопольского Патриарха в семье Поместных Православных Церквей входит в радикальное противоречие с православным церковным Преданием и категорически отвергается Русской Православной Церковью, которая остается приверженной букве и духу церковных канонов.

Святоотеческая традиция и православное учение о Церкви утверждает равенство Предстоятелей Святых Божиих Церквей и не наделяет первого из них какими-либо властными полномочиями. Об этом, среди прочих, свидетельствовали на протяжении истории Святейшие Восточные Патриархи, в том числе, Константинопольские.

Патриарх Константинопольский Иоанн X Каматир (1198-1206) в послании Папе Римскому Иннокентию настаивал, что Римская Церковь не может быть матерью прочих Церквей, потому что «есть пять великих Церквей, которые и патриаршим достоинством почтены, и она [Римская Церковь] первая среди равночестных сестер»; «в отношении этих великих престолов думаем, что Римская Церковь первая по порядку и почитается только в силу одного этого достоинства, будучи первой в отношении других Церквей как сестер равночестных и единоотчих, порожденных единым Небесным Отцом “от Него же всякое отечество на небе и на земле” (Еф. 3:15), а тому, что она учительница и мать других [Церквей], мы ни в коей мере и ныне не научены»^[19].

Исповедание веры 1623 года Патриарха Александрийского Митрофана Критопула, подписанное также Патриархами Константинопольским Иеремией ΙΙΙ, Антиохийским Афанасием V, Иерусалимским Хрисанфом и несколькими архиереями Константинопольской Церкви, определяет: «Между четырьмя Патриархами существует равенство, воистину подобающее христианским пастырям. Никто из них не превозносится над другими, и никто из них отнюдь не считает себя достойным называться главою Кафолической Церкви… Таковая глава Кафолической Церкви – Господь Иисус Христос, Который есть глава всех, из Которого все тело составляется (Еф. 5, 15–16)… Зная сие, святейшие и блаженнейшие четыре Патриарха Кафолической Церкви, Апостолов преемники и истины поборники, никого вообще не хотят называть главой, довольствуясь реченным обоженным и всемогущим Главою, сидящим одесную Отца и всех назирающим. Они же обходятся друг с другом во всем равночестно. Кроме кафедры, нет между ними никакого другого различия. Председательствует Константинопольский, рядом с ним Александрийский, затем Антиохийский, близ него Иерусалимский»^[20].

Отклоняя приглашение от Римского Папы на I Ватиканский Собор, Патриарх Константинопольский Григорий VI в 1868 году писал: «Мы… не можем принять, что во всей Церкви Христовой есть некий епископ начальствующий и глава, иной и иная, кроме Господа, что есть некий Патриарх… говорящий с кафедры и высший Вселенских Соборов… или же что Апостолы не были равны, к оскорблению Святого Духа, равно просветившего всех, или что тот или другой Патриарх или Папа имели старшинство престола не от Собора, не от людей, но по божественному, как вы говорите, праву»^[21].

В 1894 году Константинопольский Патриарх Анфим VII в послании Папе Римскому Льву XIII также подчеркивал равенство Предстоятелей и Поместных Церквей: «Божественные отцы, почитая епископа Рима только как епископа царствующего града империи, предоставили ему почетную привилегию председательства, смотрели на него просто как на первого между другими епископами, то есть первого между равными, каковую привилегию дали потом и епископу города Константинополя, когда этот город стал царствующим в Римской империи… Каждая в отдельности автокефальная Церковь на Востоке и Западе была всецело независима и самоуправляема во времена семи Вселенских Соборов… а епископ Римский не имел права вмешательства, будучи и сам также подчинен соборным постановлениям»^[22].

История Церкви знает немало случаев, когда Константинопольский архиерей уклонялся в ересь или раскол. В частности, епископ Константинопольский Евсевий был арианином, а Македоний — духоборцем. Епископ Константинопольский Несторий был ересиархом, за что был низложен и отлучен от Церкви на III Вселенском Соборе. Патриархи Константинопольские Сергий I, Пирр, Павел II, Петр были монофелитами, а Патриархи Анастасий, Константин II, Никита I, Феодот Касситера, Антоний I Кассимата, Иоанн VII Грамматик — иконоборцами. Патриархи Митрофан II и Григорий III Мамма находились в унии с Римом.

Принадлежность к Православной Церкви определяется не наличием или отсутствием общения с Константинопольским Патриархом, а твердым следованием догматическому и каноническому преданию. В тех же случаях, когда сам Константинопольский Патриарх уклоняется в ересь или раскол, как это неоднократно случалось в истории, он оказывается вне общения с Православной Церковью, а не те, кто ради защиты истины и следуя канонам, оказываются вынуждены прервать с ним церковное общение. В частности, когда Константинопольский Патриарх уклонился в унию, другие Поместные Церкви продолжали твердо хранить православную веру. И полнота благодати в них не умалялась из-за того, что они временно оказались вне общения с Константинопольским Патриархом.

В Православной Церкви не может быть Предстоятеля, обладающего особыми привилегиями по сравнению с другими Предстоятелями. Главой Вселенской Церкви является Господь Иисус Христос («Он есть глава тела Церкви» — Кол. 1:18), а не Вселенский Патриарх[23]. Вмешательство одной Поместной Церкви в дела другой Церкви недопустимо. Первенство Константинопольского Патриарха среди Предстоятелей Поместных Православных Церквей является первенством чести, а не власти. Оно не предоставляет ему никаких особых привилегий, за исключением тех, которые могут быть ему усвоены в силу консенсуса Поместных Православных Церквей, как это имело место в ходе подготовки к Святому и Великому Собору Православной Церкви, когда по согласию Церквей функции координатора процесса были возложены на Константинопольского Патриарха.

В настоящее время в силу присоединения Константинопольского Патриарха к расколу для Русской Православной Церкви стало невозможным признавать за ним это почетное первенство. Как отметил Священный Синод в заявлении от 15 октября 2018 года, вступление в общение с уклонившимися в раскол, а тем паче отлученными от Церкви равносильно уклонению в раскол и сурово осуждается канонами Святой Церкви: «Если… кто из епископов, пресвитеров, диаконов или кто-либо из клира окажется сообщающимся с отлученными от общения, да будет и сам вне общения церковного как производящий замешательство в церковном чине» (Антиохийского Собора правило 2; ср. Апостольские правила 10, 11).

В определении от 23-24 сентября 2021 года Священный Синод отметил, что, «поддержав раскол на Украине, Патриарх Варфоломей утратил доверие миллионов верующих», и подчеркнул, что «в условиях, когда большинство православных верующих мира не состоит с ним в церковном общении, он более не имеет права выступать от имени всего мирового Православия и представлять себя его лидером»[24].

2. Претензии Константинопольского Патриархата на роль высшей апелляционной инстанции во Вселенской Церкви

Грубым нарушением канонического порядка, существующего в Православной Церкви, является претензия на якобы имеющиеся «канонические привилегии Константинопольского Патриарха принимать апелляции архиереев и клириков из всех автокефальных Церквей»[25]. Эту претензию Константинополь основывает на 9 правиле IV Вселенского Собора[26], которое предписывает с иском против «митрополита области» обращаться «или к экзарху великия области, или к престолу царствующего Константинополя».

Однако данное правило распространяется не на все Поместные Церкви, а на Поместную Церковь Константинопольскую, и действует только внутри нее. Об этом говорит авторитетный византийский толкователь канонов Иоанн Зонара, который ясно указывает, что «не над всеми без исключения митрополитами Константинопольский Патриарх поставляется судьею, а только над подчиненными ему. Ибо он не может привлечь к своему суду митрополитов Сирии, или Палестины и Финикии, или Египта против их воли; но митрополиты Сирии подлежат суду Антиохийского Патриарха, а палестинские – суду Патриарха Иерусалимского, а египетские должны судиться у Патриарха Александрийского, от которых они принимают и рукоположение и которым именно и подчинены»[27].

Преподобный Никодим Святогорец в «Пидалионе», который является авторитетным источником церковно-канонического права Константинопольской Церкви, также отмечает, что «Константинопольский Предстоятель не имеет права действовать в диоцезах и областях других Патриархов, и это правило не дало ему права принимать апелляции по любому делу во Вселенской Церкви». Перечисляя целый ряд аргументов в пользу этого толкования, преподобный Никодим делает вывод: «В настоящее время… Константинопольский Предстоятель есть первый, единственный и последний судья над подчиненными ему митрополитами, но не над теми, которые подчиняются остальным Патриархам»[28].

В различные эпохи встречались случаи обращений Предстоятелей иных Поместных Церквей к Константинопольскому Патриарху за помощью. Такая практика отражена, в частности, в «Окружном послании Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви ко всем православным христианам» (1848), где говорится: «Патриархи Александрии, Антиохии и Иерусалима в случае дел необыкновенных и запутанных пишут к Патриарху Константинополя, потому что сей город есть столица самодержцев и притом имеет преимущество, предоставленное Соборами. Если братским содействием исправится нуждающееся в исправлении, то и хорошо; если же нет, то дело передается правительству по надлежащему. Но сие братское содействие в христианской вере не бывает за счет порабощения Церквей Божиих»[29].

Однако, во-первых, здесь говорится о конкретных Поместных Церквах — Александрийской, Антиохийской и Иерусалимской, а не вообще обо всех когда-либо существовавших и ныне существующих Церквах. Во-вторых, речь идет о делах «необыкновенных и запутанных», которые передаются на усмотрение Константинопольского Патриарха Предстоятелями этих Церквей по своей инициативе, в том случае, если они сами не могут решить данные вопросы. В-третьих, в тексте ясно говорится о том, что участие Константинополя в решении подобных вопросов не должно наносить ущерба свободе Поместных Церквей. В-четвертых, нигде в данном тексте не говорится о том, чтобы отдельный епископ или клирик той или иной Поместной Церкви, минуя своего Предстоятеля или высшую соборную власть собственной Церкви, мог обращаться с апелляцией к Константинопольскому Патриарху. Практика в сложных и запутанных делах обращаться к Патриарху Константинополя обусловлена тем, что «сей город есть столица самодержцев», чем он, как хорошо известно, больше не является. Очевидно, что соответствующие полномочия Константинопольской кафедры не могли простираться за пределы территории, находившейся под властью упомянутых самодержцев: в 1848 году таким самодержцем был султан, и поэтому в данном месте речь могла идти лишь о поместных церквах, расположенных в пределах Османской империи.

В новейшей истории имели место случаи, когда по собственной инициативе та или иная Поместная Церковь в лице своего Предстоятеля и Синода обращалась в Константинополь за помощью, если не могла самостоятельно решить возникшую проблему. Патриарх Константинопольский в таких случаях действовал не как высшая апелляционная инстанция, а как координатор помощи, оказываемой страждущей Церкви со стороны других Поместных Православных Церквей.

Примером такого общеправославного действия, осуществлявшегося при координирующей роли Константинопольского Патриархата, может послужить один из этапов уврачевания раскола в Болгарской Православной Церкви. В 1998 году по просьбе Патриарха Болгарского Максима Патриарх Константинопольский Варфоломей председательствовал на созванном в Софии Святом великом и расширенном Соборе, в работе которого 30 сентября — 1 октября 1998 года участвовали Предстоятели и представители тринадцати Поместных Православных Церквей. Собор принял покаяние ряда находившихся в расколе архиереев[30], а с ними также клириков, монашествующих и мирян, воссоединив их с канонической Болгарской Православной Церковью[31].

Спустя много лет Патриарх Варфоломей заявил претензии на «уврачевание украинского раскола», но действовал совсем не так, как при уврачевании раскола в Болгарской Церкви. Если в том случае в Константинополь обратилось руководство Болгарской Церкви, то теперь ни Священноначалие Русской Православной Церкви, ни Священноначалие самоуправляемой Украинской Православной Церкви в Константинополь за решением проблемы не обращались. А обратилась к Патриарху Варфоломею светская власть украинского государства и две группы раскольников, минуя каноническую Украинскую Православную Церковь. И решение Константинополя о «восстановлении в сане» отлученного от Церкви бывшего митрополита Киевского Филарета Денисенко было принято в нарушение церковных канонов.

Необходимо напомнить, что 26 августа 1992 года в ответ на извещение о низложении митрополита Киевского Филарета Патриарх Константинопольский Варфоломей писал Патриарху Московскому и всея Руси Алексию II: «Наша Святая Великая Христова Церковь, признавая полноту исключительной по этому вопросу компетенции вашей Святейшей Русской Церкви, принимает решённое [вашим] Синодом о вышесказанном». Ответ Патриарха Варфоломея от 7 апреля 1997 года на сообщение об анафематствовании Денисенко гласит: «Получив уведомление об упомянутом решении, мы сообщили о нем иерархии нашего Вселенского Престола и просили ее впредь никакого церковного общения с упомянутыми лицами не иметь». Таким образом, даже если бы у Константинопольского Патриархата и было право принимать апелляции из других Поместных Православных Церквей, то и в таком случае Константинопольский Патриарх, в соответствии с канонами[32], не мог бы вновь принять апелляцию от бывшего митрополита Филарета Денисенко, ранее уже признав полноту исключительной компетенции Русской Православной Церкви в его деле и выразив согласие с определением ее Архиерейского Собора без каких-либо предложений о его пересмотре. Впрочем, любая апелляция со стороны бывшего митрополита Киевского Филарета являлась заведомо ничтожной уже и потому, что он, будучи осуждён, не прекращал совершать богослужения и хиротонии, утратив тем самым, согласно канонам[33], право на пересмотр своего дела.

Предпринятое Константинопольским Патриархатом в одностороннем порядке, без суда и рассмотрения дела по существу, «восстановление в сане» бывшего митрополита Филарета Денисенко ничтожно в свете священных канонов — в частности, 15 правила Антиохийского Собора, 105 (118) правила Карфагенского Собора и канонического послания Карфагенского Собора к папе Келестину[34].

Произведённые в Константинополе в октябре 2018 года действия невозможно даже и по форме назвать апелляционным судом: не имело места не только изучение принятых в отношении Филарета Денисенко и Макария Малетича церковно-судебных решений, но и элементарное знакомство с биографиями этих лиц. Так, Патриарх Варфоломей писал о полученных им апелляциях «от некогда Киевского господина Филарета, а также… от некогда Львовского господина Макария»[35], хотя на момент уклонения в раскол Николай Малетич был женатым протоиереем.

Стремясь расширить область своих мнимых прав и создать новые прецеденты, Священный Синод Константинопольского Патриархата 17 февраля 2023 года «отменил» надлежащим образом утвержденные решения церковного суда Виленской епархии о лишении священного сана пяти священнослужителей за совершенные ими канонические преступления и, следуя рекомендации Патриарха Варфоломея, «восстановил» их в их бывших церковных степенях. При этом, несмотря на заверения о «тщательном исследовании рассматриваемых дел», Священный Синод Константинопольского Патриархата не располагал материалами судебных дел и основывался исключительно на личных заявлениях упомянутых клириков, односторонне отражавших их мнения и интересы[36]. 27 июня 2023 года подобным образом, без изучения судебных материалов, на основании личного заявления был «восстановлен» в священном сане клирик Московской епархии, хотя инициированный епархиальным церковным судом процесс лишения его сана не был завершен (утверждения приговора Патриархом Московским и всея Руси на момент рассмотрения вопроса в Константинополе не последовало)[37].

Расширяя свою противоправную деятельность, Священный Синод Константинопольского Патриархата 25–26 апреля 2023 года рассмотрел апелляции двух клириков Православной Церкви в Америке, подвергнутых прещениям церковным судом своей Поместной Церкви за допущенные ими канонические преступления.

Создается опаснейшая ситуация, когда любой клирик, нарушивший священные каноны и лишенный сана в своей Поместной Церкви, может подать апелляцию в Константинополь и получить «восстановление в сане». Более того, из таких клириков может быть создана структура Константинопольского Патриархата на канонической территории иной Поместной Церкви.